***
- Вот и ужин, - Вайолет опустила серебряный круглый поднос перед двумя работницами отеля. В тихом лобби перестала играть джазовая мелодия, тускло горели многочисленные светильники.
Лиз опустила руку, которой подпирала подбородок, удивленно глядя на появившееся на стойке обилие столовых приборов. Айрис поправила очки, откладывая согнутый посередине кроссворд.
- Это нам? – воскликнула Айрис. Вайолет улыбнулась.
- Я подумала, что неплохо было бы готовить для вас, раз уж я здесь в помощниках, - девушка сняла с подноса тарелки с хашбраунами и помидорками черри. – Это все, что я нашла на кухне: картошка и помидоры. Правда, в холодильнике еще был кошачий паштет… - нахмурилась девушка, - … у вас тут разве кошка есть?
Лиз прыснула со смеху, Айрис улыбнулась.
- Нам еще никогда не готовили, - в умилении произнесла последняя, боясь притронуться к еде, словно та готова исчезнуть. Вайолет охнула.
- Ой, я правда не знаю, едите ли Вы такое, - обратилась та к Айрис, - просто Лиз рассказала мне о вегетарианстве, и я…
Женщина отмахнулась.
- Ты просто чудо! – воскликнула та. – Лиз, ставь чайник и доставай наш лучший пуэр.
Лиз с довольной улыбкой отлипла от стойки, исчезая в дверном проеме. Вайолет подтащила третий стул, устраиваясь с передней стороны стойки регистрации, разламывая исходящий паром картофельный хашбраун.
***
Мам, пап,
Отель чудесен! Работников не много, но все добры и отзывчивы. Сегодня я впервые вселила двух постояльцев, уговорила их остаться несмотря на то, что они хотели вернуть деньги! Представляете? Айрис – менеджер – показала мне все служебные и бытовые помещения. Очень приятная женщина. Лиз отвечает за бар (плотно замалевано) регистрацию гостей. Мне сказали, что буду помогать всем тут понемногу.
Вайолет пожевывала кончик синей ручки, обдумывая продолжение. Не может же она написать о том, что Лиз – трансвестит, правда же? Или о том, что ей самой придется работать в баре? Еще чего доброго начнут волноваться… и про отсутсвие поваров на пару с продуктами питания писать не стоит…
Кормят вкусно. Мне разрешили пользоваться кухней когда захочу (замалевано) сказали, что я буду питаться за счет отеля.
Вайолет развернулась за письменным столом, косясь на мебель в комнате. Части номера подсвечивались теплым тусклым светом многочисленных электроприборов. Птица на картине над кроватью продолжала поглядывать на девушку. Вайолет нервно вернулась к листу бумаги.
Номер чудесный. Много места, уютно. Кажется, я еще не успела вас поблагодарить за то, что вы устроили меня сюда. Так что вот, я исправляюсь. Очень вам благодарна.
Люблю,
Вайолет.
Девушка хмурилась, засовывая сложенный лист в конверт, взятый со стойки регистрации. В жизни она часто врала родителям. Иногда из вынужденных мер, иногда просто назло, потому что бесилась. Когда врешь слишком часто, правда начинает казаться нелепой, глупой, сомнительной. Вайолет не питала иллюзий по-поводу того, что и письма из отеля будут чем-то отличаться. Она лишь тешила себя оправданием, что делает это во благо родителей. Ведь ничего страшного, если она кое-где не будет договаривать, кое-где изменит событийный ряд, а кое-где приукрасит? Ни к чему расстраивать маму с папой…
В тот вечер, сидя в мягкой прохладной пижаме на малиновом пуфике, дожидаясь, пока высохнут влажные волосы, Вайолет и не подозревала, насколько лживыми будут последующие письма родителям. Она еще не знала, как много ей придется скрывать, не могла знать, как далеко заведет ее работа в отеле «Кортез».
Комментарий к Deck of luckies
Deck of luckies (ам. слэнг) - пачка сигарет
========== Balled up ==========
Плотные занавески слегка подрагивали под свежими потоками ночного летнего воздуха, наполненного ароматом сладкой патоки, цветов и остывающего асфальта. Во тьме тускло подсвечивался старый будильник на прикроватной тумбочке. Последняя четверка почти неслышно сменилась на пятерку. Два двадцать пять утра.
Номер наполнился медленной приглушенной новоорлеанской джазовой композицией. С каждой секундой звучание въедалось в сознание, словно бы постепенное заполнение шарика воздухом. Все больше и больше, пока наконец он не лопнет под давлением. Одеяло в хрустящем свежем пододеяльнике свалилось на пол. От прохлады и резкой музыки Вайолет очнулась, дернувшись на подушках. Не сразу удалось понять, откуда идет мелодия. Спросонья девушка нащупала кнопку включения настольного светильника – тусклый свет озарил пространство у постели – и пару раз хлопнула по крышке радио, подумав, что наступило утро, и пора вставать. Но никакой ответной реакции не последовало, а ведь домашний будильник от этого выключался моментально.
Вайолет щурилась, пребывая в полудреме. Бросив попытки выключить мелодию, девушка потянулась за упавшим одеялом. Окутывавшая комнату тьма словно давила, окружая невидимыми стенами. Мурашки пробежали по спине, стоило помещению наполниться детским смехом. Запахло сладостями. Вайолет вздрогнула, резко поднимая голову. В поле зрения при хилом освещении попала распахнутая дверь ее комнаты и очертания ребенка, простаивавшего на пороге. Как давно он здесь? Вайолет замерла, разинув рот. Не сон ведь это, ибо уж слишком материальным кажется все вокруг. Девушка быстро протерла глаза кулачками, вновь устремляя взгляд на дверь. Светловолосый малыш продолжал стоять на пороге, затем, как ни в чем не бывало, шагнул назад, исчезая во мраке коридора.
- Хей, - Вайолет выбежала следом, в спешке чуть не запутавшись в простынях и не грохнувшись на ковролин. Коридор едва освещался оранжевыми светильниками, крепившимися к стенам между каждыми двумя номерами, подсвечивая скорее потолок, чем полы. Ребенок добежал до поворота, остановившись лишь для того, чтобы оглянуться, дожидаясь девушку. Вайолет кинулась с места. – Постой! - вновь выкрикнула та, забыв, что в отеле есть и другие постояльцы, которые, вероятнее всего, в данную минуту спят. Снова прозвучал мелодичный отрывистый детский смех, Вайолет ухватилась за угол, выбегая в соседний холл. В одном крыле – белокурый мальчик, совсем рядом же, в другой стороне - светленькая девочка. Она неспешно протянула руку. Вайолет в смешанных чувствах сделала шаг вперед, в недоумении хмурясь. Позади, в длинном узком окне тускло играли на занавесках отблески луны. Чьи это вообще дети? – Кто вы? Из какого вы номера? – недоумевала девушка, подходя ближе. В полутьме ярко горел взгляд блондинки, не выражавший абсолютно ничего. Вообще никаких эмоций. Она лишь продолжала протягивать руку. Сильнее запахло мармеладными конфетками.
- Я покажу тебе свою комнату, - вдруг ответила та. Сонная, вырванная из сновидения, Вайолет с опаской подошла вплотную к ребенку, чувствуя позади чужое присутствие. Маленькие ручки медленно обхватили ее под локтем. Вайолет в панике обернулась: тот белокурый малыш, напоминавший ангелочка, касался ее холодными ладошками.
- И-из какого вы номера? Г-где ваши родители? – сбиваясь вопрошала Вайолет. Становилось не по себе от взгляда этих детей, словно они знали куда больше, чем она сама.
- Можно прямо здесь? – тихо спросил мальчик, выглядывая из-за нее на блондиночку.
- З-здесь что? – Вайолет и сама не понимала, почему стояла на месте, словно примерзшая к ковру холла, хотя могла вырваться, убежать, сделать хоть что-то. Ее вело и пошатывало на фоне никак не рассеивающейся дремоты. Из ее номера все еще доносилось звучание радио, перекрываемое биением собственного сердца. Внезапно чьи-то сильные руки схватили ее за талию, и острая боль от иглы пронзила предплечье. Вайолет разинула рот, проскулив от неприятного ощущения, цепляясь за незнакомца.
- Ш-ш-ш, - почти нараспев шептал мужской голос, - сейчас все пройдет. Это лишь сон.
Вайолет ухватилась за руку, что крепко сжимала ее тело. Ее вдруг как в ледяную воду окунули: все замедлилось, поплыло. Сил бороться не было, будто мышцы сковало льдом. Вайолет сползла вниз, на пол, к самому плинтусу.
- Кыш, уйдите! – словно эхом слышала та прокуренный женский голос. – Сказано было вам, нельзя ее трогать! – двигались тени, отбрасываемые на крашеные стены, и вновь звучал детский смех.
На последних секундах Вайолет обернулась, силясь разглядеть лицо нападавшего. В темноте с трудом удавалось выискать очертания, контуры лица. Все стиралось, сливалось со тьмой, словно старая черно-белая картина. И лишь благодаря уколу она сохранила самообладание, лишь благодаря чему-то, чем ее накачали, она не почувствовала всего того ужаса, который - она знала - должна была испытать при виде черт удерживающего ее человека.
- Кит, - болезненно, то ли утвердительно, то ли вопросительно шепнула та прежде, чем помимо своей воли провалиться в забвение. Продолжавший держать ее скривился, оборачиваясь.
- Она что, назвала меня-
- - я слышала, как она тебя назвала, - с отвращением оборвала его женщина. Велюровые черные туфли мягко ступили по ворсу цветного ковролина. – Что ты ей вколол вообще?
- То, что мне дала ваш менеджер, - с растущим раздражением процедил мужчина. – И почему я вообще должен этим заниматься? Почему я не могу забрать ее себе?
Блондинка небрежно стряхнула пепел с сигареты, присаживаясь возле отключившейся девушки, подбирая к бедрам полы своей меховой леопардовой шубки. В еле освещаемом коридоре блестели влажные подтеки поверх размазавшихся темных теней.
- Оливер разве не предупредил тебя? Эту девушку трогать категорически запрещается, - с улыбкой женщина подставила палец под нос Вайолет, проверяя, дышит ли та. Послышался шумный вздох, словно его обладатель сдерживал ярость.
- Мой дражайший двоюродный внучок, видимо, решил вообще не посвящать меня в свои дела.
Блондинка усмехнулась, различая горящие яростью темные глаза.
- В любом случае, это детки твоей женушки чуть не полакомились ею в коридоре. Так что хотя бы помоги дотащить ее до комнаты, - с этими словами она поднялась, бросила почти истлевшую сигарету на пол и, затушив окурок прорезиненной подошвой, приподняла тельце Вайолет за руки. – Мы не можем колоть ее каждую ночь, впредь пусть кто-нибудь следит за карапузами.
***
Будильник нещадно трезвонил с тумбочки, напоминая звук ножовки по металлу. Черные циферки показывали восемь утра. С головой, будто налитой свинцом, Вайолет присела на постели, свешивая босые ноги, едва касаясь пальцами ковра. Ночные блуждания еще не вспомнились, не просочились в памяти, точно пятно на ткани тряпки. Состояние походило на легкое похмелье, хотелось залечь обратно под одеяло и проспать до обеда, но связать с чем-либо это Вайолет не могла, не помня произошедшего.
Каким бы противным ни было настроение, с какой бы ноги Вайолет ни встала бы в этот день – все это неважно. Взрослая жизнь предполагает ответственность, разумный выбор, осмысление собственных поступков. Нельзя просто остаться дома и не пойти на занятия или повернуть обратно, не доехав пары остановок до места обучения. Прогуляй работу и тебя мигом вышвырнут как неисправный электроприбор. И как бы противна ни была эта правда, Вайолет пришлось взять себя в руки, встать с постели и направиться в ванную, игнорируя чертенка на плече, отчаянно призывавшего вернуться в кровать и подумать, а нужна ли вообще эта работа, вставать на которую будет нужно в такую рань каждый божий день.
***
Кожаные оксфорды ступали по ковролину холла, плавно развевался подол свободной миди юбки цвета смузи с редким мелким узором из белых птичек. Поправив заправленную под ремень оверсайзную серую майку с лейблом группы The Kinks Вайолет откинула волосы, гордо вышагивая по коридорам отеля – места, которое она твердо решила полюбить, даже если и сделала она это давно, с самых первых мгновений своего пребывания, даже если пока и не осознавала этого.
Дверь пятьдесят третьего была приоткрыта, внутри глухо работал пылесос. Рядом с номером стояла большая светлая бельевая корзина. Девушка заглянула внутрь комнаты, застыв на месте.
- О мой Бог, что здесь произошло? – практически скороговоркой произнесла та, охнув от увиденного. На ковре возле постели чернело огромное пятно, по периметру пол орошали многочисленные брызги и подтеки. На коленях перед лужицей сидела женщина, которую Вайолет видела прошлым днем на втором этаже вестибюля. Та обернулась на голос.
- Они всегда пачкают ковры, - с воодушевлением начала было женщина, стягивая белую тряпку с красного короба со средствами для очистки, - почему нельзя быть более аккуратными? Почему нельзя делать это на плитке в ванной, как я просила? Ну или хотя бы на постели… очищать простыни куда приятнее…
Вайолет неуверенно шагнула внутрь номера, пропуская изречения мимо ушей.
- А где девушки, которых я заселила? – с недоумением обводила взглядом пустой номер та.
- Съехали, - быстро ответила женщина. Ее русые, отдававшие в рыжину кудряшки, уложенные в небрежную прическу, и униформа напоминали Вайолет о домработнице ее семьи.
- Вы - мисс Эверс? – спросила девушка, обходя гостиничную черную тележку.
- Хейзел. Зови меня Хейзел. А ты Вайолет, да? Тебя нанял Оливер. Хозяин предупредил меня о тебе.
Вайолет хотела было ответить, но не нашла нужных слов, смущенная услышанным именем. Оливер? Уж не тот ли это Оливер, о котором она думает…
Хейзел прервала ее мысли.
- Иди сюда, помоги мне, - не поднимаясь с колен, позвала ее прачка. Вайолет покорно села рядом. – Я вообще-то и сама прекрасно справляюсь с уборкой, а тот факт, что тебя наняли в помощницы только ранит мое самолюбие, но, - быстро лепетала женщина, практически не глядя на Вайолет, - раз ты здесь, то хотя бы сможешь поучиться у меня. Моя мама всегда говорила: женщина может быть сколько угодно красива, но если она не умеет стирать белье – ни один мужчина не станет с ней жить, - Хейзел заметно приуныла, опустившись на подогнутые под себя ноги. Ранее явно красивое, теперь же состарившееся лицо наморщилось, словно она собиралась расплакаться. Женщина и правда жалостливо всхлипнула. – Но мама ошибалась! – проскулила та. – Ему нужна она, – вся из себя красивая, утонченная - никак не я! А ведь она никогда бы не смогла вывести это пятно!
Вайолет не знала, что делать в такой ситуации. Ей никто не выдал книжечку с правилами «Что делать в случае, если прачка расплачется у тебя на коленях». Девушка подобрала подол юбки, неуклюже кладя ладошку на спину мисс Эверс.
- Кто? – колеблясь, тихо спросила Вайолет, будто боялась спугнуть женщину. – О ком Вы говорите?
Хейзел словно очнулась, утерлась краем сверкающего белизной фартука, шмыгнула носом и подняла оставленную в стороне тряпку.
- Промакивай от краев к центру, так пятно не разрастется, а я пока принесу отпариватель, - женщина приподнялась, направляясь к двери. Вайолет убрала волосы за уши и сложила тряпку дважды, прикладывая ткань к пятну. Густая жидкость хлюпала, моментально пропитав тряпку.
- Это кровь? – крикнула через плечо девушка, с опаской принюхиваясь к веществу. Едкий запах железа. Вайолет передернуло. Кровь девушек? Несчастный случай? Или на них напали?
От пришедшей мысли Вайолет начала вспоминать. Жесткий ворс ковра навеял воспоминания о мужских руках, что крепко обхватывали талию, сильный перегар и дешевый парфюм. А потом пустота. Сон ли был это? Простой ли ночной кошмар?
- Не спи, а то присохнет. Въевшееся оно хуже всего отходит, придется аммиак использовать, а хозяина раздражает его запах… - тараторила Хейзел, затаскивая в номер отпариватель на тощей ножке. Вайолет вздрогнула, продолжая веленную работу. Вязкая кровь попадала на руки. И о каком хозяине она все время говорит? – Вот что я тебе скажу, милочка, - мисс Эверс опустилась рядом с пятном, принявшись интенсивно, но плавно промакивать лужицу еще одной тряпкой, - никогда не смешивай аммиак и хлорный отбеливатель. Слышишь, никогда. Сейчас этому учат в школе, нет? В мое время такого не преподавали…
***
Вайолет спустилась в главное лобби, не отводя взгляда от окровавленных ладоней. Кровь высохла, потрескавшись на более светлых участках. Лиз, простаивая у стойки регистрации со вчерашней книгой в руках, оторвала взгляд от страниц, с интересом глядя на девушку поверх очков.