– Комсомольцы в деревне есть?
– Нет.
– Плохо.
Федор задумался. Ни коммунистов в деревне, ни комсомольцев, фактически – один председатель сельсовета, только на него и опереться можно. Но хоть ситуацию прояснил…
– Если что подозрительное заметите, пошлите надежного человека на заставу – все ближе, чем в Дубицу.
– Сделаю. После смены власти люди осторожничать стали, больше о погоде говорят, о видах на урожай. Боятся…
– Чего же?
– Оперуполномоченный НКВД приезжал неделю назад, местных богатеев искал. Только их и след простыл, сбежали. Люди испуганы, поляки много говорят о сталинских застенках, о Сибири.
– Пропаганда! – невольно вырвалось у Федора слово, которое он еще не употреблял.
– Вот и я так говорю, – поддержал его председатель.
– Ну, здоровья вам и удачи. Поблизости еще деревни есть?
– Село Михалки. Еще пару километров отсюда.
– Спасибо.
В это село Федор решил сегодня пока не ходить, отложить на завтра. Да только планы его нарушило ночное происшествие.
В три часа ночи его разбудил дневальный:
– Товарищ лейтенант, проснитесь!
– А! – подскочил на кровати Федор.
– Наряд звонил, телефонируют – через КСП следы кабана.
– Поднимай тревожную группу. Да, не забудь разбудить Борисова.
– Он как раз в наряде, сам звонил.
– Проводника и собаку!
– Товарищ лейтенант, дождь идет. Собака след не возьмет.
Вот черт! Спросонья, что ли, но он не услышал, как дождь по подоконнику шелестит, по крыше. Собака и в самом деле не поможет.
Неделю назад из питомника привезли двух овчарок, и с ними прибыли проводники, обучавшие собак. А еще застава пополнилась пятью лошадьми для тревожной группы. Пришлось в срочном порядке делать большой навес, а в ближайшие дни необходимо ставить настоящую конюшню со стойлами да озаботиться сеном. Но поскольку время сенокосов прошло, придется выпрашивать или покупать у селян. Одним овсом кормить лошадей нельзя, живот пучить будет.
Пока Федор размышлял, оделся. Тревожная группа из трех бойцов была уже готова, сапогами грохотала по полу.
– Готовы?
– Так точно!
– Седлайте лошадей!
Несколько секунд Федор раздумывал – брать ли с собой недавно полученный автомат «ППД». На заставы дали по одному экземпляру – для усиления огневой мощи тревожных групп. Решил – не стоит: весит много, достаточно бойцов с винтовками. И тем более что для ближнего боя, коли он случится, есть пистолет.
Набросил на плечи плащ-накидку. Дождь мелкий, нудный, но если долго под ним находиться, вымокнешь до исподнего.
Бойцы оседлали лошадей не только для себя, но и для Федора. Рванули с места, сразу пустив коней галопом.
Тропа вдоль берега реки была известна им вплоть до мельчайшего поворота, и в нужных местах Федор припадал к шее коня, чтобы не выбило из седла низко растущей веткой.
Десяток минут скачки – и на тропе показался наряд, старшим которого был ефрейтор Борисов.
– Однако, товарищ лейтенант, следы через КСП идут, с порубежной стороны, кабаньи. Только это не кабан был.
Федор спрыгнул с коня:
– Показывай! – и включил фонарь.
Следы уже напитались водой, но прослеживались четко.
– Объясни, почему ты решил, что он в наш тыл шел?
– А поглядите, комочки земли по ходу движения отброшены.
– Пусть так. А кабаны плавать умеют?
В этом вопросе Федор сомневался. Кабан практически – та же свинья, только дикая. Все, что он знал о кабанах – так это то, что они любят желуди.
– Еще как! Не любят, больше в грязи предпочитают валяться, чтобы от живности избавиться, от блох и клещей. Но плавают.
– Хорошо, пусть он перебрался на наш берег. Следы похожи на кабаньи, так?
– Так. Однако это не кабан.
– Объясни!
– Кабан, когда бежит, оставляет следы парные: два следа от передних ног, два – от задних. А когда идет, то не как иноходец. А здесь?
– Ты хочешь сказать, что по КСП прошел человек, используя копыта кабана?
– Так точно!
– Может, тревога ложная? Ну, скажем – косуля прошла или другое животное… Кабарга, например.
– Они легкие, копыта у них меньше, а здесь видно, что вес большой был. Смотрите, – якут опустил в след от копыта палец, полностью погрузившийся в воду.
– Думаю, человек груз нес, мешок небольшой.
– Давно прошел?
– Сыро, определить не могу.
– По следу идти сможешь?
– Попробую, однако.
– Слушать мою команду, – выпрямился Федор. – Боец Комаров, остаешься в наряде за старшего, вместо Борисова, продолжайте обход КСП. Боец Кушнир, возвращаешься с лошадьми на заставу. Остальные – за мной! Борисов, веди!
Группа получилась всего из трех человек.
Первое время Борисов шел быстро. Один раз он показал Федору на сломанную ветку:
– Тут он прошел.
А еще через полсотни метров Борисов вдруг остановился:
– След потерялся.
– Ну не поднялся же он в воздух, Борисов? Ищи!
– Стойте здесь, а то следы затопчете, – и Борисов начал описывать круги. Вскоре он выбрался из кустов:
– Вот, смотрите!
В руках ефрейтор держал четыре дощечки, каждая по размеру – со ступню, с креплением для рук или ног, вроде лыжных. Снизу к дощечкам были приделаны кабаньи копыта.
Хитро! Не каждый, видя оставленные следы, догадается, что это не кабан прошел, а человек.
– Молодец, Борисов! Теперь человеческий след найди. Судя по направлению следа, нарушитель идет в веску.
– Так точно! До нее с полкилометра будет…
– Догоним?
– Сомневаюсь. Темно, след искать надо. Нарушитель, однако, в веске уже, если дальше не пошел.
– Тогда ходу!
Борисов шел впереди зигзагом, а где след на траве или стерне был хорошо виден, даже бежал. Федор и боец Гапоненко не отставали.
Они добрались до спящей деревни. Слышно было, как лениво перебрехиваются псы во дворах. Но что делать дальше? Когда Федор учился в училище, все было понятно. Но теория – это одно, а практика может подкидывать случаи непредсказуемые. Однако и стоять, теряя время, нельзя.
– Борисов, обойди деревню по периметру. Вдруг нарушитель дальше пошел, скажем – к Михалкам?
– «По периметру» – это как?
– Вокруг. Нам важно знать, нарушитель еще в деревне или уже ушел из нее.
– Понял, исполняю, – отозвался Борисов.
– Гапоненко, бегом на заставу! Пусть старшина подмогу вышлет, пять человек верхом.
– Есть!
Гапоненко побежал к заставе, оскальзываясь и взмахами рук помогая себе удержаться. Если бегом, то до заставы двадцать минут. Да пока старшина людей поднимет, лошадей оседлает, да пока сюда домчатся… Вот и выходит, что раньше, чем через сорок – сорок пять минут помощи ждать не приходится.
Федор встал за дерево. От дождя оно не спасало, но со стороны заметить его было сложнее. Он еще не знал, что предпримет, но план в голове уже созревал. Надо было дождаться утра, окружив деревню пограничниками. Борисов, да еще пятеро – получится редкая цепь. Но ведь и деревня невелика… А ему самому, прихватив председателя сельсовета, надо пройтись по домам. Председатель должен знать в лицо всех местных и пришлого сразу найдет. Если же нарушитель в село пойдет, будет хуже. В селе жителей намного больше, дворы разбросаны, и чтобы его окружить, личного состава всей заставы не хватит.
И еще беспокоило Федора – он о нарушении границы в комендатуру не сообщил, ведь вначале было телефонирование Борисова о кабаньих следах… Если в комендатуру сообщать о следах всей живности, которая КСП пересекла, его за придурка примут.
Эх, как не хватает связи! В деревне – и то телефона нет.
Где же Борисов? Повезло заставе с этим бойцом, настоящий следопыт. Собака в дождь след не возьмет, а якут быстро разобрался, что след кабана – всего лишь маскировка, и он привел к деревне. Надо бы его отметить.
Из темноты показалась фигура человека. Нако-нец-то!
Однако выходить из-за своего укрытия Федор не торопился. А когда мужчина приблизился, Федор вдруг понял, что это не Борисов. Тот в плащ-накидке был, она без рукавов. У этого же руки четко различимы. К тому же неизвестный направился в сторону границы.
Федор достал из кобуры пистолет и шагнул из-за дерева в сторону:
– Стой! Руки вверх, а то стрелять буду!
Неизвестный бросился бежать.
Федор выстрелил вверх, предупредительным, и почти сразу же со стороны неизвестного в его сторону прозвучал прицельный выстрел – Федор увидел вспышку. Следом – еще один, но со стороны деревни, и неизвестный упал.
Стрелял Борисов, он и сам бежал от околицы деревни к лейтенанту.
– Вы живы, товарищ лейтенант, не ранены?
– Я-то жив, а этого зачем ухлопал?
– Боялся – уйдет, однако. Дождь, темно, до леса недалеко…
– Борисов, я же на занятиях не раз говорил – по ногам стрелять, чтобы допросить потом можно было! Зачем приходил, к кому, с какой целью… Эх!
Они подошли в неизвестному.
Пуля попала в спину. Федор коснулся, потом перевернул тело. Не дышит. Пуля прошла навылет, вырвав из телогрейки на груди изрядный клок, который уже пропитался кровью.
Федор посветил фонариком в лицо лежащему.
– Не видел его раньше?
– Нет, первый раз вижу.
После выстрелов собаки в деревне остервенело лаяли, но ни в одной хате не зажегся свет. Электричества в веске не было, но были керосиновые лампы, свечи. И ни один житель не вышел на улицу, чтобы узнать, что произошло. Боязливые все.
Через десяток минут послышался чавкающий топот копыт, и из темноты верхом на лошадях появились пограничники.
– Товарищ лейтенант, по вашему приказанию…
– Отставить! Кто старший?
– Сержант Песков.
– Расставь людей вокруг деревни в пределах прямой видимости. Да чтобы мышь из деревни не проскочила! Никого не выпускать!
– Слушаюсь!
– Коня своего мне оставишь.
Песков спрыгнул с лошади и протянул Федору поводья.
– Утром смена будет, исполняйте. А ты, Борисов, труп охранять будешь. Сам оплошал, сам и мокнуть под дождем будешь.
– Слушаюсь.
Глаза у якута узкие, выражение лица бесстрастное, не поймешь – разозлился или обиделся?
Федор поставил ногу в стремя и взлетел в мокрое седло.
– Никого к трупу не подпускать! Утром сам приеду.
– Так точно!
Тронув коня с места, Федор галопом понесся на заставу, благо ехать было недалеко.
Въехав на территорию заставы, он завел коня под навес, забежал в казарму и на ходу бросил дневальному:
– Коня распряги, под седлом он…
Сам прошел в свою комнату, одновременно служившую ему служебным кабинетом, а ночью – спальней. Но только он взялся за трубку телефона, как в комнату вошел старшина:
– Здравия желаю! Выстрелы я слышал…
– Ну да, я стрелял, нарушитель мертв, а убил его Борисов. Надо звонить в комендатуру…
До комендатуры Федор дозвонился быстро, благо по ночному времени линия не занята, а ведь на ней – не одна застава на связи.
– Дежурный по комендатуре старший лейтенант Загорулько, – услышал он в трубке.
– Докладывает начальник восьмой заставы лейтенант Казанцев. На вверенном мне участке границы произошло нарушение. При попытке задержать нарушителя он стал отстреливаться и был убит.
– Стрелять разучились?! По ногам надо было.
– Не я стрелял, боец.
– Я сейчас свяжусь с начальством и перезвоню тебе, ты от телефона не отлучайся.
Федор положил трубку.
– Вы бы, товарищ лейтенант, рапорт пока написали, – встал со стула старшина. – Поутру начальство нагрянет – бумагу точно спросит. Да время обязательно укажите, и действия бойцов. Главное – свое грамотное руководство преследованием нарушителя. Руководству комендатуры в отряд докладывать надо, мало того – из НКВД нагрянут.
Верно старшина говорит, он калач тертый.
Федор зажег лампу и уселся за стол писать рапорт. Написал уже половину страницы, но порвал – не понравилось. Начал снова – рапорт должен быть коротким, емким и понятным.
В комендатуру сразу не позвонил, потому как не мог знать точно, что это не кабан, а нарушитель. Ошибку совершил, отправив бойца с лошадьми на заставу – пусть бы он следом их в поводу вел. Но об этом не написал.
Пока обдумывал, затренькал телефон. Федор поднял трубку:
– Казанцев у аппарата.
– Приветствую, лейтенант, это капитан Сумароков. К тебе утречком подъедут Загорулько и уполномоченный из НКВД. Труп охранять!
– Понял, товарищ капитан, уже охраняется.
– И эти… копыта кабаньи… представь. Конец связи.
В трубке наступила тишина, потом послышались гудки отбоя. Черт, они же эти дощечки с кабаньими копытами бросили там, где нашли, неподалеку от границы, от места перехода.
– Старшина, подними кого-нибудь, кто отдохнуть после наряда успел – надо сменить Борисова у трупа. А он пусть ищет эти чертовы кабаньи копыта.
Вдвоем с бойцом они добрались на лошадях до деревни.
– Сошин, назначаю тебя на пост. Никого, кроме меня, к трупу не подпускать.
– Слушаюсь!
– А с тобой, Борисов, едем искать дощечки с копытами.
На лошадях они отправились к контрольно-следовой полосе.
Из ночной темноты раздался окрик:
– Стой, кто идет? – и щелчок затвора. Это наряд добросовестно нес службу.
– Лейтенант Казанцев. Старший наряда, ко мне.
Пограничник подбежал.
– Старший наряда боец Комаров.
– Мы с Борисовым по кустам пошарим, продолжайте службу.
Как будто нюх у якута был – через несколько минут на брошенные дощечки с копытами вышел.
– Все четыре здесь!
Борисов был мокрый, грязный, видно было, что он основательно продрог, но на его плоском лице сияла счастливая улыбка.
– Молодец, Борисов! Если бы ты еще и нарушителю в ногу попал, а не в спину, сержантом был бы.
– Темно было, дождь…
– Вот утром начальству и расскажешь об этом.
На заставе они успели немного обсушиться. К утру дождь прекратился, но над землей низко висели темные, тяжелые тучи.
Около восьми утра послышалось завывание мотора, и к заставе, буксуя по раскисшей грунтовке, с трудом пробилась крытая брезентом полуторка. Из кабины выбрался Загорулько, замначальника по оперативной работе, а из кузова – два командира в форме НКВД.
– Ну, показывай место происшествия, – после приветствия сказал старлей.
– Откуда начнем? С места нарушения или к трупу поедем?
Офицеры НКВД переглянулись.
– С трупа. И еще копыта покажите.
Борисов принес дощечки.
– Ефрейтор Борисов. Он в наряде был, следы на контрольно-следовой полосе обнаружил, а потом и дощечки.
Офицеры осмотрели дощечки с копытами.
– Встречались мы уже с такими.
Дощечки забросили в кузов, как вещдок.
– Лейтенант, рапорт готов? – спросил Загорулько.
– Так точно! – Федор вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Загорулько.
– Садись в грузовик, Борисова возьми – едем. В кабину сядешь, дорогу показывать будешь.
С трудом они добрались до деревни. Местами грузовик приходилось выталкивать из грязи.
Боец Комаров, увидев в грузовике лейтенанта, вытянулся по стойке «смирно».
– Происшествий на вверенном мне посту не произошло.
Загорулько и офицеры НКВД осмотрели труп и сфотографировали его.
– Лейтенант, ты знаешь, кого завалил?
– На поражение стрелял не я – ефрейтор Борисов.
– Да плевать кто! Это же Юзек Петровский, контрабандист! Он еще на старой границе нам крови попортил немерено. Но сколько веревочке ни виться, а конец настанет…
Офицеры обыскали одежду убитого, но нашли только двести немецких марок, зажигалку и пачку сигарет. Документов, записной книжки или еще чего-нибудь, что пролило бы свет на ночные события, не было.
Один из офицеров носовым платком подобрал валяющийся рядом пистолет и, завернув его, спрятал в командирскую сумку.
– Стрелял убитый?
– Один раз успел, промахнулся.
– Кто-нибудь из местных к трупу подходил, видел?
– Никак нет! Но выстрелы слышали…
– Интересно, к кому он приходил? – протянул энкавэдэшник.
– Ну не просто же прогуляться. Лейтенант, пусть твои бойцы отойдут.
Когда остались только командиры, один из энкавэдэшников сказал: