Однажды Петр заявил Фати о своем намерении ехать в Советскую Россию. Толстяк ничуть не удивился.
— Конечно, поезжайте, там вы будете полезным человеком, — сказал он. — Грустно мне только расставаться с вами обоими, уж больно я к вам привык.
Немало стоило труда для Фати и Поттера выхлопотать необходимые для выезда бумаги. Но за деньги в Америке можно добиться всего, и вот, снабженные всеми бумагами, Петр! Орлов, Нэлли Келлингс и негритянка Роза тронулись в длинный и интересный путь.
III
У коралловых рифов
Когда Петр очутился снова на деке, перед ним открылась поразительно красивая картина.
Теперь на ярком фоне голубого небосклона розовело множество мелких облачков, которые казались сделанными из перламутра.
Державшаяся над морем дымка тумана рассеялась под лучами восходящего солнца. Петр ясно увидел показавшуюся впереди полосу берега.
Матросы мыли, или, как говорят моряки, «скатывали» палубу. Одни ползали на четвереньках, оттирая грязь, с палубных досок песком, другие из помп смывали его сильной струей воды, которая через бортовые отверстия стекала в море.
Когда, осторожно обходя мывших палубу матросов, Петр остановился, чтобы не попасть под струю, один из них оставил свою работу и, вытирая вспотевший лоб оголенной по локоть рукой, приветливо улыбнулся молодому пассажиру.
— Доброе утро, Дик, — сказал юноша, подходя к матросу.
Тот вытер о трусики мокрую руку и протянул ее юноше.
— Что это вы так рано поднялись? — спросил матрос.
Теперь Петр не сводил глаз, с обрисовавшихся контуров берега. Внимание юноши было привлечено каким-то странным пенящимся полукругом, далеко выступавшим в море от острова. Видневшаяся белая полоска, резко выделявшаяся на тёмно-синем морском фоне, казалась кипящей струей.
Это был морской прилив, разбивавшийся р коралловые рифы, т.-е. острова, образовавшиеся из кораллов.
Таких коралловых островов огромное множество в южной части Тихого океана. Некоторые из них поднимаются над уровнем моря и покрыты растительностью, другие же скрыты под волнами и становятся видимыми для глаза только во бремя морского отлива.
Эти острова и являются самыми опасными для моряков. Немало судов разбивается и гибнет в коралловых рифах, местонахождение которых моряки изучают самым тщательным образом.
Коралловые острова известны с незапамятных времен. Зарождаясь в илистом морском дне, микроскопическое живое существо— морской полип— начинал быстро размножаться, поднимаясь к морской поверхности. Полипы выделяют из себя известковое вещество, которое с их смертью твердеет и образует ствол, похожий на ствол дерева с ветками. На мертвых, окаменевших полипах молодые поколения продолжают свою строительную работу, заполняя глубину морей большими коралловыми лесами. Достигнув поверхности воды, коралловые ветки настолько плотно сплетаются, что представляют собой общую сплошную массу, в которую набиваются различные морские растения и трупы животных. Все это гниет, сливается с кораллами, частью каменеет, а частью превращается в почву. Когда вы ступите на коралловый риф, вам кажется, что вы находитесь на обыкновенной земле. Только под водой кораллы имеют различные цвета: красный, желтый, белый и даже лиловый.
Таких коралловых островов огромное множество в южной части Тихогоокеана.
— Какие кораллы находятся возле Гавайских островов? — спросил матроса Петр.
— Здесь больше желтый или белый коралл, — отвечал тот. — Ну, да пропади они совсем, эти проклятые кораллы! Из-за них в бурную погоду и не войти в Жемчужную гавань, — прибавил он, указывая на пенящийся полукруг.
— Посмотрите, а ведь наш спутник все еще с нами, — заметил Дик, указывая пальцем в сторону передней мачты.
Над фок-мачтой парил большой альбатрос, которым не раз любовались Петя и Нэлли в первые дни путешествия, когда девочка еще была здорова.
Иногда им казалось, что он не летит, а скорее скользит в воздухе, нисколько не напрягая свои крылья. Изредка взмахнет он ими и, будто нежась в воздушном пространстве, ловко переваливается с боку на бок.
В это время два матроса выбросили за борт целый чан объедков, оставшихся от ужина. Альбатрос стрелой упал на воду и с жадностью начал пожирать куски плавающего хлеба.
— Ишь обжора! — заметил Дик. — Альбатросы страшно прожорливы, — прибавил он.
— Зато они и делают огромные перелеты, — сказал Петя.
Действительно, альбатрос является единственной птицей, которая перелетает экватор. Обыкновенно в декабре он носится над южными морями. Там, где-нибудь на необитаемом острове или на коралловом рифе его самка высиживает своего единственного птенца, а когда на севере наступает лето, то она летит туда и достигает Охотского моря.
— Ведь на вид он не больше домашнего гуся, — продолжал Петр, следя за парящей птицей.
— Да, но зато размах его крыльев не меньше шести метров, — перебил матрос.
С этими словами он поднял свою щетку, взял ведро и, шлепая босыми ногами по мокрой палубе, пошел к капитанскому мостику.
— После обеда увидимся! — крикнул он юноше.
Пассажиры уже выходили на верхнюю палубу.
У всех были оживленные, довольные лица; после долгого морского путешествия всех радовала близость берега.
У Пети также было легко на душе. Жизнь Нэлли была вне опасности, сам доктор поручился ему за это. С радостным чувством он направился теперь вниз в свою каюту, чтобы немного заснуть, отдохнув от бессонных ночей, проведенных у постели больной.
IV. Дик
Петр очень любил Дика.
В первый же день плавания на «Игле» к юноше подошел высокий, красивый матрос и заговорил с ним по-английски.
— Я слышал, что вы русский. Правда это? — спросил незнакомец.
— Да, я русский, — ответил Петр.
— Ваша фамилия Орлов? Не так ли?
Петр был очень удивлен тем, что матрос знал его фамилию, и, заметив проницательные черные глаза своею собеседника, подумал: «Уж не сыщик ли это?»
Незнакомец словно угадал мысль юною путешественника и улыбнулся.
— Я прочел вашу фамилию в списке пассажиров и решил с вами познакомиться, — сказал он.
Они разговорились.
Петя узнал, что его новый знакомый тоже русский, но слывет за американца, хотя никогда не принимал американскою гражданства.
— Для них я американец, пусть это так и останется! — сказал Дик.
Дик круглый день был занят работой и ему редко удавалось с глазу на глаз беседовать с юношей. Однако, он успел узнать о планах своего молодого земляка и рассказать ему о себе.
Петя узнал, что Дик был сыном портового рабочею в Кронштадте и что его звали Иван Андреевич Серов. С юных лет Ваня пристрастился к морю, а когда подрос, то поступил в мореходные классы. Каждый год ученики этих классов должны были совершать плавание на каком-нибудь из коммерческих пароходов, русских или иностранных, в качестве судовых практикантов или юнг.
Ваня попал на английский пароход «Флору», отправлявшийся в Южную Америку. Капитан этого парохода оказался настоящим зверем. Он бил матросов, и однажды дал такую сильную затрещину русскому юнге, что у Вани надолго оглохло правое ухо. Капитан всегда был вооружен револьвером и находился под постоянной охраной трех преданных ему матросов. Никто из экипажа не решался дать ему отпор.,
Кормили матросов на «Флоре»» хуже, чем кормят на хорошей ферме свиней. Команда не выдержала и забастовала. Капитан предложил забастовщикам начать работу. Получив решительный отказ, он, не говоря ни слова, вынул револьвер и выстрелил в стоявшего против него матроса. Тот упал навзничь. Пуля пробила ему плечо. Трое телохранителей капитана сделали также по выстрелу, но ни в кого не попали.
Безоружные матросы, увидев, что им не справиться с командиром, взялись за работу.
Но возле американских берегов «Флора» была застигнута сильной бурей. Обе мачты оказались сломанными, и наконец корабль потерял руль.
В беспомощном состоянии, лишённое управления, судно носилось по океану в течение двух суток, а буря все продолжала свирепствовать.
Вдруг раздался страшный треск. Все упали от сильного толчка. Оказалось, что «Флора» ударилась об утес, врезавшись в него своим носом.
Где произошло крушение, было неизвестно, так как компас и другие инструменты оказались поврежденными. После первого испуга матросы убедились, что судно не тонет, а крепко сидит на скале. Капитан, приказав приготовить шлюпки, ушел к себе в каюту, чтобы захватить деньги и судовые бумаги.
Начинало светать. Ветер стих, и море стало успокаиваться. Теперь уже было ясно, что «Флора» напоролась на скалу вблизи неизвестного берега. По-видимому, неподалеку был и порт, так как над землею заметили дым.
Команда спустила спасательные лодки, погрузила в них все, что можно было взять с собой. Но где же был капитан? В каюте его не оказалось. Его начали искать повсюду, но не нашли. Пароход постепенно заливало водой, и он сильно кренился на бок.
Команда поплыла на шлюпках к берегу, и к общему удивлению, перед спасшимися матросами оказался Мексиканский порт Тампико, лежащий как-раз посредине восточного побережья Мексиканского залива.
Таким образом «Флора» вместо Аргентины попала в Мексику.
Узнав о происшедшем крушении, портовое начальство вызвало английского консула.
Когда тот приехал, трое уцелевших капитанских друзей заявили, что из ненависти к капитану команда убила его и выбросила за борт.
Немедленно же все матросы были арестованы и посажены в тюрьму, а с ними вместе и Ваня Серов.
— А как же на самом деле погиб капитан? спросил Петя.
— Да мы его пришибли и бросили в воду, — просто ответил Дик.
— Как же вы это сделали?
— Да, когда капитан бежал к своей каюте, он наткнулся на меня, — пояснил Дик. — «А, это ты, малый, иди за мной!»— сказал мне капитан. Войдя в каюту, он отворил несгораемый ящик и вынул из него несколько мешочков с золотом. Часть этих мешочков он засунул в карманы, а часть привязал к своему поясу. Затем он достал большой тяжелый портфель и, дав его мне, сказал:
— Это ты понесешь за мной.
Кроме меня и капитана, в каюте никого не было. Капитанские охранники находились в своих каютах, собирали пожитки. В первый раз за наше плавание капитан был без них. Как только мы вышли на палубу, рядом со мной появилась темная фигура. Сначала я подумал, что это один из капитанских друзей. Я не успел хорошенько рассмотреть, кто возле меня, как вдруг что-то хрустнуло передо мной в темноте, и я, наткнувшись на упавшего капитана, еле сам удержался на ногах.
— Ну, тащи его в воду, — прошептал над моим ухом чей-то голос. Мы дружно схватили тело капитана и швырнули его за борт. Мешки с золотом так и остались на нем, и благодаря их тяжести труп быстро пошел ко дну.
Я швырнул в море и капитанский портфель. Выл ветер и лил проливной дождь. Вся команда была занята подготовкой спасательных лодок.
Машинное отделение было уже залито водой, а электричество погасло. Среди непроглядной темноты нас никто не заметил. Я до сих пор не знаю, кто из матросов убил палача.
Рассказал Пете Дик и о том, как он бежал из мексиканской тюрьмы. Он спрятался в кадку, в которой рабочие приносили арестованным воду. Они вынесли ее и поставили за воротами тюрьмы. На утро водовоз должен был наполнить кадку свежей водой. С наступлением темноты Дик вылез из кадки и ушел.
— Ни часовые, ни сами рабочие— никто меня не заметил, — говорил Дик. — Впрочем, в то время в Мексике стояла такая жара, что все думали только о том, как бы скорее спрятаться в тени от палящего солнца.
Без денег, перебираясь от одного фермера к другому и зарабатывая себе на хлеб поденной работой, добрался Дик до города Монтерей. Здесь он нанялся в ресторан мыть посуду, и через месяц смог купить билет, чтобы доехать до Рио-Гранде дель-Норте, огромной реки на границе Мексики и Соединенных Штатов.
Сначала он думал попасть в город Ларедо, но лохмотья вызвали подозрение у американских пограничников и Дика чуть было не арестовали. Опять началось долгое и трудное путешествие вверх по Рио-Гранде-дель-Норте. Снова тяжелый труд батрака, побои хозяев и жалкий заработок. За это время Дик уже научился говорить по-испански и свободно объяснялся с мексиканцами. Но вывело его из тяжелого положение только знание! английского языка.
В это время в Северной Мексике шли беспрерывные стычки между мексиканскими революционерами и американскими войсками. Когда Дик добрался до города Флендерса в Техасе, там только что закончилось сражение. Один из конных американских разъездов наткнулся на юношу. Дик не растерялся и стал просить американцев взять его с собой. Он рассказал им необыкновенную историю о том, что мексиканские бандиты убили его родителей, увезли старшую сестру, и только! ему одному удалось убежать из плена. Он назвал себя Диком Томасом. Еще по пути он слышал историю, что фермер Томас со всем семейством был убит мексиканцами, а ферма его сгорела дотла. Этим случаем и воспользовался находчивый Дик, чтобы обмануть американских солдат.
Разъезд доставил мальчика к офицеру, тот опросил его и, дав пропуск, отпустил в город Антонио, где, по словам Дика, у него проживал богатый дядя.
В Антонио Дик не поехал, никакого дяди у него там не было. Из Фландерса он отправился на запад и после долгих скитаний добрался до Сан-Франциско.
Теперь Дик считался американским гражданином, хотя в действительности не менял своего русского гражданства.
Уж по пути в Сан-Франциско он работал в разных городах на фабриках и испытал все прелести капиталистической Америки. Сама жизнь сделала из него социалиста, а когда он стал читать социалистические газеты и брошюры, то его глаза все больше и больше начинали видеть истину.
Энергичный и смелый, он превратился в революционера-агитатора. Началась мировая война. Дик открыто осуждал империалистические державы за начатую бойню.
Он агитировал против нее, а когда Америка ввязалась в мировую бойню, выступал на митингах с воззваниями к товарищам-рабочим, чтобы они не вступали в армию.
Его арестовали и продержали в тюрьме почти два года. Сидя в заключении, Дик узнал об Октябрьской революции и затем об окончании войны и начавшейся интервенции в России.
Дик верил в победу большевиков. Душою он был там, где началась мировая революция и где рабочий класс одержал решительную победу над капиталом.
Дик очень мучился тем, что он не мог принять непосредственного участия в этих великих событиях.
Когда, наконец, его освободили из тюрьмы, он долго не находил себе работы. Денег у него не было ни копейки, и, вот, после продолжительных поисков места, он поступил матросом на торговое судно. Ему пришлось совершить плавание в Австралию и затем на Филиппинские острова. Он нашел на Филиппинах коммунистическую ячейку. Он нашел с ней связь и затем поступил; матросом на пароход, уходящий на Гавайские острова.
В Гонолулу Дик прожил несколько месяцев, агитируя среди канаков, и создал ячейку, в которую, кроме туземцев, вошло несколько русских рабочих. Когда они мечтали о возвращении в Россию, Дик отоваривал их от этого.
— В Советской России и без нас довольно своих, а здесь никого не останется, если вы уйдете. Вы здесь нужнее, — говорил он.
Его самого очень тянуло в Москву, но он чувствовал, что вокруг много работы, для которой нужны стойкие и самоотверженные люди. И он работал.
На общественных зданиях Гонолулу то-и-дело появлялись коммунистические, прокламации.
Полиция никак не могла поймать таинственного расклейщика революционных листовок. Никому в голову не приходило, что им является весельчак Дик Томас.
На «Игль» Дик поступил для того, чтобы заработать себе деньги для поездки в Москву. В это время он уже состоял членом американской рабочей (коммунистической) партии и был связан с ее организацией в Сан-Франциско. Команда на «Игле» полюбила Дика, и, скоро он сошелся с матросами, как старый товарищ. Так проделал он несколько рейсов между Японией и Америкой.