– Вот теперь, госпожа, я вижу вас прежнюю, все это поклонение перед красивым человеком полностью лишило разума. Вы скоро станете подобны ему и лишены будете чувства самозащиты, – молвила моя служанка, убираясь. – Я бы посоветовала вам отдохнуть хорошенько, вы и так вернулись с предыдущей поездки дерганная и подозрительная.
Сложно это осознавать, но болтушка Элен отчасти права, я действительно стала мрачной девицей, посетивши семью Кансин и Бюффонов. Надобно возвращаться свое прежнее легкомыслие и надежды. Но мы своего добьемся и поймаем Отравителя, пусть они все в нас не верят и почитают немного сумасшедшими. Новые мысли дали мне успокоение, с ними я засыпала, безмятежно умостившись на мягкой перине. Не представляю, как бедняки спят на тюках с зерном или картофелем, это очень неудобно и причиняет боль в мышцах.
Я уснула слишком быстро или сон был крепким, но все же проснулась среди ночи, будто от толчка. Неизвестное ощущение, когда явь и реальность на время встречаются и спорят, кому же отдать мой разум. Так, что способствовало тому, что я проснулась. Верно, я услышала какой-то непонятный шум за стенкой, и это насторожило слух, потому-то я и проснулась. Если бы за стенкой кричали, то я бы проснулась от крика, а здесь такого не было, но все же тот неизвестный звук, схожий на треск меня испугал. Тело успело отдохнуть, глаза не слипались от усталости, поэтому моя любопытная натура решила все же разузнать первопричину, а все потому, что от любопытства я не засну, и буду ожидать повторения, а если выясню, и в том не будет ничего особенного, скорее опять лягу спать.
Элен спала в другой комнатке и, судя по тому, что она еще не выбежала сюда, моя служанка попросту не слышала ничего. Я тихонько открыла дверь, пытаясь не создавать много шума, кажется, все по левую сторону от меня спали мирно, а вот по правую недовольно выглядывали, являя свету свои заспанные физиономии. Я порадовалась этому обстоятельству, рано еще считать себя свихнутой девицей, слышащей непонятные голоса.
– Какого лешего чудища здесь кто-то свистит среди ночи? – ворчал один из постояльцев. На вид он был угрюм, в своем нахлобученном колпаке казался каким-то гномом-великаном. В другой комнатке расположилась пожилая пара, и они тоже выглядывали, испуганно озираясь по сторонам. Еще один человек только приоткрыл дверь и тут же ее захлопнул, а вот комната по соседству со мной, откуда послышался шум, была закрыта. Наверное, эти апартаменты попросту пустовали, но ворчливый жилец неподалеку не успокаивался, и стал барабанить в дверь, призывая таинственного постояльца к порядку.
– Выходи, ты перебудил половину гостиницы и тебе все равно!!! – кричал тот через дверь, поэтому остальные жильцы тоже с интересом начали выглядывать, и моя сонная служанка появилась около меня, чуть не заставив заорать.
– Что здесь произошло? Кого-то убили или ограбили? – сразу же осведомилась она, и откуда в ее сознании взялись такие размышления, но я отрицательно покачала головой. Нас разбудил какой-то наглец, не более. Поэтому я улеглась в кровать, призвав Элен тоже уйти к себе. Раз уж это не кошмарный сон, то можно немного вздремнуть. Только вот злой сосед через покои все не унимался, пытаясь достучаться до таинственного постояльца, но вскоре и он умолк, удалившись в комнату, и тогда я услышала опять шум за стенкой, будто кто-то царапал дверь изнутри. Меня охватила паника, стало страшно до того, что я невольно натянула на себя одеяло, будто хотела спастись от невидимого источника шума. Дышать стало тяжело, и я откинула покрывало, прислушиваясь к каждому звуку. Во второй комнатке мирно сопела Элен, за окном угукала одинокая сова. Так мирно и спокойно спал Ганжан, а моя душа охвачена тревогой. Утром надобно все разузнать, даже если придется прибегнуть к уловкам сыщиков. И тут на устах невольно заиграла улыбка, кажется, мою неприятную ночную бессонницу легко превратить в опытное расследование. Веки тяжелели с каждой минутой прихода рассвета, нужно было еще немного отдохнуть, иначе я завтра не смогу толково раздумывать и действовать. Таинственный постоялец утих, затаился.
Утром мне было плохо, голова раскалывалась на две части. Элен призвала все свое познание во врачевательстве и наложила мне спиртовой компресс, дала выпить валериановой настойки, чтобы унять резкою головную боль. После таких манипуляция стало немного полегче, и я готова была отправиться на практику, хотя настырная наперсница умоляла меня сегодня остаться, но я отмахнулась. А все потому, что мне необходимо было попасть в участок полиции и переговорить с одним наиболее выдающимся умом. Который мне еще и задолжал. Да, да, после таких опасных вылазок, я почитала себя главной пострадавшей и требовала возмещения, а в качестве платы вырвала обещание помочь в любом затруднении. Затруднение наступило именно сейчас, когда вчера мне страшно было сомкнуть веки. Смятая постель все еще напоминала о тех ужасах, что я испытала.
– Элен, я ненадолго, думаю, сегодня вернусь ближе к обеду, так что сбегай в кафе и закажи пышных булок, а еще прикупи молока к чаю.
– Вы такого раньше никогда не просили, госпожа? – озадаченно молвила служанка.
– Быть может, мне понадобятся силы, чтобы начать собственное расследование, – загадочно молвила я и убежала прежде, чем Элен начнет задавать ненужные вопросы.
Сегодняшнее утро было душным, прекрасное летнее настроение с капельками росы по утрам, стрекочущими кузнечиками, распустившимися кувшинками у дорог, сменилось пожухлой травой и солнцепеком. Природа была против того, чтобы я шла привычной дорогой к участку полиции, где располагалось мое место практиканта. Но я намерена была поведать о сегодняшней ночи, что ж мне так не везет, то кошмары навеют, то вот такие душераздирающие звуки издают, да еще и пугают до дрожи в последующие часы. Мосье Энгюст как всегда ворчал, но я прошла мимо, даже не слыша, о чем он говорит, небрежно поздоровавшись. Представляю, что для отставного полисмена и нынешнего сторожа такое пренебрежение равно оскорблению, но мне было все равно, что этот человек подумает, он никогда бы не похвалил меня, если бы я вздумала кланяться ему в ноги, лишь еще больше критиковал неуклюжую девицу.
Дальше я вошла в препараторскую, поздоровалась с мадмуазель Палэтт, которая разглядывала какой-то сверток, кажется, это был тот самый загадочный предмет, которым меня постоянно шантажировали, но сейчас мне не интересно даже на него взглянуть, другие заботы занимали разум. Наставница хотела ненавязчиво подстегнуть любопытство, бросая призрачные намеки, но я отвернулась, протирая колбы, убралась на ее столе, полила цветы и отпросилась ненадолго в сам полицейский участок:
– Извините, мадмуазель Палэтт, но это дело требует срочного вмешательства полисменов, кажется, возле меня завелся очень странный сосед, из комнаты которого доносятся непонятные звуки и пугают людей по ночам. Больше не хочу прятаться под одеялом, – с этими словами я поспешно вышла через вспомогательный коридорчик, который вел в штаб-квартиру, где сидела полиция. В этом коридорчике размещались главный коронер или сюрвейтор мосье Паланник, его помощник – клерк Колонсье, отвечающий за поступления денег из казны и еще пару помощников констеблей. Остальным была предоставлена огромная комната, правда, там сделали деревянные перегородки, чтобы сыщики чувствовали себя уютней. Поэтому, мне некоторое время пришлось блуждать, натыкаясь периодически на хмурых патрульных, которые уводили в тюремные казармы пойманных преступников. Все они осматривали меня изучающим взглядом. Даже задержанные умудрялись присвистнуть в мою сторону, хотя и получали за это оплеухи от полисменов, а я робко обходила их стороной, пока меня не перехватил какой-то важный господин, повнимательней ко мне присматриваясь, потом поинтересовался.
– Скажите, мадемуазель, вы пришли в полицию по какому-то делу? Хотите заявить о преступлении? – у него был поставлен голос, такие голоса имеют полководцы, ведя войско тропой войны, да и выправка военного, даже полицейский китель с какими-то нашивками.
– Я хочу увидеть мосье Гланжа по личному делу… – мой голос заметно дрожал, хотя я хотела выглядеть бесстрастной, как обычная посетительница, на некоторое время господин замер, опять же присматриваясь ко мне, он крутил свои усы и внимательно смотрел мне в лицо, не мигая, словно я попала на допрос, который тот проводил.
– Гланж!!! – неожиданно заорал этот человек, от чего даже дернулась. Если этому человеку и не суждено было попасть на ратное поле, то он руководил каким-то отрядом констеблей уж точно. Представляю, как его зычный голос доводит преступников до умопомрачения, когда они загнаны в угол опытными преследователями.
– Да, мосье Паланник, – выскочил из своей перегородки испуганный сыщик и немедля подбежал к старшему коронеру. Теперь я знала, с кем мне «посчастливилось» встретиться. Первым делом, он отдал ему честь, а потом заметил меня и застыл на месте, не зная, что делать и говорить. Сюрвейтор лениво на него посмотрел, а потом очень громко произнес:
– К тебе невеста пришла, решил девушке помочь, чтоб тебя зря не разыскивала.
После этих слов опешили мы оба, и с чего он вдруг решил, что мы помолвлены, только из-за того, что я хотела увидеть сыщика по личному делу? Персиваль решил оправдываться, неуверенно молвив, что я его знакомая, и видно у меня есть какое-то к нему дело, но бравый военный хлопнул его по плечу и подмигнул, отчего мой спутник смутился и даже покраснел.
Мосье Паланник и не думал уходить, зато с интересом нас разглядывал, будто мы были подопытными зверьками, а он – нашим исследователем. Персиваль предательски молчал, а я не могла говорить в присутствии его начальника, пару раз порывалась открыть рот, но разговора не получилось. Старший коронер устал от такой бездеятельности его подчиненного и неизвестной девицы, и со скучающим видом просто ушел в сторону, завернув за ближайшую перегородку, а оттуда мы услышали его строгий голос, отчитывающий кого-то из подчиненных. И только так я смогла выдохнуть и без робости посмотреть на своего спутника, Персиваль все еще смущался, но уже по непонятным мне причинам, но и он взял себя в руки, осторожно предложил свой локоть и мы отправились в его маленькое строение, которое величалось – коронерским кабинетом. Для посетителей имелся стул, но только один, за вторым сидел сыщик и выслушивал показания или же заявление. Я умостилась напротив мосье Гланжа, преданно глядя ему в глаза, он собирался с мыслями, опасаясь встретиться, открыто взглядом. Казалось, что Персиваль злится, но я не понимаю, от чего, если я даже рта не успела открыть.
– Что вам надобно, мадемуазель Билль? – наконец произнес он, даже расщедрившись на улыбку, тогда на душе отлегло, я могла спокойно довериться другу, ведь нас уже тесно связывало общее дело и не стоит ссориться из-за незначительных мелочей.
– Мосье Гланж, у меня есть для вас поручение. Дело в том, что в гостинице, где я поселилась, завелся какой-то странный тип, распугивающий по ночам всех постояльцев. В прошлую ночь мы испытали шок, когда за стеной что-то грохнуло, а потом был неизвестный треск, и хотя к нему ломились, никто не открыл. Вы же, как представитель правопорядка, можете наведаться к этому нарушителю и отчитать его, о большем я не прошу.
– Занятно, вы предлагаете мне поработать обычным патрульным, а ведь я задействован в опасном расследовании и, быть может, у меня нет времени на подобные мелочи?
Я не понимала до последнего, почему мой друг мне отказывает, и почему так официально держится со мной в беседе. Что поспособствовало подобному поведению с его стороны, но ответ мне был близок, он умело скрывался за тоненькой перегородкой и не замедлил себя явить, как только Персиваль захлопнул рот. Его начальник, вездесущий мосье Паланник, бесстыдно выглянул и громко поинтересовался:
– И это в каком таком опасном деле ты задействован, Гланж? Девушка попросила тебя разобраться с нарушителем ночного отдыха, мешающим нормальным постояльцам отдыхать, а ты ей отказываешь! Не думал, что ты такой бесчувственный чурбан, не способный оказать услугу даме? – после этого, мосье Паланник снова удалился, оставив моего знакомого в полном смятении. Персиваль негодовал и стал краснее свекольного корешка. Никогда не замечала, что он способен так злиться. Всегда сдержанный и подкованный, теперь этот человек проявил больше эмоциональных качеств, чем прежде.
– Думаю, теперь он ушел, – спокойно произнес мосье Гланж и морщинки вокруг глаз исчезли, а сами глаза засветились непонятным огоньком, – посмотрим мы на вашего дебошира, мадемуазель Билль. Мне действительно нечего делать, пока господа комиссары решают мою дальнейшую судьбу. Так когда он там наводил леденящий ужас на жителей вашей гостиницы? – он достал блокнот и прилежно отточенный карандаш и стал записывать мои показания, как делал это всегда.
– Не могу словами вам передать, но это было страшно. И ведь никто не открыл дверь, когда разгневанные соседи к нему ломились.
– Вы к нему вломиться решили? Вот уж поистине безрассудный поступок. – резюмировал сыщик, что-то черкая и переписывая, за что я на него рассердилась. Что за привычка не давать свидетелю до конца высказаться? Если бы еще раньше оборвал на полуслове и ни такого мог бы придумать, кажется, теперь я начинаю багроветь, где там его начальник, выскажу ему нелицеприятную жалобу на служащего, пусть его немного воспитает. Но ведь я не могу жаловаться на Персиваля, мы же друзья, быть может, он просто надо мной потешается. Заглянула глаза, наморщила носик, сжала губы, потому что он действительно с меня посмеивался, это было написано на его страдальческом лице, пытающемся спрятать улыбку. Получалось плохо, актерство не являлось его предназначением. Подыграть или обидеться? Нет, теперь перехвачу инициативу:
– Ладно, мосье Гланж, в принципе, я ведь действительно могу обратиться к любому патрульному мне помочь. Здесь предостаточно достойных представителей порядка, и если один сыщик крайне занят и не умеет выслушать пришедшего пострадавшего, что говорит о его недостаточном изучении уставов, то я обращусь к другому. Мосье Паланник еще не ушел, надеюсь? – я начала озираться назад, но за спиной никто не стоял, тогда услышала нервное покашливание сыщика, он перепугался моих речей и взялся все исправлять.
– Мадемуазель Билль, я ведь всего лишь безобидно пошутил, с чего вы вдруг обиделись?
– Да потому что, мосье Гланж, я провела бессонную ночь, прячась под одеялом. Как вы думаете, каково теперь мое настроение, если ужасно хочется спать?
– Я вам помогу, говорите адрес, я немедленно отправлюсь туда.
За это сердечное признание мне помочь, мосье Гланж заслужил улыбку. Если вы спросите у меня, считаю ли я его подлецом за неправдоподобную «игру на публику», нет, как и прежде, этот человек вызывал уважение. Хотя за его безрассудство немного разозлилась, но в остальном, считала надежным союзником. Его грандначальник все это время подслушивал за перегородкой, выдавая себя пусть и приглушенным, но различаемым смехом. А потом человек, никогда не умеющий говорить тихо, даже не пытался дожидаться нашего ухода, решил вести разговор со своим наперсником:
– А девица не промах, я же говорил, что Персивалю достанется бойкая «козочка», а не какая-нибудь покладистая простушка из Ганри или Лэмонжа.
Его слушатель осторожно ответил, но он говорил так, что мы не слышали ни единого слова, и только за нашими спинами показались две заинтересованные фигуры, выйдя из укрытия. Честное слово, даже здесь не могли обойтись без сплетен. Мой напарник был краснее свеклы, и шел впереди, а меня буквально тащил за собой. Даже не представляю, какой разговор у них состоится с главным коронером, но мосье Гланж чрезвычайно зол на него, аж руки трусятся. Как только скрипучая дверь за нами захлопнулась, только тогда мы могли поговорить открыто. Персиваль смотрел на меня с неким озорством, любая загадка будила в нем ищейку, которому все равно, что скажут руководители.
Улица оказалась пустынна, горожане коротали жару у себя дома или в пригороде, и только одинокие лавочники давали распоряжения помощникам. На мне было ситцевое платье с простым узором и недорогими кружевами, и соломенная шляпка, украшенная лиловой ленточкой. Но сейчас даже самое простенькое платье казалось жарче меховой накидки, а мой спутник был одет с иголочки, с туго завязанным шейным платком. Не представляю, как Персивалю удавалось сберечь полнейшее равнодушие к духоте, что окружала нас. Мы шли относительно быстро для торопящихся горожан, и потому вызвали некий интерес, среди местных жуликов. Только когда сыщик поднял голову, околачивающийся рядом воришка решил сбежать подальше, чтобы не попадаться представителю закона на глаза. Если меня еще могли принять за легкую добычу, то Персиваль Гланж им был не по зубам. Останавливаться или задерживаться не хотелось, солнце стояло в зените, и уже не было возможности скрыться от жары.