– Мы будем на месте уже завтра, – спокойно откликнулся Ан-Таар. – Ничего страшного с тобой не случится. Ты вообще хорошо держишься.
В сумке стража обнаружились овощи и мясо, но вид их отчего-то не вызывал у Кайтена аппетита. Ан-Таар сунул ему небольшой шарик, словно слепленный из мелких крупиц непонятого вещества.
– Тебе лучше съесть это, – сказал он. – Мясо для тебя сейчас слишком тяжелая пища. А здесь чистая энергия, на меду.
Кайтен сунул шарик за щеку. Это было что-то вроде очень твердого, но вкусного печенья; прежде ему не доводилось пробовать подобных сладостей. Эффект от него действительно оказался быстрым: к тому времени, как страж заварил в котелке чай, Кайтен полностью проснулся и снова начал соображать.
– А что это ты ничего у меня не спрашиваешь? – подозрительно спросил он стража. – Кто такой да откуда взялся…
– Хочешь – расскажи, – невозмутимо отозвался страж.
– Не хочу! – попробовал Кайтен наудачу.
– Тогда почему тебя расстраивает, что я не спрашиваю?
Кайтен даже растерялся. Подобная постановка вопроса не приходила ему в голову.
– Да потому что… Ну ты же вроде должен охранять свою территорию. И не пускать чужих. Знаешь, что про вас рассказывают? – И Кайтен с воодушевлением пересказал несколько самых распространенных легенд о дикарях. Ан-Таар слушал с интересом, не перебивая, но в конце лаконично резюмировал:
– Чушь.
– Да? А чем же тогда ты занимаешься? И как ты оказался там так удачно, что спас меня?
– Я выслеживал эту тварь, – спокойно пояснил Ан-Таар. – Но она умело скрывалась от меня. Потом я услышал выстрел…
– Ага, – пробормотал Кайтен. Это звучало достаточно убедительно. – А зачем ты ее выслеживал? Если в ней даже мяса нет.
– Сейчас не время для таких разговоров, – решительно покачал головой страж. – Тебе сейчас слишком трудно соображать, и нога наверняка уже болит. Позже, пока будет заживать твоя рана, ты услышишь все истории, какие захочешь. А теперь пей чай и ложись спать.
Кайтен повиновался. А куда было деваться? Чай оказался душистым и вкусным, но от него со страшной силой потянуло ко сну. Ан-Таар завернул охотника в одеяло, и Кайтен даже не успел подумать, как же будет устраиваться на ночлег он сам. Уснул, едва вытянулся во весь рост.
Дальнейшее воспринималось, словно сквозь мутное стекло. Кайтен даже не был уверен, что действительно проснулся утром, а не видел во сне, как страж снова погрузил его на спину ящера, заставил есть еще одну таблетку, как они перебрались вброд через ручей, и вода холодила босые ноги. Потом была тряская рысь, яркие солнечные блики, режущие глаза, гомон каких-то птиц, тупая, ноющая боль ниже колена, жесткое плечо, на которое он опирался щекой, незнакомый травяной запах от рубахи стража, чужие голоса, произносящие бессмысленные звуки, тошнота и темнота.
========== Семья Ан ==========
Из темноты раздавался довольно мелодичный речитатив, так в старых сказках полагалось читать заклинания. Кайтен стал вслушиваться, то так и не сумел разобрать ни слова, хотя по звучанию это был как будто всеобщий язык. В торопливой речи прослеживалась определенная мелодия, странная, непривычная, но завораживающая. И все же Кайтен решил открывать глаза, поскольку любопытство оказалось сильнее желания слушать дальше.
Он увидел потолок и некоторое время изучал его. Отчетливо виднелись только несколько бревен, с одной стороны они располагались выше, с другой немного ниже, а вот настил между этими бревнами, почти не освещенный, невозможно было разглядеть. Свет был неровный, дергающийся, как от открытого огня. Не свеча. Возможно, камин или что-то в этом роде. Кайтен попытался повернуть голову, чтобы найти ответ на этот вопрос. Пение тут же прекратилось.
– Очнулся, – радостно сообщил тот же голос, который только что читал заклинания. – Наконец-то.
Голос был женский. Даже нет, скорее старушечий.
– Ладно, вру. – Послышался скрипучий смех. – Ты быстро оклемался. Всего сутки провалялся, с другими и похуже бывает.
Поднапрягшись, Кайтен поднял голову. У него в ногах сидела маленькая сухонькая бабушка, завернутая в бесформенное, зато белоснежное одеяние. В широкой улыбке насчитывалось ровно три зуба.
Кайтен хотел спросить, кто она такая и что делает у его постели, но не сумел вытолкнуть из пересохшего горла ни единого звука. Впрочем, старуха словно прочитала его мысли.
– Звать меня Ан-Мару, и я ведьма, – почти нараспев сообщила она.
Ведьма? Кайтен вспомнил, как страж говорил ему, что ведьмы умеют лечить раны. Он мигом вспомнил все, что с ним произошло, и что волновало его накануне. Приподнявшись на локтях, Кайтен оглядел себя, но понять ничего не смог, поскольку был полностью накрыт одеялом, но зато сумел совладать с голосовыми связками:
– А что с моей ногой? Я не стану калекой?
– Конечно, нет! – Ан-Мару снова скрипуче рассмеялась. – Скоро станешь бегать еще лучше, чем раньше. Если будешь меня слушаться, разумеется.
– Буду, – немедленно пообещал Кайтен.
– Ну вот и умница, – удовлетворенно кивнула старуха.
– А где я? – полюбопытствовал Кайтен. – Ничего не помню. Как я сюда попал? Я ведь совсем заснул, как же я на этом звере-то удержался?
– Конечно, заснул. Таар тебя к себе веревкой привязал, чтобы ты не свалился. Совсем плохо тебе было.
– Да мне от его травы плохо было, – проворчал Кайтен.
– Посмотрела бы я, как бы ты без лекарства доехал, – широко улыбнулась ведьма. – Таар вот тоже тот раз… Учеником еще был, но я его с детства знаю. Молодой да горячий. Поехал с пустыми руками на тварь охотиться один. Ну и цапнула она его. Так весь зеленый вернулся. А он терпеливый, Таар, его хоть на кусочки режь, не пикнет. Но тогда и его проняло. Три дня без сознания валялся, а ехать ему было всего ничего. А ты, видишь, за день отошел. Нет, зря на Таара не наговаривай, он все правильно сделал.
– Ну ладно, – буркнул Кайтен, немного смущенный этой отповедью.
– Ты отдыхай теперь, – сказала Ан-Мару. – А и я пойду. Сутки ведь тебе пела, не переставая.
– Серьезно? – Кайтен смутился. – А больше никак нельзя было? Я как-то все иначе себе представлял.
– Это как, например?
– Ну там… травы какие-нибудь, снадобья.
– И травы, конечно, и мази, – старуха покивала. – Только этого мало. Это рана, нанесенная силой духа, и лечить ее надо тоже силой духа. Песня – верное средство.
– Ну так-то и этот, Ан-Таар, мог спеть.
– Не мог, – строго сказала Ан-Мару. – Сила-то у него большая, только разрушительная. А у меня созидательная. Не может человек одновременно две силы в себе взращивать, душу пополам порвет. Приходится выбирать. Так что одни умеют уничтожать, другие создавать. У ведьм сила особенная. И у стражей. У всех особенная. А ты спи.
Кайтен рухнул на подушку, как подкошенный, и уже не увидел, как старая ведьма вышла за дверь.
Сон однако не шел, и Кайтен принялся прислушиваться к своему самочувствию. Мышцы занемели, но скорее приятно, чем нет, и голова стала достаточно ясной, но вот физиология уже напоминала о себе. Кайтен не был уверен, что сумеет подняться, и, чтобы отвлечься, принялся разглядывать обстановку. Помещение было небольшое, но, впрочем, и не чулан. Стены странные. Там, где потолок был повыше, возвышалась каменная кладка, дверь прорублена в бревенчатой стене, а рядом вовсе что-то вроде заплаты: между подпирающими крышу столбиками прибиты неровные необработанные доски. Так бывает, когда делают земляную стену, засыпая грунтом пространство меж двух таких вот деревянных основ, но Кайтен прежде не видел, чтобы таким способом строили человеческое жилище.
На стыке между каменной и земляной стенами располагался грубый каменный очаг, не камин, конечно, но что-то похожее. Открытое пламя весело плясало в небольшой нише, дым уходил в трубу. Кроме очага, в комнате больше ничего не было, только постель точно в середине плотно утоптанного земляного пола. Свою постель Кайтен ощупал повнимательнее. Толстый слой соломы, на нем большущая пушистая шкура, сверху еще несколько полотняных одеял. Подушка представляла собой набитый травой валик. Грубоватое ложе, но вставать с него не хотелось совершенно. Так что Кайтен просто лежал, уставившись в потолок, пытаясь уловить хоть какие-то звуки снаружи и гадая, какое нынче время суток, – окон в комнатке тоже не оказалось.
Долго оставаться в одиночестве ему не дали. Отворилась без звука дверь, и появился Ан-Таар собственной персоной. Кайтен снова заерзал, приподнимаясь на локтях.
– Я увидел, что Мару вышла отсюда, – сказал страж. – И понял, что ты уже очнулся.
– Она в самом деле просидела тут со мной целые сутки? – недоверчиво спросил Кайтен.
– У нее такая работа, – невозмутимо отозвался Ан-Таар. – А я зашел убедиться, что с тобой все в порядке. Мне нужно будет снова уехать, но ты ни о чем не беспокойся, семья о тебе позаботится.
– Я ей даже спасибо не сказал, – смущенно пробормотал Кайтен.
– Еще скажешь, – успокоил его Ан-Таар. – Лечение происходит не так быстро, как тебе хотелось бы. Но я тут сообразил, что до сих пор никто не спросил твое имя. Если не хочешь, можешь не говорить, – добавил он. – Но должны мы тебя как-то называть.
Кайтен смутился окончательно.
– Да нет тут никакой тайны. Я и все остальное могу рассказать. Это я просто так сказал. Меня зовут Кайтен. Просто я…
– Не доверяешь нам, – закончил за него страж. – Ничего удивительного, если у вас и в самом деле рассказывают такие байки. Но, надеюсь, ты не станешь мешать нам помочь тебе?
– Не стану, – буркнул Кайтен.
– Хорошо. Тебе сейчас что-нибудь нужно? Вряд ли ты успел проголодаться, но…
– Нужно, – тут же ухватился за это предложение Кайтен. – Как тут у вас насчет сортира?
– Если по-маленькому, то в траву, – невозмутимо отозвался Ан-Таар. – Пойдем, помогу.
Он протянул руку. Кайтен сел, одеяло сползло, и тогда он обнаружил, что лежит нагишом. Ему стало неловко.
– Есть что-нибудь накинуть?
– Иди так, там не холодно.
– Но там могут быть женщины.
– А то женщины семьи Ан никогда мужчин не видели.
– И дети!
– Кажется, тебе не так уж и хочется.
Кайтен немедленно ухватился за протянутую руку. Рука стража оказалась очень сильной, хотя ладонь значительно мельче ладони Кайтена.
Нога не болела, но казалась бесчувственной деревяшкой, причем не до колена, а почти до основания бедра. Кайтен осторожно наступил на нее, убеждаясь, что она держит вес тела, а потом опасливо посмотрел вниз. Впрочем, ничего страшного он не увидел: рана оказалась небрежно замотана тряпицей.
– Обопрись на меня, – велел Ан-Таар. – Думаю, ты уже можешь передвигаться самостоятельно.
Кайтен при поддержке стража одолел несколько шагов до двери. В пальцах раненой ноги началось какое-то покалывание, но больше никаких неприятных ощущений. Ан-Таар решительно толкнул дверь, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Кайтен зажмурился от неожиданности, потом заморгал, привыкая, а потом немедленно принялся с любопытством озираться по сторонам.
Странное это было поселение. Похоже, что построено оно было поверх старых руин. Сложное каменное сооружение могло быть прежде чем-то вроде крепости, даже теперь жалкий остов его грозно высился над окружающим пространством. Возвышалась крепость на холме с лысой макушкой, а вокруг теснился лес. К древним каменным стенам прилепились новые деревянные и земляные сооружения. Те домики, которые Кайтен мог видеть с порога, казались точно такими, же, как и тот, где он ночевал: неуклюжие, лоскутные, собранные из чего попало. Впрочем, неподалеку стояло полностью самостоятельное строение: полноценная бревенчатая изба, но она, судя по всему, еще не была окончательно достроена.
– Почему тут все такое? – не удержался Кайтен, хотя так и не сумел подобрать подходящий эпитет.
– Мы здесь недавно, – ответил страж. – Еще не успели обустроиться, как следует. Использовать старые здания проще. Требуется меньше дерева, а это очень важно, когда на носу зима. Поэтому мы и поселились в этом месте. Я думаю, здесь для тебя достаточно травы, – неожиданно сменил он тему.
Кайтен отцепился от своего спутника, самостоятельно проковылял несколько шагов на негнущихся ногах и облегчил душу на зеленой полянке возле дома. К счастью, никто из людей не появился.
– Иди в дом, – распорядился страж. Он не спешил снова предлагать свою помощь, и Кайтен уцепился за стену. – Скоро кто-нибудь придет к тебе. А мне пора ехать.
– Ага, ладно, – кивнул Кайтен и аккуратно двинулся обратно в дом. Ан-Таар же быстрым шагом скрылся за углом.
Оказавшись снова в своей постели, Кайтен немедленно принялся разматывать повязку на ноге. Очень уж хотелось посмотреть, что с ней стало. Повязка оказалась пропитана чем-то маслянистым, да и кожа под ней жирно лоснилась в свете очага. Открывшаяся взору картина ужаса не внушала. Раны покрылись корочкой, небольшая краснота оставалась только вдоль края коросты, так всегда бывает, ничего особенного. Кайтен даже усомнился, не наврали ли ему насчет суток, слишком уж хорошо зажившими выглядели его раны. Но тут дверь снова отворилась.
– Ты напрасно снял повязку. Бабушка Мару нарочно положила мазь, чтобы лучше заживало.
Кайтен обернулся… и невольно вздрогнул. На пороге стояла молодая женщина, наверное, его ровесница, может быть, чуточку старше. Высокая, стройная и красивая. Была бы. Да, о том, насколько красивой она могла быть, можно было судить по левой половине ее лица. Правую же покрывала сеть уродливых белых рубцов, искажавших ее черты, и первое впечатление от этого было совершенно шокирующим. Наверное, женщина давно привыкла к такой реакции, потому что улыбнулась грустно и понимающе.
– Меня зовут Ан-Кава, – назвалась она. – Я помогаю бабушке Мару.
Кайтен растерялся и смутился настолько, что не придумал ничего лучше, чем спросить:
– А что это у вас у всех имена начинаются с «Ан»? Это у вас фамилия, что ли?
– Родовое имя, – поправила она. – Полностью, с родовым именем, мы обращаемся к тем, кто из другой семьи. А в семье можно и попросту. Ты сказал Таару, что тебя зовут Кайтен. А каково твое родовое имя?
– А у меня нет, – признался Кайтен. – Я же не гражданин.
– Не гражданин? – Она выглядела удивленной. Кайтен сообразил, что на древнем языке слово «гражданин» примерно означало «обладающий правами». В самом деле глупо звучит.
– Ну, это довольно сложно, – попытался он уйти от темы.
– Обязательно потом расскажи, – попросила она. – Это так интересно! Такие разные люди живут за пределами леса. Я совершенно не понимаю, как можно там жить. Но это потом. Теперь тебе нужно набираться сил и отдыхать.
Ан-Кава поставила на пол принесенную с собой корзину, вынула из нее небольшую бутыль, глиняный стаканчик. Пока она переливала в стакан ярко-красную жидкость, Кайтен с любопытством разглядывал бутыль. Она казалась точно такой же, как фляга Ан-Таара, но тогда у него не было ни малейшего желания ее разглядывать. Теперь он обратил внимание, что сосуд, похоже, сделан из коры дерева, вот только на поверхности не виднелось ни единого шва.
– Какая странная фляга, – сказал он вслух. Ан-Кава улыбнулась.
– Это плод. Сушеный плод. Он зреет высоко на дереве, а когда созревает, падает и разбивается. Питательная жидкость с семенами впитывается в землю. Чтобы сделать фляги, мы собираем их до того, как они полностью созреют. Срезаем вместе с веточкой. Когда веточка спокойно отходит от горлышка, плод созрел. Тогда мы выливаем содержимое, чтобы семена не пропали, а сами получаем прочную посуду. Остается только пригнать пробку.
Она протянула Кайтену флягу, и он с интересом повертел в руках овальный плод с шершавой, изборожденной морщинами кожурой, с гладким, будто отшлифованным изнутри отверстием на одном конце.
– Вот это здорово, – искренне восхитился он.
– А теперь пей вот это, – Ан-Кава протянула ему стакан. – А я верну на место повязку.
– А что это? – Кайтен с подозрением принюхался. Запах у жидкости казался слегка сладковатым.
– Это сок. Живой сок нескольких фруктов. Специальная смесь, чтобы кровь быстрее нарождалась. А как проголодаешься, ешь все, что в корзине. Что понравится, то и ешь.
Ан-Кава осторожно обернула его ногу все той же промасленной тряпицей. Кайтен следил за ней с виноватым выражением лица: насвоевольничал, прибавил забот. Чтобы немедленно исправиться и стать примерным пациентом, он торопливо выпил сок, вкусный и густой.