Но я и без этого сразу поняла, с кем имела дела. Ведь я очень много знала о людях. И о их детях. И о подростках. А у этого, и правда, было очень шкодливое лицо. И глаза вечно искрились. Поэтому меня не обманул его заискивающий голос.
– Мышка! Мышка! Какая ты красотка! А хочешь жить в клетке? Я стану тебе каждый день яблоки давать. Ты же их любишь!
Наивный! Думал, я не понимала его речь. О, нет, снова поселиться в клетке не входило в мои планы. А вот оказаться в человеческом теле, это да, в расчетах было. Вот только покоя не давал вопрос. Я бы снова в своем облике появилась, или в каком-то другом? Эта и подобные мысли так и роились в голове. Так что о многом следовало поговорить с чародеем и обсудить. И вопросы копились, копились, а колдун продолжал болеть морским недугом. Однако уверена была, что сам обратный оборот абсолютно реален. Откуда? Знала, и все! И еще мои новые друзья поддерживали во мне эту уверенность. Даже Гек с Томом. С мальчишками этими я особенно сдружилась. Мы вместе по кораблю бегали, по канатам и реям лазали…
– Эх, Элизабет! – Порой щурили они на меня свои глаза-бусины. – Оставалась бы ты с нами. Хлебных корок на всех хватит, и с тобой так весело играть. И, что хорошего в человеческом теле? Сомневаемся, что сможешь также ловко карабкаться по снастям, когда снова станешь девушкой.
А ведь они правильно указали на мои достижения. За последнее время я очень многого достигла, как крыска. В ловкости, изворотливости, прыгучести и скорости передвижения теперь вряд ли уступала этим юрким крысятам. И да, мы с ними были неразлучны. И часто забирались на самую верхотуру. Усаживались там, смотрели вдаль и фантазировали. О чем? Они о том, чем бредят многие мальчишки. В их головах мелькали сражения, подвиги, приключения. А я…ну, со мной тоже все было предельно ясно. Мне грезился родительский загородный дом, кусты роз, беседка, открытая книга на скамье в ней и, как ветерок шелестел страницами.
– Фу! Цветочки! Платья с оборками, ленты, зонтики!.. Девчачья чушь! – Фыркали крысята, если я сознавалась им, о чем задумывалась. – Лучше сказку нам расскажи. У тебя отменно получается выдумывать истории, Элизабет.
– Почему придумывать? Они описаны в тех самых книжках, которые вы грозились недавно сгрызть. Помните, когда пробрались в каюту капитана?
– Иди ты!.. Так это кто-то все те истории придумал, а не ты?
– Не совсем. Иногда и я включаю фантазию.
– Так у тебя талант?! И смогла бы такую же книгу написать? Ну, когда станешь человеком снова?..
– Написать книгу? Возможно… Но вот издать и выручить за нее деньги, чтобы можно было на них жить, это вряд ли. Нет, даже можно определенно сказать, что ничего не получилось бы.
– А почему? Нам же твои истории нравятся…и очень.
– Дело в том, что в нашем обществе, в королевстве Литания, у человеческих женщин совсем нет прав. Им с детства прививается подчинение мужчине. И судьба у всех одна: стать послушной женой и любящей матерью своим детям. Не каждой везет даже грамоте обучиться. Многие родители девочек считают, что ни к чему это. Но мне повезло. Мне в свое время наняли учителя.
– Но ты читала нам недавно это, как его, стих…
– Стихотворение. И что?
– Там очень красиво говорилось про девушку. Что она отрада, что может решить судьбу поклонника и сделать его счастливым. Это как?..
– Это лирика! Хотя, мама с папой очень любили друг друга, и мамочка могла оказывать влияние на папу. Но так не во всех домах. В основном, женщины совершенно бесправны и целиком зависимы от мужчин. И говорить о том, чтобы заключить деловое соглашение с издателем особе женского пола не приходится. Небылица! Не поняли? Ну и ладно. Давайте я вам новую сказку расскажу. Сейчас только ее придумала…
А на следующий день погода резко испортилась. Небо сначала заволокло свинцовыми тучами, потом поднялась большая волна, а далее стало совсем непонятно, где небо, а где море. Потому что везде была вода. И сверху падала, и снизу бурлила. А еще надвинулась темнота. Жуть. Мы же носа не высовывали из трюма. Сбились в кучку и хохлились. Жались друг к дружке и тряслись. Вот так получалось пережидать бурю. В унынии. И даже кушать не хотелось. И правда, какая там еда! Желудок внутри подскакивал иногда к самому горлу. А мы сами тоже прыгали. Как пять пушистых мячиков. И еще нас кидало. Из стороны в сторону. Корабль кренился, и мы летели в ту же сторону. Потом уже снесло в один укромный уголок, вот там и получилось, худо-бедно, зацепиться на некоторое время.
– Не бойся, Элизабет. – Шептали мне попеременно новые знакомые. – В этих широтах непогода не бывает долгой. Вот увидишь, завтра все успокоится.
Хотелось бы верить. А как вспомнила про веру, так принялась молиться. Приткнулась боком в ветошь, что оказалась тут же, в щелке между ящиками, и стала вспоминать людских богов. Что в это же время делало семейство Теодора, не могла точно сказать. Но выглядели тоже очень сосредоточенными. Может, они, как и я, мысленно читали молитвы? Надо бы было потом спросить, есть ли у них свои боги. А пока мы притихли, сжались и в напряженном молчании пережидали шторм.
Слава богам, он закончился, как мне и обещали, к следующему утру. Оказалось, со второй половины ночи волна спала. Корабль выровнялся, и нас перестало в трюме колошматить. А как стало возможным немного расслабиться, так мы все и уснули. Ясно, что устали лапками за все цепляться. И не я одна боялась завываний ветра, жуткой качки и просочившейся в трюм воды. Эльза с мальчиками выглядела тоже подавленной. Но как только обстановка успокоилась, так нас всех и отпустило. И почти сразу после этого удалось заснуть.
– Элизабет! – Звонкий голос Тома вырвал из сновидения. – Просыпайся! Наверху отличная погода. Бежим скорее сушить шкурку на солнышке.
Он был прав. Привести себя в порядок было необходимо. Я оказалась похожа…как бы это сказать… на мокрую крысу, точно. Фу, какой всклокоченной была моя шерстка. И спутанной к тому же. Вот я и поспешила за ребятами на палубу. Шажки, прыжок, еще раз перебежка и подскок, вот она лестница, а за ней и щелка в люке.
– И правда!.. Солнце!
И вот мы рядком уселись на борт, чтобы почистить и расчесать свалявший мех. А потом уже, полулежа на нагретой деревяшке, сушили некоторые части тела. Хорошо! Теплый ветерок овевал. И глаза приятно было щурить на ласковое солнышко.
– Элизабет, смотри! – Снова Том не дал понежиться, закричал на самое ухо. – Чародей выбрался, наконец, из своей каюты.
– Где?! – Немедленно подскочила и оказалась стоящей на задних лапках.
– На нос корабля смотри. – А это уже Гек сказал.
Но я и сама колдуна в остроконечной шляпе успела разглядеть к тому времени. Рассмотрела и побежала в ту сторону. Мне так хотелось быстрее обратить его внимание на себя, что совершенно забыла, сколько раз Теодор призывал соблюдать осторожность и бдительность. И вот, до цели оставалось всего несколько метров, а свет божий вдруг померк. Буквально. На меня опустилась темнота. То есть шапка юнги. Вздорный подросток подкараулил все-таки. Поймал.
– Ай! Ой! – Кричи, не кричи, а его пятерня меня сгребла и моментально отправила за решетку.
То есть я оказалась снова в клетке. И как только за мной с совершенно ужасным звуком защелкнулась дверка, начала в ней метаться и пищать. А мальчишка принялся радостно хохотать и стучать ладонью по металлическим пруткам.
– Что, Вальтер, поймал ту необычную мышку? – Приблизилась к клетке еще какая-то по самые глаза заросшая бородой рожа. – Покажи-ка? Да, я такой раньше никогда не видел.
Не видел он! Из трактиров потому что, наверняка, не вылезал в каждом порту, где случалось спускаться на берег. Вон как от этого мужика несло дешевым ромом. Мрак! Он на меня дыхнул, а я чуть с лап не свалилась.
– Говорил же, что с недавних пор она здесь стала бегать. А вы все мне не верили! Теперь убедился? Вот! Я стану звать ее Красотка.
И парень принялся причмокивать языком на разные лады, чтобы приманить к себе. Ага! Как же! Прямо сейчас побежала к твоему грязному пальцу. Или все же сходить? Для того чтобы цапнуть! И повинуясь природному инстинкту уже было открыла рот, приготовив свои острые зубки. Но парнишка продемонстрировал отменную реакцию – отдернул пятерню в самый последний момент.
– Ух, ты! – В восторге взревел бородач, а Вальтер только захохотал. – А мышь-то с характером! И куда ты ее дальше денешь?
– В кубрик отнесу. Там, недалеко от моей койки, есть в потолке крюк. Повешу на него, и станет жить рядом со мной. А сейчас пусть еще здесь постоит, на этом бочонке. Пусть пока на солнышке погреется. Красотка? Красотка, Красотка!
И этот тип начал просовывать в узкую щелку кусок яблока. Добряк, нашелся. А там и бородач решил меня подкормить. Он выудил из кармана широких штанин замусоренную сушку. Обдул надкушенную находку от крошек табака и тоже пихнул мне. И я тут же вспомнила, что вчера из-за шторма ничего не ела. Поэтому уселась, взяла в лапки угощение и принялась его грызть. То яблоко, то сушку. Мне было очень вкусно, а эти двое, что чуть ни прилипли к клетке, забавлялись, наблюдая.
– Смотри, смотри! Смелая малышка! А ест, как леди. Аккуратистка!
Пф! Много они знали про леди! И где могли видеть женщин высшего сословия? В портовые кабаки такие, как я, не ходили.
– Я тоже однажды видел мамзельку! – С важным видом выдал Вальтер. – Она сидела в кофейне, а я наблюдал за ней через стекло окна. Она вот так же аккуратненько кушала что-то там из вазочки маленькой ложечкой…
И вот уже вокруг столпилась почти вся команда «Медузы». Целых четыре матроса и кок. Последний ненадолго отлучился еще потом, чтобы принести для меня обрезки картошки и сыра. И все, как по сигналу, в клетку стали пихать всякую всячину. И скоро дно моей камеры заключения было усыпано кусками, семечками и огрызками. Ступить стало некуда.
– Эй! Что происходит? – Раздался голос боцмана через некоторое время.
– Вальтер завел себе подружку! – Засмеялись матросы.
– Так понял, речь идет про ту самую мышь. Это про нее ты нам уши прожужжал? Поймал, значит. Тогда неси ее в кубрик – нечего всех от дела отвлекать!
Вот так я оказалась в клетке, что подвесили на крюк к самому потолку жилого помещения для команды. И хоть высоты не боялась, все же не очень приятно было болтаться туда-сюда при каждом качке судна. Неприятно, но познавательно. Через пару-тройку дней очень многое узнала о кораблях, о «Медузе» в частности, о снастях, вахтах и многих морских правилах. А еще наслушалась всяких баек. Оказывается, матросы те еще сказочники. Ох, и горазды они на выдумки! В общем, всякого нахваталась. И все из разговоров. Правда, было и много такого услышано, что явно не предназначалось для слуха леди. Но что поделать, как сказал мой братец, жизнь – это не взбитые сливки.
Глава 4. Где я приложила все усилия, чтобы освободиться из клетки
И так, я жила в матросском кубрике. Со всеми вытекающими последствиями. Меня продымили-прокурили, мои уши постоянно закручивались в трубочки от горячих шуточек. Частенько чуть ни падала в обморок от неприличных россказней, хоть в образе крыски сделать это было проблематично. Но как-то так вышло, что со временем меня чуть ни поглотила та обстановка. Я будто бы растворилась в своеобразной матросской среде. И прошло-то недели две, а превратилась, так вышло, совсем в другого человека. Фу, ты! В другую крысу! И да, я здорово переменилась. Во-первых, табачный дым, как-то так само собой, перестал раздражать. Не поверите, но я уже абсолютно спокойно потом тянула в себя носом особо четкие сизые воздушные струи.
– Ух! Хорошо! Крепкий табачок все же у Билла!
Нецензурную лексику, оказалось, можно было не замечать. Ну, или пропускать мимо ушей. Кстати, об этих моих локаторах! Они как-то сами теперь так и норовили поймать самую залихватскую историю. А если мне не удавалось подслушать, о чем перешептывались некоторые двуногие, то внутри души теперь неудовлетворение разливалось. И, конечно же, навострилась напрягать слух в таких случаях. А как же?! Я должна была обо всем знать, быть в курсе всего. И представили, да, что я могла узнать от тех простых и незамысловатых мужиков?
– Ты понял, да?!! – Вопил Гюнт, после того, как нашептал другу о своем случившемся увольнении на берег.
И далее они ржали так, что реи, наверное, дрожали. Воздух в кубрике так точно пошел волнами и всколыхнул мою клетку. Думаете, я смутилась от тех подслушанных и сплошь неприличных слов? Ничего подобного! Я лишь глубоко задумалась над той брехней, что удалось разобрать. Извините, конечно, за выражение, но разве возможно было не перенять всякую ругань у этих завсегдатаев ближайших к порту трактиров и борделей?! Вот и я нахваталась. И слово «брехня» было не самым худшим из их выражений. Но в тот момент меня заботила не лексика, а возможно ли, в принципе, осуществить было те позы, о которых так смачно рассказывал закадычному другу Гюнт? Ни за что не поверила бы! И даже попробовала немного заняться акробатикой, под таким впечатлением оказалась от услышанного. А в итоге только плюхнулась на дно клетки и потом весь вечер потирала ушибленный бочок. Нет, все же эти матросы ужасные выдумщики!
А еще я теперь все про всех знала. Потому что эти мужики обо всем выбалтывали в моем присутствии. Когда во всеуслышание, когда на ухо друг другу, но никогда никакой шепот не был мне помехой проникнуть в чужую тайну. И потом, меня же никто не замечал! Вот чаще всего и не таились при какой-то там крысе. Мало ли, что болталось под потолком кубрика! Подумаешь, клетка с грызуном! Ну, а про то, что я, вообще-то, еще была и женского пола, и не просто женщина, а леди, так это никому в голову не могло прийти. Вот и выливали эти мужики из своего захламленного нутра такие…одним словом, невозможные признания. И я научилась среди разного словесного хлама выбирать воистину ценные сведения. Сомневаетесь? Да взять, к примеру, биографию каждого из них. Или ладно, каждого не надо. Это слишком для пересказа неискушенному слушателю. Но вот у капитана или боцмана судьба была очень интересная. Ох, и помотало их по всему свету, пока осели здесь, на Медузе! Как, в почем, и каждого члена команды. И у меня после недельного пребывания в кубрике стало складываться впечатление, что каждый второй, наверное, прежде чем стать матросом на приличном корабле, так или иначе, прошел школу на пиратской шхуне.
Это что же получалось? Вот так мысль, пришла вдруг в голову. Это же…неужели, пираты не такая уж выдумка? Послушать моих новых знакомцев, так встретить в море корабль с черным флагом, что раз плюнуть. Вот! Опять выругалась, хоть и мысленно. Честное слово, уж лучше бы пищала. Или не лучше?.. Но оставлю пока копания в себе, вернусь к прежней теме. Пираты! Признаться, я за последние недели так много про них услышала, что в итоге начала расценивать их, как вполне обычное явление.
– Ну…пираты… Подумаешь!… – Как-то так я стала относиться к тем рассказам.
И хоть образы этих морских разбойников теперь несколько смазались в моем воображении, так сказать, расплылись, но все же от прежних мыслей про кривых, косых, людях с многочисленными шрамами и без некоторых конечностей я полностью не отказалась. Решила сохранить страшный образ из детства и рассказов гувернера брата. А что?! Пусть живет. Хоть рожа Билла и убеждала, что пираты – самые обычные грубые мужики.
Так вот о тайнах! Я их узнала немало. И не только про личную жизнь каждого члена команды. Нужны они мне больно! Я теперь знала, что в трюме имелся один очень интересный ящик, к примеру. Нет, никто не ведал, что в нем. Это-то и делало его таким интересным. И я поклялась себе, что как только смогу выбраться из клетки, так непременно наведаюсь в трюм и все разведаю. У нас, у крыс, знаете, какой нюх? Да он такой замечательный, как у скрипача музыкальный слух! Правда, мы и этим не обижены. И так вот выходило, что в каждом повороте судьбы были, оказывается, свои плюсы. Поняли намек?
И о повороте судьбы… Я все же горячо желала снова стать человеком. Да, крыски, они вполне милыми и умными существами оказались. Я бы про них теперь даже сказала, что обладали многими высокими человеческими качествами. Как любовь к ближнему, сострадание, взаимовыручка и так далее. А еще не могла с некоторых пор не восхищаться их данными от природы: острым слухом, обонянием и зрением, небывалой гибкостью тела и ловкостью в движениях, непривередливостью в еде и жизненных условиях, а значит высокой выживаемостью в любом месте. И все же я хотела вернуть себе человеческий облик. Более того, страстно желала это. Но тогда надо было обязательно добраться до чародея. А Том с Геком рассказывали, что странный старик в остроконечной высокой шляпе теперь часто бывал на палубе. Он прогуливался там, а иногда усаживался на вынесенный из каюты стул и наслаждался теплыми солнечными лучами.