— Значит, вы говорите, что Саши полностью здорова? — спросил он у собиравшего свои вещи лекаря.
— Абсолютно! — довольно закивал тот. — Более того. Я бы даже сказал, что она чувствует себя, как новорожденное дитя!
— В смысле? — напряглась я, потому что, по сути, да, так оно и было — в этом мире я действительно только родилась. Но знать об этом никому не следует. И даже делать такие странные комплименты — нечего наводить окружающих на опасные для меня мысли.
— Ваша аура сияет, как новенькая! Тело находится в настолько прекрасном состоянии, словно вы и в правду только родились. Уж не знаю, что так повлияло на вас, но если есть лишняя капля этого чудо-средства, то, прошу, поделитесь им со старым леканом, — шутливо подмигнул он мне.
— И больше нет никакой угрозы жизни ни ей, ни нашей дочери? — продолжал настаивать Шанрэл, не заметив, как я плотнее сжала губы при слове «нашей».
— Совершенно верно, мой лорд! Единственное, что леди надо бы сейчас побольше кушать, а то слишком уж худая. Роды могут быть из-за этого очень тяжёлыми. А так, они обе здоровы и полны сил!
Это не может не радовать, не спорю. Но меня уже порядком достали окружающие! Ещё и дня не прошло в их обществе, а я уже мечтаю об одиночестве. Вернее, просто хочется отвоевать своё личное пространство и быть в нём единственной полноправной хозяйкой. Короче, желание одно — чтобы все побыстрее испарились из моей комнаты. Мне нужно побыть одной. Слишком уж их всех много для первого раза. И я, пожалуй, не постесняюсь и открыто укажу на дверь, как только узнаю ответ на ещё один, очень важный для меня вопрос:
— А когда… — я запнулась и нервно сглотнула. — А когда мне рожать?
— Скоро, леди Сашия. Я бы даже сказал, очень скоро. Ориентировочно я даю вам не больше двух недель. А то и вообще меньше, — тут же отозвался магистр.
А у меня потемнело в глазах. Мамочка! Две недели. Всего лишь две недели. Так скоро… С одной стороны, мне очень хотелось побыстрее обнять свою малышку, посмотреть в её глазки, поцеловать её и долго-долго не выпускать из рук. А с другой… С другой стороны, меня охватывал дикий ужас. Я ещё толком не осознала свою беременность, а тут уже роды на носу! У всех нормальных матерей есть девять месяцев на то, чтобы привыкнуть, собраться и подготовиться. А у меня какой-то экспресс-вариант, да ещё и в экстремальных условиях. Я, конечно, понимаю, что все женщины через это проходят, что это обязательный и естественный процесс продолжения рода, но… Чёрт возьми, я же ещё даже девственница! Ну, была… в прошлой жизни… Но это ничего не меняет! У меня секса не было вообще, а тут рожать приходится! Где мои переживания, лёгкое волнение, томные взгляды и нежные прикосновения? Я молчу уже о брачной ночи, которой, к слову, у меня тоже не было… Зато есть беременность на самой финальной стадии, да. У-у-у-у…
Очередное лёгкое пожатие ладони вернуло меня в реальность. Шанрэл обеспокоенно заглядывал мне в глаза, а лекарь уже колотил что-то в небольшой чашечке. Когда же он подал её мне, я недоумённо спросила:
— Для чего это?
— Леди, выпейте. Это укрепляющий и тонизирующий настой. Вы так резко побледнели, что едва до икоты нас всех не перепугали! — магистр укоризненно покачал головой, словно я тут специально, чтобы насолить им, решила немного «взбледнуть». Ага…
Подумаешь, позволила себе немного поддаться панике! Посмотрела бы я на них, случись им проснуться в чужом мире, чужом теле, да ещё и на последних сроках беременности. Я бы тоже тогда укоризненно покачала головой и пожурила бы их, что они резко бледнеть начали. Петросяны, блин.
Уже почти решилась высказать им всё своё негодование, когда мой организм жалобно напомнил об отсутствии завтрака этим утром. А если учесть, что я, как оказалось, пробыла без сознания несколько суток до этого, то вообще удивительно, как он не подал сигналы раньше. Беременные не должны голодать! Этого же мнения придерживались и мои соглядатаи, потому что тётушки тут же упорхнули из комнаты со словами, что прикажут подать обед, лекарь строго настрого наказал съесть за обедом три яблока и какую-то там лепёшку из цельных злаков, и тоже сбежал, а лорд… Лорд, к сожалению, не последовал их примеру. Вместо этого он вальяжно развалился на кровати рядом со мной и молчал. Это стало пределом моей выдержки!
— Послушайте, Шанрэл… — начала я и осеклась, заметив, как насмешливо изогнул левую бровь. — Что?
— Ничего, я слушаю, как ты и просила, — невозмутимо ответил он, не меняя выражение лица.
У-у! Бесит! Так, вдох-выдох! Это всё гормоны.
— Кхм… Так вот, не могли бы вы оставить меня одну? Снова? И вообще, что вы тут делаете?
— Любуюсь своей очаровательной женой, которая, видимо, забыла, что обещала обращаться ко мне на «ты». А что?
— Да, каюсь, забыла. Сложно перестроиться, — проворчала я. — Я вас… тебя совсем не знаю и…
— Тогда, у меня есть предложение, — прервал он мою речь, должную разбудить у него совесть. — Давай знакомиться заново.
— Но… Ты же меня знаешь… — подозрительно отозвалась я.
С чего бы это такие уступки? Более того, лично я бы на его месте попробовала сделать всё, чтобы восстановить мою память: рассказывала о нас, водила бы по любимым или памятным местам, приносила бы дорогие сердцу вещи — в общем, всячески бы воссоздавала благотворную атмосферу для возвращения воспоминаний. А он наоборот, предлагает заново узнать друг друга. Нет, с точки зрения психологии, он поступает правильно, не давя на меня и не тыкая носом в прошлое поведение — а, вдруг, память так и не вернётся? Но с точки зрения мужа, который хочет видеть свою жену прежней…не знаю, подозрительно всё это. Тем более, что для меня — это вообще идеальный вариант. Можно быть собой и не переживать, что сделаю или скажу что-то не так, ведь мы, вроде как, заново всё проходим. Но в последнее время я стала слишком подозрительной, не способной вот так просто безоглядно довериться совершенно незнакомому человеку. Ну, лекану.
— А ты представь, что нам выпал второй шанс, — весело подмигнул он мне, чем окончательно сбил с толку. Откуда эта весёлость? К чему этот легкомысленный тон? Я же знаю, что он не такой. Вернее, обычно с Саши он спокойный, рассудительный, заботливый взрослый мужчина. А тут, ну мальчишка и всё! Дурдом какой-то. А он, тем временем, продолжил: — И вообще, за то время, что ты плохо себя чувствовала, мы сильно отдалились друг от друга. А так не должно быть.
Ну да, класс! Вот тебе и отсиделась в комнате какое-то время, не привлекая к себе лишнего внимания… Если бы он не поменял линию поведения, то всё как раз именно так и было бы: он занят своими делами, я своими, видимся раз в день и вежливо улыбаемся друг другу. А тут на тебе! Как гром среди ясного неба сначала новость о чистоте крови дочери, потом резкое изменение поведения «вроде-как-супруга». Так, стоп! А что, если всё это связано как раз с моей малышкой? Уж не потому ли он так стремится наладить со мной отношения, что признал мою дочь своей? Хотя, как такое может быть? Ведь, это на самом деле не его ребёнок, более того, по всем правилам она должна была стать полукровкой. А вместо этого родится полноценным леканом, да ещё и, судя по поведению лорда, признанной им. Прям и не знаю, радоваться или плакать. С одной стороны — хорошо, ведь в этом случае нам с дочкой не грозит неприязнь зверя Шанрэла. С другой — беда. Как после этого тихо исчезнуть? Вопрос «А надо ли?» старалась игнорировать и вообще, всячески выпихивать из своей головы. Этого только не хватало. Достаточно и того, что при виде лорда иной раз хочется оказаться в его крепких объятьях и, как в рекламе: «Чтобы весь мир подождал».
— Ну… — выдавила я из себя, когда пауза стала затягиваться. — Я не знаю, что вам… тебе на это сказать.
— Скажи «да», — открыто улыбнулся он, а у меня дыхание спёрло, потому что такую улыбку у него в воспоминаниях Саши я видела всего дважды, и даже тогда испытала ощущения подгибающихся коленок. А видеть её вживую оказалось ещё губительнее для моих нервов и здравого рассудка — вопреки всему на свете захотелось вот прям сейчас подползти к нему и попросить обнять меня. И запах этот его, как назло, стал ещё более одуряющий.
С трудом вернувшись в реальность, я словила себя на том, что беззастенчиво пялюсь на его губы. Щекам тут же стало жарко, и я отвернулась. А потом и вовсе начала неуклюже подниматься. Кровать с противоположного бока спружинила, и в следующий миг Шанрэл уже стоял передо мной, крепко держа за руки и помогая подняться.
— Саши, я жду ответ, — напомнил он о себе.
Так как я старалась вообще на него не смотреть, то понятия не имела о его чувствах и настроении. Но по голосу можно было предположить, что он и правда очень ждёт ответ. Поэтому, решившись на авантюру, я ответила:
— Да.
— Благодарю за это, моя леди, — он галантно коснулся губами моей руки, от чего табун мурашек строевым маршем прошёлся по спине туда-сюда. Чёрт! Приятно, однако! — Также, спешу напомнить, что ты обещала мне совместный обед.
— Я не обещала, — демонстративно скрестила руки на груди. — Я сказала «возможно».
— Дорогая, — насмешливо хмыкнул он, чем вынудил меня поднять на него взгляд. Он был чем-то жутко довольный и весь просто лучился этим самым довольством. — Твой лекарь, наша дочь и твой желудок всё решили за тебя.
Я смутилась. Блин, эти резкие перепады в поведении обескураживают. То он интеллигентный и учтивый лорд, целующий ручку, то наглый и бестактный мужлан, открыто указывающий женщине на бурчание её желудка. Такими темпами у меня не только разрыв шаблонов случится, но и разрыв мозга!
— Так что, оставляю тебя ненадолго, как ты и просила. Я зайду за тобой минут через десять или пятнадцать. Обедать мы будем вдвоём, поэтому не стоит утруждать себя и наряжаться. Будь в том, в чём тебе удобнее всего, — сказал, улыбнулся и вышел, оставив меня тихо закипающей от негодования.
Вот же ж… диктатор!
ГЛАВА 3. В чужой шкуре
… амнезия стала моим талантом и стратегией выживания.
Фредерик Бегбедер. «Французский роман»
Шанрэл
Он вышел из комнаты в невероятно приподнятом настроении. Тихо насвистывая себе под нос весёлый мотивчик, мужчина зашёл в гостиную, где должны были сервировать стол для обеда, приказал слугам накрыть только на двоих и не забыть упомянутые лекарем яблоки и лепёшки, а сам направился на поиски тётушек. Предстояло извиниться перед ними и сообщить, что семейный обед откладывается на неопределённый срок, пока он не достигнет с супругой хотя бы частичного взаимопонимания. Шан чувствовал, что сейчас просто обязан сблизиться с ней, иначе потом будет слишком поздно.
И вообще, раз уж с Саши всё в порядке, то неплохо бы вновь получить это крыло замка только в своё личное распоряжение. Он, конечно, благодарен тётушкам за их заботу и внимание к его жене, и даже сам в своё время предложил им перебраться в их супружеское крыло, но сейчас присутствие родственниц было нежелательным.
Сашия растеряна, испугана, обескуражена, и излишне пристальное внимание его тётушек только навредит. Уж он, как никто, знал какими назойливыми и слишком заботливыми они могут быть. Пока это ни к чему, он чувствовал это.
Вообще, в последнее время его не покидала уверенность, что всё идёт, как надо. Только сегодня утром, когда понял, что Саши, наконец, очнулась, он почувствовал нечто сродни ликованию. И лишь недавно, пока гулял в своём любимом месте в замковом парке, осознал причину этих чувств.
Он как раз вышел от тётушек, сбитый с толку наплывом странных эмоций. Сначала понимание того, что чужой ребёнок, по всем правилам обязанный родиться полукровкой, оказывается признанным его зверем, как «свой», а потом и эти непонятные чувства к жене… Сначала дикий страх, почти ужас, когда она у него на глазах начала кричать от боли, а потом и вовсе потеряла сознание, потом ужасное, выматывающее душу ожидание и снова страх, затем радость от осознания, что всё обошлось и, в заключение, злость на неё из-за её желания быть дальше от него, и на себя, за эти самые странные чувства.
Ведь раньше, как бы он сам себе не говорил, к Саши у него были лишь дружеские чувства. Да, присутствовала нежность и забота, но всё это было совершенно не тем, что называли любовью. Он сам выбрал для себя такой путь и уже давно перестал даже думать на эту тему, смирившись. Пусть он и говорил себе, что позже, когда по закону можно будет родить второго ребёнка, у них он появится… Что скрывать, он даже искренне на это надеялся и действительно хотел детей. Но, как бы он сам себя не уговаривал, в глубине души понимал, что ничего может и не получиться.
Он смирился со своим наказанием, принял жизнь в этом воплощении и даже искренне был готов прожить долгую для лекана жизнь. Пусть с нелюбимой, но близкой его духу женщиной, которую искренне считал другом. А там, если Силы будут милостивы, в следующем воплощении они даруют ему его истинную половинку, его пару.
И тут, вдруг, эти странные эмоции к супруге, а потом и осознание, что его кровь изменила её ребёнка.
Но больше всего его поразило другое. Запах! Саши стала пахнуть совсем иначе. Чувственнее и притягательнее для него и для его зверя. Аромат лесных фиалок будил в нём сильнейшее желание заключить девушку в объятья и вдыхать, и вдыхать его, пока он навсегда не поселится у него внутри. И эти желания вносили в его душу невероятный разлад. Так мог бы отреагировать лекан на свою самку, если бы среди этой расы существовало такое понятие, как истинная пара. Но его не было. Тем более, что сам он относился к клану белых тигров, а коты, как известно, никогда не отличались верностью одной кошке. Более того, они жили прайдами! Это, конечно, не говорит о том, что все леканы живут гаремами. Но и не истинными парами — тоже.
Но так же на аромат девушки мог бы отреагировать и он сам, вернее та его часть, которая осознавала себя и прошлую жизнь. Если бы не одно и весьма существенное «но» — его пары нет на Сарибэль. И по понятным причинам быть не может. Тогда, откуда эта странная тяга к Саши?
От неожиданной мысли, пришедшей вслед за этой, стало так дурно, что он едва позорно не потерял сознание. А что, если…? Шан даже закончить мысль не смог — перехватило горло, а всё внутри словно взорвалось. Тогда это всё объясняет. Абсолютно всё! Вот только нельзя на это надеяться. Никак нельзя, особенно теперь, когда у него есть ребёнок, пусть и появившись весьма неожиданно. Если он сейчас позволит надежде пустить ростки в его душе, а потом осознает, что этого нет, то потеряет смысл жизни. А этого никак нельзя допустить. Не теперь…
Зато можно сделать кое-что другое. Разительные изменения, произошедшие с его супругой, и потеря памяти — это второй шанс для него! Для них. Именно поэтому, вместо того, чтобы прогуляться, как и собирался, он быстро вернулся в свои покои, привёл себя в порядок и направился к супруге, желая проверить собственную догадку и начать воплощать свою идею в жизнь.