- Что это? - спросила она.
- Что? - Падиф живо поддался к ней вперед, - Что ты почувствовала?
- Я не знаю... Я не заметила, как так случилось... Я словно потеряла контроль над собою... - она мучительно прикрыла глаза, стараясь подобрать нужные слова, - Я шла, рассматривала все вокруг, и то ли задумалась, то ли что-то так подействовало на меня, но я... растеклась, что ли, вдоль всего вокруг. Смешно звучит.
Он медленно отвел взгляд.
- Я не хочу, да и не могу объяснять тебе все в этом мире словами, потому что нет слов, которые помогут тебе понять Инскримен. Не сердись, но будь терпеливой, - проговорил он, - Только что я увидел, как твой разум... соединился с разумом Инскримен, но это было настолько неосознанно, что я сомневаюсь, сама ли ты достигла этого... - он прервался и, вдруг улыбнувшись, покачал головой, - Мне очень сложно объяснять то, что каждый тален должен понять сам, без постороннего вмешательства... - он замолчал, а она опустила глаза.
- Мне кажется часто, что меня нет здесь, что есть лишь что-то бесформенное, растекающееся в воздухе, воде, земле, - она импульсивно схватилась за голову, - И все здесь столь ново для меня! Или...
Она примолкла. Ветер затрещал по ее ушным перепонкам, она подняла воротник. Ботинки Падифа хрустели в инее, он смотрел далеко вперед, но она слышала его внимание.
- Но одновременно я видела все это много раз. Да, давно я представляла себе, что есть где-то другой мир, где я смогу найти свой дом. Но со временем это прошло, но было так тесно! И все спряталось, я думала, даже ушло навсегда, и вот я здесь. Но я не чувствую себя живой... Я смотрю на свои руки и все жду, когда же они расплывутся перед взглядом.
Падиф ничего не говорил.
- Скажи мне, как называется эта река, это озеро?
- Именно эта река носит название... - тут он прошелестал что-то на своем журчащем языке, - Или Стремительная, как тебе понятнее. А озеро... хм... Оно носило много названий... Первое из них было - Мертвая заводь, - и он повторил это грустным и тоскливым, как шелест осеннего дождя, голосом, - Озеро появилось в то самое Ледяное сражение, когда вален с ледяной армией спустился с Ревен. После поражения яриков на месте битвы образовалась глубочайшая впадина - результат противостояния лидеров двух войск - яриков и Ледяной армии. Снега по краям этой впадины растаяли, и вскоре после битвы в яму хлынула вода, и в нее вошла река, другая, из леса - ее зовут Пронзительная. Много людей было убито на месте этого побоища, и потому заводь изначально назвалась Мертвой. Вскоре зима начала отступать, и новая река вышла из озера - так возникла Стремительная, ибо там, куда пробивалось ее русло, быстро таяли снега, селились животные... - неожиданно он затормозил так, что она чуть не налетела на него.
- Посмотри, какая красота вокруг! - воскликнул он, когда она заглянула ему в лицо, - Только вдохни воздух, только вдохни! Но так, чтобы полной грудью...
Она в недоумении оглядела просторы холмов, которые уходили до самого горизонта: они были как волнистый океан из светящейся желтоватой пены.
- Ты только посмотри, - сказал он и повел рукой перед собой, - Ты почувствуешь это, если вдохнешь воздух вокруг - ведь он тоже дышит.
Его движения словно открывали занавес: солнечные лучи ложились на землю тише, а холмы становились выше.
- Чем дышит? - она не заметила, как низок стал ее голос. Разум ее будто нагревался.
- Он дышит тобою, мною, дышит хрустом снега под нашими ногами, сияньем солнца над нашими головами, сыростью земли этих холмов, спокойствием реки подо льдом... - она не могла понять, то ли она заслышала шум течения реки, то ли так сладостно, чисто звучал голос приятеля.
- Реки? Подо льдом?
- Да! И не только подо льдом, но и в земле, в камне.
- Как река может быть в камне? - она слышала, как по-детски наивно звучит ее голос, но не могла подумать о чем-либо другом.
- Горы тоже плачут, хоть камни помнят гораздо больше, чем любая другая вещь в этом месте.
- А память высушивает слезы?
- Память делает жестче, ибо все бывает в первый раз и никогда не бывает больше...
- Никогда-никогда?
- Как сказать тебе... Солнце и Луна повторяют свою жизнь множество и множество раз, зима сменяет осень каждый год, но ведь раньше была вечная зима, и не было повторения в мире, одна лишь пустота, тьма, холод и смерть... Хотя, тогда и умирать то было некому и нечему... Потому как определить, что повторяется, а что бывает единожды? Ведь никому не даровано жить вечно... Память иссушает ее владельца, ибо не позволяет совершать одну и ту же ошибку дважды или радоваться чему-то так же сильно, как то было в первый раз.
Она закрыла глаза. Холодный ветер шевелил пушок на ее щеках. Мороз щипал ее кожу. Она медленно вдохнула воздух, ощутив, как каждая частичка ее тела наполнилась мощью мира вокруг, и погрузилась во тьму...
Только теперь это не был привычный черный мрак. Она услышала, как где-то очень близко шумят деревья, их стволы гнуться, но не от ветра, а листья шепчутся между собою, а далекие воды клокочут где-то внутри горы, и каменное серое тепло бурлит где-то в недрах земли... Она почувствовала, как нечто чужое заполняет ее разум. Она захотела остановить это, но не смогла. Боль первой, слабой волной нахлынула на ее сознание.
Сокрушительный треск раздался у нее за спиной, горячий воздух вдруг резко выскользнул из нее. Она распахнула глаза и стала судорожно хватать ртом пространство. Падиф стоял совсем близко, глаза тревожно, внимательно смотрели на нее.
- Что... Что это было? - задыхаясь, выговорила она.
- А что ты ощутила?
Она рассказала.
- Потом зазвучал этот громовой голос... Он приближался ко мне, вытесняя мои мысли, мою волю, проникая в самые уголки моей души, словно меня во мне и не было! - ужас охватил ее, а по коже прошел озноб, - И эта боль, что он доставляет мне - о-о-о! - она жалостливо уставилась на Падифа, - Пожалуйста, скажи, скажи, что это?
- Я не могу ничего сказать тебе точно. Посмотри, что успела ты сделать за эти считанные секунды! - воскликнул он и махнул рукой в сторону реки.
Из ровной поверхности льда торчала огромная, словно вырванная из этого ледяного пласта, глыба, и синие круги от воды облепили ее основание.
- Что это? - твердо и резко спросила она.
- Это глыба льда, пробившая брешь в сплошном пласту, покрывающем реку!
- Ты знаешь, о чем я говорю! - вскрикнула она, и словно волна воздуха ударила по лицу Падифа - оно будто расплющилось.
- А ты знаешь, что произошло! - также громко, как и она, закричал Падиф, и его черный силуэт навис над ней.
Дышать было все сложнее, голова закружилась, снег стал темнеть, а она - падать. Падиф бросился к ней, схватил, и величественный, словно волна цунами, голос раздался прямо над ее ухом. Она услышала, как волна опрокинулась на ее тело, прижала к самой земле, смяла оковы в ее голове - словно две стихии сошлись в решительной схватке, ударились друг об друга - и - все.
Столкновение произошло в ней, как взрыв, и осталось всего лишь дымным облаком - в глазах ее стоял туман, а мысли казались влажными и вязкими, но свободными. Она попыталась встать, Падиф помог ей.
- Что это? - выговорила она тот же вопрос, тяжело ворочая языком.
- Я думаю, это отложенная энергия. Мир попросил свою плату за то, что поднял лед из реки по твоей мысли.
- И так бывает?
- Нет, обычно не бывает, я еще не видел такого...
- Это значит что-то?
- Все что-то значит...
- А это что значит?
- Я думаю, что для этого мира было важно, чтобы ты поверила, вот он и исполнил твои мысли... как это говорится на твоем языке... в долг? А потом, когда ты была в сознании, взял свое.
Она замотала головой в стороны. Половина из того, что говорил Падиф, казалось ей долгом к разуму, и скоро разум должен был потребовать что-то взамен - сумасшествие, может быть? Но она уже шла по этой дороге, и хотела расплатиться с разумом иначе. Поэтому она пробовала понять.
- Ты сама должна все понять. Ты одна проходила через такое, - неожиданно дружески сказал Падиф и сжал ее плечи, - Пойдем, в пещеру.
Когда они прошли полпути вдоль реки, прямо за Ревен зажглась яркая звезда, а холодный ветер вытащил из неба темно-лиловые тучи. Постепенно откуда-то выкатилась желтая луна. Ее мерцающий тупым светом диск засеребрил снег, и Энди чудилось, что она ступает по грудам драгоценных камней.
- Ты сказал, что я не одна проходила через это... Но никто не слышал этого голоса... Что ты имел в виду? - неожиданно она порвала морозный треск в воздухе своим тихим голосом.
Она услышала какой-то скрип - это кряхтел смех Падифа. Он смеялся не с задором, как раньше, но глубоко и низко, как старик.
- Ты так напоминаешь мне меня самого! Когда-то я тоже не мог верить, я жил, полный знаний своего народа, но потом другой человек показал мне другое мнение. Я познавал многое, что раньше было скрыто, и удивлялся, не понимал. И я всегда думал, что не может быть все так, как говорит этот человек. Сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что это было. Это было нежелание верить в то, что все заранее предопределенно. Нежелание верить в то, что наши действия заранее обрастают потаенным, уже известным миру смыслом, даже когда результат их еще не определен.
- И что же? - еле слышно сказала она, - Этот человек оказался прав?
- Я не могу ответить на этот вопрос - ведь я еще не знаю. Но он так и не смог убедить меня, хотя пока его слова подтверждаются происходящим.
- Ты не веришь в предопределенность?
Он не сразу ответил. Он смотрел перед собой, и она видела, как тяжело он подбирает слова.
- Это неточное понятие, о котором проще думать, чем говорить. Когда дело сделано, кажется, что так и должно было быть, что все шло к этому. Но с самого начала лишь действия приводят к результату. Почему ты вытащила тот кусок льда из воды? Ты не знаешь, но ты это сделала. И не потому, что кто-то руководил твоими мыслями. Это твоя жизнь вытащила наружу именно этот лед... Я не могу сказать это яснее.
- Яснее и не нужно...
Ей казалось, что она понимает, что это - слышать чувствами. Внутри она понимала, о чем говорит Падиф, но не могла описать. Но его рассуждения были созвучны ее эмоциям.
- Падиф. Я не могу верить твоим словам о моем назначении так же, как ты не мог верить своему наставнику. Мои знания столь малы по сравнению с миром, что нас окружает, по сравнению со знаниями, которыми обладаешь ты. И я хочу... - она запнулась. Ни сердце, ни разум не могли продолжить ее речи, и она не знала, почему.
- Что ты чувствуешь сейчас? - спросил Падиф и прямо, пристально посмотрел на нее.
- Пустоту, - только и выговорила она, пройдя вместе с его взглядом внутрь своей души, - Пустоту, которую нужно чем-нибудь заполнить.
- Чем же?
- Я не знаю. Действием, знанием?..
Она увидела, как счастливая улыбка озарила его лицо. Он хлопнул в перчатки, и воздух вокруг них потрескался.
- Вот ты зря мне это сказала, Энди-квален!
- Почему? И что за квален?
- Знания. Знания! - воскликнул он и, подпрыгнув, побежал вперед, пружыня на снегу. Девушка с улыбкой погналась за ним.
- Завтра начнем учиться истории и прочим знаниям... А квален значит - близнец.
И они разрезали тонкий воздух, ворвавшись под тень большой горы.
Глава 6
Как и вчера, мир ослеплял. По всей долине клочками стелился белый, но прозрачный туман, сквозь который просачивался матовый блеск словно бы взрыхленного снега. Крохотное солнце еще только-только вывалилось из своего ночного убежища, но светило ярко и косо. Воздух вокруг словно застыл, и ничего не нарушало спокойствия кроме мерного рокота водопада за остолбеневшим лесом. Она с наслаждением потянула носом и на миг прикрыла глаза, но раздавшийся рядом с ней вопль быстро и жестоко возвратил ее в реальность.
- Ага-а-а! - как будто бы он разгадал самую ужасную ее тайну, закричал Падиф и материализовался прямо перед ней, да так, что она чуть не упала от испуга, - Ну вот и ты, наконец-то!
Он махнул куда-то в сторону долины, его азартные глаза блеснули ей напоследок, и все его тело скрылось за краем каменной площадки.
Она с открытым ртом смотрела на пространство, где только что была его курчавая голова - воздух там словно до сих пор закручивался спиралями...
"- Ну же, давай, ты не пожалеешь! - Котя схватил ее за руку и легонько потряс.
- Константин! - родительским тоном воззвала она, - Сейчас уже почти одиннадцать часов вечера! Зачем лезть туда так поздно?
- Нет, не поздно, самое время! Такого ты никогда больше не увидишь! - его красивые глаза загорелись азартом, а она с трудом заставила себя отвести взгляд от этого восхитительного блеска.
Она задумалась. Собственно, почему нет? А почему да?
- Ну ладно! Уговорил! - и спрыгнула со стула, поспешными шагами направившись обуваться.
Летний вечер был полон неожиданного шума и непривычных запахов... Зеленый свет из-под их кроссовок вспыхивал ровным, мгновенным светом. Розовый закат сливался с синими волнами и переходил в глубины океана. Она не замечала людей рядом с собою, автомобили как будто приостановили свой сумасшедший ход. Они пришли на восточную сторону четвертого уровня, прямо над портом Кейп-Тира. Она удивленно посмотрела на своего друга.
- И что? Ты ведь сказал, что такое бывает раз в несколько лет?..
- Тссс! - шикнул на нее Котя, - Скоро сама все увидишь! Садись! - и он сам подал ей пример, усевшись по-турецки и прислонившись к прозрачным перилам. Она сползла к нему, подогнув коленки под себя.
Они сидели так довольно долго. Котя молчал. Она уже начинала испытывать разочарование. Уже почти двенадцать!
- Слушай, мне надоело! Сколько еще можно тут сидеть? - громко осведомилась она.
- Тихо! - взбеленился Котька.
- С чего это ты еще шикаешь на меня? - она привстала от возмущения.
- Ну потерпи еще чуточку! Скоро, скоро все начнется! - Котя тоже вскочил и ухватил ее за руку, притянув к себе, - Смотри, смотри, еще минута! - и он указал вниз, к парому.
Она возвела глаза к небу, но все-таки уселась обратно и взглянула туда, куда он указывал. Неожиданно спокойные воды океана затрепыхались, словно что-то отталкивало их от причала. Спокойные и темные изваяния кораблей, которых сегодня было почему-то очень и очень много, закачались в такт подводному ритму. Где-то прямо под ней с Котей раздался мелодичный, но приглушенный удар, а потом еще один, и еще, и так двенадцать раз.
- Полночь, - прошептал Котя, и после этого все стихло.
Когда волны прекратили двигаться, глубины воды заискрились. Заискрились множеством маленьких светлячков, которые, казалось, танцуют в воде, сталкиваясь и разлетаясь. Тут раздался громкий пароходный гудок, да так, что она подпрыгнула от неожиданности и испуганно посмотрела вперед, на стоящие суда. Но это уже не были мрачные и безмолвные металлические сооружения. Один за другим, волной от причала, они загорались тысячами огней повсюду: на трубах, на палубах, везде! А когда плавная, ровная волна света добралась до последнего, самого отдаленного корабля, над всеми суднами взорвался огромный салют, а за ним еще один, и еще один, но только трех цветов: красного, синего, голубого. Их исры отразились в ее восторженных глазах. На кораблях зазвучала одна и та же музыка: ее настроение разливалось над океаном обещаниями верности и ожидания, прерывалось великой скорбью и взрывалось мгновениями счастья... Она никогда еще не слышала подобного. Словно повинуясь безмолвному приказу, все суда начали медленное движение навстречу черной ночи бескрайних просторов океана. Салют умолкнул, и в воздухе разлилась лишь эта одна мелодия. Корабли все больше и больше удалялись друг от друга, и тысячи мерцающих огоньков на них не потухали. Когда все доступное взору водное пространство замерцало в свете разошедшихся огней, она ощущала печаль и любовь, радость и грусть, успокоение и тревогу... Она повернулась к Коте. Его синие глаза проникновенно следили за ней.