В то же время разные земледельческие культуры также различаются своей способностью обеспечивать калориями: рис гораздо эффективнее пшеницы и большинства прочих злаков, хотя и рис неоднороден. Высокой плотностью населения характеризуются «рисовые культуры», главным видом деятельности которых является возделывание поливного риса, тогда как суходольный рис обеспечивает пропитание незначительного кочующего населения. Значительная разница между рисом и пшеницей в количестве калорий на единицу возделываемой пашни позволяет объяснить и распределение населения между Азией и Европой, выбравшей в качестве традиционной земледельческой культуры пшеницу. Еще одним важным отличием Европы от азиатских рисовых культур является широкое развитие животноводства, калорийная отдача которого ниже любой земледельческой культуры, хотя этот недостаток животноводства и может быть частично оправдан обеспечиваемым им дополнительным источником энергии (как тягловый скот) и калорий (в виде удобрений) [Wallerstein, 1974, eh. 1].
Увеличение плотности населения в Европе может быть поставлено в соответствие постепенным изменениям ее пищевого режима. В древности основными источниками пропитания европейских обществ были охота, собирательство, подсечно-огневое хозяйство и скотоводство [Кулишер, 2004а]. Последующее хозяйственное развитие в Европе выражалось в увеличении значимости пшеницы. В Новое время Европа переживает продовольственные революции, состоявшие в распространении культур, альтернативных основной, в частности кукурузы и картофеля. Если учесть, что последние превосходят пшеницу по калорийной отдаче, этим можно объяснить значительное увеличение плотности европейского населения в Новое время.
На пищевой режим в какой-то степени влияет культурная традиция. Но последняя формируется уже после выбора пищевого режима, сам же этот выбор, видимо, формируется главным образом под влиянием естественных условий наличной территории. Очевидно, что пища (как и одежда, жилище и т. д.) в огромной степени зависит от климата и наличных материалов.
В разных цивилизациях определенная культура или сельскохозяйственная отрасль – пшеница в Европе, рис в Юго-Восточной Азии или скотоводство в азиатских и восточноевропейских степях – имеет тенденцию становиться центральным видом деятельности, определяющим весь строй общественной жизни. Это является важнейшим отличием доиндустриального мира от современной индустриальной цивилизации, в которой если доминирование какой-либо отрасли и имеет место, то обычно в большей степени «разбавляется» другими отраслями и не имеет сельскохозяйственной направленности, как, например, нефтегазовый комплекс в современной России.
Доминирующая сельскохозяйственная отрасль или культура влияет на уровень развития и тип цивилизации. Так, суходольный рис предполагает подсечно-огневое хозяйство и в этом отношении характерен для полудиких племен. Поливной же рис требует сети каналов и, следовательно, систематической и скоординированной работы большого количества людей, что создает настоятельную необходимость общественной организации. В то же время зависимость всего общества от ирригационной инфраструктуры, создаваемой организованными усилиями всех его членов, способствует доминированию в его организации элементов иерархии в ущерб горизонтальным связям, поскольку командная система более пригодна для мобилизации общества для решения определенной задачи. В этом важное отличие рисовых культур от европейских стран, выбор которыми пшеницы и скотоводства в качестве вспомогательной отрасли не ставит их хозяйство в зависимость от совместных действий больших масс людей и вытекающей отсюда крупной иерархической организации.
Другим важным отличием Европы является ее ориентация на развитие, сопровождаемое не только ростом населения, но и его обогащением и усилением. Мясной рацион позволяет прокормить меньшее население, но зато повышает его качество жизни и наделяет его большей жизненной и воинственной энергией. Во-вторых, меньшая плотность населения в сочетании с развитым скотоводством стимулирует выбор трудосберегающих технологий. В Европе это выразилось в развитии источников энергии и повышения производительности, альтернативных человеческому приводу, таких как скот, ветряные и водяные мельницы, дрова и уголь, а также навоз в качестве удобрений. В Китае неразвитость животноводства и обилие населения приводили к тому, что почти единственным источником энергии и плодородия служил человек [Бродель, 2006а, с. 308–309; Burke, 1990, р. 46; Wallerstein, 1974, р. 56–57].
Итак, в доиндустриальном мире географически обусловленный пищевой режим выступал в качестве мощного фактора, объясняющего постоянство в территориальном распределении населения и вместе с ним устойчивые различия общественных устройств. В индустриальную же эпоху сравнительная роль пищевого режима ослабла, что привело к нарушению традиционных соотношений, и теперь различия между странами в плотности населения и их строе перестали обнаруживать прежнее постоянство. Возможное объяснение этих изменений заключается в том, что аграрные страны, ориентированные на экстенсивное развитие, получили дополнительный импульс для него благодаря одним лишь контактам с индустриальными странами, так что промышленная революция вызвала ускорение не только в индустриальном, но и в аграрном мире. А поскольку различие ориентации между Западом и Востоком соответственно на повышение качества жизни и рост населения осталось, это ускорение и привело к нарушению пропорции между европейским и азиатским населением.
Круг земель и античная цивилизация
Прародительницей современного Запада традиционно считается античная (греко-римская) цивилизация, оставившая ему в наследство христианскую религию, науку, искусство, опыт политической организации, элементы пищевого режима. Уровень и характер всех этих достижений так или иначе связаны со Средиземноморьем, названным римлянами Кругом земель. Разнообразие территорий, примыкавших к Средиземному морю, допускает разные формы общежития – от «гидравлического» ближневосточного общества [Wittfogel, 1957] до республиканского строя. Средиземное море было естественной причиной общности их исторической судьбы [Braudel, 1972, vol. 1], в различные эпохи выводя на первый план одну из заложенных в территории исторических тенденций. В античную эпоху такой доминирующей тенденцией стало развитие общественного устройства, находящего благоприятные естественные условия на полуостровах. Полисная структура общества, наиболее характерная для греков и римлян, вытеснив или подчинив ближневосточные формы общественного устройства, стала определяющей для развития всего Средиземноморья.
Важнейшей геополитической особенностью данной территории является множество естественных преград, создающих большое количество изолированных локальных местностей. Естественная изоляция Египта с запада и востока обеспечивается пустыней и Красным морем, а со стороны Средиземного моря – болотистой дельтой Нила. Полуострова в той или иной степени могут быть охарактеризованы как пересеченные гористые местности с изрезанной береговой линией обширного морского пространства, закрытые горными хребтами: для Малой Азии таким щитом служит Кавказ, для Балкан – Карпаты, для Апеннин – Альпы, для Пиренейского полуострова – Пиренеи. Такой характер местности на полуостровах, особенно на располагающихся в центре Круга земель – Балканах и Апеннинах, создает благоприятные условия для образования мелких политических единиц. Небольшие общества, формировавшиеся на этих территориях, должны были ориентироваться на оседлость, поскольку кочевое скотоводство с сопровождающими его склонностями совершать набеги встречало там серьезные преграды в виде гор, но эти же горы, служа надежным укрытием для множества разместившихся за ними обществ, побуждали оставаться на насиженных местах.
Мелкие изолированные общества имели средство сообщения друг с другом, в качестве какового выступало внутреннее море как естественная основа для контактов и в перспективе возникновения крупных политических единиц. Сообщение, обеспечиваемое морем, хотя и возможно, все же создает трудности, особенно для передвижения войск, с какими не приходится сталкиваться на суше. Поэтому политические образования, вырастающие из этих контактов, приобретают характер в первую очередь горизонтальных связей. Таковы типичные для полисных обществ союзы, в которые регулярно вступали греческие и итальянские полисы. И хотя в этих союзах со временем складывалась иерархия с выдвижением лидеров, как Афины в Первом и Втором морских союзах, Спарта в Пелопоннесском союзе и Рим в Латинском союзе [Моммсен, 1887, т. 1], она была гораздо мягче, чем в ближневосточных обществах.
Широкие возможности сообщения благодаря обилию водных путей являются и важной геоэкономической особенностью. Средиземное море – вкупе с образующими с ним систему морей Эгейским, Мраморным, Черным, Азовским, Адриатическим, Ионическим, Тирренским морями, впадающими в них реками Дунаем, Днестром, Днепром, Доном, Роной, По и, наконец, с примыкающей к нему Атлантикой – чрезвычайно благоприятная среда для торговли. Торговля же открывает возможность для разделения труда, большие выгоды от которого проистекают из разнообразия входящих в Круг земель территорий и связанных с этим значительных сравнительных преимуществ. Земли, обеспечивающие высокоэффективное зерновое производство, – Египет, Мессения, Фессалия, Северное Причерноморье, Сицилия, Средняя Италия – были житницами всего Средиземноморья. Другим распространенным экспортным товаром являлись продукты средиземноморской триады, как вино и оливковое масло, в эпоху Морского союза бывшие монополией Афин, перешедшей в эпоху Римской империи соответственно к Галлии и Испании.
Другая важная геоэкономическая особенность Средиземноморья как целого – «некоммунальность материально-технической среды» [Кирдина, 2004, с. 62]. Имеется в виду, что для реализации хозяйственных преимуществ территории не требуется создание инфраструктуры и необходимых для этого сплоченных усилий всех обществ Круга земель. В результате у средиземноморских обществ должен был отсутствовать экономический стимул к центральной организации хозяйства, что исключало экономическую мотивацию для создания и расширения деспотических государств. Правда, древнейшие деспотические государства возникли именно в Средиземноморье или на примыкающих к нему территориях. Экономическим основанием для этого могла служить необходимость в центральной организации для создания ирригационных сооружений в «гидравлических» обществах Египта и Междуречья или строительства фортификационных сооружений в дворцовых обществах в бассейне Эгейского моря.
Таким образом, когда-то ближневосточные общественные системы господствовали и на территории будущих античных обществ, несмотря на то что Балканы и Египет – антиподы в плане условий возникновения единой политической системы. Ведь Египет располагается вдоль великой реки, реализация выгод от которой требует центральной организации, – так что даже македонское завоевание и греческие «фараоны» не изменили стиля управления страной, – тогда как изрезанная местность Балкан не только делает ненужной, но и крайне затрудняет такую политическую организацию. Однако хотя подобные египетскому строю дворцовые системы и имели место на Балканах в микенский период, они не выходили за пределы отдельных ахейских городов, оставляя полуостров как целое совокупностью таких изолированных ближневосточных обществ в миниатюре.
В целом же, идет ли речь о Египте или о Микенах, создаваемая этими обществами инфраструктура имела местное значение, и вызванные ее созданием тенденции к доминированию вертикальных связей вытеснялись противоположными тенденциями. В итоге географические особенности Средиземноморья оказались благоприятны для формирования множества мелких оседлых сообществ, построенных по республиканскому принципу и вступающих друг с другом в систематические горизонтальные связи. В этом и заключается основное отличие античных обществ от обществ ближневосточных. И отличие это во многом проистекает из своеобразия территории.
Характер Круга земель, благоприятствующий горизонтальным связям на обширной территории, явился и важной геокультурной характеристикой, создавая широкие возможности для культурного обмена. Такая спаянность разнообразных и удаленных друг от друга территорий стала одним из важнейших факторов распространения христианства. Христианская проповедь, воспользовавшись благоприятными для сообщения географическими условиями, одержала культурную победу в Средиземноморье, которое стало для нее форпостом для обращения варварских народов, переселявшихся из Азии в Европу. В конечном счете расселение этих народов на территориях Западной и Центральной Европы, принадлежавших ранее Западной Римской империи, естественно способствовало их приобщению к ее великому наследию и тем самым их вхождению в орбиту латинского христианства.
Киевская Русь как «гидравлическое» торговое общество
В истории России фактор территории сказывался настолько заметно, что именно этот фактор – «колонизация [как] основной факт нашей истории» – для В.О. Ключевского послужил критерием ее периодизации [Ключевский, 1987, с. 49–53]. Конечно, выделение периодов по датам условно, поскольку история плавно перетекает из периода в период. Предпосылки следующего периода уже очень рано складываются в периоде предыдущем, и в то же время следы прошлых периодов очень долго сохраняются в периодах последующих. И это свойство постепенности истории особенно заметно проявлялось в России, веками готовившейся к следующим периодам и столько же сохранявшей остатки периодов прошедших.
Тем не менее при попытке как-то организовать ее исторический путь один из самых легких способов обеспечивает критерий территории, в соответствии с которым важнейшие вехи в истории русского этноса выделяются по его освоению территории. В основе характеристики каждого периода в таком случае должны быть такие данные относительно освоения территории, как (а) центр и область обитания основной части населения; (б) общая площадь территории; (в) изменение и направление изменений основной области расселения; (г) плотность населения; (д) геоэкономическая, геополитическая и геокультурная характеристики территории.
Первый период по этому критерию характеризуется концентрацией населения вдоль двух великих торговых путей – Великого Волжского и Волховско-Днепровского. Хотя вначале, вероятно, торговая деятельность восточных славян и варягов, впоследствии образовавших с ними первое русское государство, сосредоточивалась на берегах Волги, в конечном счете главным направлением стал второй путь, что позволяет обозначить первый период по географическому признаку как (волховско) – днепровский период.
По этому географическому критерию начало периода следует относить к VIII–IX вв. – эпохе заселения и освоения восточными славянами Верхнего Поволжья и, что важнее, Приднепровья, а конец – эпохе запустения этой территории – XII–XIII вв. Внутри этого периода основными вехами геополитической эволюции территории стали период даннических отношений восточных славян с хазарами в VIII–IX вв.; формирование около 855 и 862 гг. варяжских княжеств во главе соответственно с Аскольдом и Диром в Киеве и Рюриком в Ладоге, что означает фактический переход контроля над путем «из варяг в греки» в руки скандинавских вооруженных купцов; объединение этой территории в 882 г. под единым управлением Олега; фактический распад единого государства, которое до этого по воле случая было объединено под единой властью Владимира и Ярослава (при последнем в 1036–1054 гг.), в связи со вступлением сыновей Ярослава Мудрого в права наследства после его смерти в 1054 г.; наконец, фактическое перемещение в 1157 г. старшего князя (Андрея Боголюбского) из Киева в Северо-Восточную Русь.
Важнейшим геополитическим и непосредственно связанным с ним геокультурным свойством данной территории было соседство с Византийской империей, значение которого усиливалось благодаря наличию удобного водного сообщения с ней. В эпоху зарождения русского государства Византия являлась наиболее привлекательным примером для подражания, будучи единственной культурной, политической и экономической сверхдержавой тогдашнего мира. Во многом благодаря этому Византия была и одним из наиболее мощных полюсов религиозной жизни, фактически представляя собой интеллектуальный и культурный центр христианского мира. Поэтому неудивительно, что в силу соседства и тесных торговых связей русские князья сделали выбор в пользу византийского христианства, определившего культурный облик и весь общественный строй России.
Другим геополитическим свойством местности была спаянность ее разбросанных территорий через водные пути, обилие и удобство пользования которыми позволяло связывать воедино множество мелких сообществ, подобно морю в греческом мире. И подобно последнему же, связи между территориями имели скорее горизонтальный характер.