– Ваше дело.– табак,– с иронией посочувствовал Серебров.– Сожительнице наследство не полагается. К тому же по приговору, если в суде будет доказано его криминальное происхождение, то может быть конфисковано в пользу государства. К тому же вы у него не единственная сожительница.
– Вы имеете в виду Сюзанну Южину?– встрепенулась она, нервно теребя снятые перчатки.
– Именно.
– Не верьте этой каланче. Она такое наплетет из зависти,– поспешно произнесла Шервиц.– Стас собирался выгнать ее из ресторана, лишить прибыльной работы. Жаль не успел. Сюзанна слишком гордая, независимая, себе на уме. А кто она? Девчонка с улицы к тому же неблагодарная.
– Чем занимался ваш сожитель? Какой у него остался бизнес?– перевел он разговор в другое русло.
– Знаю, что Стас скупал крупные партии товара: спиртные напитки, пиво, сигареты, одежду и радиоаппаратуру. В городе у него сеть магазинов, баров и киосков. Ресторан-казино тоже его.
– Кто совладелец или совладельцы?
– Не знаю. В ресторане часто бывали те, кого называют крутыми и новыми, а также городское начальство, депутаты, чиновники, музыканты, журналисты. Очень любили отмечать у нас разные праздники, юбилеи, обмывали награды, да и просто устраивали тусовки, развлекались от души. Угощали, девочек баловали подарками, мы в долгу не оставались, охотно ублажали.
– Чем платили?
– Известно чем, улыбками, ласками. Интересно, придут на похороны или отсидятся в своих норах, как кроты? Пока человек жив и богат его на руках носят, пушинки с одежды сдувают и каждое слово с трепетом ловят, а как перестало сердце биться, то и забыли. Стаса все уважали и боялись, потому что он был решительным.
– Значит, оказывали интимные услуги?
Шервиц на мгновение стушевалась, но все, же взяла себя в руки:
– Я вам об этом не говорила. Но вы умный человек и сами способны догадаться. Жизнь – жестокая штука, особенно в период развала и бардака. Каждый сейчас зарабатывает, как может ради физического выживания. Пока юные и молодые, девчонкам хочется прилично, модно одеться, купить косметику. А все эти аксессуары очень дорогие, вот и вынуждены ублажать клиентов за валюту и подарки. Об этом в городе всем известно. Странно, что вы не знаете.
– Где оказывались эти услуги? В здании ресторана или…
– В гостиницу, в "Салон красоты", на квартиру или на дачу увозили, а летом на "природу" или к морю,– призналась она. И по тому, с каким азартом она рассказывала подробности богемной жизни, следователь понял, что это доставляет ей удовольствие.
– Ломов это поощрял?
– Не препятствовал, потому что это привлекало мужчин в ресторан лучше любой рекламы,– точно подметила Алина и вдруг всполошилась,– Что я вам наговорила, не верьте! Ведь нас могут прикрыть. Я и другие девочки останемся без работы. Это не для протокола.
– Не волнуйтесь Алина Гаевна, ваши показания вам не повредят,– заверил Серебров.– Но остерегайтесь контактов с незнакомыми людьми.
Она с большой неохотой подписала протокол показаний и удалилась, недовольная тем, что капитал Совы, словно золотая рыбка, выскользнул из рук.
Третьим к следователю был вызван старшина милиции Тарас Цыбуля. Грузный почти квадратный, килограммов за сто, он тяжело ввалился в кабинет.
– Раз-решите-е?– лениво разомкнул челюсти с двойным свисающим на воротник фиолетовой сорочки подбородком.
– Проходите, садитесь, Тарас Матвеевич.
Едва старшина положил свое тело на два сдвинутые стула, как Серебров с места в карьер спросил:
– Почему в момент преступления вас не оказалось на месте? Оставили свой пост, в военное время, понимаете, чем бы это кончилось?
– Знамо чим, трибуналом и расстрелом,– выдавил из себя Цыбуля, и следователь заметил, как его заплывшие жиром глаза воровато забегали. Алексей Викторович не сомневался, что старшина заранее подготовился к вопросу.
– Мэни по телефону заявылы, що у жинкы пиднявся тыск, вона у мэнэ гипертоник,– сказал он по-украински.– Я швыдко поихав до хаты.
– Кто вам звонил?
– Чоловичий, незнаемый голос.
– "Скорую помощь" вызывали?
– Ни. По сусидству жывэ медсистра, вона допомогла,– не моргнув глазом, ответил старшина.
– Неубедительно. У вас, наверняка, есть в запасе другая версия и не одна?– предположил следователь.– Выкладывайте, как на духу, не скупитесь.
– Як щирый украинец, дюже побажав сало с цыбулей, а його в той вечор в мэню ресторана нэ було. Ось я и почапав до хаты,– с лукавством в глазах ответил Цыбуля, посчитав этот аргумент неотразимым.– Потрибно слухаться своего шлунка.
– Да, путь к сердцу мужчины лежит через желудок,– с иронией подтвердил Серебров.– Однако, пан Цыбуля, ваши версии шиты белыми нитками. Вас предупредили о готовящемся преступлении, вы вовремя ретировались, чтобы не стать жертвой или свидетелем.
– Брехня. Як бы знав, то залышывся бы на своему посту, та вбыв бы злочинцив,– не моргнув глазом, заверил Тарас Матвеевич и чуть ли всплакнул.– Якых гарных хлопцив загубылы злодеи…
– Вы при себе имели оружие?
– А як же, пистолэт ТТ.
– Не кажется ли вам странным стечение обстоятельств, что именно в момент вашего отсутствия было совершено убийство? Телефонный вызов мог быть ложным. Вас специально удалили из зала.
– Ничого не знамо,– пожал старшина полными плечами и заметил.– С пистолэтом проты автомата ни попрешь. Мабуть був бы и сьомый труп. Боже, сохрани и помилуй.
Он украдкой перекрестился.
– Вы могли бы реально помешать наемникам, ранить или даже убить. Это облегчило бы розыск остальных преступников.
– Мабуть не доля,– равнодушно-вяло ответил Тарас, словно произношение стоило ему больших усилий.
– Ладно, старшина, пока свободны, но из города никуда не уезжайте,– жестко произнес следователь.– А версию твою насчет телефонного звонка я обязательно проверю.
– Вы що мэнэ избралы миру пресечиння, подписку о невыезде?– опешил Цибуля, проявив юридическую грамотность.– Я що, пидозриваемый? Кажить, чтоб я зрозумив?
– Пока нет, живите и спите спокойно, но ваше отсутствие на посту во время совершения преступления, довольно странно,– заметил следователь.– То ли это редкое стечение обстоятельств, то ли сознательный ход? Будем дотошно разбираться в ситуации.
Озадаченный старшина тяжело вывалился из кабинета, а следователю вспомнился вдребезги разбитый телефон на тумбочке у милицейского поста в холле ресторана. Вот почему сигнал в дежурную часть УВД поступил с большим опозданием. Никто из очевидцев, опасаясь за свою жизнь, не рискнул по мобильному телефону, даже после бегства киллеров, сообщить в милицию. Опасались, что в зале могли оставаться наводчики. В результате драгоценные минуты были потеряны.
Из показаний бармена Ивана и седовласого мужчины, которому так и не удалось сорвать поцелуй юной дивы, сколько-нибудь ценной информации Алексей Викторович не извлек. Они лишь подтвердили и дополнили приметы нападавших: высокие, спортивного телосложения, в камуфляжной пятнистой одежде, с масками на лицах и в перчатках. До последнего момента, пока не началась стрельба, посетители ресторана не сомневались, что это бойцы из подразделения быстрого реагирования "Беркут", которые и раньше проводили рейды по питейным заведениям. Возможно, и охранников Совы их появление ввело в заблуждение, притупив бдительность. Они не успели применить оружие. Такой исход дела навел Сереброва на мысль, что организаторы и исполнители продумали акцию до мелочей, учли даже психологический фактор.
Глава четвертая
В двух церквях отцы–настоятели, опасаясь возможных инцидентов, отказались провести отпевание погибших. Лишь в третьей молодой священник, отец Леонтий, то ли под нажимом авторитетов, то ли за большую мзду на ремонт церкви и отливку колокола, то ли из сострадания к горю родителей, совершил отпевание. Прочитал молитву за упокой убиенных рабов божьих, отпустил грехи и окурил трупы благовониями из подвешенного на медной цепочке кадила.
На кладбище при выборе места захоронения произошла заминка. "Авторитеты" решили похоронить погибших на почетной аллее, рядом с могилами воинов-интернационалистов, но активисты комитета бывших воинов-афганцев посчитали это оскорбительным для себя. Чтобы дело не переросло в серьезный конфликт, администрация города подыскала на погосте равноценные места.
После отпевания парни в черных костюмах с белыми повязками на рукавах под звуки траурного марша пронесли на плечах шесть гробов к катафалкам и грузовикам с открытыми бортами и застеленными коврами. Установили гробы и, процессия в несколько тысяч человек, медленно двинулась по центральной улице, оцепленной работниками милиции, агентами службы безопасности и воинами местного гарнизона.
Год назад подобным образом хоронили "авторитета", погибшего при загадочных обстоятельствах в ДТП. Тогда, по версии, у "Меrcedes" отказали тормоза, поэтому опыт по охране правопорядка милиция обрела. И на сей раз, инспектора ГАИ перекрыли движение транспорта, отключили светофоры на перекрестках, перегородили проезжую часть тяжелыми КрАЗами с прицепами.
Венки, цветы, черные траурные ленты со словами скорби, сжимающая сердце скорбная музыка – весь этот живой поток, привлекая взоры любопытных, двигался по улицам, демонстрируя трагически-торжественную значимость события.
Почти весь личный состав милиции был задействован в этом мероприятии. Дополнительно из Симферополя была прислана рота ПБР "Беркут" и два взвода военнослужащих внутренних войск на случай массовых беспорядков.
Серебров и Белых находились в черной "Волге"– одной из машин сопровождения и внимательно наблюдали за всеми перемещениями в колоннах, где находились сотрудники угрозыска. Никто не исключал вероятность терактов в качестве мести за погибших.
В конце улицы процессия остановилась. Музыканты духового оркестра и провожающие разместились в пяти автобусах "Икарус" и траурный кортеж, прибавив скорость, выехал на дорогу, ведущую на кладбище. Похоронная процессия на всем пути движения сопровождалась раздиравшей слух какофонией автомобильных сирен и сигналов, напоминавших, но с меньшим количеством децибелов, свадебный кортеж, привлекавший к себе внимание прохожих.
– Следовало бы запретить этот дикий психоз, всеобщее помешательство,– посетовал майор.– Это же наглый вызов обществу, демонстрация значимости и силы, акт устрашения.
– Мне этот спектакль с элементами маскарада тоже не по душе,– признался следователь.– Но все, же это не праздник, не юбилей, а похороны, горе для родителей погибших, поэтому надо набраться терпения. Своим вмешательством, запретами мы можем у этой раскаленной массы людей, вызвать возмущение, протест и даже акции хулиганства и беспорядки. Не будем нарушать сценарий, форсировать события и необдуманными действиями накалять и без того взрывоопасную обстановку. Генпрокурор и прокурор республики, у которых дело на контроле, лично приказали действовать максимально аккуратно, а при необходимости решительно и жестко, как того требует закон.
Эти объяснения убедили Белых в правоте и верности избранной тактики. Перед высокими арочными воротами, последней обители усопших, катафалки, автобусы и легковые машины замерли. И вновь парни в черных костюмах понесли гробы. Впереди с траурным стягом шествовал высокорослый распорядитель процессии. Следом, словно на волнах, поплыли венки, цветы, деревянные кресты, послышались рыдания и стоны. Музыканты старательно выдували из сверкающих в лучах июльского солнца медных инструментов самые печальные мелодии.
Следователь, оставив у ворот "Волгу", вместе с майором Белых присоединился к колонне. Беглыми взглядами они изучали лица людей, не сомневаясь в том, что среди них обязательно должен находиться и причастные к убийствам. Конечно, след киллеров, давно остыл, но остались заказчик и организатор, отслеживающие ситуацию, чтобы упредить действия оперативно-следственной группы. Предстоял незримый напряженный поединок с дерзкими преступниками.
– Съемка ведется?– вполголоса спросил Алексей Викторович у Егора.
– Да, работают три оператора и фотограф,– также тихо ответил майор.
– Это один из них?– взглядом указал Серебров на высокого мужчину с импортной кинокамерой, увлеченного съемкой.
– Нет, этот из студии телевидения,– сообщил Белых.– Наши снимают незаметно и аккуратно, как говорится, скрытой камерой для конспирации, чтобы не «засветиться».
– Здесь немало любителей – операторов, фотографов, решивших запечатлеть исторический момент,– сказал следователь.– Оно и понятно, событие громкое, когда еще выпадет. Прикажи своим ребятам, чтобы всех взяли под контроль. После похорон надо будет тщательно изучить весь отснятый материал. Вдруг интересные персоны на кадрах засветятся. Нельзя упускать ни одного шанса. У нас до сих пор нет крепкой зацепки.
Майор на несколько минут удалился и, возвратившись, доложил:
– Ребята в курсе, но чужих операторов и фотографов я решил не беспокоить, чтобы раньше времени не разбежались. Мало желающих связываться с милицией. Перед окончанием похорон Завалин их соберет и предложит добровольно на время сдать видеоматериалы, а если заартачатся, то в принудительном порядке.
– Правильно,– одобрил Серебров.– Ситуация вынуждает действовать быстро и решительно. Я просил вместе с саперами обследовать кладбище. Нет ли "сюрпризов"? Эта блатная братия любит напоследок громко хлопнуть дверью, показать свою силу и запугать граждан. Такое уже бывало, взрывы, похищение крестов, гробов и другие акты вандализма.
– Утром вместе с саперами и могильщиком мы обследовали территорию вокруг вырытых могил в радиусе ста метров,– ответил Егор.– Саперы использовали миноискатели. Чисто.
– Ты уверен?
– Пожалуй, у меня нет оснований не верить специалистам. Но на всякий случай я пригласил лейтенанта – командира взвода саперов. Толковый специалист, отлично разбирается во взрывоопасных предметах. Участвовал в разминировании Малой крепости и акватории залива у крепости Еникале и мыса Ак-Бурун.
– Мы должны предотвратить любой теракт, не допустить новых человеческих жертв,– твердо произнес следователь и продолжил с досадой.– Жаль, упустил один важный момент.
– Какой?
– Накануне следовало плотно оцепить кладбище, чтобы никто не смог проникнуть.
– На сей счет, я предупредил администратора, чтобы до начала похорон доступ был закрыт.
– А-а,– махнул рукой Серебров.– Администратор – человек штатский, с него взятки – гладки, а нам непростительно.
– Я полагаю, Алексей Викторович, что все обойдется,– ободряюще заверил майор.
– Расставь оперативников и бойцов "Беркута" в разных местах кладбища,– велел он.– Не ровен час, где-нибудь затаился снайпер. От них всего можно ожидать.
Белых тут же по портативной радиостанции передал начальнику угрозыска и командиру роты "Беркута" распоряжение следователя о рассредоточении по всей территории кладбища, проверке и обыске всех подозрительных лиц.
Между тем траурная процессия остановилась, люди полукругом обступили площадку перед бетонной стелой с изображением склоненного знамени и погребального огня. Усыпанный цветами гроб с телом Ломова установили на узкий постамент, остальные рядом на подставках. Мать Стаса, вся в черном одеянии, рыдая, припала к бездыханной груди сына. Рядом с ней Серебров увидел Алину Шервиц все в том же темно-коричневом платье. Заплаканное лицо со следами черной туши прикрывала сетка вуали. "Несостоявшаяся наследница,– с тоской подумал о ней Серебров.– Однако шустрая особа, свое не упустит и еще чужое прихватит". Он предполагал увидеть и Сюзанну Южину, но так и не обнаружил ее. Видимо, из принципа, она, рискуя своим положением, отказалась от участия в похоронах. Отчаянная женщина.
На длинных скамейках возле других гробов присели родители и друзья погибших охранников. Молодые, белые без единой кровинки, словно из гипса, лица. Налетевший ветер зашевелил их волосы. Казалось, что они отряхнут сон и поднимутся из преждевременных тесных саркофагов. Но, увы, нелепая смерть горячим металлом пронзила их сердца и навеки сомкнула молодые уста. Жизнь – это не театр, на сцене которого можно что– то переиначить, сыграть заново и лучше. В реальной жизни время и события необратимы.