– О Защитница.
Эдеард в отчаянии повернулся к Динлею.
– Меня тоже спрашивали, – сконфуженно улыбнулся тот. – Но я знаю, что ты не собираешься объявлять себя императором. Это было бы глупо. Они бы никогда так не сказали, если б лучше знали тебя.
На Эдеарда вдруг навалилась непреодолимая усталость. После всего, что он сделал, после всего, что перенес, он вдруг узнал, что породил только волну недоверия и подозрений.
– Я просто хочу, чтобы люди жили в безопасности! – закричал он. – Я хочу прекратить убийства. Я хочу изгнать страх. Я хочу, чтобы люди знали, что их правители и констебли способны их защитить.
Кансин положила руку ему на плечо.
– Я думаю, именно это и раздражает аристократов сильнее всего. Они не могут поверить, что человек с твоими способностями способен быть честным. Но ты такой, какой есть, и поэтому я останусь с тобой до конца.
– Я тоже, – сказал Динлей.
– Я верю тебе, Эдеард, – подхватил Бойд.
Все повернулись к Максену.
– Эй! Да тут и разговаривать не о чем.
– И все-таки скажи, – потребовала Кансин.
– Я с тобой.
– Спасибо вам всем.
– Но ты должен признать, что таких способностей, как у тебя, Кверенция еще не видела. Даже у Раха их не было. Надеюсь, что я не сказал святотатства.
– Верно, – смущенно согласился Эдеард.
– Итак, – протянул Динлей, – ты Рах?
– Нет!
– Но почему ты? – спросил Максен. – Наверное, ты какой-то особенный.
– Нет, ничего подобного.
– Ты был избран, – сказала Кансин. – Мы знаем, что в своих заповедях Защитница писала только правду. Ты показал нам душу Чаэ. Как тебе нравится эта ирония? Именно его, а не кого-то другого. А если у нас есть души и через Море Одина лежит путь к Ядру, значит, мы еще многого не знаем об этой Вселенной.
– Избран? – ошеломленно повторил Эдеард.
– Не знаю кем или чем, но не верится, чтобы ты и твои способности появились в этом мире случайно. Через тебя с нами говорит Ядро или наши предки.
– А может, и не они, – сказал Эдеард, вспомнив о своих снах. – Но, кто бы ни послал мне этот дар, я не откажусь от него. И обещаю вам, я буду поступать так, как считаю нужным. А если кто-то из вас не согласен, именем Заступницы, прошу, скажите мне об этом. – Он перевел взгляд на пленника, все еще не пришедшего в сознание. – И тут мы снова возвращаемся к нему. Кто он?
– У семейств аристократов свои методы поддерживать порядок в городе, – сказал Максен. – В конце концов, они едва ли могли рассчитывать на помощь констеблей, не так ли? По крайней мере до тех пор, пока не появился Идущий-по-Воде.
Динлей обиделся.
– Констебли всегда защищали закон и порядок в Маккатране. Сам Рах основал нашу службу.
– Рах позволил главам районов контролировать свои территории, – спокойно возразил Максен. – Независимая городская организация констеблей появилась намного позже.
Эдеард поднял руку, чтобы утихомирить разгневанного Динлея.
– Ты хочешь сказать, что в Маккатране есть еще одна полицейская служба?
Максен покачал головой.
– Это слишком сильно сказано. Истинные благородные семейства так же стары, как и сам город. Как только они образовались, они стали искать способы защитить свои интересы. К примеру, организовывали свои службы охраны. Точно так же, как нанимали своих клерков, адвокатов, врачей и еще многих, кто обеспечивал все их запросы. Ну, есть еще специальные люди, заботящиеся об их политических интересах, и это очень широкое понятие. Вы и сами знаете, что бандиты не посягают на безопасность самых благородных семей. Они неприкосновенны. А почему?
– Потому что сотрудничают с ними? – предположил Эдеард.
– Нет, нет. Ты чересчур узко мыслишь. Между ними установилось взаимопонимание. Ничего официального, никто не садится за стол и не обсуждает границы. Но семьи защищают себя на всех уровнях. Если бандиты настолько обнаглеют, что решатся переступить черту, члены семьи быстро отреагируют и примут меры, чтобы осадить нахалов.
– Но… Мирната, – напомнил Эдеард.
– Да. Тот случай стал самым сильным потрясением для города после происшествия у Бирмингемской заводи. Не хотелось бы это говорить, но здесь прямая связь между причиной и следствием.
– Ты что, один из них? – спросил Динлей. – Один из агентов благородных семей?
– Нет.
– Откуда же ты так много о них знаешь?
– Не так уж и много. Один из родственников моего отца пару раз намекал, что в семье есть определенная группа, в которую я мог бы вступить. Но это было очень давно. Потом отец умер, и вы знаете, как обошлись с моей матерью и со мной.
– Что ж, в этом есть определенный смысл, – сказал Эдеард. – Только я все же уверен, что дело касается не только собственной безопасности. Из своего печального опыта я понял, что Гилморны тесно связаны с организацией Буата.
Максен кивнул на человека, все еще висевшего в третьей руке Эдеарда.
– На тебя совершены уже две хорошо организованные попытки покушения. И твои враги не остановятся, тем более что твои силы, похоже, растут.
Эдеард мысленно вернулся к своему последнему разговору с Иварлом.
– Наверное, ты прав. И в таком случае не мы управляем событиями, как бы нам этого ни хотелось.
– Добро пожаловать в Маккатран, – произнес Максен.
– Где все замешано на политике.
– Отлично, ты уже начинаешь понимать.
Эдеард шумно втянул воздух.
– Так как же мы поступим с нашим приятелем?
– Ген-орлы показали агентам семейств, что ты владеешь техникой вспышки, – сказала Кансин. – А теперь ты можешь еще и видеть сквозь маскировку. В следующий раз они бросят против тебя все свои силы.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Почему? А что ты планировал, когда его сбивал?
– Я не знаю. Я просто обезвредил его, потому что должен был.
– Он не расколется на допросе, – заявил Максен. – Он слишком уверен в своих сообщниках. А это не оставляет нам большого выбора.
– Есть одно место, куда я бы мог его спрятать, чтобы он не выбрался, – сказал Эдеард, гадая, не испытывает ли его Максен. – А пока мы решим, что делать дальше.
– Звучит неплохо.
Эдеард, отказываясь от ученичества в городской гильдии эгг-шейперов, был убежден, что его умение не уступает искусству любого практика Синей Башни. Теперь, глядя на крошечную ген-мышь, лежавшую в его руке, он понимал, что в день принятия решения, определившего его дальнейшую жизнь, он себя переоценивал. Маленькое существо было не длиннее пальца, с темной шкуркой, мягкой, словно у новорожденного котенка, а изогнутые коготки, торчащие из тонких лапок, позволяли взбираться по вертикальным стенам большинства городских построек. Но самой удивительной была голова этого создания: удлиненные торчащие уши могли за тридцать ярдов уловить стук упавшей булавки, а глаза казались миниатюрной копией синеватых глаз ген-орлов, способных видеть в полной темноте.
Финитан, передавая ему мышку, удовлетворенно улыбнулся.
«Надеюсь, ты оценишь мои усилия. И прошу тебя бережно обращаться с этим созданием».
«Да, сэр», – благоговейно ответил Эдеард.
Он бережно принял подарок и автоматически постарался успокоить взволнованные чувства мышки. Маленькие глазки послушно повернулись в его сторону, и разум доверчиво откликнулся. Эдеард улыбнулся в ответ.
«Ах, каким замечательным учеником ты мог бы стать», – с сожалением произнес Финитан.
«Сколько она проживет?»
«Жаль, но не больше недели».
Эдеард печально вздохнул, понимая, что иначе быть не могло. Он никогда еще не видел такой мелкой ген-формы, а их жизненный срок всегда зависел от размера.
Вместе с товарищами Эдеард под землей добрался до дома в Сампалоке, где Буат назначил встречу, а там, вынув мышь из кармана, поднял ее на ладони и попросил город пропустить его в нижний подвал. Направленным телепатическим посылом он провел мышь под дверью, заставил подняться по лесенке в средний подвал. Крошечные коготки, цепляясь за мельчайшие неровности, позволили ген-форме преодолеть закругленные ступени. Наверху, в коротком полутемном коридоре, стояли два охранника, вооруженные пистолетами. Ни один из них не заметил, как ген-мышь проскользнула по полу. Не заметил и третий охранник, скрывавшийся под маскировкой прямо перед дверным проемом.
Буат и восемь главарей бандитов уже собрались в комнате. Они сидели за большим старинным столом, на котором стояли открытые бутылки с вином и пивом. Ген-мышь пробралась в угол за высоким буфетом и бесшумно поднялась на самый верх, где кто-то оставил несколько чашек из старого фарфора. С этой позиции мышь передавала Эдеарду отличный вид и звуки сердитых голосов.
Эдеард делился ощущением со своими друзьями, ждавшими в тоннеле.
«Это Гормат и Эдсинг, – сказал Динлей. – А с ними Джоарвель. Смотрите, он сбрил бороду».
«Ты уверен?» – спросила Кансин.
«Да».
«Он прав, – подтвердил Бойд. – Его никто не видел уже пару недель, и вот, оказывается, почему. Хитрый малый».
«Я узнал Халлвита и Койса, – сказал Максен. – А остальные мне не знакомы».
Еще двое мужчин вошли в комнату и коротко поприветствовали остальных.
– Почему мы здесь собрались? – спросил Джоарвель.
– Потому что мы несем убытки, – ответил Буат. – Хоть мы и говорим своим людям, что все в порядке, этот мерзавец, Идущий-по-Воде, выживает нас то с одной, то с другой улицы.
– Мне можешь не рассказывать, – сказал один из пришедших позднее. – Тридцать лет я прожил в своем доме, и вдруг является какой-то мальчишка в форме констебля и размахивает у меня перед носом проклятым ордером. Я с трудом удержался, чтобы не пристрелить его на месте. Тридцать лет!
– Будет еще хуже, – заявил Буат. – Он собирается нас всех арестовать.
– На всех судей не хватит.
– Нет, не наших людей, только нас. Он составляет список, куда войдут сто человек.
«Дерьмо, – прошипел Максен. – Как они узнали?»
Эдеард пожал плечами. Он почти не удивился осведомленности бандитов.
– За что же нас арестовывать? – возмутился Койс. – Я в этом году едва собрал денег, чтобы прокормить семью. Клянусь Заступницей, трое моих сыновей ушли из дома и получили работу в театрах.
– Ни за что, – сказал Буат. – Он не собирается предъявлять обвинения, просто задержит.
– А какой в этом смысл?
– А такой, что он может держать нас двадцать два дня. Таков закон.
– Двадцать два дня!
– И еще перед самыми выборами, – многозначительно добавил Буат. – А без управления, считает он, наши люди разбредутся.
– Вонючий поддонок! Пора перерезать ему глотку.
– Нет. Перерезать глотку его девчонке, а он пусть смотрит. А потом сжечь заживо. С бакалейщиком из Зельды мы так и сделали, и после этого с хозяевами магазинов не было никаких проблем.
– Идущий-по-Воде верно рассчитал, – сказал Эдсинг. – Без нашей твердой руки наши люди разбредутся.
– Это еще что, – добавил Буат. – Если выборы выиграет Финитан, нас вообще вышвырнут из Маккатрана.
– Неужели мы останемся в стороне? – закричал Халлвит. – Нельзя позволить ему стать мэром, это ведь Маккатран.
– Мы несколько раз пытались убить или изувечить его. А он по-прежнему расхаживает по улицам. У нас нет таких сил, как у него.
– Хочешь сказать, что он Рах? – поинтересовался Эдсинг. – Об этом толкуют повсюду, куда ни загляни.
– Глупые суеверия. Он сирота из провинции Рулан, только и всего. Мне известно доподлинно. Но силы у него хватает.
– Говорят, ему покровительствует сама Пифия.
– Мне наплевать, кому она покровительствует. Наша проблема не в мистике, а в реальности. Нас запрут в камеры, а потом отправят на какой-нибудь забытый Заступницей остров до конца жизни.
Кулак Халлвита яростно ударил по столу.
– Мы все поняли! А теперь скажи, что нам делать.
– Драться с ним, драться всеми силами. Это все, что нам остается. Когда они придут, чтобы забрать нас в камеры, мы будем сопротивляться, иначе наша жизнь кончена. Мы перестреляем всех констеблей, сожжем склады, потопим гондолы и корабли в порту. Мы покажем Маккатрану, что не уступим Идущему-по-Воде, что мы не слабее его и более опасны.
– Но нам с ним не справиться, – сказал Койс. – Его столкнули с башни – а он полетел. Пули его не берут. Я сам был в «Доме голубых лепестков», когда твой брат устроил ему ловушку. Он бессмертен. Ох, Заступница! Может, это действительно Рах.
– Если я еще раз услышу такое от кого-нибудь из вас, я перережу ему глотку, – заявил Буат. – Наши сомнения только укрепляют его. Да, он силен, но он один. Один! Пусть только попробует прийти за мной, беспорядки начнутся по всему городу. Всех остановить он не сможет. Вот в чем наша сила. А когда горожане увидят, что натворил их драгоценный Идущий-по-Воде, они потребуют его крови. Это его приговорят к высылке, а мы отпразднуем победу в особняке Кальверит. Все, теперь расходитесь по домам, вооружайтесь и присматривайте цели. Когда он со своим отделением постучится в ваши двери, откройте перед ним двери Хоньо.
В «Орле Олована» друзья заняли свой обычный стол. Они сидели молча, уставившись на кружки с пивом и почти не скрывая мрачные мысли, просачивавшиеся наружу сквозь ослабленные барьеры.
– Вы думаете, они так и сделают? – спросил Динлей.
– Наверняка, – ответила Кансин. – Мы все время загоняли их в угол. Лишали источников денег, как и сказал Буат. Что им терять?
– Тогда надо переловить их быстро и без шума, – предложил Бойд.
– Произвести сотню отдельных арестов? – переспросила Кансин. – Помнишь рейд на рыбацкий склад? Большая часть горожан узнала о нашем прибытии еще до полудня. Буат умно поступает, заранее подготавливая запал. Одного ареста хватит, чтобы все воспламенилось.
– Значит, надо сделать это завтра на рассвете, – сказал Бойд. – Они еще не успели всех предупредить. Там было десять человек, и приказы Буата за ночь не успеют разойтись по всей сети. Его схватим первым, а потом другие участки начнут действовать согласно списку.
– Мы и сами еще не готовы, – возразил Эдеард. Он тоже в первую очередь подумал об ускорении арестов. – Нам потребуется не меньше двух дней, чтобы согласовать действия с другими участками.
– Я полагаю, можно рассчитывать на то, что идея Буата и всеобщее восстание не найдут поддержки у благородных семейств, – сказал Бойд. – Вероятно даже, что их агенты согласятся нам помочь.
– Ни за что, – сердито выпалил Максен. – Мы для них тоже создаем проблемы. Не будь нас, Буат не стал бы ничего затевать. Мы – источник неприятностей.
Эдеард отхлебнул пива.
– Они знают о наших планах, и мы знаем о том, что запланировали они. Но они не знают, что нам это известно.
Динлей в отчаянии схватился за голову и застонал.
– Только не надо начинать сначала.
– Это наше единственное преимущество, – сказал Эдеард. – Надо только придумать, как им воспользоваться.
– И как же? – спросила Кансин.
– Я не знаю, – грустно ответил Эдеард.
– У Буата нет настоящего плана, – заговорил Максен. – Это всего лишь инстинктивная реакция. Должен признать, инстинкт его не подвел. Даже если мы откажемся от арестов, он все равно попытается организовать погромы и убийства констеблей, когда в Совете будут обсуждать проект высылки. Что ему еще делать? Массовые столкновения – его последний шанс остаться в городе. PI единственный шанс заставить Совет отказаться от нашей идеи.
– Как же можно обратить беспорядки в городе в нашу пользу? – воскликнул Бойд. – Я не понимаю. Совсем не понимаю.
Эдеарду очень хотелось знать ответ. И ободрить своих друзей. Он бы согласился на любую стратегию. Вместо этого он мог только смотреть на свою кружку с пивом и молить Заступницу о ниспослании вдохновения. Лучше бы ей поторопиться.
Комната представляла собой простой куб со сторонами по десять ярдов, с единственным светящимся кругом на потолке. В одном углу стояла высокая кровать с жестковатым пористым матрацем, какой можно было найти в любом доме Маккатрана. Второй угол занимала небольшая ванна с непрерывно циркулирующей водой. Простая тумбочка в третьем углу скрывала внутри туалет. Четвертый угол оставался пустым. Дверь отсутствовала. Свежий воздух поступал через щели под самым потолком.