Я включил радио и отрегулировал волну, чтобы не было помех.
8.
Кейд
«Официальные источники предупреждают о дальнейшей лавинной опасности в районах высокогорья Колорадо из-за сильного бурана и снегопада, выпадет еще три фута снега и будет сильный ветер в горах. Отчеты показывают, что такого не наблюдалось в течение двадцати лет. Примерно на мили Догвуд Пасс перевал покрыт снегом. Так что он будет полностью закрыт до соответствующего уведомления. Погибших до сих пор нет, но лавина вот-вот может сойти, так как этот зимний буран движется в горы».
— О. Полагаю, что мы застряли здесь? — спокойной спросила она.
— Да.
— На сколько?
— На сколько потребуется.
— А что насчет еды? Что мы собираемся есть?
— Форель.
— Форель?! Боже мой, я не могу все время есть форель, пока нас не спасут.
Мне показалось забавным увидеть ее такой испуганной. Она строила из себя крутую, будто очутилась в каком-то странном приключение, а теперь плюхнулась в реальность, без привычного, современного комфорта и удобств на неизвестный период времени. Ни Facebook, ни Google, ни Tinder. Мне было смешно, когда она стала заводиться.
— Над чем ты смеешься?
Я пожал плечами.
— Великолепно. Просто великолепно. Я рада, что ты находишь эту ситуацию такой забавной. Это не совсем то, что я планировала на эти выходные. Торчать в хижине с одной комнатой с самым недружелюбным спасателем, словно Чудовище, спасший Белль.
— Боже, помоги мне, мне повезло, что у меня есть чертова диснеевская принцесса в моей хижине. Бьюсь об заклад, это именно то, чего ты хотела. Такие девушки, как ты, хотят сказочной романтики. Вы ищите именно «это», потому что уверены, что заслуживаете жить в совершенном мире сказки. Слушай сюда, девочка, я скажу тебе прямо сейчас, что жизнь устроена совсем не так.
Ее глаза расширились, пока она молча стояла и меня слушала. Я почти видел, как ее фантазии начинают трещать и трескаться от моих слов, под лучом реальности, который я направлял на них. Я вспомнил, как видел этот же взгляд — с тоской и надеждой раньше, до того дня, когда все пошло к черту. Я не хотел увидеть его снова.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — расстроено пробормотала она.
Потом она подошла ко мне. Она была намного ниже меня, но я не удивился бы, если бы она запустила в меня свой «взрыв пакет». Мой член шевельнулся. Черт побери! Она была в дюйме от меня. Ее зеленые глаза пылали. Она явно была вспыльчивой и страной натурой, я просто не знал насколько.
— Не суди меня только за то, что я не из этих краев, я могу сказать по твоем произношению, мистер... что ты тоже. Не так много лесорубов, горцев, ходивших по перевалу, получивших образование на востоке в университете Лиги Плюща. Итак, сколько ты уже живешь здесь, питаясь форелью и вытирая задницу осиновыми листьями? Ты хочешь здесь жить, чтобы чувствовать себя выше всех потому, что ты живешь вне общества? И это все?
Ладно, сейчас она была храброй, вспыльчивой принцессой.
Мы пристально смотрели друг на друга, храбрая вспыльчивая принцесса и я. Я видел, ей хотелось крикнуть на меня, достучаться. У меня же были совершенно другие мысли, пока я смотрел, как ее восхитительная грудь поднимается и опадает.
И в этот накаленный момент раздалось бульканье кофейного перколятора, привлекшее наше внимание, но, если этот чертовый перколятор задержался бы на секунду, возможно, она или ударила бы меня или поцеловала своими восхитительными губами. Я не был уверен со вторым. Она сделала шаг к кухне и открыла дверцу шкафа. Я выдохнул. Мне нужно было успокоиться. Мы застряли в моем проклятом доме на несколько дней, а я уже позволил ситуации и так стать слишком неустойчивой.
— Есть только одна чашка... извини, — сказал я, пытаясь быть с ней не таким уж суровым.
— Хорошо. Я попью из миски. Я пью обычно очень много кофе. К тому же, не так давно я была студенткой, поэтому могу пить из чего угодно. Полагаю, у тебя нет молока?
— Я пью черный.
— Конечно, вот, — прошептала она, протягивая мне кофейную чашку.
Мы пили в полном молчании. Она смотрела на снег за окном. Я смотрел, как ее губы дуют на подымающийся пар от миски, и как красиво изгибается ее рука вокруг миски. И этот момент, который напоминал полный сюр, я вдруг понял, что убежал от всех атрибутов цивилизации, но цивилизация меня все равно отыскала сама.
Потому что я хотел эту женщина так сильно, что даже забыл, что способен так кого-то вообще хотеть. Я хотел, чтобы ее бедра были вокруг меня, а ее соски у меня во рту. Я знал, почему был так напряжен. Я постоянно пытался себя контролировать и отталкивать мое всепоглощающее желание к ней.
— Полагаю, когда я выйду на улицу, чтобы воспользоваться туалетом, который у тебя имеется, я точно не буду подтираться волнистой мягкой туалетной бумагой, — сказала она, приподняв брови.
— Не листьями осины, но и не волнистой, — с издевкой ответил я.
— Когда же нас спасут?
— Никто не собирается нас спасать. Здесь это так не работает. Весь смысл жизни здесь в этом и состоит. Мне никто больше не нужен. Никто не беспокоится обо мне, и я ни о ком не беспокоюсь. Снег растает, дороги расчистят, такое бывает каждый год. Ты могла бы также найти себе занятие на несколько дней.
Я встал и направился к ботинкам у двери.
— Эй, Кейд, подожди.
Она подошла ко мне к двери, переложив волосы на одну сторону.
— Если мы застряли здесь вместе, может нам стоит попытаться поладить? Разве мы не можем быть милыми, приветливыми, пока я не уеду отсюда, и ты тогда сможешь снова меня ненавидеть и не любить, или что ты там себе думаешь? — Она еще приблизилась, протянув руку для рукопожатия, с ослепительной улыбкой на лице. — Ну, что ты скажешь? Друзья?
Я не доверял себе прикоснуться к ее руке. Я бы не смог от нее оторваться, я накинулся бы на ее сексуальный рот и попробовал бы каждый дюйм ее тела.
— Конечно, мне без разницы. — Я отвернулся и направился в свою мастерскую, прежде чем успел передумать быть таким мудаком.
9.
Катрина
Кэйд оставил меня одну в хижине и направился к какой-то пристройке, которую я видела из окна. Он был крепким орешком, который трудно будет расколоть. Я не могла поверить, что он не согласился на перемирие. Чем больше ему хотелось остаться одному, тем больше мне хотелось вернуть его к людям, … то есть к себе.
Как только он исчез за дверью, я окинула хижину взглядом. Лавина звучала ужасно пугающе, но результаты бурана и горы за окном были абсолютно прекрасными.
Снег покрывал все на сколько хватало глаз большими, толстыми сугробами, похожими на блестящие, взбитые сливки. И увидеть всю эту красоту при дневном свете было завораживающе. Горы виднелись повсюду, вроде бы как защищали, а с другой стороны, могли и покарать. Кейд сделал себе жилье в живописном уголке дикой природы у ручья. Вид был совершенно потрясающий. Такая природная красота может заставить даже самое крепкое городское сердца умиляться. Даже мое.
До того, как развелись мои родители, мы ходили в горы гулять всей семьей, но это было так давно. Остались только я и сестра. Жизнь не давала никаких гарантий. Даже настоящая любовь может пасть. Я понимала, почему человек решил жить здесь, желая находиться вдали от всего, но я никогда не хотела жить одна. У меня забрали почти всех, кроме сестры, но я бы никогда добровольно не отказалась от связи со всеми и своей семьей, чтобы остаться одной.
Этот красивый пейзаж вызывал у меня грусть и сентиментальность. Я отвернулась от окна.
По своей природе я была двигателем, поэтому не планировала отсиживаться в хижине весь день, ожидая, пока снег растает. И прежде всего мне нужно было выйти на холод, для того, чтобы проверить туалет, созданный Кейдом.
Кабинка туалета Кэйда выглядела так, будто стояла здесь сто лет или больше. Туалет во дворе. Казалось, что это первое, что он построил, или, по крайней мере, первое, что выстояло. Кусочки свежеспиленной древесины, связанные вместе, образовывали толстые доски. Через узкие щели они пропускали свет и морозный холодный воздух, пока я сидела на деревянном сиденье унитаза.
И самая показательная вещь в его маленьком, деревенском мужском туалете был пучок высушенной лаванды, который он повесил на веревке, для свежести. Парень был не таким крутым, как одевался. Я громко рассмеялась, когда увидела лаванду. По правде говоря, он мне нравился. Он сделал то, что хотел и как хотел. В нем не было ничего льстивого. Он создал образ медведя-гризли, едкой персоны, и все же, я заметила проблески нежности и магнетизма в нем. Две противоположности притягивали меня к нему совершенно неконтролируемо.
Я оторвала несколько прямоугольников туалетной бумаги и вытерлась. Бумага была не волнистой и мягкой, но и не слишком грубой. Определенно я попала в самую странную ситуация, в которой когда-либо оказывалась, с мужчиной.
Я должна была сделать это в последний раз, а потом брошу все, чтобы начать сначала, так что все было бессмысленно, почему я все время пребываю в крайнем возбуждении, как идиотка, с этим раздражительным мужчиной. Неудивительно, что утром он прыгнул в ледяной ручей. Вероятно, и в его жилах течет ледяная водица. Я правда хотела подружиться с ним.
Возможно от того, что он почти издавал пульсацию силы и офигительной сексуальности. И видеть его большой и сердитый член сегодня утром, мне это тоже совсем не помогло и не успокоило.
— Возьми себя в руки, Кэт. Принеси пользу. — Я громко выругалась и натянула на задницу штаны.
10.
Катрина
Остаток утра я провела, занимаясь уборкой в хижине. Не ради Кейда, а ради себя, как какая-то домохозяйка 1950-х годов, потому что спала на отвратительном полу со стружкой и клубами пыли. Плита и кофеварка тоже нуждались в хорошей чистки, поэтому потом я перешла к ним. Не успела я опомниться, как все кругом убрала. Домик выглядел милым и уютным, с шерстяными одеялами, удобными подушками, фонариками с лампочками и поленьями, уложенными у печки.
Дома, каждый раз, когда я делала генеральную уборку, мне нравилось потом куда-нибудь уходить, чтобы вернуться и восхититься насколько хорошо все выглядит. Глупо, знаю, но этими мелочами я наслаждалась.
Не яркое зимнее солнце достигло самой высокой точки в небе, поэтому я отправилась в разведывательный поход по окрестностям. Мне хотелось вздохнуть свежего горного воздуха, пока не пошел снег. Я подошла к деревьям и стала пониматься выше на гору.
В задней части хижины я заметила огромную припертую к стене штуковину, непонятного вида. Я отцепила металлическую дверную защелку, распахнула дверцу и обнаружила страну чудес из замороженных продуктов. Здесь было мясо, овощи, кое-какие фрукты, даже молоко, которое можно хранить очень долго. Так что можно было обходиться не только консервированным супом и форелью. Лживая задница. Если он думает, что мы сегодня будем есть на ужин консервированный суп, то его ждет разочарование. Возможно, мне придется готовить самой, но сегодня у нас будет праздничный стол.
Я шла довольно медленно, из-за глубокого снега, и крутого склона, поднимаясь все выше. Я прыгала по валунам, которые были бы выше плеч, но с толстым снежным покровом, они доходили мне только до колен. Примерно через двадцать минут непрерывной ходьбы я согрелась и разогрелась. Я вышла на поляну, где было очень мало деревьев. Она находилась между двумя горами c наклоном. Когда я подошла ближе, то увидела поднимающийся пар. Я слышала о людях, которые путешествовали по этим горам в поисках двух десятков природных горячих источников. Должно быть это один из них. Я почувствовала прилив радости, как будто наткнулась на сокровищницу. Вдоль низовья горы были небольшие валуны. Природа сама создала бассейн.
Я решилась подойти ближе. Раздеваться на морозе было бы абсолютно холодно, но и абсолютно потрясающе, как только я смогу залезть в воду. Кроме того, как еще я сегодня приму ванну? Если только не натереться пучками лаванды из комода Кейда, у меня не было шанса помыться следующие несколько дней. Одежда может промокнуть во время пути назад, но я могла бы высушить ее у огня в хижине. Вода выглядела очень привлекательной.
Я собиралась искупаться.
Хихикнула, представив себе медведя, которого, наверное, хватит инфаркт, обнаружив голую тетку, сидящую в этом источнике. Я разделась просто с бешенной скоростью, на какую была способна. Чем меньше времени я буду почти голая на пронизывающем ветру, тем лучше. Сначала куртка, свитер, потом все остальное, кроме лифчика. Я развязала шнурки на зимних ботинках и поднялась на один из камней на краю бассейна горячего источника. Сняла леггинсы, сложила одежду сбоку, скинула лифчик и трусик, прыгнув в эту восхитительную горячую воду.
Опустилась по плечи и застонала от удовольствия. Кончики волос намокли, но я собрала волосы на затылке в узел, чтобы они оставались сухими. Я не хотела, чтобы намокли волосы, но бассейн выглядел так привлекательно, что я не могла остановить себя. Поднялась из воды и посмотрела насколько он глубокий. Грудь тут же обожгло морозным воздухом, соски сжались от холода. Я вновь погрузилась в воду до подбородка и стала дуть на поверхность, чтобы рассеять поднимающийся пар. Это было великолепно — горячая ванна в холодный зимний день.
Интересно, знал ли Кейд об этом горячем источнике. Может, он все время приходит сюда купаться. Я не заметила на его территории душевой или ванны. Хотя его жилище могло нуждаться в уборке, а его борода была длинной и не совсем ухоженной, и выглядел он взъерошенным, но я не почувствовала от него запаха немытого тела. На самом деле, его запах был настольно приятным. Я решила, что он явно относился к тем мужчинам, которые предпочитают ухаживать за собой.
Я позволила своему воображению дать волю, поддавшись восхитительной фантазии. Мое либидо просто умоляло об этом. Я представила, как Кэйд из долины шел ко мне к бассейну, почти маршируя, не разу не сбившись с шага, словно нацеленный вперед снаряд. В двадцати футах от меня, он начал сбрасывать с себя одежду. Сначала снял шляпу, проведя руками по волосам, потом снял фланелевую рубашку. Бросив ее на своем пути, продолжая уверенно вышагивать в моем направлении.
Я не стала задумываться о той части, где он наклонился, подставив свою голую задницу ветру, чтобы снять сапоги, потому что от этого я не смогла сдержать смех. Я опять перефокусировалась на его мускулистую грудь, пройдясь по кубикам мышц груди и пресса, на которые старалась не так явно пялиться этим утром.
Смех утих, и сексуальное чувство вернулось с новой силой. Я представляла, как он опускается медленно в воду. Опустившись с головой. От одной мысли я выгнулась всем телом. Его голова показалась на поверхности воды, он резко повернул голову, что стряхнуть воду с волос. Я представила его руки, сильные, обветренные, скользящие по воде, тянувшиеся ко мне. Как он смотрел на меня своими глазами, подплывая ко мне, держа голову над водой.
И вдруг он снова нырнул под воду, схватив меня за щиколотки, проведя руками по ногам, по бедрам, затем по всему телу, между моими грудями, вынырнув из воды, прямо лицом к лицу ко мне. Я представляла наш поцелуй, слишком явственно ощущая его твердое тело, прижимающееся ко мне. Мои фантазии уводили меня все дальше и дальше, я смогла вернуться назад, когда почувствовала насколько набухшим стал клитор, который был вполне реальным, и совсем не касался моего воображения.
Отчего мои глаза широко распахнулись.
— Это просто смешно! Соберись, Кэт.
Он всего лишь очередной парень, причем не очень дружелюбный. Возможно, даже женоненавистник. Все мужчины в этом большом мире такие, а я почему-то веду себя так, будто он последний мужчина на земле. Почему я ощущала себя с ним ненормальной? Он был груб, необщителен, неприветливый, манер тоже не было. Он солгал мне по поводу еды. И если как следует подумать, то фланелевые рубашки с длинной бородой никогда не были у меня в приоритете. Должно быть, со мной что-то не так.
А потом вдруг у меня возникла мысль, как борода настолько неприветливого мужчины будет смотреться у меня между ног. Помоги мне, Господи. Я прикрыла глаза, пытаясь стереть его возбуждающий образ, пытаясь перевести мысли в другое русло, но вместо этого у меня перед глазами возникли его натруженные, грубые руки, скользящие по моему телу. Я представляла, как его мышцы передвигаются на коже в солнечный день, на его загорелом теле, блестящем от пота. Должно быть, это выглядит очень красиво.