Только в воде юноша пришел и себя. Он был хорошим пловцом и умел ориентироваться. Он заметил недалеко от себя показавшуюся над волнами человеческую голову. Еще волна — и он ясно различил в ней головку Нэлли.
— Держись, Нэлли! — закричал ой.
Девочка, ухватившись за спасательный круг, изо всех сил гребла рукой, стараясь приблизиться к юноше.
Петр выбивался из сил. Намокшая одежда и сапоги тянули его вниз. Он чувствовал, что вот-вот пойдет ко дну. В глазах его мутилось, он с усилием еще раз занес свою руку над водой. Вдруг его глаза сделались словно хрустальными, и ему показалось, что он смотрит через зеленоватое стекло…
Между тем раненное страшилище успокоилось. Оно грузно перевалилось вверх брюхом, и его синеватое тело стало мерно покачиваться на окрашенных кровью волнах.
Вуд уже подплывал к шлюпке, волоча за собой спасательный круг, за который Нэлли держалась одной рукой, другой поддерживая над водой безжизненную голову Петра.
Две шлюпки, спущенные с «Зари», и моторная лодка Кеуа также спешили на помощь.
Стефансен встревоженный стоял на корме, когда на нее вытащили девочку и Петра. Он пощупал пульс юноши и облегченно вздохнул.
— Мы приведем его сейчас в чувство, — сказал норвежец.
Не успел он развести в стороны руки захлебнувшегося юноши, как тот открыл глаза, глубоко вздохнул и раскашлялся. Затем он сел, обвел окружающих каким-то блуждающим взглядом и, опираясь руками о палубу шлюпки, приподнялся. Нэлли бросилась к нему.
— Нэлли! — вскрикнул Петр и обнял ее за шею.
Пока команда возилась с убитым кашалотом,
Петр совершенно оправился. Шлюпка стояла на месте. Управлявший ее машиной матрос оказался плохим механиком и не мог исправить повреждения. Стефансен потребовал механика с «Зари», но тот еще не приезжал, так как все спущенные шлюпки были в расходе благодаря случаю с Нэлли.
За починку машины принялся Петр.
— Да ведь здесь сущие пустяки, — закричал он из машинного отделения. — Передаточная цепь от сильного удара хвоста кашалота соскочила со своего места и застряла в шатунах. Мы сейчас это исправим.
Через двадцать минут машина заработала, и шлюпка, мерно покачиваясь на волнах, поплыла к «Заре».
— Ну, и задали же вы мне баню, — покачивая головой, сказал Стефансен своим юным сотрудникам, — Наша удачная охота могла бы нам обойтись в три человеческих жизни.
XXI. Сон наяву
Стефансен был очень доволен.
— Такой богатой добычи я никак не ожидал, и это позволяет мне в значительной степени изменить намеченный план путешествия, — сказал он.
Петр насторожился.
«Уж не думает ли норвежец возвращаться в Гонолулу?»— мелькнула в его голове тревожная мысль.
— Вот что, друзья! — вдруг сказал Стефансен. — Запасшись топливом на острове Пальмире, мы поедем на острова Самоа, а оттуда через Новую Каледонию в Сидней, и дальше на Филиппины и в Японию. Что вы на это скажете? — спросил он, обращаясь к доктору и Дику.
— Прекрасная мысль! — ответили те в один голос.
— Я уже говорил о своем намерении с капитаном Джонсом. Он вполне одобрительно отнесся к моему предложению.
— Значит, мы будем в Австралии! — покраснев от удовольствия, вскричал Петр.
— В самой настоящей, молодой человек! — улыбаясь, ответил норвежец. — Вы увидите Сидней, Мельбурн и Аделаиду, побываете на острове, лежащем южнее Австралийского материка и называющемся Тасманией, за это я вам ручаюсь, и быть может, навестите страну антиподов— Новую Зеландию.
— Стало-быть, мы пересечем экватор! — воскликнула Нэлли. — Мне очень хотелось бы переехать экватор, — покраснев до ушей, сказала она.
Все засмеялись.
— Переедете экватор, — отвечал, захлебываясь от смеха, норвежец, — и, по обычаю, вас выкупают в экваторной воде. В Австралию, не пересекши экватора, никак не попасть! Ведь эта часть света лежит в Южном полушарии.
Нэлли смутилась. Ей стало стыдно, что она сделала такой промах, и еще сильнее покраснела.
— Да, я знаю это, — сконфуженно прошептала девочка.
— Вы назвали Новую Зеландию страной антиподов, мистер Стефансен. Что это означает? — спросил Петр.
— На юго-востоке от Новой Зеландии вы найдёте среди океана остров Антиподов, — сказал норвежец. — Такое название он получил оттого, что лежит как-раз на конце земного шара, противоположном английскому городу Гринвичу. Вполне естественно, что жители этого острова ходят по земле так, что ступни их нет обращены к ступням ног жителям Гринвича. Вот такие люди, обращенные друг к другу пятками на различных концах нашей земли, и называются антиподами. Если же я назвал Новую Зеландию страной антиподов, то потому, что как там, так и в Австралии по отношению к Европе и северной Азии и Америке жители этих стран также ходят почти вверх ногами.
— А как тебе кажется, Дик, не опасно нам будет высаживаться в Австралии? Ведь туда поехал Доктор Браун, — сказал Петр.
Дик засмеялся.
— Ты думаешь, что этот пройдоха поселится там навсегда и будет поджидать, пока к нему ни приедет. Нэлли Келлингс! — сказал он. — Ведь я тебе говорил, что мы с телеграфистом слышали сегодня по радио.
— А что такое? — поинтересовался Стефансен. — Я ничего не знаю.
— Да Браун снова оскандалился и в Аделаиде. По его требованию там, как и в Гонолулу, местная полицая задержала какую-то девочку, — сказал Дик.
— Ну, конечно, после этого он в Австралии не останется, — заметил норвежец. — Во всяком случае, нам все же придется держать ухо востро, и пока мы будем сходить на берег в сферах английского или американского влияния, Нэлли должна продолжать носить мужской костюм, и оба вы будете по-прежнему красить себе волосы, — продолжал он.
— Я уже давно этим не занимаюсь, — заметила девочка.
— Вижу, — улыбаясь, отвечал Дик, — у тебя у корней волосы пожелтели, а сверху черные. Смешно смотреть! — прибавил он.
— Как я доволен, что Стефансен решил идти в Австралию, — говорил Петр, сидя, по обыкновению, вечером на баке в обществе команды «Зари».
— Да, для тебя с Нэлли это путешествие будет очень полезным. Австралия чрезвычайно интересная страна. Я там долго жил и знаю австралийцев, — заметил Дик. — Да, кстати — вдруг вспомнил он. — Кеуа привез мой чемоданчик, а в нем у меня имеется много фотографических снимков, между которыми немало снятых мной в Австралии. Пойдем ко мне в каюту, я вам их покажу.
Когда Дик рылся в своем чемодане и перебирал огромную пачку фотографических снимков, наверху раздались два коротких звонка, или, как называют их, «пробили склянки».
— Мне пора становиться на вахту, — заметил Дик; — вечером мы соберёмся на баке, и я вам буду рассказывать про Австралию.
— Итак, Петюк, мы с тобой будем в Австралии. Снилось ли это тебе? — сказала Нэлли, выходя с Петром из каюты Дика.
— Нет, об этом я даже не смел мечтать! Просто сон какой-то, — отвечал он.
— Хорошо, что этот сон наяву, — заметила девочка.
XXII. В тайфуне
Октябрь считался у моряков самым неблагоприятным в Восточно-Китайском море. В это время там обыкновенно свирепствуют сильные бури и проносится страшный морской ураган, называемый «тайфуном». Сильно нагретый в летние месяцы воздух в Южно-Китайском море, прорезаясь через Формозский пролив, устремляется на север. Здесь, в ВосточноКитайском море, он сталкивается с холодным воздушным течением, вырывающимся через Корейский пролив из Японского моря и устремляющимся на юг. Это столкновение двух могучих воздушных течений производит в воздухе сильнейший круговорот. На море поднимается буря. Громадные водяные валы вздымаются на протяжении всего того гигантского кольца, которое описывают в воздухе два столкнувшиеся воздушные течения.
Так как напор разгоряченного ветра с юга, от острова Формозы, сильнее холодного, дующего из Корейского пролива, с севера, то бушующее морское кольцо, крутящееся вокруг своей оси, в тоже время с невероятной быстротою подвигается в северном направлении. Быстроте его передвижения вперед способствует к тому же теплое течение Куро-Сива, несущееся от о. Формозы на северо-восток, к западным берегам Японии.
Внутри такого кольца вследствие сильного его вращения происходит неравномерное волнение, толчея, и ни одно судно, попавшее в него, никогда еще оттуда не возвращалось, погибая разбитым я щепки.
Попадая в самое кольцо тайфуна, даже большие океанские пароходы редко выбираются из него без серьезных повреждений. Все морское пространство, окружающее кольцо тайфуна на многие десятки километров, подвергается настолько сильному волнению и ветру, что морякам стоит немало усилий, чтобы избежать крушения. Такое пространство называется у моряков крыльями, хвостом или головой тайфуна, в зависимости от стороны тайфунного кольца, в которое попадает корабль.
Вот таким тайфуном была захвачена «Заря» на своем пути от острова Формозы в Японию, куда теперь направлялся Стефансен с богатой добычей после удачного плавания среди островов южных вод Тихого океана и у берегов Австралии.
Было ясное, прохладное утро.
Нэлли сидела за столом в кают-компании и читала вслух Петру русскую книгу.
Она уже читала и писала по-русски и многое понимала из прочитанного без словаря. Зато русское произношение давалось ей очень трудно. Буквы «ы» и мягкий знак казались непреодолимыми для девочки.
Урок был прерван Диком.
— Нам предстоит неприятное испытание: капитан опасается, что к вечеру разразится тайфун, — сказал он, садясь на диван.
О тайфуне и Петр и Нэлли не раз слышали устрашающие рассказы матросов.
— Но ведь небо совершенно чистое, да и море спокойное. Мне говорил Вуд, что благодаря попутному ветру мы идем с большой быстротой, и через три дня будем в Японском порту Кобе, — заметила, Нэлли.
— Пойдемте наверх, — позвал юношей Дик. Когда они поднялись на верхнюю палубу, то там собралась, уже вся команда «Зари»,
Матросы рассыпались по борту парохода и пристально всматривались в морскую даль.
— Я ровно ничего не вижу, — сказал Петр.
— А вон над южной частью горизонта белое облачко. Его можно заметить простым глазом, — сказал Дик.
Юноша действительно увидел небольшое продолговатое облако, застилавшее часть горизонта.
— Вот это облако и есть самый верный признак тайфуна, — пояснил Дик.
Роза, очень боявшаяся бури, тоже пришла посмотреть на предвестника ее мучений. Она всегда страдала от качки и с ужасом прислушивалась к пророчеству Дика.
— Выть-может, буря пронесется мимо, — сказала она, уходя в лазарет, где у нее на руках были трое пациентов, заболевших тропической лихорадкой во время пребывания «Зари» в водах Формозы.
Капитан Джонс, по-видимому, был очень озабочен. Он не сходил с мостика и, как говорил Дик, всеми силами старался уйти от настигающего «Зарю» тайфуна.
Через час ветер усилился. По небу с невероятной быстротой неслись клочья черно-бурых облаков. Некоторые из них проносились очень низко и, казалось, над самыми мачтами парохода, другие более медленно проходили над ними.
Наконец все небо покрылось сплошной тучей сине-серого цвета. Морская зыбь становилась все сильнее и сильнее. «Заря» уже сильно качалась на огромных волнах, то высоко поднимая свой нос к небу, то опуская его вниз, и стремительно неслась, словно сани с ледяной горы, в открывавшуюся впереди темную пропасть.
Наконец стало так темно, что пришлось зажечь электричество.
Нэлли спустилась в кают-компанию и легла на диван. У нее сильно болела голова, и ее два раза уже стошнило. Петя крепился, хотя и ему голова казалась наполненной свинцом.
Дик был на капитанском мостике.
Волнение настолько усилилось, что находиться на палубе уже было не безопасно. Иногда громадные волны перехлестывали через борт и заливали то одну, то другую часть дека.
Держась за перила, тянувшиеся вдоль стен наружных кают, Петя спустился в кают-компанию. Там, кроме Нэлли, он нашел и доктора Томсена, который лежал на полу и тихо стонал.
Мальчик бросился к нему, но доктор, открыв глаза, сделал знак рукой, чтобы его оставили в покое.
В это время в каюту вбежал Кеуа, а за ним Окалани, таща несколько пробковых поясов.
— Это зачем? — с недоумением спросил Петр.
— На всякий случай их не мешает надеть, — заметил Кеуа. — Кто знает, что может случиться! У нас оборвало руль, и «Заря» управляется винтами.
Не теряя времени, оба канака надели спасательный пояс на Нэлли и обвязали одним из них доктора Томсена. И девочка, и врач были почти без сознания.
Надев на себя пояс, Петя хотел пойти в лазарет к Розе, но Кеуа его не пустил.
— Я ее приведу сюда, — сказал он. — Бедная негритянка лежит без движения.
Петр сел на диван возле лежащей девочки.
Лицо ее было смертельно бледным. Она, по-видимому, находилась в полузабытьи. Иногда ее веки медленно поднимались и потускневшие глаза смотрели куда-то в пространство.
Вдруг где-то наверху раздался страшный треск. От сильного толчка Петя и Нэлли свалились с дивана. Казалось, что корпус «Зари» раскололся, ударившись о подводную скалу.
В ужасе, не теряя самообладания, Петр схватил Нэлли на руки, подняв с трудом ее с пола, толкаясь о стенки каюты, тащил по лестнице наверх.
Он с трудом отворил дверь, плотно прижатую ветром, и, перешагнув порог, опустился на корточки. От сильного ветра у него захватило дыхание. Вдруг ему показалось, что две сильные руки схватили его за плечи и потащили к правому борту. Петр зажмурился и еще крепче обхватил девочку. Вдруг он почувствовал, что державшие его руки с силой толкнули его вперед, и он вместе со своей ношей упал на палубу. Он больше не в силах был держать Нэлли, и она выскользнула из его рук. Петр в ужасе широко раскрыл глаза. Кругом стояла непроглядная тьма. Треск и визг ломавшихся снастей, вой ветра, удары да плеск волн слились в общий страшный гул. Собрав свои последние силы, юноша закричал, как раненный зверь, но он не услышал даже своего голоса. Почва: ускользала из-под его ног. Он снова собрался с силами и ринулся вперед. Хлестнувшая через борт волна, опять повалила его на палубу, и он покатился куда-то вниз. Еще волна, новый удар, а вместе с ним какой-то холод пронизал все тело Петра, и он стремительно понесся в страшную, черную бездну…
Дик, переступая через обломки свалившейся фок-мачты, пробирался к кают-компании. Дверь в нее оказал открытой. Не без труда он спустился вниз и, ухватившись за колонку, проходящую посредине каюты, зажег карманную электрическую лампочку и осмотрелся.
Доктор Томсен без движения по-прежнему лежал на полу. Ни Петра, ни Нэлли не было.
«Куда же они могли деться?»— с беспокойством, подумал матрос. Лицо его было сумрачно.
Перебирая руками по столу, он приблизился к доктору и начал его тормошить за плечо.
Тот тихо застонал и оставался неподвижен. Дик безнадежно махнул рукой и, добравшись до лестницы, стал подниматься наверх.
«Заря» скрипела и стонала. Слышался неумолкаемый звон бьющейся в шкафах посуды. Какие-то предметы громыхали, катаясь по полу, а сверху доносился вой ветра. Весь корпус парохода дрожал, когда корма его поднималась над водой и винты с грохотом кружились в воздухе.
Ветер стихал. Море заметно начинало успокаиваться. Качка становилась равномернее и уже не сопровождалась такими сильными толчками, как раньше. По небу опять неслись клубы густых облаков, сквозь которые иногда проглядывал бледный фосфорический свет. Ветер продолжал дуть с большой силой, так что Дику пришлось отвернуться, так как у него захватывало дыхание. Уж настолько посветлело, что можно было видеть разрушения, наделанные тайфуном на «Заре».
Вместо горделивых мачт парохода виднелись два коротких обломка. Капитанского мостика не было. Огромная труба как-то странно накренилась на одну сторону, и черные клубы дыма теперь застилали всю кормовую часть судна. Вся палуба была; завалена сластями и обломками.
Около кубрика Дик столкнулся с Окалани и Вудом. Оба были взволнованы и мокры, словно их вытащили из воды. Чтобы не свалиться, в трюм, они ухватились друг за друга руками.
— Ты был в лазарете, Окалани? Что, Роза и Кеуа там? Не приходили ли туда наши юнцы? — спросил Дик.