Но тут дверь отъехала в сторону, и в купе с шумом ввалились наши попутчики, вернувшиеся с перекура. Два тридцатилетних коммерсанта невыясненной ориентации (в смысле, в чём же их бизнес заключается). Оба круглолицые, с короткими стрижками и карими глазами, спортивного телосложения (не то, что мой благоверный), в глухих, скандинавского узора свитерах и демократичных джинсах. У одного, назвавшегося Владом, красовалась тоненькая золотая серьга в правом ухе. А Стас обращал на себя внимание модной нынче небритостью. Они уселись друг напротив друга у дверей. Стас, перехватив мой взгляд, подмигнул и вновь обратил взор на своего приятеля, самозабвенно вещающего что-то.
Против воли прислушалась и я.
– …Замки навороченные, петли опупенные…, пардон, вырвалось, – сделал Влад извинительный жест в мою сторону. – Все дела! И мастер мне на прощание сказал, мудак! Пардон, – повторился рассказчик, теперь уже лишь скосив на меня глаза. – В общем, этот… мастер сказал мне, типа, что «никакой ОМОН» такую дверь с ходу не возьмёт. Накаркал, блин! Короче, в соседней квартире бабка древняя жила. Уж чем-то я ей не понравился. Древняя-то древняя, а ушлая. Взяла, да и позвонила в ментовку, что дескать в моей квартире слышала выстрелы. А это мастер у меня крепил карнизы к потолку. Прикинь, да? И менты, значит, отправились реагировать на сигнал. Все как полагается, с оружием, в бронежилетах, намордниках. Ну и чего? Сначала, правда, позвонили, да только я, мастера отпустив, музон погромче включил, а сам под душ встал. В общем, не услышал. Так эти лоси, недолго думая, кувалды притащили, и давай в четыре руки мою дверь курочить. Тут уж я в коридор, само собой, выбежал, ору им: «Прекратите, не надо, сейчас открою!». Да куда там. Я же заказывал к тому же и звукоизоляцию по высшему разряду. Вот и дозаказывался. Не слышат они меня, хоть тресни. И только «бум-м-м» по двери! «Бум-м-м!» Я ключ скорей достал. Так они же как раз в район замочной скважины лупили. Все погнули, придурки! Замок не открыть!..
Рассказчик сделал драматическую паузу и в поисках сочувствия посмотрел на меня. Пришлось проявить вежливость и поинтересоваться:
– И чем же всё закончилось?
Влад страшно обрадовался моему вопросу и жизнерадостно засмеялся:
– Ха! Известно чем! Когда все же дверь раскурочили, наваляли мне выше крыши за то, что не открывал родной милиции! Ничего не нашли и свалили. Блин! Это я уж потом узнал, что меня бабка заложила, а тогда! Ну, бардак, думаю. За что? Ни здрасьте, ни до свиданья! А за дверь кто платить будет? Да и, как говорится, моральный ущерб нынче по чём? Но на государство не наедешь, а с простыми ментами разбираться? Так они же подневольные.
Тут с верхней полки свесился Сергей и с ходу вступил в разговор:
– Это точно! Вот у моего знакомого был похожий случай. Поставил он себе дверь железную. Ему замки нахвалили – только пластитом вскрыть можно, иначе никак. Так он ключ потерял и что? По объявлению умельца вызвал, тот за пятнадцать минут замки вскрыл. А вы говорите – дверь…
И у мужчин завязалась оживлённая беседа. Они наперебой стали вспоминать различные страшилки из современного городского фольклора. Сначала они обсудили достоинства и недостатки железных дверей, оперируя цитатами из фильмов, собственным опытом, а главным образом ссылками «один мой приятель» (знакомый, товарищ, сослуживец, начальник, нужное подчеркнуть). Затем плавно перетекли на тему неправедного богатства, где новые русские бесконечно грабились и убивались, что для собеседников лишний раз подтверждало идею «высшего возмездия», хотя бы и в криминальной форме.
К этому времени Сергей уже слез вниз, уже откуда-то появилось пиво. И вся троица начала вожделенно посматривать в мою сторону, явно мечтая, чтобы я освободила им столик.
При каждой новой страшилке Верницкий теребил меня за рукав, заставляя обернуться на него, и многозначительно шевелил бровями. Дескать, слышишь, как бывает? Вот я за богатством не гонюсь, потому со мной ничего и не происходит.
Слушать подобную трепотню у меня уже не было сил, и я вышла в коридор, постоять у окошка. Незаметно снегопад утих, ослабли и порывы ветра. А в облаках даже появились голубые просветы. Не иначе Хибины нас встретят солнцем.
Вагон плавно покачивался на поворотах, везя меня навстречу давнишней мечте. Интересно, неужели я и вправду буду кататься на горных лыжах? В принципе это должно быть просто, в детстве же я каталась на беговых? Каталась. Так что и здесь не ударю в снег лицом!..
…Остаток пути у болтунов прошел, что называется, в тёплой, непринуждённой атмосфере. Они перешли на ты (после первой же рюмки вездесущей водки) и трещали без умолку. Поэтому я сочла за лучшее простоять все это время в коридоре, и испытала огромное облегчение, когда мы оказались на заснеженном перроне в Апатитах.
ГЛАВА 1
Немногочисленные пассажиры, сошедшие здесь, потянулись на привокзальную площадь. Ушли и Влад со Стасом, помахав нам на прощание. Мы же остались на перроне, дожидаться пока Верницкий хоть немного протрезвеет. Я стояла раздражённая донельзя. И впрямь, ситуация сложилась просто изумительная. Мы приехали в незнакомое место, а он лыка не вяжет. Хороший же подарочек он устроил мне прямо на Восьмое марта. А я так надеялась, что мы этот первый вечер на отдыхе отпразднуем вдвоём. Да уж, взглянула я на Сергея, накрылся праздник медным тазом. Хорошо хоть это чудо в перьях на ногах стоит.
– Ну, что ты? Ведь хорошие ребята, – попытался защитить случайных попутчиков муженёк, выпятив губы и стараясь сфокусировать на мне взгляд.
– Чем хорошие? – все сильнее распалялась я. – Тем, что наливали тебе?
– Ну, зачем ты так? Просто посидели, выпили. Сейчас все пройдёт, – обнадёжил меня благоверный, сонно моргая и делая попытку присесть на рюкзак.
Я этого не допустила и принялась навьючивать на Верницкого поклажу. В это время поезд вздрогнул, зашевелился и вскоре исчез вдали, оставив за собой снежный шлейф.
– Пойдем, наказание моё, – я с силой дёрнула его за рукав и повела к стоянке такси, следя за тем, чтобы наказание не оступилось, не поскользнулось и не упало.
– Ну что ты так со мной обращаешься? – пьяно шепелявил супруг. – Что я тебе сделал? Можно подумать, что если бы я исчез, тебе бы стало легче!
– Можно подумать! – огрызнулась я и, прислонив его к вокзальной стене, пошла договариваться с местными таксистами о поездке в Кировск.
И вскоре старенькая «четвёрка» уверенно покатила прочь от вокзала.
Судя по объяснениям водителя, Кировск был типичным рабочим городком, целиком зависевшим от фосфатного рудника, основанного в тридцатые годы. Через полчаса после старта от вокзала в Апатитах мы уже въехали в зажатое между гор местечко. В нем имелись кроме серых пятиэтажек: светофор, памятник Ленину, центр развлечений «Большой Вудьявр» и много-много снега. И, конечно, горы. Но из окна машины я их не смогла толком рассмотреть. К тому же заснеженные Хибины сливались с пасмурным небом и не произвели того впечатления, которого я ожидала. Да и не в том настроении я была, чтобы любоваться красотами природы.
Я позволила себе облегчённо вздохнуть лишь после того, как таксист помог мне затащить все вещи и беспробудно спящего Верницкого в арендованную квартиру.
Жилище в целом мне понравилось. Самый главный принцип был соблюдён – здесь было тепло и имелась горячая вода. Высокие потолки, просторная комната, большая ванная, уютная кухня. Встроенные шкафы в коридоре. Вот только некоторое беспокойство у меня вызвала входная дверь. Эту конструкцию и дверью-то назвать было трудно. При всех моих скудных познаниях в строительстве я понимала, что эта картонная пластина сможет остановить только грудного младенца; французский замок, сохранившийся с середины прошлого столетия, поражал своим примитивизмом и открывался наверняка булавкой, а то и просто на голос хозяйки. А когда я заметила щели в дверном проёме и попробовала покачать косяк, то к ужасу своему обнаружила, что дверь заходила ходуном.
– Не беспокойтесь, – прокомментировала хозяйка мои действия. – Здесь все друг друга знают. Это не в вашем Ленинграде. Никто к вам не полезет. Тем более я всех соседей предупредила. А это кто? – тут она бесцеремонно кивнула в сторону валявшегося в кресле бесформенным кулём Верницкого. – Супружник, или хахаль?
– Муж, – краткостью ответа я дала понять, что не намерена обсуждать эту тему.
– Ну и ладно, – согласилась хозяйка. – В общем, отдыхайте. Телефон я оставила, если что, найдёте меня. Газ есть, свет есть. Телевизор работает. Магазин рядом. А до горы двадцать минут ходу. Вон в ту сторону, – и она неопределённо махнула в сторону окна. – Тогда я пошла?
Напоследок хозяйка скорбно поджала губы, неприязненно взглянув в сторону спящего Верницкого, выразила мне соболезнование взглядом и удалилась, не забыв, впрочем, взять аванс и оставить взамен ключи.
А я подошла к окну в комнате и раздвинула занавеску, чтобы посмотреть окрестный пейзаж, да так и застыла. Напротив дома, метрах в ста, угрожающей, отвесной стеной нависла чудовищная гора. Ее вершина терялась в свинцовом небе. Снег лишь местами удерживался на крутом склоне, и там где его не было, серыми лишайными пятнами обнажалась голая порода. Мне сразу же стало неуютно. От горы исходила угроза и опасность, и я задумалась, а каково здесь жить постоянно? Я, конечно, не специалист, но по системе фэншуй, ставить подобным образом дом, означает полностью блокировать энергию ци. Да уж, хорошо хоть что мы здесь проведём всего семь дней, и ничего плохого с нами не случится…
…Я распаковала вещи, распихав их по шкафам, убрала продукты в холодильник и затеяла общую уборку. В квартире было чисто и опрятно, но наведение порядка позволило мне успокоиться. Вообще для меня уборка заменяет релаксацию. Так что вскоре я уже смотрела на происшедшее более снисходительно. Ну, напился Верницкий, ну слаб человек. Сама виновата, что не проследила. Главное, что до места добрались!
Я решила вознаградить себя за труды праведные свежим чаем, и пока закипала вода в чайнике, присела к кухонному окошку. Оно выходило на внутренний дворик, образованный соседними домами. Весь двор был заполнен невероятным количеством снега. И хотя почти все сугробы выше человеческого роста – дорожки аккуратно расчищены. Я и днём-то, пока мы ехали по городу, восхитилась таким аккуратизмом (не в пример питерским дорожным службам), а потом поняла: стоит хоть один раз не убрать снег, и катастрофа неминуема. Всё понятно – Север есть Север!
Уже давным-давно стемнело, но фонари исправно освещали двор. И ни души вокруг! Только малыш лет пяти в одиночестве катался на ледяной горке. Он съезжал по ней на попе, всякий раз прилежно подкладывая под себя фанерку. Остановившись в конце ледовой дорожки, несколько секунд сидел неподвижно, падал набок, и только тогда поднимался и шёл обратно. Все это он выполнял с методичностью робота, размеренно, без эмоций. Я по привычке начала примерять на него возможные отклонения в психическом развитии, но потом вспомнила, что начался отпуск и, чертыхнувшись, отвела от малыша взгляд.
Из комнаты послышалось кряхтенье и скрип дивана. Это очнулся Верницкий. Вскоре он появился в кухне, держась за голову и постанывая:
– Ох, как голова болит! Дай, пожалуйста, какую-нибудь таблетку! И чего я так напился? А все ты виновата. Остановить не могла вовремя.
Типичный мужской подход к проблемной ситуации – перевернуть все с ног на голову. Я воздержалась от комментариев и молча кивнула в сторону стола, где несчастного страдальца уже дожидались таблетка анальгина и стакан воды.
Осуществив приём лекарства, Верницкий подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу, блаженно застонав при этом. Минут через пять он поинтересовался:
– И давно этот пацанёнок катается? Он же еле ноги передвигает.
– А ты пойди и спроси у него, – злорадно посоветовала я. – А заодно отыщи местный супермаркет, я тебе уже приготовила список, что надо купить, и деньги.
– Ну, куда я в таком виде пойду? – взмолился супруг. – Я вообще передвигаюсь с трудом.
– Ничего, ничего. На улице минус десять, как раз быстро придёшь в себя. Давай, одевайся, – погнала я его в коридор. – Помнишь семейное правило номер один? Ни один твой проступок не должен остаться безнаказанным!
– Может, вместе сходим? – продолжал канючить Верницкий. – А то смотри, упаду в сугроб и замёрзну там на фиг.
– Ты не ямщик, и здесь не степь, – отшутилась я и вытолкала его за порог.
Ф-фу! Зря я, конечно, на него ругаюсь. Так-то он у меня хороший! И ведь не пьяница. Но в компании, по его собственному признанию и моим наблюдениям, не воздержан. Пока он на морозе выгуливал своё похмелье, я отправилась почитать прихваченную из дома литературу. Как это приятно, полистать книгу, в лежачем положении, зная, что у тебя впереди – семь дней восхитительного отдыха! И никто… И НИКТО не посмеет мне его испортить!
Я с удовольствием погрузилась в мир, раскрываемый передо мной очередным западноевропейским интеллектуалом. Мир чистых отношений и политкорректности, где герои в маете бесцельности существования совершали высокохудожественные поступки. Самым приятным в книге были многочисленные цитаты и зашифрованные отсылки к произведениям других авторов. Я включилась в предложенную игру и очнулась примерно через час.
Верницкий так и не пришёл, хотя отведённое для похода время уже истекло. Я забеспокоилась. Сама я супермаркет не видела, но судя по описаниям хозяйки, до него не больше пяти минут ходьбы. Может быть там очередь? Мне рассказывали про Кировск, что этот городок – заповедник социализма. Я подумала, а вдруг тут и вправду царят прежние времена? Вдруг в магазине выкинули что-нибудь остродефицитное? Например, омаров, или страусиные яйца? И Сергей покорно выстаивает в общей очереди?
Когда истекли контрольные пятнадцать минут, и настенные часы пробили ровно девять часов вечера, моё беспокойство возросло десятикратно. Ну что могло случиться? Знакомых за Северным полярным кругом он встретить не мог. Это исключено. Утонуть в сугробе, приморозить ногу, по есенинскому методу? Бред сивой кобылы. Я же видела, что он просто придуривается, а на самом деле очень хорошо соображает. Так что несчастный случай тоже исключается. Заблудиться он не мог. В этом городке очень хорошо с освещением. Тогда что?
Может, на него напали грабители? И он уже давно лежит в больнице, в реанимации, а я здесь с книжкой прохлаждаюсь? Типун мне на язык! Какие грабители в такой холод? Хотя, может быть, выследили нас с вокзала. Решили, что приехали богатенькие спортсмены. Дождались и двинули Серёжку по голове? Нет, чтобы с ним вместе прогуляться! На двоих бы не осмелились напасть.
Нет! Это он скорей всего обиделся на меня и решил проучить. Я здесь места себе не нахожу, а он в местном кафе здоровье поправляет. Точно. Наверняка, уже там с кем-нибудь познакомился и сидит себе, в ус не дует, пивко попивает. Ну, вернётся, я ему устрою! Он ещё пожалеет, что женился на мне!
Но часы показали двадцать два ноль ноль по московскому времени, а Верницкий так и не вернулся. И тогда я, одевшись, выскочила на улицу его искать.
Куда бежать, кого спросить – ничего не понимаю. Абсолютно пустынные улицы. Хорошо, что вскоре отыскалась автобусная остановка, рядом с которой припарковалось такси. Я уточнила у водителя, как пройти к супермаркету и, получив подробную инструкцию, поспешила туда. Идти и вправду оказалось недалеко. Вскоре передо мной открылся типичный центр капиталистической торговли со всеми атрибутами цивилизации. И, разумеется, никакими очередями здесь не пахло и в помине. Впрочем, судя по времени и откровенно скучавшим продавщицам, кировчане в такое время уже не охотно занимались покупками.
Ряд проведённых консультаций с работницами свёлся к всеобщему отрицанию:
– Как вы говорите? Темно-русый полноватый мужчина лет сорока? Чуть выше среднего роста? Глаза серые, нос с горбинкой? Виски седые? Как интересно. А одет как? Синяя «Аляска» и черные джинсы? Не, не помним. А что хоть купить должен был? Вы это лучше скажите.