Спустя полчаса она поняла, что незнакомка и не перестанет играть. Бессмертная, она не знала усталости, ее пальцы легко скользили по клавишам – даже по тем, которых и не было вовсе. Муж и сын все так же стояли рядом, один – неотрывно глядя в окно с печальной полуулыбкой на лице, другой – потупив взгляд и маясь от скуки.
Ки не знала, где оказалась, но представляла себе, что эта семья когда-то жила в этом доме и погибла давным-давно. И вернулась сюда, победив и смерть, и время.
Она спустилась по лестнице, стараясь ступать мягко и тихо, чтобы не нарушить их уединение. Но мальчик вдруг оставил отца и мать и подошел к ней, что-то держа в ладонях. Разжал руку и протянул ей ключ – слишком большой, слишком золотой, слишком бутафорский, чтобы быть настоящим. Ки взяла его, недоумевая. Подняв голову, встретилась с печально-отрешенным взглядом мальчика. Он кивнул в сторону от входной двери, куда она прежде направлялась, чтобы навсегда покинуть это чудное семейство. Озадаченно нахмурившись, Ки обернулась туда, куда он указал.
Рядом со столовой находилась арка, ведущая в коридор. Ки направилась туда, надеясь, что призрачная семья решила каким-то образом помочь ей найти Ари.
Войдя в коридор, ахнула. Он казался просто бесконечным – все сужался и сужался, пока не превращался вдалеке в едва заметную точку. По обеим сторонам коридора располагались двери. Страшно представить, сколько их здесь – сотни или тысячи? Но не прошла она и нескольких шагов, как обнаружила дверь, над которой золотые буквы сложились в два слова: «Джессика Грей». В двери виднелась огромная замочная скважина, куда идеально подходил отданный ей мальчиком-призраком ключ. Но вот что странно: заглянув в скважину, Ки не увидела ничего, кроме белесого тумана. Это настораживало.
Если бы дело происходило в ее мире, она никогда бы не вошла в комнату чужого дома, тщательно скрывающую свои тайны. Но здесь… Ки до сих пор не понимала, как сможет найти Ари в Ордалоне, так может, ей давали подсказку? Тряхнув головой, она решительно вставила ключ в замок. Дверь тут же отворилась.
Стоило переступить порог, как заполонивший комнату туман рассеялся. Ки увидела… себя.
Той Джессике, которую она видела перед собой, было лет пять, не больше. Такая милая кудряшка с пухлыми щечками и румяным личиком. Она сидела у кукольного домика, сосредоточенно выбирая наряд для любимой куклы. А рядом – мама, в легком летнем платье и с короткой еще стрижкой. В комнату вошел папа – он лучился счастьем, глядя на дочку и на жену.
Их фигуры не были прозрачными, как те, что в доме. Казалось, Ки просто смотрела видео из своего прошлого – прошлого, которое едва помнила.
Склонив голову набок, она наблюдала. Ки знала, почему удивительный дом – или его не менее удивительные жители – выбрал именно этот отрезок ее жизни. Это были хорошие времена. Времена, когда они были счастливы – все втроем. Тогда мама с папой еще любили друг друга, тогда у нее не было глупого сводного братца, а у отца – другой семьи. И Ки еще не слышала голосов, которые принесли ей столько неприятностей.
Завороженная уютной картиной, она прошла вперед, чтобы получше рассмотреть и отца, и совсем молоденькую маму, и саму себя. Но стоило Ки коснуться себя-маленькой, как что-то в окружающем мире переменилось. Она не сразу поняла, что смотрит на родителей под другим углом – из глаз пятилетней девочки по имени Джессика. Глянула вниз, на свою детскую ручку и рассмеялась непривычно звонким голосом. Мама послала ей удивленный взгляд, не понимая, что дочку так развеселило.
Странно было вновь оказаться малышкой, но так… здорово! Они поиграли в куклы, попили чай с чернично-творожным тортом – маминым фирменным десертом. Папа рассказывал Ки смешные байки, и она смеялась, позабыв обо всем. Все происходящее казалось настоящим волшебством, но тревога никуда не делась, нависая над Ки, как грозовая туча. Дайана отдала ей свое сердце, Митси и миссис Одли погибли, а Алистер Морэ спал беспробудным сном, а Ари блуждала где-то там, в чужом мире. Ки было хорошо здесь, но… она не могла позволить, чтобы ее желание урвать кусочек счастья поставил под угрозу жизнь семьи Морэ.
Ки, поднявшись из-за стола, попрощалась с родителями.
– Ты куда? – изумилась мама.
– Мне пора. Мне нужно идти.
Она повернулась к двери и похолодела: ее больше не было. Повсюду – лишь белесый туман. Предчувствуя нехорошее, обернулась. Взгляды родителей потеряли теплоту, кукольный домик и стол стерлись в пыль – так же, как это случилось с Митси и миссис Одли. Мама и папа Ки стояли в неестественных, застывших позах, исподлобья глядя на нее.
Не духи. Призраки прошлого.
От этих нечеловечески ледяных и пустых взглядов Ки стало жутко. Попятившись, она утонула в тумане, но он хотя бы скрыл лица существ, притворяющихся близкими ей людьми. Ки нырнула в самую гущу серой завесы, пытаясь по памяти найти место, где прежде находилась дверь, и отчаянно надеясь, что она не исчезла окончательно – кто знал, на какие фокусы способны дома в этом странном мире?
К счастью, дверь все-таки обнаружилась. Ки с силой толкнула ее, выбежала наружу и захлопнула дверь за собой. Постояла, прислушиваясь к тишине.
Только выйдя из коридора в зал, она поняла, что музыка смолкла. Призрачная незнакомка перестала играть на рояле. Вместе с мужем и сыном – во всяком случае, Ки именно так определила их родство – она как ледяное изваяние стояла посреди зала. Вся приветливость исчезла с их лиц. Снова эти мертвые взгляды, преследующие ее.
Ки торопливо прошла мимо призрачных статуй, краем глаза замечая, как они поворачиваются ей вслед. Добравшись до входной двери, резко ее распахнула.
После всех этих историй о джиннии Ламьель, после Темного Отражения, людей, превращенных в пыль, и дома, полного призраков, открывая дверь, она ожидала увидеть мрачные, негостеприимные земли: пожухлую, а быть может, и вовсе сожженную траву, высохшие деревья, нависающие над землей свинцовые тучи… Ничего подобного – от дома уходила дорожка, вьющаяся между тонкими деревцами с изумрудной листвой, вдалеке виднелись холмы, а еще дальше, вдали – смутные очертания города. Вполне себе милый пейзаж.
Но Ки готова была поклясться – когда она попала в Ордалон через картину, только-только занимался вечер. А сейчас уже светало – за холмами поднималось красное солнце. Значит, те несколько минут, что она провела с родителями из прошлого, на самом деле оказались несколькими часами!
Теперь стало ясно, зачем нужна была комната с ее счастливым прошлым – чтобы как можно дольше задержать ее там, не дать исполнить данное Дайане обещание. Означало ли это, что Ламьель знала о существовании Ки?
К сожалению, рядом не было никого, кто мог бы ответить на ее вопросы. А их с каждой минутой становилось все больше.
Глава седьмая. Город, сотканный из ветвей
До города Ки, порядком вымотавшись, добралась за четыре часа – часы мистера Морэ, как ни странно, и в этом мире работали исправно. Идти на каблучках по немощеной дороге было непросто, и она не раз пожалела, что, отправляясь в школу утром – это было, казалось, целую вечность назад, не обула чего-нибудь поудобнее. Как оказалось, для выполнения миссии по спасению подруги белые туфельки – обувь не самая подходящая.
Однако стоило Ки разглядеть город, в который она направлялась, как из головы разом вылетели все мысли. И чем ближе она подходила, тем в больший впадала восторг.
Сердцем города, его стенами и его опорой служило исполинское дерево с огромным – толщиной с дом – стволом. Дерево уходило так высоко вверх, что, окажись оно вдруг в Глероме, посоперничало бы с девятиэтажкой, в которой прежде жили Дейдра и Ки. Склоненные до самой земли, впившиеся в нее подобно корням, ветви причудливо переплетались, образуя маленькие домики.
«Город был деревом или дерево было городом?» – вдруг задумалась Ки.
Никаких мощеных дорог, тротуаров или заборов – в этом изумительном месте царствовала природа, а не человек. Под ногами – примятая трава и протоптанные тропинки, в листве запутались золотисто-зеленые светлячки. Сквозь переплетения ветвей, из которых был соткан город, пробивались солнечные лучи.
Ки восхищенно озиралась по сторонам, на какое-то мгновение позабыв обо всем на свете. Вдохнула полной грудью чистый воздух – свежий, чуть сладковатый. Так пахнет лес – прелой листвой и мхом, сырой землей и запахом земляники, что поспевает на полянках. И только в Ордалоне так может пахнуть город.
Чуть попривыкнув к окружающей ее изумрудно-древесной красоте, Ки направилась исследовать причудливый городок, оказавшийся совсем небольшим. Она забрела на местный рынок – он располагался у самого подножия дерева, опоясывая его ствол. Ветки поменьше, находящиеся поближе к земле, образовывали прилавки и скамеечки. Ки уселась на одну из них и некоторое время наблюдала за происходящим.
Совсем скоро она выяснила, что прекрасно понимает речь жителей Ордалона. Лишь изредка мелькали какие-то незнакомые слова, что не удивительно для места, в котором она оказалась. Ки внимательно прислушивалась и приглядывалась, и поняла, что губы говорящих движутся не в такт словам – то запаздывая, то опережая. Из чего она сделала один любопытный вывод – их речь все же была другой, но в ее собственном сознании удивительным образом превращалась в ее, родную. И как это понимать? Выходит, жителям Ордалона не впервой встречать гостей-иномирян? Или здесь действовала магия самой Дайаны? Совершенно запутавшись, Ки решила отложить подобные мысли на потом – когда она найдет Ари, хранительнице придется ответить на все ее вопросы.
Вторым наблюдением стало то, что единой валюты в мире – или только в этой части Ордалона, куда ее забросила картина, не существовало. Торговцы и покупатели просто обменивались товарами, и назначение многих из них для Ки оставалось загадкой. С одной стороны, не слишком удобно – куда легче носить в кошельке монеты, чем разного рода скарб на плече. С другой – торговцу могла понадобиться уже ненужная тебе вещица. К тому же, Ки заметила одну удивительную деталь: почти у каждого здесь – что продавца, что покупателя, имелась неказистая с виду сумка с весьма любопытным свойством вмещать все, что бы в нее ни положили. Одна дородная дама вытащила из наплечной сумки огромную закопченную ногу какого-то зверя, рулон поблескивающей ткани и несколько симпатичных резных шкатулочек.
«Какая удобная вещица!», – восхитилась Ки, тут же загоревшись желанием обладать подобной. Заглянула в собственную – совершенно обыкновенную – сумку, и с сожалением вздохнула: ей нечего предложить торговцам. Так что от заманчивой идеи приобрести бездонную сумку пришлось отказаться.
Обнаруженный чуть поодаль от рынка кузнец покачал головой, едва взглянув на рубиновое хрустальное сердце.
– Нет, мне тут не справиться. Тут не столько сила нужна, сколько магия. Это тебе к Гаркарису надо, в Ильмарат.
– А далеко до него? – со вздохом поинтересовалась Ки. В городе-древе хорошо, но что ее ожидало за его пределами?
– Далековато, – кивнул кузнец. – За холмами, лигах в десяти отсюда. Ты не отсюда, что ли?
Она помотала головой. Хорошо, что не нужно уточнять, что она, вообще-то, из другого мира.
– Тогда тебе без карты не обойтись. Заплутать там – легче легкого. А экипажи отчего-то сюда давно не ходят.
Расспросив кузнеца поподробнее, Ки поняла, что люди здесь путешествуют редко – слишком многое может случиться в дороге. Хогги – по всей видимости, местный аналог их лошадей, мрут от неведомой болезни, на дорогах можно наткнуться на разбойников-шаатов (что бы это ни значило), а в дикой местности – на разного рода тварей. Не сказать, что сказанное обрадовало Ки. Из оружия у нее – только маленький ножик, который испугает разве что мышь.
Однако унывать она не привыкла, а потому решила действовать. «Какая бы сложная задача ни стояла перед тобой, не тушуйся – просто всегда начинай с малого, – учила ее мама. – А там и сама не заметишь, как, распутывая узелок за узелком и вытягивая ниточку за ниточкой, распутаешь и весь клубок».
Мама… Она даже не подозревает, где находится ее дочь. И, даже узнав – просто не поверит. Пусть время в их мире и двигалось медленнее в разы, Ки напомнила себе, что в Ордалоне надолго задерживаться не стоит. Как ни крути, ей еще из школы домой возвращаться.
«Школа», – отстраненно подумала она. Не верилось, что завтра – по календарю ее родного мира – ей нужно будет снова идти в школу. Как ни в чем не бывало. Как будто всего этого – ставшей хрустальной Дайаны, убившего Митси и миссис Одли Темного Отражения, да и самого Ордалона – не было вовсе.
Ки вздохнула. Итак, ей каким-то неведомым образом нужно найти Ари в совершенно незнакомом – и, как оказалось, опасном – мире. Чем дольше она думала об этом, тем задумчивее становилась.
«Нитка за ниткой, узелок за узелком», – напомнила себе Ки.
Для того, чтобы добраться до кузнеца, ей нужна была карта и удобная обувь. Она подумала было о том, чтобы вернуться домой – переобуться и взять что-нибудь, что можно обменять на карту. Вот только товары, которыми обменивались на рынке, были по-настоящему диковинные – с магией или без нее – а значит, обычные вещицы из ее дома не подойдут. Да и бродить туда-сюда Ки позволить себе не могла. «Картины-порталы ветшают. Не пользуйся ими слишком часто», – вспомнила она слова Дайаны. Кто знает, сколько раз ей еще придется возвращаться?
Значит, оставался только один выход: заработать в Ордалоне то, что пойдет на обмен. Беда лишь в том, что двенадцатилетним девочкам работу обычно не предлагают.
«Ну так то обычно, – рассудила Ки. – Волшебный мир на то и волшебный, чтобы все здесь было не так, как там».
Она поспрашивала у местных, и, благодаря их подсказкам, добралась до части ствола, служащей чем-то вроде доски объявлений. К ней прикреплялись свернутые в рулоны листки. Чего тут только не было! «Требуется погонщик для гидры», «Обменяю сушеную голову детеныша дракона на шкуру шестипалого зубра», «Требуется сильный и сведущий в защитной магии мужчина для выгула цербера. Желательно три», «Нужна швея, хорошо владеющая искусством плетения из воздушных нитей». Изумленно читая объявления, Ки все больше понимала, что девчушке вроде нее в таком удивительном мире работу найти непросто.
Но после тщательного изучения всех листков она все-таки выбрала два, показавшиеся по-хорошему обыденными: художнику требовалась натурщица для написания портрета, и в ночное кафе «Аливиера» требовалась официантка. Ки и не взглянула бы на подобного рода объявления, если бы не волшебная приписка, которая присутствовала в обоих: «Возраст не имеет значения».
Поразмыслив, Ки решила начать с последнего – она была быстрой и трудолюбивой, и с людьми общий язык быстро находила – если только не мешали раздающиеся в голове голоса духов вещей, им принадлежащих. Работа натурщицы все же немного смущала: ей казалось, для этой роли нужны девушки повзрослей и покрасивее. «Как Дайана», – мысленно вздохнула Ки, затосковав по подруге.
Мерцающую вывеску «Аливиеры» (похожую на неоновые вывески Глерома – по всей видимости, какая-то магическая пыльца) она искала довольно долго. К ее разочарованию, дверь оказалась заперта – объявление гласило, что кафе открывается после заката солнца. Ки ничего не оставалось делать, как бродить по городу до наступления вечера.
Общительность сыграла ей на руку: после нескольких расспросов горожан – не встречали ли они неземной красоты кошку с ошейником с изумрудами на белой шейке – она узнала о некоем Птичнике. Жители города-древа уверяли, что он может отыскать кого угодно. Ки незамедлительно направилась к нему.
Птичник жил в высоком узком доме, больше напоминавшем сплетенную из веток башню. Стекол в проемах, тут, конечно же не было, но самих окон она насчитала восемь. На каждом из них сидели птицы – маленькие и большие, серые и неприметные или яркие, с цветным оперением. Ничего похожего на дверь Ки не обнаружила, поэтому просто постучала о деревянную поверхность дома. В тот же миг ветки изящно расплелись, пропуская ее внутрь.
Хозяин дома оказался невысоким старичком – Ки доставала ему макушкой до плеча, хотя сама не могла похвастаться высоким ростом, – но таким бодрым и подвижным, что она едва поспевала за его шагом. Как только Ки рассказала Птичнику о своей проблеме, он приказал ей следовать за ним на верх «башни». Речь старичка была под стать ему самому – такая же бойкая и живая.