Усеченным составом добираемся до обозначенной ИскИном точки на карте. Макарку ждать не стали – ему до респауна еще минут двадцать, плюс столько же – для того чтобы сюда добраться. Очень уж тщательно упрятано в недрах крейсера сердце нашего соединения – зал Анабиоза.
Хорошо хоть учебная система РИ не наказывает рублем за смерти в период первого года обучения. В отличие от амазонок. Ситуация в Пятом Риме – это частная инициатива на местах. Рациональные потомки европейцев решили изящно вильнуть хвостом и слегка подкрутить алгоритмы.
Впрочем, навешенный на курсанта долг в чем-то даже условен. Пока ты служишь – никто о нем не вспоминает. Но вот стоит тебе изъявить желание покинуть ряды доблестных вооруженных сил… Лучше и не пытаться! Теперь ты в армии, сынок! Навсегда…
Оглядываюсь.
Ого, а ведь сил-то скопилось – изрядно! Надо понимать, что резервов у нас больше нет? Вон даже валяются вдоль стен постанывающие и скрученные посмертным дебафом бойцы. Рановато им еще в бой. По-хорошему, им бы отлежаться под капельницей пару часиков, либо просто хорошенько поспать…
Но нет, на прорыв подняли всех, включая сирых да убогих. Есть у нас и такие экземпляры – как свои, так и принятые с последним пополнением.
«Кутузову» явно надоело сжигать ресурсы в яростных схватках по всей линии соприкосновения. ИскИн наконец-то посчитал, что достаточно раздергал жидкие силы обороняющихся, и решил перейти ко второй стадии гусарских забав – драке в полную силу.
Наша ставка – на резкий нокаутирующий удар на узком участке фронта.
– Тяжи – бой!
Воины в тяжелых БКС дружно вышли из-под зонтика драгоценного стелс-генератора и открыли огонь в сторону прикрытой многослойным щитом баррикады виспов. Парадный вход в Реакторный Зал, наиболее укрепленная точка обороны.
Однако при плотности огня в тридцать стволов ротного калибра на десятиметровое сечение коридора не приходится говорить о шансах на прорыв обороны. Обсуждаемы лишь время и глубина прорыва.
Ограниченное пространство быстро заволокло пороховым дымом. Управляющий БКСом псевдоинтеллект подчистил картинку, вытягивая изображение при помощи программных фильтров и камер альтернативных спектров светового диапазона.
Тактический модуль давно просчитал сигнатуру щита виспов и вынес рекомендацию к действию: «подавление при помощи кинетического оружия с максимальной дульной энергией снаряда».
Вот и жгут наши бойцы архаичные пороховые боеприпасы, найденные в немереных количествах вместе с древними роторными пулеметами. Только боги да канувший в Лету старпом «Марата» могли бы ответить – откуда они взялись на складах крейсера. Скорее всего шестиствольные скорострелки были затрофеены у контрабандистов, пытающихся проскочить карантинный рубеж одной из планет-изгоев.
Империя не тянула в свои ряды насильно, но оставляла за собой право защищаться от гнили тирании, сектантства, демократии-модерн и прочих видов социального разложения.
Зараженные системы блокировались многослойными минными объемами и укутывались сетью патрульных крейсеров. До полного оздоровления умов и смены прокаженных поколений. «Метод Моисея» – сорок лет кругами водившего свой народ по пустыне, дабы умерло поколение беглых рабов и успело вырасти новое – свободное и злое до драки.
Щиты схлопываются один за другим – гасить мегаджоульную энергетику густых очередей вольфрамовых снарядов – очень непросто. Пятнадцать секунд непрерывного огня опустошают массивные ранцы боекомплекта. Последние очереди наиболее эффектны – ленты набиты по схеме «трассеры, за полста до конца».
Огненные струи рвут сталь баррикады, наполняя пространство визгом рикошетов и красочным фейерверком искр.
Тяжи синхронно опускают миниганы и пятятся назад – к станции перезарядки. На все еще вращающихся пакетах стволов пузырится и испаряется хладагент.
В регулярной армии за каждым бойцом закреплен сервисный дрон, меняющий короба БК, пополняющий текущие расходники и ведущий полевой ремонт.
Мы таким богатством не располагаем. Единственный «Мультитул» из нашего хозяйства был передан Макарке и теперь непрерывно крутил гайки на базе, восстанавливая битое оборудование и собирая нечто юзабельное из кучи стаскиваемого хлама…
Вперед выдвигаются операторы систем тяжелого вооружения – боги войны и рыцари крупных калибров. По палубе скрипят поставленные на колеса стационарные лаунчеры ГСС. Сверкает инеем широкофокусный фростер, способный порвать кристаллическую связь дюймового бронелиста на дистанции в полсотни шагов. Пахнет горячим маслом наша гордость – очетверенная зенитка, некогда бывшая частью кластера внешнего ПКО. Вес секундного залпа – три кило углеродистой стали, разогнанной до скорости в десять Махов!
Одна беда – БК к ней – мышь насцала. Только то, что удалось выцарапать из конвейера боепитания, чудом сохранившегося в куске внешней брони. Какая сила вдавила его на сотню метров в глубь внутренних палуб – оставалось только догадываться.
– Шок и трепет! – довольно жмурясь, прошептала стоящая рядом Лина.
Я согласно кивнул.
Сконцентрировав усилия и сняв ограничение на расход боеприпасов, мы способны просверлить внутри крейсера новые коридоры и пройти его насквозь. Причем туда и обратно. Назад – с ништяками и лутом. Мои парни и девчата уже знатно обросли барахлом и приобрели характерный оценивающий прищур мародеров.
Что поделать – бедность, тяжелое детство…
Ведь совсем недавно у нас были только заточки из сколов брони и одна рубаха на троих. Вот и хомячат бойцы, дотягиваясь до всего, чего можно, нельзя, а то и вовсе – не реально дотянуться.
Амазонки поначалу морщились, а затем и сами вошли во вкус. Теперь, выдвигаясь на новое место дислокации, колонна соединения больше походит на торговый караван. Мощное охранение, дозоры, системы подавления, а также тюки, контейнеры и роботележки, в самом широком и пугающем ассортименте…
Крейсер огромен и непредсказуем, а задача по его полной зачистке – высокоприоритетна и жестко лимитирована по срокам. Вот и приходится все свое носить с собой.
Кстати – текущий бой один из последних. Периферийные секторы корабля уже очищены, и мы все туже сжимаем спираль движения, выдавливая противников к центральной оси «Марата».
Да, загонять крыс в угол – не лучшая идея. Но и дать им разбежаться по щелям, зализать раны и позволить партизанить на коммуникациях – мы не можем.
Дремлющие системы защиты виспов активировались в самый неудобный момент – когда отходящая волна тяжей на секунду смешалась с рядами выдвигающихся на позиции «артиллеристов».
Реальность облегченно застонала, разглаживая закапсулированные складки и наполняя коридор густой сетью плазменных дуг. Вспыхнули и погасли фланговые щиты, генераторы полей мгновенно раскалились и густо задымили батарейными блоками. Личная защита продержалась не дольше – ну не рассчитана она на температуру солнечной короны!
И все-таки основной удар пришелся не по людям. Виспы научились нас различать и смогли понять главное – теплокровные условно бессмертны. Убей его здесь и сейчас – получишь лишь локальное преимущество. Минут на пять, ага. Ну ладно, если повезет – то на час-другой.
А вот техника – невосполнима.
Исчеркавшие пространство плазменные жгуты хлестали по системам вооружений, выжигая тонкую электронику, срезая хрупкие щупы стволов и переполняя запас прочности БКС.
– Чешуя! – проорал я по аларм-каналу, дублируя подсказку тактического модуля.
В предплечье впилась игла инъектора – имплант посчитал нужным подхлестнуть тело стимуляторами. Планка сознания мгновенно просела, рокочущая в ушах «песня боя» взвинтила темп.
Счастье схватки рвет оковы рефлексии. Под коктейлем «Берсерк-12» даже заяц способен плюнуть волку в морду.
Следует признать – что некрупному волку. Инстинкт самосохранения не заблокирован, лишь немного приглушен. Для миссий-камикадзе существуют другие, более действенные смеси. И не желаю я вам ощутить их бурленье у себя в венах! Блаженство и полное осознание смысла бытия настолько велики, что уже после второй дозы бойца направляют на годовую реабилитацию, где его осторожно проводят по всей линейке наркоты – от самой тяжелой до условно-легкой. А затем выписывают, с пожизненным льготным рецептом в бронированные армейские аптекоматы, имеющие яркую голубую наклейку: «Пси» и алую: «Опасность! Автомат наделен правом на превентивную оборону!»
Трясу головой, избавляясь от лишних мыслей. Рвусь по кратчайшему вектору согласно указке импланта. Занимаю подсвеченную интерфейсом позицию, даю «добро» на внешнее управление силовым полем БКС.
Со всех сторон сбегаются бойцы, формируя плотный многоугольник защитного построения. Теперь скафандру нет нужды оберегать оператора монолитной сферой силового щита. Достаточно лишь развернуть узкий лепесток и прикрыть свой сектор ответственности. Прочность купола возрастает на порядок.
ИИ-тактик работает безупречно. Мощность щита вариативна, с уплотнениями в потенциально уязвимых точках. Второй слой резервных лепестков мечется под куполом, готовясь прикрыть пробитые сегменты.
Время от времени переливающаяся полусфера выбрасывает радужные протуберанцы, прикрывая всех, до кого только может дотянуться. Отставших или раненых бойцов, наиболее ценные экземпляры вооружений и стального жука мобильного пункта боепитания.
Однако спасти удается далеко не все. Мы фактически оказались внутри разъяренной шаровой молнии! Разряды статики трещат на всех каналах. Голубые искры то и дело прыгают от стен к хаосу разбросанной экипировки, а оттуда – к скорчившимся на палубе фигурам. Плазма обманчиво-ласково трется раскаленными щеками о плоть и металл, оставляя за собой лишь чистое пламя и смерчи из пепла.
По ушам бьет чей-то истеричный всхлип:
– Августа!
Ломая строй, в сторону позиций виспов бросается один из бойцов-тяжей.
Муром взрывается яростным матом, а я мгновенно превращаюсь в обезумевшего пианиста – работать в вирт-консоли у меня получается быстрее, чем отдавать команды голосом.
Попытка перехвата несущей частоты БКС: «Активные помехи – невозможно выделить несущий канал!»
Приказ на самоликвидацию импланту Августы – любимой пси-снайперши Кольки-Пересмешника. В ответ лишь длинный лог ошибок: «повреждение системы, нарушение целостности модуля «Нахтигаль»… отсутствие тела оператора…».
Я зло выдохнул сквозь зубы – по виртуальной консоли даже кулаком не ударить, гася острой болью раздражение и беспомощность. Оставалось лишь смотреть и списывать со счетов очередную боевую единицу. Виспы всегда и по-своему честны – меняют пленников по справедливому курсу: один к одному. Девушек на парней – и никак иначе. Благородные, твари…
У вражеских баррикад переливался всеми оттенками фиолетового плотный шар силового поля. Проковырять такой ручным оружием – задача непростая, скорее ствол ИМПа поведет от перегрева. Да и спина бредущего-спотыкающегося Кольки перекрывает директрису ведения огня. Виспы это понимают – научены горьким опытом. На первых порах мы просто дарили пленникам легкую смерть. Сейчас же шар-тюрьма едва заметно маневрирует, укрываясь от нас броней спятившего бойца.
Внутри полупрозрачной камеры кричит и бьется Августа – холодная плазма медленно пожирает ее плоть. Ступни и кисти уже сгорели, и девушка упирается в стены обуглившимися культяпками рук. Выбора у нее нет. Если не хочешь упасть лицом на раскаленную плиту силового поля – жертвуй малым…
В десятке шагов от шара Пересмешник останавливается. БКС неприлично изгибается, переламываясь пополам, и выталкивает наружу тело оператора. Сработал протокол аварийного покидания скафандра.
За это Кольке спасибо – пси-связь, с ослепшей от боли снайпершей, не окончательно задавила разум парня. Дорогую экипировку он пытается сберечь.
Среагировав на запрос БКС, к осиротевшему скафу медленно ползет мобильная «техничка». Словно сестра милосердия – сквозь разряды и вспышки плазмы она тянется вперед, стремясь эвакуировать технику с поля боя.
Скрипнув зубами, отдаю неизбежный приказ – завершить процедуру добровольного обмена. Двое бойцов бросаются вперед. Глядя на их слаженные движения – невольно переполняюсь гордостью. Все же кое-чему мы научились.
Парни двигаются быстро, по рваным хаотичным траекториям. Пригнувшись – уменьшая профиль потенциальной мишени и укрываясь за тенью силового щита, чьи эффекторы установлены на опциональных планках ИМПа. Дорогой обвес у пушек, элитный. Но… Покупалось все не в магазине, а взято с боя. Святая мародерка.
Шар-тюрьма брезгливо выплевывает покалеченную снайпершу и тут же – жадно заглатывает фигуру Кольки. Малый протуберанец плазмы точечным всплеском сжигает парню кисть вместе с зажатой в ней гранатой.
Качаю головой. Хорошая попытка, боец. Вот только давно уже не работающая. Виспы учатся неприятно быстро…
Дезориентированная и ослепшая Августа ползет в противоположную от нас сторону. То ли к беззвучно кричащему Николаю, то ли к смутной фигуре виспа-контроллера, мелькающей в клубах искр и дыма.
Парни подхватывают девушку под руки и быстро пятятся назад, все так же прикрываясь щитами и параноидально водя стволами настороженных ИМПов.
Августа не в себе. Отбивается, хрипит, демонстрируя корень сожженного языка и заливая лицо кровавой пеной.
Я хмурюсь – раньше виспы такого себе не позволяли. Жестокости в них нет, одна лишь рациональность. Зачем же тогда лишать пленника голоса?
Девушку укрыли в недрах ощетинившегося строя. Пара тяжей навалилась сверху, стремясь удержать буйствующее тело – Августа вновь и вновь рвется наружу, стремясь отползти от нас подальше.
Кто-то уже потянулся к аптечке за успокоительным, когда я заглянул в глаза снайперши. В них плескались боль, мольба и едва сдерживаемая волей плазма.
Чувство опасности взвыло во весь голос! Шарахаюсь назад, ору команду управляющему силовым полем ИскИну:
– Прикрыть ее щитом! Быстро!!!
Поздно…
Девушку выгибает дугой, из глаз и рта вырываются раскаленные столбы света. Секунда – и маленькое солнце вспыхивает посреди плотного строя.
…Внимание! Тело оператора уничтожено… Генерация финиш-пакета… Отправка… Запуск процедуры самоликвидации…
Цифровая подпись: имплант класса альфа-прим «Нейроматик-Гризли», с/н.832439991. Слава Империи! Конец связи…
Глава 2
Светоч висп-рода позволил своей кроне испустить серебристый свет удивления. Глупые одноформенные существа! Даже Младшие Лучи знают – дважды в год, в период готовности принять семя, самки теряют искру разума и священную неприкосновенность. В эти дни сама Первородная Плазма завещала использовать их для уменьшения энтропии Вселенной и насыщения ее благой энергией Порядка.
Самки одноформенных не способны выносить полноценный Свет. Но одно то, что их слабая аура приняла Священный Дар и позволила ему развернуться в Малый Протуберанец, – ошарашивало и заставляло задуматься.
Напор двуногой плоти все возрастал. Незнание традиций позволило выгадать лишь час передышки, а затем ярость и давление боевиков ху-ма-нов увеличились на порядок. Настойчивость, изобретательность и отвага простейших вызывали невольное уважение, постепенно переходящее в недоумение.
Как? Ну вот как столь элементарные создания могут побеждать древних воинов, что более тысячи раз встречали восход Великого Светила?
Бессмертием никого не удивить, виспы и сами не умирают, лишь перерождаются в новых телах, сохраняя навыки и обнуляя кратковременную память. Но откуда у примитивных простейших такая воля, храбрость, боевитость?!
Рас, обладающих таким набором качеств, Светоч мог пересчитать по лучам малой кроны. Неужели правы легенды, смутно намекающие на Единое Начало и гордых Предтеч?!
Силы рода неумолимо истощались. Астральные сущности потерявших физическую оболочку воинов текли к ближайшему светилу непрерывным потоком. Старая звезда слаба, ее спектр далек от идеального и на воскрешение понадобится немало времени.
Младшие Лучи, уже обретшие способность проникать во Второй и Третий слои пространства, со счастливым смехом хлестали беспомощного врага из Астрала, сжигая простейших и неумолимо теряя собственную плоть.
Десяток плазменных дуг – и Младший откатывается в развитии до уровня неразумной Искры. Мгновение – и нестабильная, среагировавшая на угрозу Искра вспыхивает крохотным светилом. И то, что при этом погибнет пара-тройка одноформенных, никак не компенсирует потери.