Есть - отвага, есть - стойкость. Это несколько разные качества. Вечкенза был отважен. Дома, среди своих.
"На миру -- и смерть красна" - не только русская мудрость.
А вот стойкости в одиночестве...
***
Есть боль победы - она возвышает. "Да, мне было больно. Но я перетерпел и победил! Я - герой!".
Есть боль поражения - она озлобляет. "Да, мне больно, да, нас побили. Но я смою моё поражение их кровью! Я отомщу! Я буду героем!".
Есть боль бесконечного, безнадёжного унижения. Этот опыт не смывается ничем. "Вот так было. Вот так есть. Вот так будет всегда". И очевидное продолжение: "Я - не герой, я - никогда не стану героем". Никогда. Всегда. Вечно.
Есть эффективный "отбеливатель" - собственная смерть. "Дальше - тишина". Но и для этого нужны силы, решимость.
"Дерьмом грязь не вымыть".
А сил - нет. Ни на что.
***
Вот в таком состоянии Николай нашёл "наследного принца Мордовии".
-- С Куджой проблемы были? Не пытался и - деньги взять, и - товар у себя оставить?
-- Нет. Наоборот. Был счастлив, что от этого... "оленя" избавился. Он же боится, что узнают Пичай или Башкорд. Поэтому-то "оленя" обрил и девкой одел. Но, вроде бы, пока тихо. Он уходить собирается. То ли - на Дон, то ли - на Волгу. А если эта история дойдёт до Башкорда - ему голову оторвут.
"Глаз орла"... Хорошее свойство. Полезное. Для степняка. Правителю нужно другое - "глаз обезьяны". Глаз слабой, голой, бесхвостой обезьяны. Которая скачет на крокодиле, у стремени которой бегут князь-волки. А она смотрит и думает. Видит. Не леса и моря, не слонов и медведей - это интересно и полезно, но не столь важно. Важно - видеть других обезьян. Это - самое главное. Это самое - опасное. И - самое полезное. Не золото-диаманты, не звери-птицы - люди. Люди вокруг тебя.
Пять лет я ходил уже по этой земле, по "Святой Руси". Ходил и смотрел. Мне интересны люди. И я смотрел на них. Они были разные. Лесовики Фанг и Могутка, степняки Чарджи и Алу... Я их - видел, я - о них думал. Я пытался их понять. Я - их.
Множество коллег пытаются объяснить, втолковать, навязать... аборигенам своё. Для меня это вторично. Сначала - понять человека. Научиться говорить на его языке, говорить те слова, которые затрагивают его душу. Если ты понял его - сможешь объяснить ему своё. И уже не важно что именно: почему надо мыть руки перед едой или как построить самолёт. Все тайны ядерного синтеза бессмысленны, если он не понимает тебя. Потому что ты не понимаешь его.
Я стремился понять здешних людей. Обращал внимание на мелочи: состояние обуви, целостность и состав одежды, повадки, жестикуляция, мимика, интонации... Чужесть всего этого средневекового рядом с моим, с детства впитанным, способствовала восприятию. Перед моими глазами проходили сотни персонажей, я не отворачивался презрительно, не плёвывался от мерзости всей этой... "святорусской жизни" - запоминал, накапливал опыт. И, всё чаще, интуиция подсказывала: от этого человека следует ожидать чего-то вот такого. Не детально - направление, дорогу.
Через семь лет в мой шатёр в излучине Дона вошёл толстый половецкий хан в богатом парчовом халате. Неуклюже поклонился.
-- Э... Достопочтенный Айуан не узнаёт меня? Моё имя - Куджа. Куджа-хан.
Я был потрясён. Вместо оставшегося в памяти нищего, прокалённого солнцем, нервного, голодного бродяги, недостоверно изображающего из себя удачливого торговца, передо мной на кошме сидел богато одетый, с увешанными драгоценными "гайками" пальцами, рыхлый, чуть смуглый повелитель орды. Восседал. Источая ауру властности, вельможности. Только глаза остались прежними: быстрый, скачущий взгляд охотника, выискивающего цель, мгновенное замирание, острое вглядывание в возможную добычу, и снова скольжение вокруг в поисках опасности.
"Глаз обезьяны" не ошибся. Я искал человека для непростого дела. Мне повезло - я нашёл Куджу. И ему повезло - я дал ему шанс. Шанс стать чем-то. Выглядывая подходящего человека на торжище возле городка Пичая, я совершенно не думал о дальнейшей судьбе "похитителя принца". Лишь бы сделал и не болтал. Но интуиция выбрала не просто успешного людолова, а "персонаж с перспективами".
Получив кучу серебра (около 5 кг), Куджа не кинулся их пропивать или хвастать, а аккуратно проехался по соседним ордам, прикупая скот, навестил городки порубежья, запасся хлебом и осенью ушёл на Волгу в тамошнюю орду. Серебро он тратил осторожно, создав себе славу человека обеспеченного, но прижимистого. Зимой, после разгрома Башкорда и его орды, часть кошей кинулась спасаться по его следам. Он оказался первым в этом потоке "выскочивших из под топора". Что принесло ему славу прозорливого вождя. Куджа помогал беглецам. Что создало ему славу человека отзывчивого, заботящегося о народе. Через год он стал куренным. "Апа".
Наша тогдашняя встреча произвела на него впечатление. Он узнал - куда надо смотреть. Мои интересы на Волге затрагивали всё больше людей там, не была исключением и Приволжская орда. Хан думал по-старому, "как с дедов-прадедов", а Куджа знал, чётко ощущал новизну и опасность, исходящие от меня. Ему снова пришлось бежать - дальше на юг.
Грузинские летописи пишут о "дербентских кипчаках", Куджа говорил - Терки, теркская орда.
Когда Коба (хан Кобяк) поднял священное семихвостое знамя кипчаков, собрал "жёлтый народ" и повёл на Переславль, хвастая огромными луками, которые натягивали пятьдесят мужчин, и "греческим огнём", Куджа... извинился и не пошёл. А молодой горячий хан Терков - поскакал. Да там и остался. Когда остатки ханского отряда вернулись в родные становища, Куджа поднял своих и вырезал ослабевший ханский род под корень. Взяв всё: майно, скот, рабов, женщин. Став сам ханом.
Там, над Доном, Куджа немного хвастал, немного нервничал - я ведь и до Терека уже мог дотянуться. Я его успокоил, и мы поговорили дружески. Его голос на тогдашнем курултае был для нас весом. Наличие верного союзника в том регионе оказалось чрезвычайно полезным - он сумел перекрыть Дарьял и Дербент. Что не позволило потомкам Шарукана ни уйти в Грузию, как сделал их предок, не вызвать оттуда подкрепление.
Да и позднее, пока Куджа не погиб под стенами Праги, я всегда вспоминал его добрым словом.
Глава 437
-- А как обратной дорогой? Этот... "олень"? Не взбрыкивал?
Николай снова покрутил головой.
-- Да уж... Только отошли от берега - этот... начал разговаривать... громко. Дайте, де, нормальную одежду, отвезите меня к отцу. Пугал сперва... Ну, мы его... в речку... для промойки. Потом... кляп в глотку... для тишины... Вечерком - на комарики. К утру - уразумел. Громко говорить перестал - улещивать начал. Злато-серебро предлагал, отцовой милостью да богачеством прельщать пробовал. Ну, я ему растолковал. Насчёт его места. И - ценности. В одну курицу, в две ногаты. Тогда просить да умолять начал. Себя, как он есть, предлагать. Хе-хе... Всё просил задок его попробовать. Для "наслаждений по-кыпчакски". Типа: я тебе по всякому "сладко" сделаю, только отпусти. Сильно упрашивал. Аж со слезами. Ну, я и соблаговолил... ознакомиться. Не впечатлило. Старание есть, а умения нет. Объяснил, что ему ещё... опыта поднабрать надо. Отдал ребятам. Вот они его всю дорогу... опытом и накачивали. Сейчас, поди, в бане хором продолжают. Или я чего не так сделал?
-- Всё так, Николай. Всё - так. Теперь прикинь - какой выкуп с Пичая за его сына мы можем запросить?
-- А вот (Николай вытянул бумагу, развернул). Я ж эту... важенку - дорогой расспрашивал. Чего у его батюшки в дому есть и сколько. Только вот что, Иване, брать надо сразу. Парня-то быстро изведут. Пичай... он же в государи метит. Ему ж важно, чтобы народ его уважал. А при таком сынке весь его авторитет... Так что сынок помрёт скоро. Потом выкупа от папашки - не дождёмся.
Николай - умён. То, что мною обдумывалось как одно из возможных развитий событий - сообразил по доступным ему деталям. Но есть подробности:
-- Умён ты, Николай, а не додумал. Майно у нас своё есть. У нас - скотины нет. И лесовики нам скотинку не продадут. Пусть Пичай сам своё имущество распродаст да скот купит. И сюда пригонит. Куда как выгоднее получится.
Мы сходили в баню, где отмывалась после похода команда Николая.
Ребята загуляли славно. Я уже говорил - баня после похода не только средство смыть с себя дорожную грязь. Нужно отпарить покусанное, стёртое, расцарапанное, растянутое... Нужно смыть с себя чужие слова и чужие взгляды. Нужно сбросить кожу. Наросшую на чужбине. И ощутить: "я - дома!". Телом и душой.
Важное, сакральное, душевное занятие.
"Приходите к нам на помойку!
Мы откроем все окна и двери!
Мы отпарим вас и отмоем!
Будем чистыми! Мы в это верим".
Из предбанника доносилась какая-то весёлая песня. Что-то из репертуара "медвежьего праздника"? На мой удивлённый взгляд Николай выдал разъяснение:
-- Ну... когда я его... Спрашивал - умеет ли он песни петь. Что-нибудь такое... для настроения, так сказать. Вот он и исполнил. Так это... бодренько. Говорит - песнь торжествующих мордовцев. Чего-то там - как они всех победили. Ребятам музычка понравилась. Вот они его под эту песню всю неделю и... Уже все и слова выучили.
Картинка... штатная. Довольно просторное помещение, освещённое пляшущим светом трёх-четырёх свечей. Полтора десятка голых и полуголых прилично выпивших парней. Основная часть - у дальней стенки, на лавках вдоль стола, по которому они колотят кружками, отбивая такт. Ближе к нам, посреди комнаты, через лавку переброшено животом вниз тело страдальца. В которое заправляют с двух сторон. Руки бедняги растянуты в стороны и примотаны к концам лавки. Третья вязка - к ошейнику, в кулаке переднего. Он её периодически вздёргивает в конце каждого такта песни.
Тело... более всего похоже на тело Новожеи после ушкуйников. Если не обращать внимание на отсутствие волос с одной стороны и наличие... кое-каких архитектурных излишеств с другой. Та же отощалость, мословатость всех суставов, нездоровая опухлость лица, глаз, некоторых других частей... Сходная радуга синяков разных оттенков свежести, царапины и ссадины, параллельные синие полосы. Здесь, вероятно - от потерявшего листья банного веника. Пропарили парня. Как нурманы Лазаря.
Мда... опыт уже есть, примерно представляю дальнейшие реакции индивидуума.
-- Здрав буди, господин Воевода!
-- И вам исполать, добры молодцы. Продолжайте, отдыхайте. Как там, в парилке, парка хоть чуть оставили?
Мы с Николаем сполоснулись, посидели в парилочке, обсудили кое-какие животрепещущие... Потом он убежал, а на его место пришёл Самород. Мне было нужно уточнить кое-какие подробности по марийско-мордовским нынешним делам.
На Волге нарастала напряжённость: столетиями функционировавшая система экзогамии между мари и эрзя с моим приходом - рухнула. Торговые санкции со стороны эрзя вызвали ответные контрсанкции с моей стороны. Мари перестали отдавать своих женщин в роды эрзя - я запретил. Эрзя ответили симметрично.
Для мари это было не критично: гибель множества мужчин в ходе Бряхимовского похода и последующей войны с унжамерен, оставили много вдов. А навязанный мною закон не только разрешал, но и требовал выдать их снова замуж, исключая из круга претендентов лишь близких родственников. Как и установлено по русскому "Уставу Церковному". Кроме того, в их землях появились расселяемые мною русские и мещеряки. Да и активное втягивание марийской молодёжи в жизнь Всеволжска снижало остроту "брачного вопроса" в марийских селениях.
Обычные внутрисемейные конфликты вдруг получили у эрзя непривычное продолжение. Обнаружилось, что жена может уйти в род отца, к мари. И те её не вернут. Это был единичный случай. Но туземцы были потрясены: "мир перевернулся!". А мои отвечали:
-- С Всеволожска выдачи нету. Мы - всеволожские! И валите отсюда.
Сходных случаев следовало ожидать и с другой стороны. Но "баланс спроса и предложения" - существенно отличался.
"женат два раза неудачно -
одна ушла, вторая - нет".
"Особо страждущие в браке" марийцы могли перейти ко второй попытке.
В предбаннике уже не было ребят Николая, было чисто и чуть прохладно. На столе стояла початая бадейка кваса. А на лавке - в прежней позе лежал Вечкенза. Тоже - весьма "початый".
Пару минут, пока Самород наливал мне и себе квасу, я рассматривал "наследного принца Мордовии". Вспоминал, как чуть больше месяца назад он злобно шипел на меня, уверенно обещал мне мою смерть и свои песни-пляски по этому поводу.
"Я съем твоё сердце. Ха-ха-ха...".
Не случилось... Не он первый. Бог даст - и дальше так будет.
Тишина испугала парня. Он вскинул голову и что-то залопотал по-эрзянски.
Самород включил перевод без подсказки:
-- Говорит - пошли гонца к отцу его. Много мехов и скота получишь.
-- Как он меня называет?
-- Никак. Э... говорит - ты.
Пришлось вставать, разбирать метлу в углу, вытаскивать подходящий прут.
Как же там, в одной народной песне:
"Била меня мати
Березовым прутом
Щобы я не стояла
З молодым рекрутом".
Есть и более поздний вариант:
"Била меня мати
Двухпудовым гаком
Щобы я не стояла
На дорози раком".
Разруха, блин, средневековье, факеншит. Где тут найдёшь "двухпудовый гак"? Только - исконно-посконно.
Помнится, когда-то давно Ноготок учил меня порке розгами. Упирая, в частности, на область между нижней частью ягодиц и началом собственно бёдер. Он так обрабатывал Светану на поварне в Рябиновке. Как давно это было... А я вот помню. Прилежный ученик, потому что.
-- А-а!
-- Он спрашивает - за что?
-- Не за что, а почему. Потому, что мне захотелось. Он мой раб. Как должен раб обращаться к своему хозяину?
-- Он говорит: если ты убьёшь его - ты не получишь большого богатства.
-- Как он меня назвал?
-- Э...
Всё-таки, мне привычнее обрабатывать лодыжки. Как-то старая школа, ещё с Киева... А учусь я у всех.
-- А-а-а!!! Кашпадин-кашпадин-кашпади-и-и...!!!
Теперь - спокойно.
Не заводясь от его истошного крика.
Неторопливо.
Вбивая свои смыслы в его... подкорку. Или чем он думает?
Не отрывая конца прута от его тела.
Чуть похлопывая, чуть царапая, чуть обводя... интересные места.
Держа в напряжении.
В постоянном ожидании следующего удара.
Здесь.
Или здесь.
Или с этой стороны.
Обеспечивая.. концентрированное внимание слушателя.
-- Ну, вот. Уже лучше. И так будет всегда. Всю твою жизнь. Попробуй это понять и запомнить. Попытайся. Ибо ты глуп, Вич-чем-за. Вообрази: завтра я открою доступ. К твоему телу. Каждый желающий сможет, за совершенно смешные деньги, ударить, или плюнуть, или всунуть...
-- А-а-а...!
-- Но-но. Стоять. Итак, каждый желающий сможет трахнуть сына и наследника инязора Пичая. Вот прямо...