«Знаешь, Эдеард, иногда мне бывает очень трудно смириться с твоими принципами поведения, но не проходит и дня, чтобы я не благодарила Заступницу, что они у тебя есть. Конечно, я поговорю с отцом».
Колонна высланных из города продолжала путь через Сампалок, и по пути к ним присоединялись небольшие группы констеблей, конвоировавшие людей, на которых уже были выписаны ордера. С кем-то из изгнанников шли жены и дети, другие отправлялись в путь поодиночке. Эдеард шагал вместе со всеми, чувствуя давление про-взглядов, сопровождавших процессию. Он ощущал таившийся в головах горожан неосознанный вопрос: «Что дальше?» Этот вопрос приводил в растерянность и его самого.
«Мне нужен совет, сэр», – обратился он к Финитану.
«Я думаю, в этом ты не одинок», – откликнулся Грандмастер.
«Дело вот в чем. Нельзя допустить, чтобы на меня смотрели как на какого-то владыку, стоящего выше Совета. Мы должны работать в рамках закона, иначе все бесполезно и никакого порядка не будет. Сегодняшние события служили восстановлению главенства закона. И отступать от этого нельзя. Много людей погибло».
«Я знаю. И до самой последней минуты я думал, что Овейн отступит. Но, если ты готов принять ограничения, накладываемые законами, значит, есть возможность все начать заново. Хотя это будет нелегко. Я уверен, что людям надо дать время подумать и они поймут, что ты действовал ради их блага. Надо только выбрать стратегию, чтобы должным образом подготовиться к выборам. Вот тогда и наступит день решающей оценки твоих и моих усилий».
«Это я понимаю, и у меня даже есть несколько идей».
«Очень хорошо, мой мальчик. Давай обсудим их».
Кансин, Максена и Динлея он нашел на мосту через Облачный канал. Они сидели на одной из его изогнутых опор и, расстелив форменные куртки, сушили одежду под яркими лучами солнца. Мокрые волосы облепили голову Кансин темным маленьким беретом. На костяшках ее пальцев запеклась кровь, смешанная с грязью. Динлей пытался очистить единственную уцелевшую линзу своих очков, хотя толку от этого было немного: один глаз так сильно опух, что констебль едва мог им видеть. Из рассеченной губы все еще сочилась кровь. Динлей снял ботинки и наложил на левую лодыжку тугую повязку. У Максена был сломан нос. Два тампона из платка, затыкавшие ноздри, уже покраснели от крови. Свой мундир он где-то потерял, а рубашка под жилетом из армшелка висела клочьями, открывая многочисленные синяки и царапины на руках.
Они не встали, заметив приближающегося Эдеарда; все трое продолжали сидеть на своих местах, молча глядя на командира. Он остановился перед ними.
– Что я вижу, – сказал он. – Я оставил своих друзей в лучшем виде.
– Это все, что уцелело, – с усмешкой ответила Кансин.
– Вы стояли рядом со мной, – сказал он им. – Вы верили в меня. Вы сдерживали идиотов Юстаса, чтобы я мог пройти.
Максен усмехнулся и повернулся к Динлею.
– Идиоты Юстаса. Хорошее название для этого полка.
– Надо бы сделать его официальным, – предложил Динлей. Он поднялся с опоры и поморщился, встав на поврежденную ногу. – Иди сюда.
Эдеард обнял его. Он был бесконечно рад, что его друзья остались живы и невредимы, ну, почти невредимы. Затем в его объятия шагнула Кансин. И, наконец, он оказался в руках Максена.
– Ох!
– Что с тобой? – с тревогой спросил Эдеард.
– Может, он и законченный тупица, – палец Максена прикоснулся к разбитому носу, – но отлично знаком с грязными приемами. В этом я отдаю ему должное.
– Итак, – сказал Динлей, – мы остаемся констеблями.
Эдеард виновато покосился на Максена и Кансин.
– На данный момент да. Вы поможете мне конвоировать задержанных?
Динлей с сожалением посмотрел на забинтованную ногу.
– Не думаю, что сумею доковылять до Северных ворот.
– Доктора скоро придут, – заверил его Эдеард. – А как насчет вас двоих?
– Будь я проклят, опять идти с тобой?
Верхний Ров они преодолели довольно быстро. К тому времени, когда капитан Ронарк подошел к Северным воротам, Эдеард насчитал в колонне почти восемьсот человек. Больше всего его расстраивало, что среди них так много женщин и детей, но он ничего не мог с этим поделать. Пока не мог. «Не стоило ожидать чего-то другого».
Дорога по обе стороны от ворот была пустынной. Эдеард вместе со всеми констеблями остановился у хрустальной стены. Байз, идущий во главе колонны, помедлил под гигантской аркой.
– Корабль к вечеру бросит якорь в бухте Коули, – сказал Эдеард бывшему главе района. – На борту вы найдете всю необходимую провизию.
Байз гневно сверкнул глазами.
– И куда нам, по-твоему, деваться?
– В провинциях есть свободные земли. Если хотите, вы можете начать все сначала.
– Я глава района! – в ярости закричал Байз.
За его спиной столпилось более пятидесяти родственников, все в одежде, соответствующей их статусу, но совершенно непригодной для дальнего путешествия по сельской местности. Подолы пожилых женщин после ходьбы по пыльной дороге Верхнего Рва уже порвались и сильно запачкались. Мужчины потели в своих отороченных мехом мантиях, роскошных рубашках и брюках. Две молодые женщины несли на руках младенцев. А их обувь не выдержала бы ходьбы по дорогам больше пары дней.
Эдеард изо всех сил старался подавить в себе чувство вины и сожаления.
– Если вы достойны своего положения, вы его не потеряете, – сказал он. – А теперь уходите, пока я не передумал.
– Ты не доживешь до полуночи, – бросил Байз.
Эдеард невесело улыбнулся.
– Надеюсь, в этом вы не рассчитываете на помощь Варпала или Мотлука.
Байз побледнел. Затем окинул взглядом арку ворот и вышел с высоко поднятой головой. Его семейство поспешило следом.
– К ночи он устроится в летнем домике кого-нибудь из своих друзей, – заявил капитан Ронарк. – Переоденется в свежую одежду, будет прихлебывать вино и строить планы мести, тогда как эти несчастные останутся дрожать от холода на обочине.
– Я знаю. – Мимо Эдеарда потянулись люди, указанные в ордерах на высылку. Из их рядов доносились самые мрачные угрозы. – Важен факт выдворения как таковой. Без активных главарей мы сумеем установить порядок в городе. Кроме того, как вы думаете, сколько времени Байз пробудет желанным гостем? Две недели? Месяц? Как долго вы бы стали кормить и одевать его и всех его родственников? Рано или поздно ему придется переезжать, и с каждым разом все дальше.
– Надеюсь, что так.
– Я благодарен вам за поддержку, сэр, – сказал Эдеард.
– Можешь рассчитывать на нее и в дальнейшем. Я всю свою жизнь посвятил констеблям, но мало чего достиг. Ты восстановил веру в нас. А это очень важно и для меня, и для многих людей, о которых ты и не подозреваешь.
– Я надеюсь, что вы замолвите за меня словечко перед Уолсфолом.
– Непременно замолвлю. И это будет легче, чем ты думаешь. Сегодняшние действия мэра многих разочаровали.
– Мне следует остаться констеблем.
– Мне кажется, в новой должности тебе будет ничуть не хуже.
– В какой должности?
– Капитана участка Дживон.
Эдеард ошеломленно уставился на пожилого начальника.
– Но, сэр…
– Мне все равно скоро в отставку, а в офисе главного констебля есть места, где я могу протянуть оставшееся время. Посмотри на меня. Я вижу, как эти мерзавцы, с которыми я пытался бороться много лет, покидают город. Прекрасный момент. А ты – отличный кандидат для руководства участком, и эта должность послужит неплохой ступенькой к посту главного констебля. В конце концов, Уолсфолу примерно столько же, сколько мне.
– Очень благородно с вашей стороны.
– Это хорошая политика. А я надеюсь, что ты усвоил, что важнее всего в Маккатране.
– Да, сэр!
Восемь констеблей подвели к Северным воротам Буата. Эдеард, окинув его презрительным взглядом, приказал им выпустить задержанного из города.
– Я не знаю, кто ты, Идущий-по-Воде, – произнес Буат, – но долго ты не продержишься.
– Возможно, ты прав. Но я остаюсь здесь, а ты уходишь. И это всем дает надежду на лучшее будущее.
Буат отвернулся и вышел за городские ворота.
– Я и не думала, что когда-нибудь увижу такое, – сказала Кансин.
Буат с нескрываемым отвращением окинул взглядом простиравшиеся вокруг луга и зашагал прочь, держась отдельно от остальных.
– Да, эту картину не скоро забудешь, – сказал Максен. – Ну, что дальше, могущественный Идущий-по-Воде?
– Сампалок, а потом венчание, – ответил Эдеард. – А если вы еще раз меня так назовете, отправитесь вслед за Буатом в самую отдаленную хижину в провинции, какую я только смогу отыскать.
– О-о-о, какой обидчивый!
– Какое еще венчание? – поинтересовалась Кансин.
– Я хотел с вами пого… – Эдеард не закончил фразу. Он резко взмахнул рукой, указывая на последних путников, проходивших в Северные ворота. – Только не ты! – Он кого-то поманил. – Подойди сюда.
Молодой парень оглянулся с виноватым видом, словно не зная, кого зовет Идущий-по-Воде.
– Да, ты, – крикнул ему Эдеард.
Судя по внешнему виду, парень точно подлежал высылке: его вьющиеся каштановые волосы не видели мыла несколько недель, а на щеках начала пробиваться неопрятная щетина. Одежда на нем явно предназначалась для кого-то другого, поскольку брюки держались только на ремне, а штанины были просто подрезаны. Карманы его заплатанной куртки раздулись от запасов еды и каких-то серебряных украшений, награбленных во время погромов магазинов в Сампалоке. На лице застыло угрюмое выражение, а взгляд беспокойно бегал по сторонам.
Вместе с ним, настороженно посматривая на констеблей, шли его родители. Эдеард вспомнил его отца – он обвинялся в рэкете.
– Как твое имя? – спросил Эдеард.
– Оставьте его в покое, – закричала женщина. – Мы уходим, чего вам еще надо, мерзавцы?
Парень окинул его неприветливым взглядом, свойственным многим жителям Сампалока.
– Как тебя зовут? – более мягко спросил Эдеард.
– Маркол, а вам-то что?
– А твоего отца зовут Арктон, это мне известно. А мать?
– Джаниль, – растерянно ответила женщина. – Зачем вы спрашиваете?
– У Маркола очень сильная третья рука.
Маркол покраснел.
– Ничего подобного!
– В городе не так много людей, кто смог бы спустить ген-орла с такой высоты.
– Это не я.
– Ты предан своим родителям, не так ли? – задумчиво произнес Эдеард. – Иначе и быть не может, раз ты решил уйти вместе с ними. Но ты достаточно взрослый и в состоянии позаботиться о себе, если только захочешь. В конце концов, твоего имени в ордере нет.
– Отвяжитесь от него, – отрезала Джаниль и покровительственно обняла сына.
– Я здесь не останусь, – вызывающе бросил Маркол.
– Я хочу сделать тебе одно предложение, – настаивал Эдеард. – Я аннулирую ордер на твоего отца, если ты поступишь в участок Дживон стажером.
– Что?
Арктон и Джаниль недоверчиво переглянулись.
– Эдеард? – удивленно воскликнула Кансин.
– И еще два условия, – продолжал Эдеард. – Маркол должен будет успешно пройти курс и сдать выпускные экзамены, а ты, Арктон, устроишься на работу и станешь держаться подальше от неприятностей.
– Ты говоришь серьезно? – спросил Арктон.
– Я Идущий-по-Воде.
– Он никогда не шутит, – коротко заверил их Максен.
– Да, – едва не плача, воскликнула Джаниль. – Да, мы все сделаем.
– Маркол? – обратился Эдеард к парню. – Что ты скажешь? Тебе придется нелегко.
– Почему вы это делаете? – отрывисто буркнул Маркол.
Эдеард положил руку ему на плечо и отвел в сторону.
– У тебя уже были подружки?
– Да! Сотни!
– Сотни? Да ты счастливчик. Мне не так везло, пока я не стал констеблем. Зато знаешь, сколько их у меня было, когда я стал Идущим-по-Воде? Наверное, слышал что-нибудь на этот счет?
Маркол уже почти улыбался.
– Что-то слышал.
– Девчонкам, особенно хорошеньким, из благородных семейств, очень нравятся парни в форме. И еще больше те, в ком есть необычная сила. Они это очень ценят.
– Правда?
– Быть стажером довольно тяжело, но неужели легче стать крестьянским парнем в дальнем закоулке Игуру? Ты сам-то хочешь работать на ферме?
– Нет.
– Так почему бы тебе не попытаться? Хотя бы ради своей матери. Посмотри на нее, ей ведь очень неохота покидать город. Но у меня нет выбора: твой отец поступил плохо. Зато у тебя появился шанс все исправить.
– Ладно. Я согласен.
– Спасибо. – Эдеард повернулся к Арктолу и Джаниль. – Вы можете возвращаться домой. Завтра к семи утра Маркол должен прийти в участок Дживон и выглядеть чистым и опрятным.
– Да, Идущий-по-Воде. Спасибо, Идущий-по-Воде.
– К чему это, Хоньо тебя забери? – спросил Максен. – Ты всерьез думаешь, что он станет констеблем?
Эдеард усмехнулся.
– Мы ведь стали.
Под аркой Северных ворот прошли последние из осужденных на высылку. Эдеард повернулся к многочисленной группе констеблей.
– Мои сегодняшние действия останутся в памяти людей. Но ничего этого бы не произошло, если бы не ваша поддержка, и я благодарю вас от всего сердца. Ваш вклад в общее дело ничуть не меньше, чем мой.
Третьей рукой он потянулся к огромным железным стержням, удерживавшим ворота. Стопорный механизм протестующе заскрипел, но освободил створки. На миг Эдеарду показалось, что древние хрустальные пластины вот-вот разобьются, но они плавно повернулись и встали на место. Он решил, что этот жест превосходно завершит операцию по высылке преступников.
Катлин, сестра Кансин, стояла на площади возле груды обломков, оставшихся от особняка Байза. Маленький Диум у нее на руках сосал медовый леденец и энергично вертелся, оглядываясь по сторонам. Рядом с Катлин стояли Дибал и Бижули. Все трое беседовали с Динлеем, который пристроился на старинной скамье из талвишневого дерева, вытащенной из груды пожитков. Жители Сампалока собирали трофеи, роясь в обломках, словно стая драккенов в падали. С площади они уходили с тяжелыми узлами самых различных вещей. По мнению Эдеарда, гигантская куча уменьшилась уже на треть. Как ни удивительно, но исчезли даже огромные ворота из внешней стены. Быстрый поиск про-взглядом обнаружил их рядом с кузницей, в трех кварталах от особняка. Хозяин кузницы вместе с подмастерьями уже начал сбивать массивные железные полосы.
– Отлично, – бросила Кансин, выйдя на площадь с улицы Барфол и завидев Катлин. – Так что же происходит?
Катлин заметила сестру и приветливо помахала рукой.
Эдеард поднял палец.
– Подожди немножко, – попросил он.
Жители Сампалока, заметив Идущего-по-Воде, прервали свои поиски и стали с тревогой оглядываться. Эдеард им улыбнулся.
– Возьмите все, что вам нужно, а потом отойдите, пожалуйста.
Несколько человек поверили ему и продолжили свое занятие, копаясь в обломках.
– Эдеард! – предостерегающим тоном окликнула его Кансин.
– А, сейчас, сейчас.
Он отыскал взглядом Кристабель. Она вышла на площадь в лимонножелтом платье и фартуке, на котором виднелись пятна крови. Вместе с ней шла матушка – пожилая женщина, чей взгляд выдавал напряженную подозрительность. Она была настоятельницей храма Заступницы в Сампалоке – одно из наиболее неблагодарных занятий в таком районе. Это отражалось и в ее поведении. Эдеард заметил, что ее лицо более сурово, чем лица всех служительниц храмов, которых он когда-либо видел.
Бижули обняла Максена, а Дибал хлопнул его по спине, вызвав болезненный стон. Диум, обрадованный встречей с тетушкой, немедленно пересел к ней на руки.
Кристабель прикоснулась губами к щеке Эдеарда.
– Ты в порядке?
– Да. Но повторения сегодняшнего дня я бы не хотел.
– Этого никто не хочет.
– Ты еще не раздумала выходить за меня замуж?
– Нет, конечно. Так вот почему ты ее пригласил! – сказала она, указывая на настоятельницу.
– Нет, извини. Я решил восстановить законность и тем самым дать людям надежду. А сегодня им это особенно необходимо.