-- Учить - не буду. Бог даст - сам поймёшь. "Таких как я...". Не смеши Иона - других таких нет. Вон, пример живой сидит, на нас с тобой в четыре глаза глядит. Кто ещё к тебе кха-анимов с Киева - креститься приводил?
Все посмотрели на нижний конец стола, где в белых рубахах, у Изи уже заляпанной на груди, сидели два новообращённых. Вот так, с одинаково вылупленными от общего потрясения глазами, видно: они - родственники.
-- Давай, Иона, не будем письками примеряться - о деле поговорим.
-- Эгрхк... О каком деле?! Попов по приходам поставляю я! Понял?!
-- Собирайся, поехали.
-- Куда?!
-- Туда, за Волгу. Поставлять будешь. Заодно и приходы нарежешь, и церковки поставишь. У тебя есть полста попов?
-- С-Сколько?! (У Живчика глаза к рублёвым тяготеют. Уж, вроде бы, и нагляделся на мои... выверты. И в походе, и у меня на Стрелке, а вот же.... Хороший повод отвести взгляд. И - сменить тон. А то мы с Ионой - как два барана).
-- В эту зиму, княже, приняли мою волю заволжские мари. Не все, но многие. И новые приходят-кланяются. Из мещеряков роды - кто ко мне пришли, кто на своих селищах моих тиунов приняли. С соседями эрзя разговоры ведём... многообещающие. К меря на Унжу люди мои пошли, с Руси, ты сам видал, караван пришёл... Народ - прибывает. По моему разумению - к зиме надо считать три тысячи дворов...
-- Сколько-сколько?! Да у нас во всём княжестве Муромском - едва ли вдвое!
-- Муром - твоя земля. Стрелка - моя. Они просто разные. Господом так сотворённые. Чего ровнять-то? По моему счёту надо ставить церковку на 60 семей. Вот и выходит полста приходов.
Живчик из беседы выпал. Наглухо. Ушёл в себя.
Как-то совместить... что было осенью, когда Ванька сидел на Стрелке голый-босый-малолюдный, с тем, что будет... Или - врёт...? - Так ведь - лжа-то заборонена! Ну, приврал... - Но не в десятки разов же! Дурость сказывает...? - Так ведь не дурак! - А как же тогда так?! Ведь не было ничего! Ведь пустая дикая земля была! Ведь своими глазами столько раз видел! А тут - раз... Ежели у Ваньки за год - в половину моего на голом месте народу выросло, так через год-другой - он же больше меня будет!
С ничего! С песка речного на бережку Окском... и так поднялся... Или вправду: "Зверю Лютому" - Богородица помогает...? А если так, то тогда как? В смысле - мне с ним...?
***
Вот едете вы в "Запорожце". Велосипедистик, там, по переходу вихляется. Вы так это благостно, снисходительно притормозили:
-- Езжай, убогий. Лисапед для здоровья пользителен.
А на следующем перекрёстке рядом с вами притормаживает хромированное чудовище. У которого под капотом - 12 горшков по литру в каждом. И давешний велосипедистик, доброжелательно машет вам ручкой из-за руля. Улетая вперёд и оставляя вас в пыли и чаде.
Можно, конечно, посочувствовать. Типа:
-- Бензин-то нынче дорог, не укупишь. Разорится, бедненький, на ремонте-страховке...
Но себе-то...
Хотя, конечно, бывают и философы.
***
Живчик - загрузился, а вот до Ионы не дошло, он "закусил удила" и продолжает "нести по пням и кочкам":
-- Молоко не обсохло, а туда же! Города ставить, земли устраивать, приходы, вишь ты, нарезать вздумал. Бестолочь несмышлёная! У нас в приходе и по сту, и два ста дворов бывает! У меня тут, на тыщ пять дворов и сорока приходов нету!
-- Ну и чем ты хвастаешь? Нищетой да неустроенностью?
***
Очередной ляп "как бы умного попаданца". Норматив: "60 дворов - приход" - из расцвета Российской империи. Как в голову засело, так и леплю. А того что вижу - не вижу. Точнее: вижу, понимаю и... пропускаю мимо. Не осмысливаю.
На "Святой Руси" - 700 тысяч крестьянских хозяйств. И тысяч 120-150 - всяких прочих. Частью - тоже в сельской местности. Так вот, половина, если не больше, разного рода духовных - в городах. На 50 тысяч киевского населения, на семь тысяч дворов - четыре сотни церквей. А, к примеру, во вдвое меньшем по населению Новгороде - 80.
Духовенство концентрируется в городах, в боярских усадьбах, в монастырях. В немногих устойчивых, оседлых, богатых сёлах. А основная масса населения живёт в весях на 2-5 дворов. Маленьких и далеко разбросанных. Которые ещё и кочуют. "Кочующие земледельцы".
В Европе картинка другая.
Во французских округах (baillages) Ко, Руан и Жизор в 1328 г. 164519 домохозяйств в 1891 приходе; четыре века спустя на практически идентичной территории насчитывалось 165871 единица в 1908 приходах.
Очень стабильное соотношение: 1 приход - 87 дворов.
Постоянство численности населения и его распределения по территории, несмотря на серьезнейшие потрясения - эпидемию чумы и Столетнюю войну, объясняется практически одинаковым количеством природных ресурсов и неизменностью их распределения.
Такая стабильность отмечается во многих сельских районах, где количество ресурсов, связанное с правами собственности на землю, практически не менялось.
У нас "право собственности на землю" присутствует... лапидарно. Вотчины, монастырские земли... В остальных случаях собственностью является не земля, а используемые "пятна": пашни, луга, ловы, борти. Конкретное дерево в лесу - не сам лес. Остальное... "Всё вокруг - народное, всё вокруг - моё". Ну, или - божеское.
Уже и в 17 веке, "испомещая" дворян, Государь даёт не территорию, а "чети пахотной земли". Убивая, тем самым, у землевладельцев всякое стремление к расширению запашки - повинностей больше станет. Положение меняет Пётр Первый, вводя подушную подать. Народ отвечает закономерно: население, как объект налогообложения, резко уменьшается. А вот пашни становится больше.
На восемьсот тысяч дворов должно быть 13-14 тысяч приходов. А их нет и половины. И приходы "на земле" - становятся ещё больше, ещё безразмернее и неподъёмнее. Я уже говорил: во многих местах христиане-крестьяне видят попа раз в три-четыре года. Когда такой пастырь "чёсом" паству объезжает.
Попов - нет. А те, что есть - сидят не там. Результат - основная масса паствы остаётся не "окормленной". Как воинствующий атеист - я "за". А вот как "отец-основатель"...
***
-- Хреново дело, Иона. У меня там язычники. Их по полному профилю окучивать надо: крестить, венчать, отпевать... Молебны всякие, праздники... Учить людей надо! Всему! С крестного знамения начиная. И - не откладывая. Нынче же.
Иона снова начал, было, хмуриться да злобиться. Но мне уже стало неинтересно попа нагнуть - интереснее задачу решить.
-- Слушай, ну пяток-то попов я у тебя выцыганю. Не морщись - по сусекам пометёшь, по амбару поскребёшь... Но дело-то серьёзное. Надо решать. Вообще. Та-ак. А откуда на Руси попы заводятся?
-- Что?! Ты...!
-- По делу давай! Откуда?
Всё - штатно. Форма вопроса оскорбительна. Но мы уходим от лобового столкновения. В котором продавить меня он не смог, а сам уступить... пока не может. А вопрос... Как я понимаю - больной для иерархов на "Святой Руси". И это вопрос по делу. А Иона - профессиональный просветитель, на вопросы - отвечальник.
-- "Попы заводятся"... Дурень бестолковый! В священники - рукополагают! Ибо сказано: "Рукоположение сообщает человеку власть и силу Создателя. И вот эту-то силу Свою, возносясь от нас, даровал Он нам через установленное Им священство. Так, когда-то поставив нас над всеми тварями, теперь Он делает нас через священство распорядителями всех благ. Сказано: поставивши я князи всей земли. Ибо Господь вручил нам ключи от Неба".
Теократия, факеншит. Стремление приобщить души человеческие к царству божьему неизбежно ведёт к узурпации власти "небесными ключниками" в царствах земных. Бедный царь Саул...
Я внимательно посмотрел на Живчика. И сочувственно улыбнулся. Если священники - "князи всей земли", то кто тогда князь Муромский? При пресвитере - хвостов заносильщик? "...делает нас через священство распорядителями..." - означает, что всякую команду - только через попа? "Сабли вон! Рысью марш!" - исключительно через диакона-репетитора?
Иона чуть смутился. Но просветительский запал был сильнее:
-- В иереи ставят из диаконов. Лучших! Достойнейших!
-- А в диаконы?
-- Из монашествующих. Из поповичей. Из людей добрых...
-- Тогда я не понял: в землях Муромских нет добрых людей?
Иона снова зашипел, но тут вступил Живчик:
-- Попа вырастить - дело долгое и дорогое. Пока выучишь, пока ума-разума вложишь... А кормить-то надо. В попы идут поповичи. Они с малолетства при родителе в церкви помогают, науку священническую постигают. После иные идут в монаси, другие - в чтецы, в слуги к боярам, к купцам богатым. И у меня такие есть. Грамотеи-то надобны. А иные - к нему на двор. (Живчик кивнул в сторону мрачного, злого Ионы). Да только казна церковная - не бездонна...
-- Я сирот священнических принимаю! Им и вовсе...! Ни есть, ни жить, ни ума восприять...
-- Вот и я про то. Иона бы и более отроков принял, да кормить-то с чего? Кто выучится, годный окажется - того в диаконы поставляют.
-- Погоди. Рукоположение, как я слышал, только от епископа. В Чернигов новиков посылаете?
-- Вот и я про то. А прикинь-ка сколь стоит с отсюда до Чернигова сбегать? Да на тамошнем подворье владыкином годик-другой пожить? Ума-разума набираючи. А ведь Антоний-то не всех пришедших - рукополагает. Иные, говорит, негожи. Ума нет или духом слаб. А сколь юнотов на том пути помирает! Пешки-то за две тыщи вёрст...! Это, коль повезёт, купчина какой в лодею возьмёт. А самим-то...! А семейство-то как? Ожениться-то - допрежь надобно. Кинуть жену с деточками - вдовой с сиротками? А ну как не вернётся-то кормилец? А после, уже из диаконов в иереи, в ту же дорогу вдругорядь...
-- Погодите! Что, нельзя собрать таких, уже обученных, но не положенных? Нанять лодейку с доброй охраной да довести до Чернигова?
-- Нанять?! На что нанять?! Я мальков, которые у меня на дворе живут - одеть толком не могу! Это ты... шпынь лысый! Ты вон княгине по три платья дорогих из парчи-шёлка подарил вольно! А у меня и сермяги для страждущих нету!
Глава 423
Иона завёлся нешуточно. Снова ляпнул не подумавши. Попрекать меня платьями княгини... в присутствии самого князя... Неумно. Хотя, возможно, у них тут свои счёты. Может, он так из князя дополнительные ресурсы выдавливает?
И вспоминался мне изукрашенный посох Феди Ростовского, чётки янтарные лесенкой, синий огонь бриллиантов на белой шапке... Тут поповичей в сермягу не одеть, а там... серафимы и херувимы, золотом шитые по белому шёлку... Ведь свои же, поповские! Или Ростовскому епископу сироты в Черниговской епархии, хоть бы и своего, духовного сословия - не свои?
Иона орал мне в лицо. Я, естественно, заорал в ответ:
-- Чего кричишь, сиротка казанская?! Вот же беда, горе муромское! Вот же поставили в наместники убогого! Ума - палата, да на столе - пустовато! По злату-серебру топаете, ногами попираете-попинываете! А сами ж и плачетесь! Ой, я бедный, ой, я голый, ой, мне сироточек кормить-поить не на што! Сдуру - можно и хрен сломать, у каравая сидючи - с голоду сдохнуть, от полной мошны - об нищете плакаться!
-- Что?! Какое такое злато-серебро?! С воды на квас перебиваемся! Что ты несёшь?!
-- Какое?! Я тебе покажу какое! Я тебе, поп муромский, глаза-то разуть помогу! А ну пошли на двор!
Застолье, возглавляемое несущимся широкими шагами, старательно имитирующим крайнее раздражение, вашим покорным слугой, обрастая дорогой примкнувшими и любопытствующими, ломанулось на церковный двор.
-- Это у тебя что?! Церковь Богородицкая? И ты при ней ещё об бедности плачешься?! Алтарь у неё где?! Ты брызги-то не брызгай! Сказать нечем - рукой покажи! Да я знаю, что внутри! От стены шагов сколько? А то что? Дом твой? А ну пошли все прочь! На тридцать шагов! Смотреть - можно. Кто сунется ближе - бить буду нещадно! Эй, слуги! Новокрещённым сегодняшним - мотыгу да лопату. Живо!
Я мрачно осмотрел умножающуюся, уплотняющуюся толпу по периметру площадки. Подумал нервно. Как бы не лажануться...
"Всякий экспромт должен быть хорошо подготовлен" - широко известная лекторско-поэтическая мудрость.
Насколько у меня тут "хорошо"?
Тщательно, демонстративно перекрестился на церковный купол. И стал раздеваться.
Народ роптал и выражал недоумение. Но я всё меньше интересовался народным мнением. "А пошли вы все". Лишь бы под руку не лезли. Оставшись босым, в одних подштанниках и платочке, прихватил ножик и подошёл к рябине, росшей у крыльца пресвитерского дома.
Площадка - задний двор церкви. С одной стороны - полукруглый выступ церковной алтарной части, с другой - дом Ионы. Дом большой, крепкий, из брёвен в обхват. Дальше за ним - поповский двор. Но мне туда не надо. Мне надо...
Поговорил негромко с рябинкой. Погладил по листикам. Поклонился ей в пояс. Да и срезал веточку. Вернулся к стене церкви, ободрал листья, обрезал лишнее.
Вот она - рогулька кладо- водо- рудо-... искательская. Никогда с такой не работали? Лучше бы, конечно, ивовая, но - какая есть. Доводилось мне в первой жизни с такой штукой похаживать. Одно время была модная тема. Лозоходчество.
Тут самое главное - отключка. Я проверял: все эти эффекты, хоть с веточкой, хоть с гайкой на нитке - спокойно гасятся сознанием. Не захочу - и не будет у меня в руках ничего ни - крутиться, ни - качаться. Или будет, но не там, не так и не в ту сторону. А вот наоборот... Убрать мысли, убрать сильные чувства... Всё хорошо, мир прекрасен, солнышко светит, птички поют... Всё радует и ничего не интересует...
"Если вы можете целую минуту ни о чём не думать - вы Бог".
Как всё легко! Просто не думай, и ты - Он. Только кувалдой по темечку - проверять не надо.
Прижался к церкви спиной. Точно напротив алтаря. Глаза закрыл. Лопаточки об стенку почесал. И, благостно улыбаясь, не торопясь... топ-топ... До Иониного дома. Потом - обратно, потом снова... Потом подумал и три раза прошёлся поперёк.
Вроде бы, место нашёл. Рогулька, вроде бы, отозвалась. Вроде бы там, где рассчитал. Вроде бы...
-- Беня, Изя, берите лопату и мотыгу, идите сюда. Вот здесь надо снять грунт. На три локтя вглубь. Поехали.
Хорошо, что я очертил на земле большой квадрат - метра три на три. Толпа, предводительствуемая Юрой и Йоней, в смысле: князем и иереем, постепенно перетекла к моим Бене с Изей. Но черту не переступала.
Софочка смотрела на меня преданными глазами, старательно изображая готовность всячески споспешествовать. В деле одевания.
Любопытная: боится, что прогоню. Но подать шнурок с костяным пальцем - не рискнула. Так что я вволю подурачился с ним, на глазах у взволнованных подглядывателей. Погладил, поздоровался, подул, изобразил его нападение на меня, успокаивание, водружение на шею и накрытие крестом. Противозачаточным.
Князь с пресвитером стояли на краю раскопа и, кажется, уже утратили интерес. А вот у меня...
-- Беня! Стоп! Дай-ка...
Я спрыгнул в неглубокую яму, забрал мотыгу, которой рыхлили землю, отсёк ещё кусок, присел, отгребая песок и камушки...
Да. Попали.
Однако.
Аж вспотел!
-- Давайте тут. И рядом смотри. Аккуратненько.
Выбрался из ямы, стал рядом с Живчиком, разглядывая моих землекопов.
-- Ну и чего тут... эта вот... откопали?
-- То, чего Ионе твоему, княже, для счастья не хватает - серебра чуток. Ты, Иона, его каждый день ногами топчешь, а мне про бедность плачешься...
-- К-какое с-серебро?
-- Арабское. Давнишнее. Вон - камень белый. Под ним будет кувшин красной глины. Рядом должен быть второй: медный, шаровидный с узким горлом. Да, Изя, молодец. Это тот самый. Дальше осторожненько. В них одиннадцать тысяч семьдесят семь дирхемов и фунтов 14 обрезков. Всего - два пуда и 23 фунта серебра.