… Или быть убитым.
И они ждали, и это действительно остужало головы и убирало нервозность, как и сказал Карпов. Зрелище приближающихся торпедоносцев, сверкающих синими плоскостями в лучах света, было настолько потрясающим, что каждый на мостике смотрел на них. Адмирал Вольский сидел в кресле и ждал. Далекий гул моторов усилился. Он медленно повернулся к Карпову с тоской в глазах.
— Карпов, — тихо сказал он. — Цели уничтожить.
— Так точно. — Он быстро повернулся к Самсонову и кивнул. — С приходом на 4 000 цели уничтожить.
* * *
Мацуо увидел первые яркие искры трассеров, понесшиеся со стороны корабля. Как мало орудий, подумал он, вспомнив учения по отражению атаки торпедоносцев на линкоре «Ямато». Этот корабль мог буквально осветить небо трассерами, но сейчас…
А затем он увидел, как самолет лейтенанта Томаситы слева от него исчез в огненном шаре и услышал, как что-то с металлическим треском ударило в его собственный самолет. Он вцепился в ручку управления, напряженно пытаясь удержать машину. Но посмотрев направо и налево, он непроизвольно ахнул, увидев, как струи огня разрывают самолеты один за другим, как снаряды находят цели, словно у них есть глаза. Каждый сноп огня находил один из самолетов и тяжелые снаряды рвали их на части, отрывая крылья, торпеды отваливались от разорванных фюзеляжей и беспорядочно падали в воду. Самолеты рушились в море изуродованными обломками.
Теперь он понял, что пережил Хаяси. Понял, что тот пытался описать… И почему он попрощался с ним формальным «Сайонара».
Но он вспомнил свое обещание и решил, что не умрет, не сделав ни выстрела в ответ. Он открыл бешеный огонь из крыльевых пулеметов, хотя и понимал, что это было жалким и бесполезным жестом отчаяния. Но он был почти у цели. Визуальный дальномер показывал 2 000 метров, и он, издав последний клич, сбросил торпеду в тот самый момент, когда струя красно-желтых искр нашла его самолет и сотрясла его градом ударов.
Хаяси… Его лицо… Его глаза, когда он сказал свое последнее слово!
Сайонара…
* * *
На «Сёкаку» адмирал Хара ожидал сообщений об итогах воздушных ударов, рассчитывая на хорошие новости. Затем влетел ликующий офицер связи Оноси, докладывая, что удар по Дарвину был нанесен с большим успехом.
— Командиры эскадрилий докладывают об успешных ударах. В порту потоплен эсминец и два грузовых судна, пытавших покинуть гавань. Вражеские артиллерийские установки на берегу понесли серьезный урон. У Ямаситы не будет проблем с высадкой после того, как группа Ивабути произведет обстрел.
Хара задумался.
— Потери?
— Два самолета получили легкие повреждения. Противник был застигнут врасплох.
— А что насчет крейсера?
— Адмирал?
— Крейсера, который создал столько проблем самолетам Сакамото. Вы не слышали о докладе Хаяси?
— Прошу прощения, адмирал. Мы пока не получили доклада от капитана Мацуо.
— Они уже должны возвращаться. — Хара не был доволен молчанием торпедоносцев. У него было какое-то смутное нехорошее предчувствие, так что он радовался, что приказал Ивабути и его «Ямасиро» изменить курс, чтобы взглянуть на этот крейсер, прежде, чем осуществлять обстрел Дарвина.
- Дайте мне знать, как узнаете что-либо от Мацуо. И свяжитесь с группой прикрытия. У них должны быть какие-то новости, верно? Почему они молчат?
— Немедленно, адмирал, — сказал Оноси, направившись в радиорубку.
Отсутствие новостей не было хорошей новостью, подумал Хара. Этот крейсер оказался песком в ботинке с того самого момента, как Сакамото впервые обнаружил его. Потребуется еще час, чтобы все самолеты вернулись на корабли. У него было еще много ударных машин на борту, в частности, восемнадцать торпедоносцев на «Дзуйкаку» и еще восемнадцать на его собственном корабле. Но не было смысла поднимать их на палубы, так как все равно должны были вернуться бомбардировщики. Он ждал докладов Мацуо и Ивабути, и не был доволен.
«Очень простая операция», буркнул он себе под нос. Так сказал Ямамото, но простейшие вещи имеют привычку выворачиваться черт знает во что в боевых условиях. Ни в чем нельзя было быть уверенным. Он знал, что спокойное море обманчиво. Всегда нужно быть наготове.
Он повернулся и посмотрел на грозовой фронт, следовавший прямо за ними. Скорее всего, удастся принять все самолеты прежде, чем поднимется ветер. Затем они смогут уйти от шторма. План операции все еще требовал следовать на юго-восток, к Дарвину.
Очень простая операция…
* * *
Наблюдатели на высокой «пагоде» линкора «Кирисима» заметили что-то на юге и услышали слабый гул стрельбы. Они доложили об этом, и Ивабути быстро связался с разведывательным гидросамолетом, приказал проверить.
Пятнадцать минут спустя вышел на связь лейтенант Мурадзима с гидросамолета F1M1, прозванного американцами «Пит». «Кирисима» нес два таких на корме, предназначенных для разведки. Было очевидно, что торпедоносцы с «Дзуйхо» столкнулись с противником на юге, но больше ничего сказать было нельзя. Держащийся на высоте 1500 метров самолет имел дальность обзора более чем восемьдесят миль до горизонта во всех направлениях, но за отсутствием радара пилоту приходилось полагаться лишь на пару зорких и опытных глаз.
Прямо впереди три быстроходных корабля 5-й крейсерской дивизии разошлись широкой дугой. На юге виднелась какая-то тень на фоне голубого неба, и он довернул, чтобы лучше рассмотреть. Через несколько минут он понял, что нашел то, что искал, и взглянул на объект в бинокль. Затем немедленно вышел на связь, отправив кодовую фразу, обозначавшую «корабль» и сообщил его приблизительный курс и скорость относительно собственной позиции. Он отправил еще один код — «затемнение». И затем решил, что нужно набрать высоту.
Десять минут спустя он улыбнулся, увидев, как крейсеры заложили широкий поворот вправо, выходя на курс перехвата. Затем он заметил еще кое-что в небе перед собой — какой-то самолет, и сначала подумал, что это была одна из машин, возвращавшихся из налета на Дарвин. Однако рассмотрев его в бинокль, он понял, что не знает, что это такое. Оно двигалось низко и медленно, и у него не было крыльев! Об этом тоже нужно было доложить.
* * *
Роденко получил данные от Ка-40 и точно определил параметры обнаруженных целей, которые затем были введены как в навигационную систему, так и в БИЦ. Ка-40 находился в воздухе уже некоторое время, и теперь двигался в обратную сторону от противника, но данных, в сочетании с видеосъемкой камерой высокого разрешения оказалось достаточно, чтобы, наконец, нарисовать четкую картину происходящего.
Федоров анализировал данные, просматривал видеосъемки и сверялся со своими книгами и другими материалами, и расставлял отметки на цифровой карте. Вид у него был озадаченный, так как все выглядело бессмысленно. Затем Николин доложил о том, что принял четкий сигнал на коротких волнах и определил точную дату — 25 августа 1942 года.
— Должно быть, мы потеряли все дни, прошедшие с момента нашего ухода с острова Святой Елены. На самом деле, я полагаю, что мы начали смещаться в это время уже вчера. Я ощущал, что что-то не так. Очень необычно, — сказал он, когда началось совещание.
— Мягко сказано, — вставил Карпов. — Я все еще пытаюсь проснуться всякий раз, как понимаю, что мы стреляем в самолеты, снятые с вооружения восемьдесят лет назад.
— Все еще может быть впереди, — предупредил Федоров. — Ка-40 определил «Кидо Бутай» этой операции — основное соединение авианосцев. Они смогли получить несколько записей, но затем ушли на восток ввиду угрозы вражеской авиации. Но этого было достаточно. Я внимательно изучил записи и уверен, что группа состоит из авианосцев «Сёкаку» и «Дзуйкаку», а также легкого авианосца, тяжелого крейсера «Тонэ» и пяти эсминцев. — Он указал на навигационный дисплей, а затем вывел изображение на верхний монитор.
— Авианосцы находятся к северо-западу от нашей позиции на дальности около 175 километров. Это очень близко, учитывая радиус действия их самолетов. Мы находимся в зоне их досягаемости.
— Я уже высказал свое мнение относительно того, как решить эту проблему, — сказал Карпов. — Двух ракет будет достаточно, чтобы предотвратить их дальнейшие действия против нас.
Адмирал Вольский кивнул, но ничего не ответил. Затем он спросил об общей картине.
— Похоже, что разворачивается крупная операция по захвату Дарвина, — сказал Федоров. — Но этого не должно было быть — с точки зрения истории. Особенно в этот период. Боевые действия сейчас должны быть сосредоточены на Соломоновых островах и Гуадалканале. Но судя по тому, что мы наблюдаем, я полагаю, что разворачивается Операция «ФС» или какое-то ее подобие.
— Операция «ФС»? — Спросил Вольский.
— Она была направлена на изоляцию Австралии путем продвижения на юг через Соломоновы острова к Новой Каледонии, а затем к Фиджи и Самоа. Собственно, первые буквы названий этих островов и есть «ФС». Атака на Дарвин была составной частью этой операции. Она задумывалась в начале 1942 года, но встретила сопротивление командования сухопутных сил Японии, а затем была отменена ради операции на Мидуэе. Но судя по тому, что происходит сейчас, я могу сделать только один вывод — либо Битвы за Мидуэй так никогда и не случилось, либо японцы ее выиграли.
— Они должны были потерять в ней четыре авианосца, верно? — Спросил Вольский.
— Так точно, — продолжил Федоров. — Тем не менее, если они смогли начать операцию такого масштаба, они, вероятно, имеют достаточные авианосные соединения в регионе. То, что мы видим, в общем и целом вспомогательный удар. Он не был частью первоначального плана операции FS, но, вероятно, оказался добавлен. Учитывая, что здесь находятся два тяжелых авианосца, японцы должны по-прежнему иметь основные силы у Соломоновых островов для броска на юг. Они бы не смогли успешно наступать без мощного воздушного прикрытия. Но «Сёкаку» и «Дзуйкаку» здесь быть не должно. Они должны быть у Соломоновых островов, поддерживая наступление на Гуадалканал. Они должны были вступить в бой с американскими авианосцами «Энтерпрайз» и «Саратога» 24–25 августа этого года… Но так случилось только потому, что остальные четыре тяжелых авианосца оказались потеряны у Мидуэя. Я полагаю, если они здесь, это означает, что Битвы за Мидуэй так и не случилось.
— Я так понимаю, что уже ни о чем нельзя говорить с уверенностью, — сказал Карпов.
Федоров нахмурился и пожал плечами.
— Боюсь, я вынужден согласиться, капитан. Мы наблюдаем полную перекройку хода войны на Тихом океане. В последние два часа Николин был очень занят. Перехваты передач Союзников четко говорят о том, что Порт-Морсби в Папуа-Новой Гвинее занят японцами, а это означает, что сражение в Коралловом море завершилось победой японцев или же даже не состоялось. Это радикальное отклонение от той истории, которую мы знаем, и мы оказались прямо посреди хорошо перемешанной каши.
— Значит, вы считаете, что это 1942 год, — сказал Вольский. — Что же насчет вашей теории об интервалах? Почему мы не переместились дальше?
— Это была лишь теория, товарищ адмирал. Я предположил, что мы должны были бы переместиться в 1943 на основе предыдущих перемещений, но Николин убежден, что это 1942. Тот же самый год, в который мы оказались в Средиземном море.
Вольский усмехнулся.
— И что подумает адмирал Тови, когда узнает об этом? Вы говорите, что мы, возможно, начали перемещаться вчера? Мы исчезли у Святой Елены 23 августа 1942, а теперь появились здесь, за тысячи километров всего через день? Англичане мозг себе вывихнут, если об этом узнают!
Федорову показалось, что он пришел к поразительному выводу, но он ничего об этом не сказал, будучи слишком обеспокоенным непосредственной ситуацией. Вольский заметил блеск в его глазах и забеспокоился, но также не стал развивать эту тему, когда молодой старший помощник продолжил.
— Учитывая, что «Хронология войны на море» больше не будет нашей универсальной шпаргалкой, сейчас мы можем принимать решения, основываясь исключительно на непосредственной оценке ситуации. Есть две важные группы целей. Группа из трех крейсеров находится примерно в сорока километрах к северу от нашей позиции, и теперь они повернули на юг. Они приблизятся на дальность стрельбы в ближайшее время. Вторая группа целей находится примерно в семидесяти километрах к северу и движется на восток-юго-восток курсом перехвата. У нас есть четкая картинка по этой группе. Это линкор типа «Конго» с двумя эсминцами. Вероятнее всего это «Кирисима», так как этот корабль часто действовал совместно с этими авианосцами в начале войны.
— Если только все не изменилось, — сказал Карпов. — Что заставляет вас думать, что эти подробности останутся в силе?
— Разумеется, я не могу быть уверен. Вы высказали верное замечание, капитан, но я могу делать некоторые обоснованные предположения на основе общих знаний. Наше преимущество здесь уже не столь существенно, но некоторые аспекты истории все еще кажутся прежними, в частности, состав авианосной дивизии, которую мы обнаружили. Линкор, действующий совместно с авианосцами, должен обладать достаточной скоростью. Корабли типа «Конго» могли развивать до 30 узлов. Картина в целом иная, но куски мозаики все те же. Это те же корабли, что участвовали в сражении в Коралловом море, не считая другого легкого авианосца. Японцы, похоже, все еще составляют корабли в группы так же, как мы знаем из истории. По части этого линкора я очень уверен. Ошибок в типе быть не может, и если это «Кирисима», то его капитаном может оставаться Сандзи Ивабути, а это грозный противник. Для нас разумно держаться как можно дальше впереди от этого корабля.
— У нас не возникло проблем с двумя итальянскими линкорами, — сказал Карпов. — И можно сказать, что мы поставили все британские линкоры в безвыходное положение.
— Верно, — ответил Федоров. — Но это не итальянцы. Вы видели, что было, когда нас атаковали торпедоносцы. Они умирали, но продолжали рваться вперед. Можете ожидать того же от Ивабути. Он был непреклонен. Фактически, он участвовал в первом бою линкоров в Тихом океане. Его корабль вступил в ночной бой у острова Саво у Гуадалканала с американскими линкорами «Вашингтон» и «Южная Дакота». У меня есть материалы с подробным описанием этого сражения, и я подготовил слайд с описанием повреждений, полученных «Кирисимой». — Федоров вывел на экран схему корабля, покрытую красными и синими точками, обозначающими места попаданий снарядов.
— Взгляните на это, и обратите особое внимание на красные точки. «Кирисима» был поражен не менее чем двадцатью 406-мм снарядами, каждый из которых обладал огромной ударной силой, почти такой же, как у наших ракет! Обратите внимание, что большинство попаданий приходятся на район главной палубы или ниже. Светлые синие точки на надстройках обозначают места попаданий 127-мм орудий вспомогательных калибров числом еще семнадцать. Корабль получил повреждения рулевой группы и машинного отделения. Из-за пожаров пришлось затопить снарядные погреба. Броня была пробита, появились подводные пробоины, но экипаж продолжал бой, пока командир группы борьбы за живучесть не смог остановить опрокидывание корабля… — Он сделал паузу, позволив изображению говорить самому за себя и надеялся, что произвел впечатление на других офицеров, в особенности, на Карпова.
— «Кирисима» был потоплен в том сражении, которое должно было состояться в ноябре этого года. Его капитан был спасен из воды и отправлен на Филиппины. Во время американского вторжения он ослушался приказа отступить из Манилы и продолжал оборонять город, квартал за кварталом, в результате чего город был полностью уничтожен, и погибло до ста тысяч местного населения. Но словам некоторых, он совершил самоубийство, когда американцы достигли последнего очага обороны. Позднее эти события получили название «Манильская резня», а генерал-полковник Ямасита был казнен в 1946 году, хотя дал приказ покинуть город, чтобы этого не случилось. Одним из обвинений в военных преступлениях было то, что он не смог сдержать своего подчиненного, спровоцировавшего уличные бои в городе — и это был капитан Сандзи Ивабути. Этот самый человек может находиться примерно в семидесяти километрах от нас по правой раковине. Я не сомневаюсь, что ему была поставлена задача найти и уничтожить нас любой ценой.