Бойцы застыли поражённые этими словами и эмоциями, которые Лапин вложил в слова. Расходились все в глубокой задумчивости. Не просто так их хозяин произнёс эту речь. Значит, что-то знал, что-то чувствовал и пытался уберечь каждого от глупых мыслей и поступков. А ещё он многое обещал, но, видать, труден будет их путь и не так легко получится потрогать это заветное.
На следующий день тренировок не было. Легко перекусив все сели на коч и переправились на другой берег, но выше по течению. Лапин не стал никому открывать место, где он жил с друзьями. Оставив экипаж корабля на берегу, дружина взял двое носилок, которые специально приготовили ещё вчера, и отправилась в лес.
- Так, - сказал Иван, приведя своих ребят к первому схрону, - достаём бочки и грузим на носилки.
Достали первые две бочки и понесли их на коч. Кузьма всё время был рядом с командой кораблика, присматривал тихонько за ними, да и за охранниками и казаками присматривал, когда Иван отсутствовал. Когда груз принесли на кораблик в третий раз, то Лапин, как будто нечаянно запнулся и уронил свой край носилок. Крышка у бочки открылась и оттуда выпали шкурки. Иван выругался, поднял шкурки, отряхнул и положил их обратно, плотно закрыв крышку. Это была единственная бочка, которая могла так легко открыться. Лапин специально продемонстрировал и своим бойцам и экипажу кораблика, чем они торгуют. После этого раза вместе с Кузьмой на берегу оставался ещё один охранник, а Ивану пришлось поработать грузчиком. Он боялся, что команда коча вдруг решит удрать с этими бочками, всё-таки шкурки тоже ценный товар. Но всё обошлось. К ужину все сокровища были на борту. Самым трудным было переносить деньги. Они были очень тяжёлыми в отличие от других ценностей. Поэтому Лапин не спешил и давал ребятам на отдых больше времени. Не зачем было рвать жилы. Здоровье и силы ещё пригодятся. Ночь прошла спокойно. Члены экипаж коча никаких агрессивных намерений не высказывал. Может потому, что по натуре были миролюбивого характера, а не разбойничьего. Или потому, что знали кто такой Иван и откуда. Всё-таки жили все в Тюмени. Да и плату он обещал хорошую. На следующий день коч уже плыл в сторону империи Цин.
ИМПЕРИЯ ЦИН.
- Как тебе массаж, Макарка? - спрашивал Лапин у своего любимчика, когда они после приятной процедуры вернулись во двор православной миссии, в которой проживали.
- Иван Андреевич, чудо, как хорошо! Никогда бы не подумал, что такое возможно. Я подобное только зимой ощущал, когда из бани в снег прыгал.
Остальные охранники весело заулыбались. Лапин уже всех сводил на массаж, чтобы каждый почувствовал, так сказать, на собственной шкуре, что это такое.
- Нее, Макарка, после бани в снег - это другое, но тоже хорошо!
Лапин и его команда были в Пекине. Им повезло в составе торгового каравана, который только раз в три года совершает этот маршрут, добраться до столицы империи Цин. Проделав не малый путь, пройдя практически по всем рекам Сибири, захватив ещё озеро Байкал, путешественники дошли до пограничного города Княхта. Здесь осуществлялась торговля между Россией и Цинской империей, здесь же они застали собирающийся к отправке караван. По соглашению между двумя странами в караване могло присутствовать не более двухсот человек. Им места не хватало. Тупо расторговаться в Княхте и возвращаться обратно Иван не хотел, у него были другие планы. Не ради этого он потерял двух своих людей, казака Ефима и бойца Вольку, когда ночью на берегу Енисея на них напало племя остяков. Только чудом им удалось отбиться от злобных дикарей, успев увести коч дальше от берега. Кроме его бойцов погибли пять человек экипажа. Тогда они отступили. Отступили, но не ушли. Лапин обещал, что за своих людей он порвёт пасть любому, он сдержал своё слово. Вдвоём с Кузьмой они выследили место, где находилось становище остяков. А ночью Иван привёл туда всех своих бойцов и экипаж коча, который он вооружил до зубов. Становище было полностью сожжено, а мужчины и те, кто сопротивлялся, убиты. И в Княхте ему не хотелось уходить. Вспомнив свои гастроли в Петербург вместе с Агеевым, Лапин пришёл к выводу, что некоторые люди в караване лишние, потому что больны, а больным нужно лечиться, им дальний путь вреден. Как удалось Кузьме незаметно подсыпать отраву в несколько чанов, кроме Лапина никто не узнает, но перед отправкой заболело десять человек. Освободившееся место занял Иван со своей командой, заплатив кой-кому не малую взятку. Коч остался дожидаться их в Иркутске. Несколько человек из его команды согласились поехать с Иваном. Это был уже второй коч. Первый довёз их до Тобола, где команда, получив расчёт, отправилась обратно в Тюмень. С собой у кормчего было письмо Агееву, в котором Иван в зашифрованном виде рассказал Марселю все новости и просил скоро его не ждать, но и не терять. В Тоболе, найдя довольно бойкую ватажку из двадцати двух человек при опытном кормчем, Лапин легко договорился с ними об экспедиции и об оплате. Загрузив бочки на борт кораблика, они отправились в путь.
- Вот, Макарка, изучай язык и договаривайся с такими искусными девушками, чтобы они поехали с нами в Тюмень.
- Да как эту тарабарскую речь вообще выучить можно? Язык сломаешь, пока хоть слово научишься говорить, - возмутился охранник.
- А ты не ленись! - нахмурился Иван, - ибо сказано в Писании: "В поте лица своего будешь добывать хлеб свой". И запомни, здоровье можно потерять, а знания, что в голове - нет. Если ты немощен, что для тебя предпочтительней, унижаясь на паперти выпрашивать копеечку, или обучать человека, получая за науку и денежку и благодарность?
- Скажете тоже, Иван Андреевич! Побираться не хочется, но и немощных тоже жалко. Я всегда стараюсь милостыню подать.
- А ты лучше дай ему возможность заработать, тогда увидишь, действительно ли он тот, за кого себя выдаёт.
- Как так? - удивился Макар.
- Каком кверху! Ленивый специально может немощным прикинуться, лишь бы не работать. А немощный, но честный человек ухватится за любую возможность заработать деньги своим трудом, а не попрошайничеством. Так что учи язык! Кстати, это касается всех. Я поговорю с нашим батюшкой Алексеем, чтобы каждое утро после тренировок вам давали уроки цинского языка.
Сам Лапин нашёл себе учителя из местных. Это был бывший монах одного из шаолиньских монастырей. Познакомились они в "чайном доме", куда Иван пришёл развлечься с местными куртизанками. Лю Гуан, так звали знакомца Ивана, в одном из помещений этого дома занимался целительством. Первый раз именно он делал Лапину массаж после того, как Иван ощутил "дыхание весны". "Дыхание весны", так называли местных куртизанок, массаж не делали. Они усаживали гостя за невысокий столик, обкладывали его мягкими подушками, потом следовала долгая чайная церемония. Пока одна девушка наливала ему чай, две другие танцевали, а ещё две играли на музыкальных инструментах и пели. Чашечки для чая были не большие. После того, как гость выпивал одну чашку, девушки менялись, и уже другая наливала ему чай. После того, как гость выбирал понравившуюся ему любезницу, он уединялся с ней в другом помещение. Именно в тот момент, когда Иван следовал за девушкой в комнату наслаждений, он и заметил в одной из комнат Лю Гуана, который делал массаж. Туда Лапин и зашёл после любовных утех.
* * *
Григорий (второй казак) стоял перед Лапиным, опустив голову. Остальная команда находилась тут же, на подворье русской православной миссии в Пекине.
- Ты чем думал, когда полез защищать эту девку? - грозно вопрошал Иван.
- Так он же замучил бы её, - негромко отвечал провинившийся.
- А тебе какая печаль? Он её хозяин, что хочет, то и делает.
- Так живая душа же...
- Да пойми ты, и вы все, - Лапин, хмуря брови, обвёл взглядом собравшихся, - мы в другой стране, тут другие законы! Ты знаешь, сколько мне пришлось заплатить местному чиновнику, которому пожаловался хозяин этой девки? В Тюмени за такие деньги можно дом из камня построить и скотину завести! Если я за каждый ваш поступок так буду расплачиваться, то домой мы поедем нищими! Здесь чужая страна, и не нам решать, как им тут жить. Мы друг о друге должны заботиться, а не о местных красотках. Пойми, Григорий, своим поступком ты подверг опасности всех, кто сейчас здесь находится. Ты привлёк ненужное внимание к нам со стороны местных властей. Здесь к иностранцам и так относятся подозрительно, а теперь могут начать специально подталкивать нас, чтобы мы нарушали их законы.
- Зачем им нас специально подталкивать к нарушению законов? - удивился казак.
- А ты своей головой не понимаешь? Запомни, деньги! Всё из-за денег! Они перед тобой любую бабу резать начнут, лишь бы ты за неё заступился. А этим ты нарушаешь закон, потому что чужак и не имеешь права лезть в их частную жизнь. А нарушил закон, плати. Или рабом сделают. И будет у меня выбор: либо нищим стать, либо тебя в рабстве оставить. Как ты понимаешь, я не хочу ни того, ни другого. А ещё хуже - могут из страны выгнать, тоже перед этим хорошенько обобрав. Но мало того, что выгонят нас, другим русским запретят здесь торговлей заниматься.
- А девушки? Неужели им их не жаль?
- Нет, не жаль. Здесь, когда в семье рождается мальчик - это праздник, а когда девочка - горе. Так что запомните все простую истину: "Со своим уставом в чужой монастырь не ходят". Два дня всем никуда не выходить со двора, это приказ! Кто ослушается, откажусь от того, как от чужого.
* * *
Шёл октябрь 1777 года. Целый год Лапин со своей командой добирались до Цинской столицы. Уже четыре месяца, как проживали в ней. За это время Иван довольно хорошо научился понимать местный язык, но разговаривал на нём хуже. Весь свой товар он рассортировал и уложил в удобные квадратные ящики ещё в начале путешествия на втором коче. С торговлей, правда, сильно не спешил. Узнавал цены и спрос, да и сам приглядывался к тому, что из здешних товаров можно было бы продать в Тюмени за хорошие деньги. Уговорил Лю Гуана, отправится с ним в Тюмень, пообещав ему достойную и интересную жизнь. Вместе с целителем поедут ещё две девушки, которых тот обучал массажу. Практикуя с бывшим монахом цинский язык, Иван обучал его русскому. Часто вёл с ним философские беседы. Лапин, конечно, не Агеев и таких знаний, как он не имел, но дураком тоже не был. Поэтому, поймав доктора на крючок любопытства и познания нового, старался не дать ему с крючка сорваться. Даже по рецепту Кощеева угостил Лю Гуана чифирём. Чифирь доктора "цепанул" и прибавил Ивану уважения. А ещё через него Лапин познакомился с парой мастеров по боевым искусствам, которым показал своё умение. Способности Ивана оценили по достоинству, но ехать с ним в другую страну не захотели. Хотя за хорошее вознаграждение обещали помочь найти такого человека. Обычно это был молодой монах лет двадцати, который с пяти-шести лет обучался в монастыре. Когда же мальчик достигал совершеннолетия, которое наступало в девятнадцать лет, он решал или оставаться жить в монастыре, отринув от себя мирское, или идти путешествовать, проповедуя людям учение, полученное им в монастырских стенах. Не смотря на молодость - это были профессионалы высокого класса. Ивану довелось стать очевидцем, когда два таких молодца разогнали бунтующую толпу человек в тридцать. А он считал, что такое возможно только в кино. Хуже обстояло дело с хорошими ремесленниками. Все они были чьей-то собственностью или не имели права никуда уезжать. Лапин искал подходы к вельможам, чтобы договориться о покупке у них хороших специалистов. Были старики, которые обладали нужными знаниями, но они не желали никуда ехать, да и сам Иван понимал, что долгий путь в Тюмень такие не выдержат. А вот с девушками было проще. Хоть официально продажа запрещалась, но на деле с этим проблем не было. Можно было купить, хоть целую армию. Только Ивану столько было не нужно. Для его ткацкой фабрики требовалось пока не больше десяти.
* * *
- Как тебе, Иван Андреевич, в Пекине? - спросил Лапина глава русской духовной миссии архимандрит Николай, когда они после обедни прогуливались по церковному двору, расположенному на территории миссии.
- Не плохо, святой отец, не плохо. Хоть цинцы и погрязли в своей гордыне, считая весь остальной мир - варварами, но найти с ними общий язык можно.
- Они в гордыне, а ты в распутстве, Иван Андреевич. Больно часто ходишь в "чайные домики".
- Так я не к девкам, отче. Доктор там местный живёт, я с ним язык изучаю.
- А у нас при храме, что же, плохой учитель? Вся твоя дружина уроки посещает, а ты в сомнительные дома ходишь. Разговоры среди твоих ребят уже нехорошие ходят.
- Что за разговоры, святой отец? - насторожился Иван.
- Что все деньги от торговли на непотребных девок и развлечения тратишь, а их самих никуда со двора не выпускаешь.
- Нельзя им пока в город.
- Почему же? - удивился архимандрит.
- Дела не хорошие в городе творятся. На днях казнили Ван Сихоу.
- Это кто же такой будет? - заинтересовано посмотрел на Ивана отец Николай.
- Цинский знаменитый учитель по литературе и истории. Его родные и близкие тоже в опалу попали. Аресты и облавы по всему городу происходят, книги массово сжигают. А в моей дружине ребятки молодые, глупые, часто лезут, куда не надо. Один раз уже пришлось деньги не малые заплатить, чтобы Григория под суд не отдали.
- А сам, значит, в город выходить не боишься?
- Ничего не боятся только дураки, святой отец. А я сторожко, да с оглядкой стараюсь всё делать.
- Ну, хорошо, коли так. А сам что думаешь про эти события?
- Думаю, что плохо сие. Богдыхан отгородился от всего мира, с иноземцами торговать запрещает. Только озеро без проточной речушки в болото превращается. Сейчас император Айсиньгёро Хунли имеет неограниченную власть и сильную армию, но надолго ли? Науки хиреют, знания не приветствуются, учёных мужей на плаху отправляют, историю не чтят. А жизнь, святой отец, на месте не стоит. Ведь не зря же Пётр Великий окно в Европу прорубил. Хотел он, чтобы народ российский новые науки и знания постигал. И Государыня Императрица наша, тоже учёный люд жалует. А без новых знаний ослабнет Цинская Империя, тогда-то Европа и подомнёт её под себя. Флот, что у англичан, что у французов мощный. А со временем станет ещё мощнее. Голландцы и португальцы тоже от них не отстают. И все они живут торговлей, нужны им эти земли.
- А России, значит, не нужны? - с усмешкой посмотрел на Ивана архимандрит.
- Нужны, святой отец, ещё как нужны. Только не можем мы пока с Европой тягаться. Флот у нас не такой сильный и далёк он больно от этих земель. Нам порт хороший нужен на Тихом океане. А пока Европа бодается с Цинской Империей, вести себя стоит тихо и в их дела не лезть. Наблюдать за всеми тихонько со стороны. Покажем нрав, выгонят нас отсюда, а этого нам не нужно. Англичане привыкли брать нахрапом, вот и получают от Богдыхана от ворот поворот. Но это только пока.
- Думаешь, будет война?
- Не сразу, святой отец, далеко не сразу. Пока будет процветать контрабандная торговля в основном. А лет через пятьдесят, думаю, полыхнёт не слабо.
- Слишком далеко загадываешь, Иван Андреевич.
- Но бомба под империю уже заложена.
- Какая бомба?
- Что вы слышали, святой отец, о маковом молочке?
- Мак, это цветок такой? - подумав, спросил священник.
- Да. Так вот из него добывают млечный сок, сушат его, а потом продают под видом лекарства. Опиум называется. Обычно опиум смешивают с табаком и курят. После такого курения человеку хорошо становится, в сто раз лучше, чем пьянчужке от вина.