Корпорация "Приют"
КОРПОРАЦИЯ "ПРИЮТ".
Вторая книга серии "И осень бывает в белом".
ЧАСТЬ I
С КОРАБЛЯ НА БАЛ.
Перенеситесь души
к летним полям и солнцу,
через листву, что в лужах,
через печаль эмоций,
через дожди и ветер
с вечным его ринитом.
Души, возьмите вечер,
вот он - тоской убитый,
и унесите к лету,
там воскрешенье - верю...
Там, где со дна монеты
смотрят сейчас на берег...
ТЮМЕНСКИЕ СТРАСТИ.
- Это замечательно, Марсель, э-э Каримович, - говорил тюменский воевода, - что ты сам попросил у Её Императорского Величества разрешения жить в наших землях. Значит, завод стекольный тут будешь строить?
- Нет, Ваше высокоблагородие, - отвечал Агеев, - это Лапин Иван Андреевич будет строить. Это его проекты. А я, по совету Императрицы, хочу поступить на службу в полицию.
- Марсель Каримович, давай без титулов, обращайся ко мне по имени.
- Хорошо, Михаил Иванович.
- Вот и славно. А теперь ответь, почему в полицию? А как же дела торговые? У тебя на этом поприще были несомненные успехи.
- Я выбрал службу. Помнится, перед поездкой в Петербург у нас был разговор про это. Тем более недавний бунт в здешних краях очень опечалил Государыню Императрицу, поэтому она возлагает на полицейскую службу большие надежды.
- Да, да, да, - озабоченно покачал головой воевода, - бумаги я уже читал и с данным положением ознакомлен. Но ты, Марсель Каримович, должен понять, что единолично принять такое решение я не могу, нужно разрешение Его превосходительства генерал-губернатора Чичерина.
- Я понимаю. Готов не ждать, а сам отправиться в Тобольск. Кстати, Михаил Иванович, у меня для вас имеется подарок.
С этими словами Агеев взял из рук Лапина, который сидел в сторонке, продолговатый тубус. Открыв его, вынул оттуда великолепную шпагу (да-да, с английского корабля) и вручил её Тихомирову.
- Ах, какая замечательная работа, Марсель Каримович! Откуда это чудо у тебя? - восхищённо воскликнул воевода, разглядывая шпагу.
- Приходит "время разбрасывать и время собирать камни",
- процитировал Агеев Библию, - в своё время я помог одному человеку. И вот, когда мы находились в Москве, я снова его повстречал. И он не забыл о моей помощи. Подарок в виде двух замечательных клинков - это его благодарность. В свою очередь, помня ту благосклонность, с которой вы, Михаил Иванович, отнеслись ко мне, считаю, что один из клинков по праву ваш.
- Благодарю, Марсель Каримович, благодарю! О таком подарке можно только мечтать. Я дам тебе с собою письмо к губернатору, где попрошу, чтобы он не отказал тебе в твоих стремлениях. Ах, жаль, что сам не могу поехать с тобой. Город не на кого оставить. Устьянцев заболел, а Казанцев ушёл в запой.
- В запой? - Лапин и Агеев насторожились.
- Да. Запил. Уже третий день пьёт.
- Как случилось, что такой достойный юноша, впал в грех пьянства?
- Случилось. Сначала пришло известие, что в пожаре сгорели его мать и жена. Хорошо - сын живой остался. А через пару дней убили его денщика Федьку, к которому, похоже, он был сильно привязан. И так человек ходил сам не свой, а тут и вовсе запил.
- Ого! - воскликнул Лапин, переглянувшись с Агеевым, - да у вас тут шекспировские страсти.
- Какие страсти, Иван Андреевич? - недоумённо посмотрел на Лапина воевода.
- Э-э, шекспировские. Был в Англии такой писатель Уильям Шекспир, - начал выкручиваться из неловкой ситуации Иван, потому что не помнил когда этот писака жил, - так он в своих книгах писал только про убийства и роковую любовь.
- Нет, не слышал о таком. Я, знаете ли, равнодушен к книгам. Мне чтения на службе хватает. За день столько приходится читать, что к вечеру глаза начинают болеть от всех этих реляций, прошений и челобитных.
- Не бережёте вы себя, Михаил Иванович, - включился в разговор Агеев, - я с собой доктора хорошего привёз. Если хотите, он и вас посмотрит и Устьянцева.
- Благодарю, Марсель Каримович. Пока, слава Богу, здоровье ещё есть. А к Андрею Петровичу зайди и к Казанцеву тоже зайди. Всё-таки вы знакомы друг с другом. Может, поможешь ему восстановить душевное здоровье. Батюшка приходил к нему, да только какой разговор с пьяным? Несёт один вздор.
- Неужели, один вздор, может, чего дельного говорит? Кто Федьку-то убил?
- Федьку-то? Да знамо кто, старший сын купца Антонова. Они к одной и той же девке ходили, к дочери купца Саватеева - Наташке. Только Федька, видать, ей больше по нраву пришёлся. Вот антоновского сынка бесы и попутали, увидел их вместе, да и зарезал обоих.
- Ничего себе! - чуть ли не хором воскликнули вернувшиеся путешественники, - И что теперь?
- А что теперь? Как поймаем, казним злодея.
- Неужели убежал?
- Как понял, что сотворил, то выкрал из дома деньги и убежал. Говорят, сам Антонов его прилюдно проклял.
- Да-а, ну и дела у вас тут творятся, - призадумался Агеев.
- Кстати, Марсель Каримович, а ты где остановился? - спросил Тихомиров.
- Да ещё нигде. Людишек, что с нами приехали, пока на постоялом дворе определил, а сам сюда.
- Тогда иди, устраивайся. А о делах завтра поговорим.
* * *
- Ни струя себе фонтан! - сказал Лапин, когда они отошли от канцелярии, - это что за Санта-Барбара тут творится? Надо срочно к нашим идти, да обстановку выяснять.
- Точно. Как бы Казанцев батюшке чего не ляпнул, или по пьяни не начал откровенничать с местным населением.
От воеводской канцелярии они направились к дому купеческой вдовы, где проживали до своего отъезда. Возле дома их встретила её дочь и проводила к матери. Вдова ещё раз пересказала всё, что они слышали от воеводы. Выслушав сплетни, друзья поинтересовались у хозяйки, может ли она снова принять их на постой? Та с удовольствием согласилась, а так же указала дом, где теперь жил Казанцев. Местные плотники за месяц поставили господину капитану-поручику симпатичный двухэтажный домик на другой стороне реки, поближе к строящемуся заводу. С августа месяца он проживает там. Вместе с ним туда переехали и все остальные жильцы. Поблагодарив хозяйку, Лапин и Агеев пошли искать дом Казанцева. Найдя нужный дом, они наткнулись на счастливого Игната, который чуть ли не бросился обниматься.
- Ты погоди радоваться, - осадил его Лапин, - что за байда у вас тут творится?
Кощеев посмотрел по сторонам и сказал:
- Пошли в дом, там поговорим, а то здесь посторонние глаза и уши могут рядом оказаться.
В доме в одной из комнат спал пьяный Казанцев. Не обращая на него внимания, Игнат провёл долгожданных гостей в зал, быстренько сообразил на стол закуску к чаю, после чего стал рассказывать.
- Придётся нам опять наведаться в наш дом, который остался в лесу.
- Пля! Что, так всё хреново? - выругался Лапин.
- Наоборот, хорошо! - улыбнулся Кощеев.
- Тогда, что мы там забыли?
- Там спрятаны пугачёвские сокровища, - почему то шёпотом заговорил Валет.
- Да, иди ты! - воскликнул Лапин, привстав со стула, - откуда знаешь?
- Короче, слушай. Заметил я, что наш казак стал за Наташкой Саватеевой, дочкой местного купца, ухлёстывать. Я сначала даже и не переживал, думал, пошлёт его молодуха куда подальше. К ней сын купца Антонова клеился, молодой, красивый парень и семья богатая. Папашка-то его большой вес среди местных торговцев имеет. А наш Федька кто? Самому уже почти полвека, да и богатствами от него не пахнет. Бегает при Казанцеве денщиком, а тот кроме завода ничего не видит. Оба ходят в поношенных мундирах, деньгами не сорят. Потом вижу, не унимается старый, девке проходу не даёт, а ещё Казанцеву начал дерзить. Ну, и стал я за ним поплотнее приглядывать. И вот четыре дня назад, напившись вечером в таверне, возвращается наш Ромео домой. И тут встречает эту молодуху. Затащил её в сарай и стал нежности нашёптывать. А она ему, типа, ты и возрастом уже не молод, и деньгами не богат, и постоянно при своём господине. А этот дурень давай ей всё выкладывать. Что с самим Пугачёвым города воевать ходил, что богатства у него в лесу спрятаны такие - хватит десять заводов построить! И что Казанцев - это вовсе не Казанцев, а самозванец переодетый, и всех нас молнией в лес занесло. Короче, раскололся, как куриное яйцо об туалетный кафель, сдал нас с потрохами. А девица не будь дурой, да и спрашивает, мол, откуда я могу знать, что ты не врёшь про богатства. А он ей и говорит про карту, которая у него имеется и там все места указаны. Ну и что мне оставалось делать?
- Так это ты их значит..? - присвистнул Лапин.
- Пришлось, сам понимаешь.
- А сын купеческий, каким тут боком?
- Короче, замочил я их и думаю, что с трупами делать? А тут этот самый сынок нарисовался, тоже видать встречи с Наташкой искал. В общем, рядом с ними его положил. А что с такой горой трупов делать - не знаю. Прикрыл их соломой и к Муравьёву за помощью. Он-то план и придумал. Саблина и Наташку рядом положили. Нож, что у купеческого сынка всегда с собой был, в рану девке сунули. А его самого ночью в Туру сбросили с тяжёлым камушком в обнимку. На всякий случай одежду сняли и лицо обезобразили, чтобы не признали, если вдруг где всплывёт.
- Значит, хату антоновскую тоже вы вскрыли?
- Ага, мы.
- А как пробрались?
- Я один полез, Даниил на стрёме был. Собачка хозяйская меня знала. Я вообще стараюсь со всеми собачками дружить, мясцо иногда подкидываю, вот и пригодилось. В доме до этого тоже приходилось бывать, Казанцев с купцом какие-то дела вёл. Короче, у него есть отдельный кабинет на втором этаже, вот я по лестнице туда и проник через окно. Правда, нашёл не много, рублей сто, но для отвода глаз хватило. На купеческого сынка все стрелки легли.
- Понятно. А что с картой, про которую Саблин девке говорил? - спросил Агеев.
- У меня она. Нашёл я её в сундуке, в котором его вещи были. С двойным дном сундучок оказался.
- Вот же дурак, а! - возмутился Лапин и стал ходить нервно по комнате, - нам ничего не сказал, а тёлке разболтал всё, как последний фраер. Вместе же жили, последним куском хлеба делились! Неужели бы в помощи отказали? Да за те богатства мы бы ему королевскую жизнь обеспечили! Любую бабу бы сосватали! А тут, сам подох, да ещё двух невинных за собой утащил. Не напрасно я его подозревал, ох, не напрасно! Меня чуйка редко подводила.
- Жаден до денег оказался, - согласился Валет, - помнишь, как он не хотел казну возвращать? Еле убедили тогда, что возвращая её, обеспечиваем себе полное доверие со стороны местных властей.
- Ладно, с этим разобрались, - пресёк Агеев неприятные воспоминания, - А что с Казанцевым?
- Операция "Ы", - хитро сказал Валет.
- Какая к шайтану операция, Игнат? Говори яснее.
- Начну по порядку. Про то, что Саблин - это наших рук дело, он не в курсе. Поэтому и пьёт.
- Как так? - одновременно спросили удивлённые Лапин и Агеев.
- А так! Он тоже оказывал Наташке знаки внимания. И после того, как представил, что на месте Саблина мог оказаться сам, то немного струхнул. Страх решил бухаловым залить, а я помог ему в этом деле.
- Зачем? - Агеев пока не понимал логику поступков Кощеева.
- Когда пришла весть о смерти его жены и матери, он не слишком-то огорчённым ходил. Мы советовали ему в запой уйти, чтобы подозрения не возникали у людей, а то роль убитого горем не шибко у него получалась. Он больше о заводе думал, радовался, что по его проектам всё строится, сам за всем следил. А тут новость о смерти Саблина и саватеевской дочери! И что убийца где-то на свободе бегает. Вот тогда Казанцев и сорвался. Но я всё контролирую. От него ни на шаг.
- А поп чего приходил, и что по пьяни ему наш вдовец разболтал? - продолжал допытываться Агеев.
- Всё нормально. Казанцев объяснял батюшке, как храм убережёт от сползания в воду.
- А что, храм в воду сползает? - это уже удивился Лапин.
- Храм близко к берегу стоит, а берег осыпается, вот наш Казанцев авторитетно заверил батюшку, что храм он спасёт.
- Понятно. А Маллер где? Чем занимается, как у него дела?
- Нормально всё у него, на заводе вместе с Муравьёвым пропадает целыми днями. Цеха уже построены, внутренние работы только остались. Думаю, к лету всё полностью закончат. А у вас как всё прошло? Пожар, я понимаю, ваших рук дело?
- Наших, - неохотно ответил Агеев, - по другому было никак. Слишком хорошо там знали Казанцева. Кучу вариантов передумали. И людей жалко. Иван пацанёнка-то сберёг. А он тоже может о папке много знать. Хотя живёт пока у какой-то тётки под Ярославлем. Подрастёт, многое забудет.
- Ясно. А царицу видели? - перевёл Игнат разговор на другую тему.
- Видели. Прямо как тебя, рукой можно было дотронуться.
- Ну, и как она?
- А что она? - усмехнулся Лапин, - у неё всё замечательно. Одета в дорогие наряды, вокруг охрана и куча придворных лизоблюдов, которые считают каждый её вздох.
- Я не про это, красивая хоть?
- Бабе 46 лет, за фигурой, как в наше время, не следит. Ей всё принесут, отнесут. Оденут, разденут. Если нужно, то и удовлетворят. Какая может быть красота? Пожилая дама, Игнат.
- Понятно, - вздохнул Валет, - а я бы и такой засадил, всё такие королева, а не шухры-мухры!
- Не королева, а Её Императорское Величество. Не ляпни где-нибудь так случайно, головой можешь поплатиться, - серьёзно заметил Агеев.
ТОБОЛЬСКИЙ ВОЯЖ.
Через неделю, после возвращения в Тюмень, Агеев уезжал в Тобольск. С ним поехали только шесть бойцов охраны и два казака. Лапин оставался, чтобы решать проблемы с размещением людей, которые приехали с ними в Тюмень. Казанцев из запоя вышел на другой день, как узнал, что вернулись его друзья. Теперь вечерами они что-то чертили, рисовали и писали. Кощеев тренировался с новыми колодами карт, привезёнными ему из Петербурга и Москвы.
- Ну, с Богом, Марсель Каримович, - говорил воевода, провожая Агеева, - а за людей, которых ты привёз, не беспокойся. Будут трудности, помогу. Знаю, что не дармоедов привёз, а нужных нашему городу ремесленников.
- Благодарю, Михаил Иванович, за добрые слова. Пора нам,
- и Агеев, дав шпоры коню, тронулся в путь.
Путь оказался не из лёгких. Погода капризничала и никак не хотела успокаиваться. То летел мокрый снег и дул пронзительный ветер, заставляя людей и животных мокнуть и мёрзнуть. То ярко светило солнце, вынуждая снимать или расстёгивать верхнюю одежду, чтобы от обильного пота полностью не вымокнуть. Дорога была вся разбита, и лошади шли по колено в грязи. Как приехали в Тобольск, то первое, что сделал Агеев, это заказал на постоялом дворе для себя и своей дружины баню. Хорошенько попарившись и отдохнув с дороги, Марсель на другой день отправился к губернатору. В канцелярии губернатора ему пришлось ждать целый час, пока местный хозяин соизволил его принять.
- Слышал я о тебе, - сказал губернатор, когда Марсель представился, зайдя в просторный, богато обставленный кабинет. Сам Чичерин одет был с не меньшей пышностью. Дорогой генеральский мундир пересекала через левое плечо широкая красная лента, а на груди висела орденская звезда Святого Благоверного князя Александра Невского. Аккуратно завитый белый парик венчал его голову.
- Надеюсь, это были хорошие слухи, Ваше превосходительство? - спросил Агеев, сделав поклон.
- По крайней мере, не плохие, - глядя вальяжно на Марселя ответил губернатор, и добавил, - с чем пожаловал?
- Был я, Ваше превосходительство, в Царицыно. Это усадьба недалеко от Москвы, которую Её Императорское Величество изволила выбрать местом своего пребывания. Государыня Императрица оказала мне милость, и согласилась принять под свою руку. Так как тюменский воевода в своём письме, которое он передал со мной, просил Её Императорское Величество разрешить мне проживать в Вашей губернии, то Государыня Императрица милостиво на это согласилась, посоветовав поступить здесь на службу.
- И на какую же службу, господин Агеев, ты хочешь поступить?
- Разрешите, Ваше превосходительство? - и с этими словами он достал письмо от тюменского воеводы и передал его Чичерину.
Чичерин долго читал послание от тюменского воеводы, после чего отложил письмо в сторону и спросил.
- А по Сеньке ли шапка, господин Агеев? Дело это не простое и ответственное. Сам знаешь, какие у нас тут дела творились. Недоглядели, и Емелька (Пугачёв) поганый столько бед учинил, что до сих пор народец в волнении ходит.