Статистика фабрично-заводской промышленности относится к лучшим в случае, если речь идет об акцизных заводах (взимание акцизов дает точную информацию), и куда худшей, как только речь заходит о предприятиях, не обложенных акцизом. «Здесь все представляемые нами сведения основаны на собранных, в недостаточно полной и недостаточно однообразной системе, бесконтрольных показаниях самих производителей о ценности произведений их фабрик», – пишут авторы «Временника».
Таково было состояние государственной статистики на 1866 год.
* * *
Конечно, положение со временем менялось, совершенствовались методы учета, развивались соответствующие ведомства, самой статистике в государстве уделялось все больше внимания. Так, например, менялось положение с картографированием империи и, соответственно, исчислением государственной территории. Определенное представление об этом процессе дают пояснения к табличному материалу из «Статистического ежегодника» 1913 года. В сравнении с материалами «Временника» определенный прогресс налицо: «Данные этой таблицы для всей территории России, кроме Кавказа, заимствованы из труда генерал-майора И. Стрельбицкого "Исчисление поверхности Российской Империи в общем ее составе в царствование Императора Александра III…" Издание 1889 года».
* * *
Сельскохозяйственная статистика (основной экспортный продукт страны) претерпевала изменения. Во второй половине XIX века ЦСК МВД и Отдел сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия, каждый по своим каналам, предпринимали усилия по сбору сведений о посевных площадях, урожайности, обеспеченности деревни орудиями труда, о поголовье сельского скота (данные также собирало Ветеринарное управление МВД империи). Значительную помощь в определении конкретно конского поголовья оказали регулярно проводившиеся с 1880 года военно-конские переписи.
* * *
Наконец, в 1897 году в Российской империи была проведена первая всеобщая перепись населения, на которой специалисты ЦСК настаивали десятилетиями. Это был действительно эпохальный прорыв в статистических исследованиях. Но вопросов по-прежнему оставалось множество, как и проблем и споров о достоверности тех или иных данных.
Глава 3.
Статистика: от предположений к фактам, от фактов к предположениям
В 1897 году в Российской империи была проведена первая всеобщая перепись населения. Как подготовка, так и обработка материалов по объективным причинам (с такими масштабами не сталкивалась ранее ни одна развитая страна) были чрезвычайно сложны. Результаты переписи публиковались отдельными тетрадями с 1897 по 1905 год, в том же году свет увидел двухтомный обобщающий труд «Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения».
Значение этих материалов невозможно переоценить, впервые в истории страны были получены уникальные социально-демографические данные, буквально – портрет империи конца XIX века.
Отметим, что по сей день результаты всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года считаются наиболее достоверным статистическим источником дореволюционного периода. И тому есть существенные причины.
Действительно, Центральный статистический комитет МВД и другие заинтересованные ведомства ежегодно публиковали уточненные данные, мы уже упоминали, например, сведения о численности населения или урожайности сельского хозяйства за 1913 год. Но важно учитывать, что эти материалы являлись рассчетными.
Так, ЦСК МВД в «Статистическом ежегоднике России» за 1913 год говорит о «росте населения (от естественного и механического прироста)». В «Статистическом ежегоднике» за 1910 год сказано: «Население Российской Империи, подобно предыдущему году, вычислено на основании цифр населения, полученных переписью 1897 года и ежегодного естественного прироста населения. Механическое движение было принято во внимание, везде, где имелись хотя какие-либо данные по этому предмету».
То есть в оценке динамики численности населения ведомство опирается на данные предыдущих статистических исследований, материалы по рождаемости и смертности, исходящие от губернских статистических комитетов, и на их основе выводит текущие демографические показатели.
Отсюда, от методов исчисления и сомнений в достоверности исходных данных, и происходят многочисленные споры. Вспомним оценку численности населения от Управления главного врачебного инспектора МВД – 166 млн против 174 у ЦСК. Все дело в том, что Управление опиралось на свои данные о рождаемости и смертности и так характеризовало расчеты своих коллег: «Приведенные в таблицах… цифры (ЦСК МВД. – Д. Л.) являются преувеличенными, значительно превышая сумму цифр населения по переписи 1897 года и цифр естественного прироста за истекшее с переписи время».
Указанная проблема касалась статистики по многим сферам жизни империи. К примеру, уже упоминавшиеся разночтения в оценках урожаев также вызваны различными подходами к расчету этих цифр. Например, «величину валового сбора хлебов ЦСК МВД определял путем умножения получавшихся им от волостных правлений сведений о посевной площади… на средний урожай с десятины по тем же категориям земель, который выводился из собиравшихся анкетным путем сведений».
То есть статистики Центрального статистического комитета МВД брали данные о посевных площадях, множили их на показатели урожайности и получали сборы в том или ином году. Естественно, такой метод оценки был крайне зависим от полноты, точности и достоверности поступающих из губерний сведений.
Аналогично действовал и Отдел сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия, с той лишь разницей, что в его ведении не было губернских статистических комитетов, он опирался на значительно более редкую сеть добровольных корреспондентов на местах. Соответственно, его материалы отличались меньшей точностью. Отсюда и вопиющие разночтения в оценках урожаев, которые мы видели выше. Притом что исчисленными являлись и те, и другие данные, просто с разной степенью достоверности.
Разночтения в данных Министерства земледелия и МВД множились до начала XX века, когда статистики Минземледелия перешли в своих вычислениях на таблицы ЦСК.
* * *
Завершая разговор о несоответствиях в статистике того периода, отметим еще один немаловажный фактор, относящийся, правда, уже скорее к интерпретациям дня сегодняшнего. Много путаницы в современных публикациях связано со спецификой подачи информации в дореволюционных источниках, а также с особенностями территориального деления страны. Продемонстрируем на конкретном примере. Так, в «Статистическом ежегоднике России» за 1913 год ЦСК МВД сказано: «К 1-му января 1913 года численность населения России определяется в 170.902.900 человек, а вместе с финляндскими губерниями, общее население Империи выразится цифрой в 174.099.600 душ обоего пола». В свою очередь, в издании «Отчет о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России» за 1913 год (Управление главного врачебного инспектора МВД) говорится: «Население 50 губерний Европейской России, без киргиз и калмыков Астраханской губернии, по вычислению к середине 1913 года, определяется в 121.780.000, и население всей Империи (выделено мною. – Д. Л.) в 166.650.000». Однако ниже из таблиц, которые представлены в работе видно, что речь здесь, несмотря на утверждение «население всей Империи», идет все-таки о численности жителей без Финляндии.
Следует учитывать, что Финляндия, или, точнее, Великое княжество Финляндское, имела совершено особый статус. Ведь даже в официальном титуле российского императора было сказано «Император и Самодержец Всероссийский», но «Великий Князь Финляндский». Среди российских правоведов вплоть до революции шли дискуссии, рассматривать ли Финляндию как «особое государство», соединенное с Россией «одним скипетром», или как особую, со своими ветвями власти, бюджетом и т. д., но провинцию. Потому в дореволюционных источниках различные сведения об империи чаще всего сопровождались пояснениями – вычислено «без Финляндии» или «с финляндскими губерниями».
В таблицах Управления главного врачебного инспектора МВД Финляндские губернии отсутствуют. Причина, как представляется, проста – у Великого княжества было свое правительство (Сенат), прямо подчиненное императору. Абсолютно сходную ситуацию видим во «Временнике» ЦСК МВД 1866 года: «Особенно поразительным, например, покажется читателям отсутствие статистических сведений о… Великом Княжестве Финляндском. Этот пробел зависит от того, что собственно в Министерстве Внутренних Дел не сосредотачивается никаких сведений о… Финляндии».
Если подходить к вопросу с такой точки зрения, то данные Управления главного врачебного инспектора МВД следовало бы, прежде чем сравнивать с выкладками ЦСК, дополнить примерно тремя миллионами душ. Но уточнение «население всей империи» многих сбивает с толку. Разница в подсчетах все равно составит четыре миллиона, но не восемь же.
Советские демографы, еще в 30-е годы XX века выводя число жителей империи в 165,7 млн человек, специально подчеркивали, что речь идет о населении страны без Финляндии. С таким же пояснением оценка перекочевала и в Большую советскую энциклопедию. А вот составители статистических таблиц современного Госкомстата РФ, размещая те же цифры, дают пояснение, способное только еще больше все запутать: «В границах Российской империи».
Еще один яркий пример. В современных публикациях, посвященных первой российской переписи, раз за разом повторяется число населения в 125 640 021 человек – якобы полученное статистиками в результате обработки всех переписных листов. Иногда это число сопровождается пометкой «без Финляндии». Между тем как в отдельных тетрадях, так и в обобщающей работе по итогам переписи фигурирует совершенно другая оценка численности населения империи – 125 680 682 человек. Разница не так велика, но все же…
При подробном рассмотрении становится ясно, что итоговую сумму переписчики получают из данных по 50 губерниям Европейской России – 93 442 864 жителя, Привисленским губерниям (Польша) – 9 402 253 жителя, губерниям и областям Кавказа – 9 289 364, Сибири – 5 758 822, Средней Азии – 7 746 718. Кроме того, учтены подданные, находящиеся в дальнем плавании, в русских поселениях в Бухаре и Хиве, а также «русское население, подлежащее переписи в Великом Княжестве Финляндском (выделено мною. – Д. Л.)». Таковых – 40 661 человек.
Вычитая указанные 40 тысяч человек из общей численности населения (не важно, по каким причинам современные авторы делают это – например, сомневаясь в достоверности подсчетов или не относя их к жителям империи на данный момент), получаем искомые 125 640 021. Но при чем здесь «без Финляндии», с ее еще без малого 3 млн жителей? Как раз в этом случае уместнее пояснять «в границах империи», но все равно лучше заранее прояснять позицию по «финскому вопросу» – полагают ли современные авторы Великое княжество Финляндское провинцией империи или особым государством.
Все эти нюансы следует учитывать при обращении к дореволюционной статистике.
Глава 4.
Социально-демографический портрет империи
Итак, благодаря первой (и последней) в истории Российской империи всеобщей переписи населения выяснилось, что проживают в стране 125 680 682 человека, из них в 50 губерниях Европейской России 93 442 864 жителя, в Привисленских губерниях (Польше) – 9 402 253, в губерниях и областях Кавказа – 9 289 364, в Сибири – 5 758 822, Средней Азии – 7 746 718. В русских поселениях в Бухаре и Хиве, а также в Финляндии («русское население, подлежащее переписи») – 40 661 человек.
Соответственно, плотность населения в целом по стране оценивалась как низкая, на одну квадратную версту (верста – 1 066,8 метра) территории приходилось в среднем 6,66 человека. Малонаселенной оказалась Сибирь (0,53 человека на квадратную версту), самыми густонаселенными – Привисленские губернии (84,28). Такой показатель, отмечается в своде результатов переписи, приближается к плотности населения западноевропейских государств.
В 932 городах Российской империи проживало 16 823 395 человек, остальные в сельской местности.
Российская империя была страной молодой, наибольший процент жителей – 27,4 среди мужского населения и 27,3 среди женского – приходился на возрастную группу от 0 до 9 лет. На возрастную группу 10–19 лет приходились 21 % населения среди мужчин и 21,2 % среди женщин. На возрастную группу 20–29 лет – уже 16,3 и 16,2 % соответственно. А далее следовало резкое падение – на возрастную группу 40–49 лет приходилось уже всего 9,4 и 9,2 % населения. На возрастную группу 50–59 – 6,6 % и 6,7 %.
Всего 4,3 % жителей как среди мужчин, так и среди женщин относились к возрастной группе 60–69 лет, 1,8 % среди мужчин и 1,9 % среди женщин приходились на группу 70–79 лет. В возрасте 80–89 лет находились 0,5–0,6 % населения и 0,1 % попадал в возрастную категорию «90 лет и выше».
Кроме естественного вывода о молодости нации эти данные наводят и на очень тревожные мысли: подавляющее большинство населения сосредоточено в детской, подростковой и молодежной группах, дальше следует провал… Это может означать нацию не столько молодую, сколько «вечно молодую»: люди успевают вырасти, воспроизвестись и отправиться в мир иной до достижения 40, максимум 50 лет.
По сословному положению население империи распределялось следующим образом: дворяне потомственные – 0,95 %, дворяне личные и чиновники – 0,52 %, лица духовного звания – 0,54 %, потомственные и личные почетные граждане – 0,33 %, купцы – 0,25 %, мещане – 10,65 %, крестьяне – 84,16 %, казаки – 1,54 %, инородцы – 0,45 %, иностранные подданные – 0,27 %.
Самым массовым сословием, значительно превышающим по численности все остальные, являлось крестьянство.
На рубеже веков 74,57 % населения империи указали, что занимаются сельским хозяйством (из них 70,27 – земледелием, 3,59 – животноводством), в горной промышленности работали 0,44 % населения, в обрабатывающей – 7,82 %. В сфере строительства были заняты 1,52 %, в торговле – 3,98 %, перевозками занимались 1,55 % населения страны. К «прочим» сферам деятельности переписчиками было отнесено 10,12 %, в том числе 0,76 % на административных должностях, 0,68 % – служители культа, 0,64 % – «свободная профессия» и 4,62 % населения – частная служба, прислуга, поденщики.