Так не пойдет.
Надо что-то делать.
Пошел в кабинет к заму.
– Олег, – мямлю. – Ты меня недельку не подстрахуешь?
– Подстрахую, – отвечает. – Опять, что ли, с Ингой пособачился?
– Угу.
Он ржет:
– Ну, это у вас – перманентное. Я раньше за тебя каждый раз боялся, теперь уже перестал. С тех пор, как она тогда вернулась. Ты даже как-то добрее стал. Видно, что изменился. Значит, все в порядке будет.
– Ты, – говорю, – только насчет моей доброты клиентам никому не брякни. Они добрых любят. Так любят, что с говном сожрут, чуть слабину отпустишь.
– Это да, – вздыхает. – Куда собрался-то? Опять под Астрахань? Или в Карелию?
– В Карелию, – говорю решительно. – Я это, когда ты вопрос задавал, понял. До этого в дельту собирался, под Астрахань.
– Вали, – ржет. – Всем только спокойнее будет. И мне, и тебе. И Инге, кстати…
Так, думаю.
Полдела сделано.
Теперь надо сообразить, кого в попутчики брать. Обычная наша рыбацкая компашка не подойдет: и сорваться вот так внезапно никто не сможет, и за трофеями я сейчас гоняться не собираюсь.
Мне бы – посидеть, подумать.
На закаты посмотреть.
Значит, надо Руслану звонить.
Без вариантов.
Славян с Глебом только-только с Камчатки вернулись, значит, совершенно точно не подорвутся.
Итого – только Руслан.
.Набираю:
– Привет, Русланыч. Херово все у меня.
Слышу – сопит в трубке:
– Опять с Ингой проблемы?
– Угу.
– И что предлагаешь?
– Давай, – говорю, – в Карелию маханем?
Молчит, сопит.
– Ну, так что?
– Блин, – взрывается. – Валер, ты можешь людей не так часто своими проблемами грузить? Ну, так, хотя бы вполовину. Во-первых, поздно, там уж совсем осень. Во-вторых: кто ж меня с работы-то отпустит?!
– А ты попробуй, – вздыхаю, – может, и получится что.
– Хорошо, перезвоню.
И трубку повесил.
А я секретаршу попросил кофе сварить.
И рюмочку коньячка сварганить, под лимончик.
Оттягивает, знает ли…
…Не успел сигарету после коньяка выкурить – мобильный звонит.
Руслан.
– Блин, – говорит, – горелый. Я уж совсем было собрался, сходил к шефу, работы-то сейчас не так много, а он меня на фиг послал. Сиди, говорит, в конторе, думай над будущими материалами.
– Руслан, – говорю, – а ты не гонишь? Может, просто ехать неохота?
Обиделся:
– Охота – неохота, – какая разница. Друзей у меня не так много.
Согласен, думаю.
– А что он на тебя взъелся-то?
Сопит.
– Рус, – говорю. – У тебя что, тоже проблемы какие-то?
– Да какие проблемы, – отвечает. – Просто шеф у меня мудак. Ему кто-то звизданул, что меня на его место рассматривают, вот и гнобит. Нужно мне его место, ага. Я журналист, а не чиновник – бумажки перекладывать. Я снимать люблю, а не руководить.
– Ща, – говорю, – попробую что-нибудь придумать. Перезвоню потом, ага?
– Ну, перезвони. Хотя с дураками и дорогами в России борьба уже знаешь сколько ведется?! Вот. И у тебя тоже вряд ли так быстро получится.
Тут я, уж извините, – хмыкнул:
– Ну, – говорю, – со всеми дураками в России мне точно не справиться, я деньги делаю, а не за высокое и светлое борюсь. А с одним отдельно взятым – почему бы не попробовать.
Отключился и тут же другой номерок набрал.
Есть у меня один добрый знакомый…
– Привет, – говорю, – дядя Федор, как поживаешь?
– А! – орет. – Пропащая душа! Я уж и не надеялся, что позвонишь, хотел уж Инге выволочку сделать, что забыли друзей своих.
– А вот этого, – говорю, – не надо делать ни в коем разе. Поссорились мы.
Молчит.
– Опять ушла, что ли?
– Опять, – говорю, – Федь. Нет, вроде как – не навсегда, бытовуха обычная, но – есть проблемы.
– Ну, и что делать будешь?
– Сначала помирюсь, потом свалю куда-нибудь. На время, чтобы остыла. Да и в себе разобраться надо.
– Понял, – вздыхает. – Опять на рыбалку куда-нибудь? Может, лучше нажремся?
– Федь, – вздыхаю в ответ. – Если мы с тобой нажремся, это опять закончится в лучшем случае – казино, в худшем – баней с девками, которые, как ты знаешь, меня совершенно не интересуют. Я жену люблю.
Он некоторое время молчит.
Думает.
– Странный ты, – говорит наконец, – Валерьяныч. Я вот жену тоже люблю, но девки меня как раз очень даже интересуют. Ну, да ладно, тут уж у каждого Абрама своя программа. А вот что тебе от меня надо-то?! Никогда не поверю, что ты мне просто так позвонил, акула капитализма хренова.
– Нда, – говорю. – Если я акула, то ты тогда кто? Кашалот, не иначе. А дело у меня к тебе и вправду есть.
– Ну, так излагай.
– Излагаю. У тебя на Канале такой парень работает, слышал? – и называю русланову фамилию.
– Слышал, – удивляется, – конечно. Один из лучших наших ребят. И то, что ты с ним дружишь, тоже знаю. В чем проблема-то?
Ну, объяснил ему ситуацию.
Дядя Федор задумался.
– Перезвони-ка мне через полчасика…
– Хорошо, – говорю. – Перезвоню.
И – действительно перезвонил.
Поблагодарить.
Потому как перед этим мне перезвонил Русланыч…
– Слушай, Валерьяныч, – удивляется. – Что ты такое с моим шефом сделал?! Я тоже так хочу уметь! Нарисовался счас, такой весь добрый, пушистый, ласковый. Говорит, подумал, понял, что ошибся. Ну, и прочую мутотень.
Нда, думаю.
Ну и мразь же твой шеф.
– Короче, – морщусь. – Сколько он тебе дал?
– Аж десять дней! Причем – не из отпуска, а как отгулы за переработку! У нас в отделе такого уж года три как не было!
– Вот видишь, – смеюсь, – А ты говоришь – с дураками справиться невозможно. Ольгу-то предупредил?
– А то! Не могу сказать, что она от счастья фонтанировала, но – поняла, скажем так. Когда выезжаем-то?!
– Сегодня, – говорю решительно. – В ночь. Билеты сейчас закажу, через часок, думаю, привезут. Только вот один звонок сделаю.
Совершенно честно, я в таких ситуациях очень боюсь своего телефона.
Но звонить-то все равно надо.
.Набрал номер.
– Привет, – говорю, – Ингусь. Ты как?
– Привет, – отвечает.
Голос холодный.
Хреново.
– Знаешь, – вздыхаю. – А я извиняться звоню.
– За что?!
– Да хрен его знает, за что, – отвечаю совершенно честно. – Но чувствую, что надо. Плохо мне без тебя…
– А мне без тебя хорошо, – злится.
Молчу.
– Правда, извини. Я же обещал, что рецидивов не будет, а вон как вышло.
Тишина.
– Ты, правда, прости. И езжай домой. Я сегодня ночью в Карелию уеду, так что не загружу.
Молчит.
Потом – тоже вздыхает.
– Какой же ты у меня все-таки идиот, Валер. Ты почему решил в Карелию сбежать?! Чтоб я дома спокойно пожила и подругу не нагружала?!
– Да нет, – объясняю. – Я ж понимаю, что в этот раз у нас не «развод», а просто сорвались. Просто и тебе надо от меня немного отдохнуть, и мне голову в порядок привести. Ты же знаешь, мне – помогает.
Молчим уже оба.
– Может, мне с тобой поехать?
Я аж опешил.
– Солнце мое. это – то, что я больше всего хотел услышать. но – не верил. даже мечтать не мог. И, тем не менее, наверное, не стоит. Я такую глушь сейчас заказал, там – ни горячей воды, ни электричества. Плюс – дожди, осень же, а там – Север.
– Я – сильная.
– Инга! Ты сейчас кому про это рассказываешь-то?! Сколько лет вместе. Но – дело не в силе. Просто. Ну, понимаешь, если ты там раскапризничаешься из-за быта – это нас обоих еще хуже загрузит. Согласна?!
Молчит.
Но уже по-другому.
Думает.
Почти как дядя Федя минут двадцать назад.
Наконец вздыхает:
– Наверное, ты прав. Один едешь?
– Нет. Руслана уговорил.
– Руслана?! Это хорошо. Правильный парень.
– Правильный, – соглашаюсь. – А ты, если вдруг все же решишься – подъезжай под конец. На пару дней, не больше.
– Да нет уж, – фыркает. – Я лучше и вправду с Ольгой, женой руслановой, по киношкам пошляюсь. Или – в Прагу с ней слетаем на выходные. Вы же – надолго?
– Да дней на десять.
– Ну и валите. А мы и вправду в Прагу. Башку себе прочистишь – опять человеком станешь. Хоть и не навсегда…
– Угу, – говорю. – Ты знаешь, – я тебя так люблю.
– А я тебя – нет.
Но по голосу понимаю – уже опять любит.
У нас всегда так.
. Короче, уже этим же вечером мы с Русланом опрокидывали в СВ рюмки под неизбежную дорожную курицу.
И это было абсолютно правильно.
В Кеми, куда мы приехали через сутки, нас встретили ребята из местной туристической фирмы.
Довезли до Калевалы, поселили в гостинице.
А утром погрузили в уазик-«буханку» и повезли на заимку, где нам и предстояло провести ближайшие восемь дней.
.Егерь на таежной рыбалке в незнакомых местах – это, наверное, самое главное. Перекаты эхолотом не промеряешь, есть там хариус или нет – не угадаешь. Если ты, конечно, не спортсмен-нахлыстовик с нереальным опытом.
Мы же – так, любители.
Даже и не спортсмены.
Ставить перед собой на рыбалке спортивные цели мне, например, просто противно.
В эдакую красотищу тащить с собой конкуренцию, по-моему, даже не глупо.
Подло.
Этого добра лично мне и на работе вполне хватает.
Поэтому – лотерея.
Повезет с егерем – отлично.
Не повезет – пусть лучше у костра сидит, пока ты по перекатам скачешь. Потому как ни одна рыба не достойна испорченного на фиг настроения.
А на уху мы себе всегда и без всякого егеря наловим.
Не первый год на воде…
…С Валеркой мне в этот раз – абсолютно точно – повезло.
Тезки опять-таки.
В общем-то, и Русланыч на своего егеря тоже не жаловался, но мне вот тут уж вот точно по-настоящему повезло.
Представьте себе еще довольно молодого, но уже абсолютно немногословного карела. Не получится – представляйте себе точно такого же финна. С моей дилетантской точки зрения, не очень-то они друг от друга и отличаются.
Чаще всего я от него слышал только одно слово:
– Так.
Абсолютно универсальное, надо сказать, слово.
– Валер, уху заваришь?
– Так.
– Валер, где сейчас хариус стоит, в начале порога или на выходе?
– Так, – и взмах руки в нужном направлении.
– Валер, а грибы уже отошли, или можно еще набрать на супчик?
– Так.
И молча уходит в лес, откуда через полчаса возвращается с пакетом, доверху набитым белыми.
Я, в общем, грибы собирать умею и люблю, но – на самом севере Карелии, почти на границе с Кольским, в конце сентября…
Еще неделя-другая, и снег ляжет.
До весны.
.В общем, – повезло.
Молчит, помогает, думать не мешает.
От рюмки не отказывается, но – в меру.
Найдите мне еще, пожалуйста, пару-тройку уверенно знающих свою меру финнов, и я на них женюсь.
На всех скопом.
Вот – то-то же.
.А потом он неожиданно кинулся на меня с ножом.
Дело было так: обычные капризы осенней северной погоды.
То весь день льет мелкий противный дождь, то вдруг яркое, почти летнее солнце и жарко: не то что в куртке, но даже и в свитере. Особенно когда с камня на камень в вейдерсах по перекату прыгаешь.
Вот и в тот день низкие тучи неожиданно разошлись, вышло солнышко, лес засиял скудным северным золотом, вода – небесной голубизной, по которой время от времени начинали гулять тихие, ровные круги.
Это выходил кормиться к поверхности рыбий король этих мест – крупный европейский хариус.
Вот я и разделся до безрукавки.
Поставил на спиннинг поплавок-сбируллино, прицепил на поводке крупную муху, и – вперед.
За полчаса наловился так, как до этого за всю поездку.
Валерка все это время на меня смотрел.
А когда я взял садок с наловленными для ухи и копчения крупными харюзами, аккуратно поставил хрупкий «лайтовый» спиннинг у золотой от солнца и осени березки и подошел к костру, у которого он сидел, он кинулся на меня с ножом.
Хорошо, что у меня в такие секунды мозг не работает. Тело само по себе решения принимает.
Пропустил, взял на прием, швырнул в сторону.
Нож, правда, выбить не удалось, только руку порезал. Но несильно.
Гляжу – лежит, лыбится.
– Ты чё, – интересуюсь, – парень? Совсем сдурел?! А он – продолжает мне улыбаться.
И лицо такое хорошее.
Ну, думаю, – кабздык.
Попал.
Кругом – Северная Карелия, тайга, ближайшая деревня с телефоном в восьмидесяти километрах.
И то если по прямой.
И я – наедине с сумасшедшим егерем с ножом в руках. Отдохнул, называется…
…Ну, он поднялся, присел на камушек.
Нож в землю воткнул.
Улыбается.
– И правда, – говорит, – спецура. Так. А почему портачка неправильная?
– Ты о чем? – удивляюсь.
– О ней, – отвечает.
И показывает на мое правое плечо. Там из-под майки моя древняя армейская блажь вылезла.
Татуировка.
Летучая мышь в лихо сдвинутом на бок десантном берете.
И надпись.
Цифрами.
Служил я там, что уж тут поделаешь.
Давно.
– Ну, – хмыкаю. – И что же в ней такого неправильного?
Жмет плечами.
– Я, – говорит, – видел ребят из сто семьдесят седьмого. Так. Это полк, а не отряд. И эмблема у них – не мышь. Волк…
Я аж на камешек сел.
Твою мать.
– Парень, – спрашиваю, – а ты в каком году служил-то?!
– Да вот, – отвечает, – год как на дембель пришел. Так.
Потом подумал и добавил:
– Из Чечни.
Вот ведь блин.
Полез в карман, достал сигареты.
Прикурить, наверное, с минуту не мог.
Руки тряслись.
– Так ты, – говорю, – из-за этого, что ли, на меня с выкидухой кинулся?!
Кивает.
– Так.
– Парень, – говорю, – ты что, совсем тупой?! Эта, как ты говоришь, «портачка» сделана почти двадцать лет назад! В Газни. Не в Чечне. За речкой. В Афгане, мать твою, если не понимаешь. И откуда мне, блин, знать, есть ли сейчас сто семьдесят седьмой полк «с волчьей мордой»?! Я про свой-то отряд не знаю, есть он сейчас или расформирован к такой-то матери. Столько лет-то прошло.
Сидит.
Молчит.
Смотрит.
А потом вдруг встает, прыгает в нашу лодку, которая перед входом в порог стояла, заводит мотор и уезжает.
Ну, думаю, – совсем беда.
Вокруг – тайга, речка порожистая, этот придурок свалил.
Не пропаду, конечно.
Огонь есть, соль есть, воды – сколько угодно. Я всегда в тех краях воду из рек и озер совершенно спокойно пью.
Не очень много таких мест у нас в стране осталось.
К сожалению.
Вон харюза свежевыловленные лежат.
А вечером Русланыч наверняка поймет, что что-то не так, найдут меня со своим егерем. Приблизительно видели, куда мы пошли.
Разберется.
А все равно – неприятно…
…Докурил сигарету, тут же прикурил следующую.
Вдруг слышу – мотор.
Ну, думаю, самое главное, – это чтоб он ружья с собой не прихватил.
От местного, да, к тому же, прошедшего неплохую армейскую школу человека, – мне здесь не уйти.
И возраст уже не тот, и форму подрастерял, и каждую складку рельефа, в отличие от него, здесь выросшего, не знаю.
Нож с пояса снял, положил под руку, прикрыл курткой.
Если сразу стрелять не будет и подойдет поближе – может, успею попасть.
А там – посмотрим.
.А вот и лодка из-за поворота показалась.
Точно, он.
Подлетел, мотор поднял, якорь на берег кинул, выпрыгнул.
В руках, к счастью, – не ружье.
А такая здоровенная, литров на пять, бутыль местного мутного самогона.
И пакет еще какой-то.
Похоже, что закуска.
Ну-ну.
… Подошел, бутыль поставил, сел на соседний камень, пошевелил палкой костер.
– Извини, – говорит.
– За что?! – спрашиваю.
– Подумал о тебе неправильно. Плохо подумал. Давай выпьем?! Так?!
Я пожал плечами: а отчего бы и вправду не выпить?
Мне сейчас совершенно точно не повредит.
Может хоть в себя немного приду, после всего этого дурдома.
Так.
… Эту историю он мне рассказал, когда мы доели уху, а бутыль опустела уже почти что на четверть.