Свод требований постоянно расширялся. Но - был составлен. Что позволило учить моих "землепроходцев" - на что смотреть, как оно должно быть "приемлемо".
Постепенно строилась такая схема.
"Землепроходец" идёт по новым землям. По возвращению - даёт описание своего пути. Обычно это - бродячий торговец. Драгун, бедняга, временами просто сходил с ума, конспектируя их повествования.
Потом идёт более серьёзная группа: купец, поп, картограф, лекарь, геолог, ботаник, дипломат... охрана, гребцы.
Имея достаточно подробную карту земель, представление о населении и его настроении, можно проводить колонизацию, "примучивание" или "приголубливание" аборигенов. С реализацией "Каловой комбинаторики" - "любые два из трёх".
Обычные элементы: перепись, крещение, призрение вдов и сирот, "сдавайте валюту", "ограниченная десятина". Не для получения дохода, хотя компенсирование расходов на эту "географию" было полезно, но для проверки разумности очередной племенной группы. Способности к "за базар отвечаю". Вовлечения в процесс формирования нового народа - "стрелочников".
Эта фаза растягивалась на пару-тройку лет минимум. Мы работали не "сферическим конём в вакууме", не в "Терра Инкогнита". Ещё лет 70 тому новгородские купцы ходили на Печору. Где нашли, к западу(!) от Урала народ "Югра". Русские источники этой эпохи различают "Угру" Западную, имея ввиду угров-мадьяр на Дунае, и "Восточную" на Урале. Снова это же название народа русские источники фиксируют через пол-тысячелетия уже к востоку от Оби.
Детальность доступных мне сообщений, как и песен скальдов о дочерях конунгов, выданных замуж в "Великую Биармию" - недостаточна. "Землепроходцы" шли не "в слепую", но в очень... "мутное" пространство.
Когда пространство и его население приобретали для нас конкретность и, волей или неволей, позитивность - выбиралось место для поселения, запускалась "строительная цепочка".
Первый этап: вывалка леса "пятнами", раскорчёвка, расчистка и разметка местности.
Второй: собственно строительство подворий, нарезание наделов.
Третий: когда селение построено примерно на треть - начинается его заселение. Строители продолжают стройку, а расчистка переходит к новосёлам. Причём - каждый видит свой надел.
Наконец, строительство самого селения заканчивается, оно полностью заселяется. Есть уже поп и тиун. Строители уходят, но расчистка, освоение территории продолжается ещё несколько лет.
Собственно строительство - самая быстрая часть процесса. Индустриальный характер, профессионализм, предварительная подготовка производства, конвейерная организация - позволяли за 8-12 месяцев выводить селение "под ключ".
Эта "базовая технология", постепенно изменяясь, ежегодно воспроизводилась сначала в десятках, потом в сотнях мест.
В реале было масса "особых случаев".
"Мирные" туземцы вдруг вспоминали, что они "дикие", и нападали на строящееся селение.
Или, вместо нормальной "цепочки", приходилось тыкать пальцем в белое пятно на карте и велеть опальному боярину:
-- Тут твоё место. Иди и стройся.
Или, решая какие-то иные - политические, торговые - задачи, посылать отряды в "дикие земли". В состав которых входили, естественно, и "землепроходцы".
Безусловно "накрывались" поселениями стратегические точки - волоки и устья.
За годы жизни здесь, в "Святой Руси", за недели бесконечных лодейных походов, когда я, игнорируя советы Мономаха, не повторял бесконечно "господи помилуй", а "всякую безлепицу" думал, у меня сложилась иерархия приоритетов.
Мне не нужны люди.
Ме-е-едленно.
Мне не нужны люди.
Полагаю, что масса разных... читателей после такого утверждения начнёт шипеть, скорбеть и волноваться.
Отволновались? Продолжим.
Мне не нужны здешние люди. Потому что они - средневековые.
Со свойственными средневековью комплексами стереотипов, ценностей, целей, трудовых навыков, образом жизни... Почти всё в этих комплексах - не нужно.
Но других-то нет!
Поэтому из существующих "нормальных", "старых" людей - нужно сделать людей "новых".
Тема очень не оригинальная. "Новые люди" - возникают в ходе любого крупного изменения общества. Опричники Ивана Грозного, "Птенцы гнезда Петрова", нувориши второй половины 19 века, "легендарные комбриги" и "железные наркомы" Советской власти, олигархи после-советские...
Два условия.
Желание самого человека изменить свою прежнюю долю.
Множество людей приходило ко мне "своей волей". "Десять тысяч всякой сволочи". Часто выбирая между "Зверем Лютым" и "смертью неминучей".
Выбирая - сами.
Второе: способность воспринять новое. Такое свойство... не у всех. Примерно, у трети. И - в весьма разной мере. По Максу Планку:
"Прогресс науки происходит с каждыми новыми похоронами".
"Прогресс жизни" -- аналогично.
Моё тотальное неприятие жизни "по-средневековому", отсутствие других, "не-средневековых" людей требовало вкладывать более всего сил в изменение людей. В воспитание, обучение.
"Просветительство" - та "печка", от которой всё плясалось.
Второй круг задач - безопасность. Эпидемиологическая, продовольственная, пожарная, внутренняя, внешняя...
На кой чёрт учить людей, если они вдруг раз - и вымерли? Бацилла какая-нибудь пришла...
Для решения задач первого и второго круга требовалась индустриализация. Строительство, печки...
Человек учиться всю жизнь, во всякую минуту. Открыл глаза - увидел - научился. Закрыл глаза - подумал - научился. Мои инновушки были, кроме прочего, и наглядным пособием, поводом напрячь мозги, поумнеть. И - местом применения этого "поумнения".
Крестьянский труд, даже с моими прибамбасами, был менее "интенсивно просветительским". Посему сельское хозяйство занимало четвёртое место в ряду важных для меня вещей.
"Но люди хотят именно этого".
Я псих. Но не дурак. Становится поперёк своего народа - глупость. Поэтому мы вкладывались в сельские поселения. Десятилетиями отрасль была убыточна, висела на Всеволжске тяжёлой гирей.
Вы "бой с утяжелением" не пробовали? Я находил в таком положении дел некоторую пользу. Одновременно продвигая в сёла элементы индустрии.
Мы ставили в поселениях не только единоличные дворы, но и общественные сооружения: внешний тын, колодцы, церковь, общинный дом. Часто изначально строили производства "местной промышленности". Типа амбара с льномялкой, льночесалки. Ставили веялки, смолокурни. В удобных местах устраивали водяные и ветряные мельницы, пристани.
Это было прописано в "Типовом уложении об устроении селения". Оно непрерывно дополнялось и изменялось. Такой... толстый кондуит с множеством рисунков. Третий том - после "Доброго места" и "Подворья".
Обязательно осматривалась местность вокруг поселения.
Я уже говорил: в этой земле на каждом шагу есть что-то интересное. Весьма пригодное к пользе. Ежели с умом.
Понятно, что сажать селение на выходы известняков или на стекольные пески - нельзя. Но иметь такие "полезняшки" где-нибудь поблизости, между сельскохозяйственными зонами - полезно.
Первопоселенцы - те, кто первыми попадали в такие селения, получали преимущества: первыми выбирали дворы и наделы, раньше начав выплачивать ипотеку, могли получить кредит на приобретение в собственность "промышленных мощностей".
Часто в их число попадали "подневольные" строители - новосёлы, отработавшие "обязательный период адаптации" и выбравшие себе подворье из построенных ими самими.
Общим правилом было "два года казённой отработки". Однако мы не стремились держать людей в казармах. Отработав сезон, человек мог обзавестись своим домом, перевезти семью или жениться, и, продолжая "государеву службу" в своём селении, жить уже более нормально.
За исполнение "гос.обязанностей" таким людям продолжали начислять "жалование". А вот расходы по содержанию - существенно сокращались. Соответственно, быстрее сокращалась и задолженность по кредиту.
Самыми "перво-первопоселенцами" были выходцы из Пердуновки: им засчитывался уже отработанный кредит в Рябиновской вотчине, нам были понятны их таланты, уровень вменяемости. Они уже понимали - "как здесь ходят, как сдают". Большинство, особенно -- молодёжь, были грамотными.
Многие из них, имея такую "продвинутую стартовую позицию", "всплывали" в общинах, становились их лидерами.
Если землю под пашни мы выделяли "отрубами", то луга, пастбища, лес, неудобья шли как общинная собственность. Я ориентировался на способ использования. Землю человек пашет, как правило, в одиночку. Косой машет - в общем ряду.
Такой уровень "индивидуализации" владения оказался удачным компромиссом между частным и общественным в стартовой ситуации.
***
Глава 433
***
По мере становления селения, часть "крепких хозяев" уходила на хутора. Прикупая у односельчан или у казны землю в дополнение к своим наделам. Подобное я видел в Коробце на Угре. Там Жердяю и его сыновьям мешали, у нас - наоборот.
Надел рассчитывался по норме: десятина (примерно гектар) на едока. Семья, в момент заселения и получения надела, должна была содержать 10 душ. Больше - ещё прирежем. Не меньше. Да и позднее были методы, которые поддерживали такой размер семей. Это, в частности, мотивировало принимать в семьи сирот.
Пахарь с плугом нормально вспахивает пол-десятины за день. 10 десятин - 20 дней. Вести сев 20 дней подряд - физически тяжело, агрономически глупо: оптимальные сроки для большинства культур - 3-5 дней.
Размер пахоты у русских крестьян - 2-3 десятины. При урожайности 50 пудов - "прожиточный минимум" плюс "семенной фонд". Мы же навязывали куда большие наделы. Форсируя само-эксплуатацию жадностью собственника.
При "полосатом" землепользовании конфликт между "продолжительностью" и "оптимальностью" смягчался разными полосками. На бугре пахать - уже пора. А в низине - когда просохнет.
Решение для "отрубов" мы показывали в Кудыкиной Горе: разные культуры. Кроме ячменя с овсом и пшеницы с рожью, активно пошли лён, конопля. Гречиха, горох, капуста, репа... без репы русский дом в эти времена не живёт. И всё равно, от раннего льна до поздней конопли три недели - впритык.
Второе решение - озимые. Озимая пшеница в этих краях даёт урожай на четверть больше яровой и более стабильный. Для ржи озимые - основная форма.
Крестьяне постепенно въезжали в трехполку. Когда "за раз" нужно распахать 3-4 десятины. При 4-6 пропашных культурах - можно попасть в оптимум для каждой.
На "Святой Руси" трёхполье - не невидаль. Используется местами по лесо-степному порубежью, сходно пашут в Суздальском Ополье. Но среди моих поселенцев в первый момент людей оттуда было мало. Остальных - учить. Не словами - наглядно.
Всеволжское крестьянство пришло к этому, а затем и к более сложным севооборотам, набивая шишки на каждом шагу. Пахать пары, вносить навоз, снегозадержание... Каждый из этих приёмов - был, вообще говоря, где-то кому-то известен. Но необходимость вот тебе лично вложить огромное количество своего труда в такой приём... и в такой... и в такой... Каждое такое "вложение" здесь называется - "орать пашеньку". "Орать" лишний раз - не хочется. Но - надо.
Это вызывало изумление. С резким отрицанием и нежеланием. С очень неспешно приходящим пониманием.
Разделение пахотных земель на личные наделы - пониманию способствовало.
Повторю: наделение крестьянина землёй в собственность -- чётко антинародная, антирусская политика.
Придя на место, новосёл имел подворье и кусок земли, как правило, заросший лесом. Выжигать или "подсекать" лес было запрещено, да и невыгодно: казна покупала строевой лес для строек, коренья, пни - для смолокурен. Какой дурак "живую денежку" в дым пустит?
Новосёлы объединялись в артели и сводили лес на своих наделах. Примерно, по две десятины на хозяйство. Потом мужичок "орал" свою земельку и радовался: урожай "по новине" часто бывает сам-десять. Радовался он и на другой год. А на третий сильно удивлялся - а почему так мало? Господь не попустил?
Тут тиун напоминал:
-- Аль тебе не сказывали? Аль много раз не повторено? По лесной новине только два первых года урожай добрый. После - едва на семена соберёшь.
-- А чего ж теперь делать-то?!
-- Так у тебя ещё на осьми десятинах - лес стоит. Валяй, корчуй, паши. И нынешнюю делянку распахать да удобрить не забудь - чистый пар будет.
Так, кусочками, с перерывами, сводился лес на наделе. Процесс освоения собственной земли мог растягиваться на десятилетие. Похоже на привычный для "кочующих земледельцев" цикл.
Через десятилетие, когда весь надел уже был распахан, появлялось обычное, "как с дедов-прадедов заведено", желание: встать бы да пойти на новые земли. Но... дом. Которого в чащобах диких - нет. Обжитое подворье. Разные интересы. У кого - ремесло пошло, у кого дети выросли и в том же селе переженились. Соседи знакомые. Которые не собираются откочёвывать.
Вот если бы все вместе, если бы "обчеством"...
"Гуртом и батьку бить легче".
В общине после выпахивания всей общинной земли, все оказывались в одинаковом положении. На личном наделе к желанию откочевать приходили по одному. Я уже говорил: крестьянин подобен улитке - таскает свою "ракушку", свой "мир" - на себе. А тут "мир" - переезжать не хочет. А в одиночку... страшновато.
Это - из крайних случаев консервативности и лености ума. До такого редко доходило.
Прежде всего, назначаемый мною тиун постоянно долбил новосёлов советами.
Вывалить весь "свой" лес. Побыстрее. И продать. В казну. Расчистить землю, а пни продать. На смолокурню. Распахать и засеять всё. А избыток урожая - продать. Или, как тот же лён, коноплю - обработать у себя и продать уже полуфабрикат.
Казна брала всё. Это принципиально отличалось от картины, показываемой Энгельгардтом. Когда неурожай - ведёт к голоду, а урожай - к падению цен и разорению. "Свободный рынок" с кусочниками - я не допускал.
У меня шёл форсированный рост. Мне было нужно всё.
Одна из причин - моя личная "жаба". Я не чувствую себя спокойно, если не имею "запаса с перекрытием". По любой разумно предполагаемой потребности. Я не могу быть счастливым, если моя "жаба" по ночам воплем вопит. Я не ГГ, я - ДДДД. Прокрутившись ночь на постели, я так... "перепевал жабьи песни" своим помощникам, что и они... крутились живенько.
Построенные, расширяемые, поддерживаемые в рабочем состоянии хранилища, в основе существования которых было гончарное, кирпичное, черепичное, бондарное... производства, позволяли накапливать существенные объёмы товаров. И контролировать цены. Не запретом, указом или раздачей денег, как бывало при Годунове, а товарными или денежными интервенциями.
Продавать осмину ржи по полугривне, как было в Новгороде, когда я туда заслал свой караван из Пердуновки - во Всеволжске не получится.