Сэр Велизар Арон восхищался нехитрым укладом деревенской жизни, и ему вдруг нестерпимо захотелось бросить ненавистную городскую сумятицу сенаторских дел, переехать в эту уютную деревню и жить так же, не мудрствуя лукаво и безмятежно, как это делают простые деревенские жители. Философствуя, он не заметил, что разошлись в небе оба светила по разным небесным путям, и что от деревьев раздвоились и удлинились тени, и что давно подоспело время обедать, а он всё стоял и грезил, и наслаждался придуманными видениями мечты о тихой спокойной неприметной деревенской жизни. Около уха зазвенел огромный комар и, заходя в бреющем полёте вокруг носа, вредное насекомое прицелилось и впилось в левую щёку. Сэр Велизар почувствовал боль и резко хлопнул себя по щеке. Грёзы сэра Велизара вмиг улетучились. Он брезгливо отбросил комара в сторону, невольно почесал место укуса и зашагал прочь.
* * *
На этом бы месте столь незначительное деревенское приключение заезжего сенатора могло бы и закончиться, если бы не случился вслед за тем абсолютно анекдотический казус. К обеду у сэра Велизара место укуса расплылось на щеке ярким красным пятном и припухло. В течение времени, прошедшего после обеда до ужина, оно не только чесалось, но и воспалилось так, что пришлось обратиться к местному эскулапу. Старый вояка и полевой хирург, служивший теперь главным эскулапом в госпитале стратегической крепости «Аквадос», невозмутимо осмотрел сэра Велизара и не без чувства юмора от души густо намазал его какой-то чудодейственной мазью с характерным зловонным запахом тухлой рыбы. Поверх мази специалист-целитель приклеил широкий пластырь крест-накрест и отправил пациента на ужин, повелев хорошо и плотно поесть.
Какой там хорошо, хоть бы просто поесть при таком жутком запахе этой чудодейственной дрян… мази! Ужин запланирован был не простым, а официальным с соответствующими высокопоставленными персонами из Сената Атлантиды во главе с «нашим ушастым», сэром Велизаром, с одной стороны, и удалым командованием восточной крепости «Аквадос» под предводительством прославленного «столетнего символа» – коменданта крепости, сэром Ольгердом – с другой стороны.
Начиналось всё хорошо и заздравно. По приходе означенного в пригласительных билетах часа «икс» хозяева и гости доброжелательно поприветствовали друг друга и расселись за столом согласно атлантическому этикету. Первые тосты за встречу, за взаимопонимание и за здравие обеих сторон прошли на «ура». Тарелки с холодными блюдами и закусками быстро опустели, подогрев аппетит. После приёма горячительного напитка сэр Велизар согрелся и вспотел. Согрелся и вспотел и его комариный укус под пластырем и начал источать запах… не совсем этикетный. Мерзкое зловоние вскоре достигло носов его коллег, находящихся в лёгком и среднем подпитии. Сидевшие справа и слева от сэра Велизара Арона официальные лица принялись чудаковато принюхиваться к стоявшим перед ними диковинным блюдам. Рецепты, предложенные искусными поварами крепости из зажаренной океанской рыбы с устрицами в белом виноградном вине и приправой из морской зелени, считались заоблачной вершиной изыска гурманов для аристократии Атлантиды.
«Наш ушастый» конечно же заметил непристойный танец обонятельного органа членов ревизионной команды, но хладнокровно выполнял предписания эскулапа, сноровисто орудуя двузубой вилкой и ножом. Сопровождающие его персону официальные лица, куражась, изумлённо поднимали брови вверх, многозначительно переглядывались между собой, энергично гримасничая, и удивлённо пожимали плечами. После чего они деликатно отодвинули рыбное блюдо и ограничились лишь закусками и винами, боясь за непредсказуемые послеобеденные последствия. Хозяева крепости расценили подобный недипломатичный отказ сенаторов от главного блюда официального приёма, «гвоздя программы», как недовольство результатами ревизии крепости «Аквадос», и далее ужин прошел в весьма прохладной политической атмосфере.
Наутро погода была мерзопакостная и сырая. В преддверии весны дул студёный пронизывающий насквозь штормовой ветер. Промозглая сырость пробиралась под одежду, и становилось чувствительно холоднее.
Набежавшие низко висящие тучи вот-вот могли разверзнуться не то дождём, не то снегом, не то градом. Провожая озябших сенаторов в Миртосполис, хозяева распрощались у трапа правительственного геликоптера чрезвычайно холодно и сухо, молчаливо обменявшись этикетными кивками и не очень крепкими рукопожатиями. Обе высокие договаривающиеся стороны взаимно остались недовольны прошедшим бездушным саммитом. Командование крепости предполагало, что столичные штучки сделают необъективные выводы о проведённой ревизии в крепости «Аквадос». Результатом чего будет скудоумное капитальное урезание финансового «пирога» для всего Морского Флота Атлантиды. «Они там, в столице, не понимают, что крепость „Аквадос“ – есть форпост всей Атлантиды»! – комендант крепости сердито закутался в плащ, подбитый мехом барибала, и зашагал в родные пенаты. Он решил написать кассационную жалобу в Сенат для проведения повторной ревизии…
Таким образом, главный эскулап крепости оказался невольным виновником всей последующей цепочки исторических событий. О чём практически не подозревали высокопоставленные персоны обеих договаривающихся сторон… кроме, конечно, «нашего ушастого», главы первой ревизионной проверки, сэра Велизара. Да и как тут объяснишь эту совершенно идиотскую случайность с деревенским комаром, которая стала причиной этой смехотворной дипломатической несуразицы? Однако слова из песни не выкинешь. Что было, то было. В том-то и собака зарыта.
* * *
Когда сэр Велизар Арон приехал домой, то не отважился обо всём рассказать супруге леди Флоренции. «Наш ушастый» храбро и уверенно доложил о результатах ревизии на собрании Сената, поэтому леди Флоренция узнала исключительно официальную версию этой поездки. Никто из ближайшего окружения сэра Велизара, да и он сам, не мог даже предполагать, что с повторной ревизией в крепость «Аквадос» могут послать именно леди Флоренцию Арон с её собственной командой официальных лиц. О чём сейчас и думал, и при этом досадливо морщился сэр Велизар Арон, вспоминая эту нелепую деревенскую историю с комаром.
Глава 5
Флоренция, мать Адельфины
«Мы радуемся закату и радуемся восходу, и не
думаем о том, что отмеряет ход Солнца».
Первая красавица государства леди Флоренция Арон, супруга сэра Велизара Арон, не только удачно и выгодно вышла замуж за представителя фамилии Аронов, но и отлично вписалась в соответствующую политическую ветвь, ведомую этим семейством. После нескольких удачных политических многоходовых партий она втиснула в кресло сенатора свои объёмные пышные бёдра, откуда её не так-то просто можно было подвинуть. Политическая акула крепко держала в красных накрашенных коготках политические позиции, не уступая никому даже в малом и даже «нашему ушастому» сэру Велизару.
У неё был довольно жёсткий характер и очень чёткая цель в жизни – власть любыми способами и средствами. Бедный сэр Велизар Арон обнаружил у жены эту черту уже после рождения младшей дочери Адельфины Арон, когда весь уклад жизни давно устоялся и опасно стало что-то менять, не навредив всему семейству и его политической линии. Супруг махнул рукой на все причуды благоверной и решил по возможности не пересекаться с женой в политике и не спорить с ней (О, Великое Двуединоначалие, спаси и помилуй!) на собраниях в Сенате. Что леди Флоренция восприняла как должное и чем пользовалась по мере сил.
Ради политической карьеры леди Флоренция Арон подружилась с президентом леди Гаафой Олдамой, лидером фракции «Белая Медведица», и добилась того, чтобы стать для неё лучшим поверенным лицом. Её самолюбию льстило, когда «железная леди» Гаафа Олдама прибегала к сенатору леди Флоренции Арон в качестве «жилетки», в которую можно поплакаться. Хитроумная бестия выслушивала проблемы высокопоставленной подруги с подлинным драматическим участием, на которое только была способна её театральная натура. Великая актриса, сидящая в ней, чистосердечно сочувствовала, если этого требовал сценарий драмы, и с возмущением критиковала противников леди Гаафы, благо они всё равно не могли слышать её гневные тирады. Она двусмысленно иронизировала по поводу ловких аллюров соперничающей с ними фракции, не забывая следить, чтобы яд этой иронии не выплескивался за край политической чаши «Белой Медведицы». (Так, на всякий случай, мало ли что в жизни бывает!) Леди Флоренция искренне утешала подругу, если очередной возлюбленный леди президента подавал повод к ревности. Она громко охала, если леди Гаафа нуждалась в ярких эмоциях, и умело держала паузу, если, наоборот, её подруга хотела помолчать. Но всегда и везде леди Флоренция старалась обернуть любую ситуацию, естественно, во благо себе любимой. Вот на таком пьедестале и стояло её политическое кредо: дальше, быстрее и выше всех!
Некоторую часть, а это доли процента, бьющей фонтаном энергии леди Флоренция Арон уделяла семье и семейным обязанностям. Супружеский долг, знаете ли? Семье доставалась далеко не львиная доля её свободного времени, чему домочадцы не только не препятствовали, но были неимоверно рады. Модные кутюрье, дорогие салоны красоты, плавательный бассейн, спортивные занятия и женский клуб отважно отнимали оставшееся время. «Слава Двуединоначалию»! – облегчённо вздыхала прислуга, когда домашняя фурия, окутанная шлейфом шёлковых накидок, исчезала в проёме служебного геликоптера, возносясь на очередной пункт длинного списка в ежедневном расписании.
* * *
Геликоптер сел на служебную стоянку на площади Двух Солнц. Статуя Великого Двуединоначалия величаво возносилась над мраморно-стеклянными небоскрёбами Гелиополя. Скульптура притягивала взгляд и одновременно подавляла гордыню горожанина умопомрачительной массивностью. Леди Флоренция Арон по трапу сошла на влажные от поливальных машин плиты из дорожного керамопласта. Следом за нею из геликоптера вышла и вся сопровождающая её «королевская рать» из официальных лиц. Этот благотворительный визит леди Гаафа Олдама сочла далеко не первоочередным. «Железная леди» отбыла в столицу по неотложным делам, связанным с финансами для Морского Флота Атлантиды, поэтому леди Флоренция с радостью «правила бал» без подруги.
Делегация прошла к храму Великого Двуединоначалия, озираясь вокруг. Двойная тень от Скульптуры легла на правую половину восьмёрочной площади – «Кольцо Немезиды», где был выход из храма. Левую часть площади – «Кольцо Солнца» и парадный вход в храм – заливал солнечный свет обеих звёзд. На мраморных ступенях, на постеленной лиловой ковровой дорожке с изображением двух солнц и отходящими от них лучами её ожидали священнослужители. В расшитых драгоценностями праздничных канареечных накидках, одетых поверх лиловых плащей, они выстроились полукругом под арочными вратами храма, «Вратами Солнца». Отец Менкаухор-ра со скипетром и жезлом в руках и елейной улыбкой на устах с приличествующим достоинством поприветствовал сенатора леди Флоренцию Арон и всю официальную свиту. Он протянул высокопоставленной прихожанке жезл с изображением двух солнц для целования.
Леди Флоренция Арон коснулась двумя пальцами солнечного диска, поцеловала их и приложила ко лбу в знак смирения по церковным обычаям атлантов. По официальному этикету и как глава правительственной делегации она протянула руку для пожатия. Святой отец придержал холёную руку женщины чуть дольше положенного для простого рукопожатия времени. Леди Флоренция Арон невозмутимо держала «официальное лицо». После того как другие официальные лица прошли ту же церемонию, гости и хозяева светского раута вошли через священные «Врата Солнца» в храм Великого Двуединоначалия.
Вошедшие оказались на небольшой платформе, имеющей форму восьмёрки. Фигурные решёточные заграждения, искусно выкованные из голубой стали, охватывали площадку. Рисунок детально воспроизводил древнюю легенду атлантов о первочеловеке на Земле и священном пророчестве и послании далёким потомкам. Тихая мелодия под руководством храмового ди-джея и его электронного микшера наполняла храм. Зал, возведённый в виде амфитеатра, создавал праздничное ощущение торжественности. Гипсовый скульптурный антураж настенных барельефов воспроизводил сложную символику религиозных мифов атлантов. Радиально расходящиеся лестницы-эскалаторы символизировали солнечные лучи.
Далеко внизу на арене сверкала прожекторами двухуровневая «Великая Восьмёрка». Разнесённые по высоте два кольца – два солнца – соединялись винтовыми лестницами с перилами из той же ажурной вязи из голубой стали. Подиум «Великой Восьмёрки» предназначался для большой праздничной службы во славу Великого Двуединоначалия. От монументальной архитектуры храма у членов делегации захватило дух. Трепет сопричастности к священным таинствам коснулся сокровенных уголков души каждого человека.
Один взгляд священнослужителя у сенсорного пульта управления, и платформа с людьми поехала вниз к «Великой Восьмёрке». Отец Менкаухор-ра возвышался на кафедре над пультом. Фалды лилового плаща развевались как знамёна, обдуваемые скрытым в полу вентилятором. Духовный атташе подготовился к официальной встрече по полной программе. Физика, химия, биология, акустическая оптика и акустическая голография, психология и социология – все научные достижения и высокие технологии атлантов регулярно привлекались в арсенал святой мистерии. Тщательная режиссура святых обрядов ритуального спектакля была отрепетирована поминутно, посекундно. Сложная композиция цвета, света и музыки. Лазерные и стробоскопические эффекты. Акусто-голографический стереофильм. Букет запахов ароматических углеводородов из священных курильниц. Всё это вкупе тонко воздействовало на человеческую биохимию, нервную систему и психику.
Звёздный голографический фильм-танец из небесных тел и зодиакальных созвездий блистал под куполом храмового амфитеатра. Люди плыли среди россыпи звёзд и галактик под величественные звуки электронного органа, виртуозно извлекаемые тонкими пальцами незримого маэстро. Печальный реквием первооткрывателям звёздных путей алел пламенем сердечного трепета перед их подвигом. Тихая песнь-баллада мягко вплеталась в древний рисунок поэтической памяти атлантов. Торжественная литургия, посвященная Двойному Весеннему Равноденствию, лучилась энергией жёлтой звезды – Солнца и голубой звезды – Немезиды. Отец Менкаухор-ра зычным басом прочитал молебен Согласия. Светлый гимн во славу Атлантиды завершил службу.
Платформа, совершив головокружительное путешествие по подъемникам «Великой Восьмёрки», символизирующей согласованную орбитальную траекторию двух солнц, поплыла вверх к выходу из храма – к «Вратам Немезиды». За «Вратами Немезиды» люди щурились от дневного света, вновь надевая солнцезащитные очки, за которыми они быстро спрятали влажные росинки в уголках глаз. Отец Менкаухор-ра умел выдавить слезу из горделивых и спесивых прихожан, используя порой недозволенные методы косвенного постгипнотического внушения. После его проповедей граждане прихожане становились мягкими и податливыми, любящими и любезными. Испытанная методика духовного атташе не подвела и сейчас. Люди молчали, пребывая в трансцендентальном состоянии отстранённости.
* * *
Главный священник выдержал положенную паузу для закрепления достигнутого эффекта и жестом пригласил гостей следовать за ним. Боковая лестница, неожиданно возникшая у стоп Скульптуры Двуединоначалия, привела их на уровень третьего этажа в соборный зал, который, впрочем, мало отличался от обычного кафедрального помещения для конференций.
Чашка горячего сакэ с желчью белой эфы на аперитив и экзотический обед из дичи с жареными бутонами и луковицами лилий были немедленно поданы младшими лиловыми братьями на самшитовый стол в тонкой фарфоровой посуде. Официальные представители с опаской проглотили сакэ с примесью, однако тепло разливалось по телу и приятно согревало после холодных и голодных сумерек в стенах храма. Вместе с теплом пришло и ощущение доверия, так терпеливо ожидаемое отцом Менкаухором-ра. Официальный приём перешёл в фазу доверительного диалога высоких договаривающихся сторон. Храмовники многого и не требовали, всего лишь несколько мест в Сенате Атлантиды от священного синода, да и всего-то. Казалось бы, мелочь? Главное для отца Менкаухора-ра – это не получить прямого отказа. Полуправдивые обещания политиков – уже победа!
– Уважаемая леди Флоренция, уважаемые члены Сената Атлантиды! – начал представитель священной хартии, ближайший помощник отца Менкаухора-ра брат Хор Малис, – мне выпала большая честь участвовать в нынешних переговорах. Позвольте зачитать список вопросов для совместного обсуждения.
Гости благосклонно кивали. Сенатор леди Флоренция Арон дипломатично «сделала» лицо внимательного слушателя, не отвечая никакими эмоциями оратору. Она лишь мысленно комментировала речь святош. Хор Малис набрал воздуха в лёгкие и храбро продолжил: