Кроме того, неправильно представлять дело таким образом, будто бы Аграрная реформа стала исключительно инициативой «сверху», чуть ли не навязанной крестьянству. Доктор ист. наук Б. Н. Миронов отмечает, что «около трети крестьян сделали шаг в сторону личной собственности на землю, ещё до столыпинской реформы. <…> К началу столыпинской реформы, около 3,7 млн дворов из 9,5 млн, или 39 % всех крестьян – членов передельных общин, разочаровались или не доверяли общине»{117}.
Правительство вовсе не считало во что бы то ни стало, сразу и повсеместно уничтожить общину. Сам Столыпин, при всём негативном отношении к общине, также не стремился к её революционному демонтажу. Выступая в Государственной думе 10 мая 1907 г., он говорил: «Пусть собственность будет общая там, где община ещё не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет наследственная. Такому собственнику-хозяину Правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами»{118}. Поэтому главной целью реформы было не повсеместное и необдуманное уничтожение общины, а освобождение крестьян от её тисков и укрепление земельной частной собственности, создание крепких крестьянских хозяйств. Общинные порядки не были насильственно сломаны Аграрной реформой: как до реформы, так и после нее проходил естественный процесс разложения общины и социальных отношений общинного типа{119}.
Большую роль при проведении реформы сыграл выкуп земель Крестьянским банком. Инициатива такого решения вопроса также принадлежала Государю Николаю II. 24 ноября 1895 г. он утвердил новый Устав Крестьянского банка, предоставивший ему право покупки помещичьей земли за свой счет и перепродажи ее крестьянам. Законом 2 июня 1900 г. было разрешено продавать крестьянам земли должников Дворянского банка. На губернаторских отчетах за 1902 г. Николай II указывал на то, что «необходимо поставить деятельность Крестьянского банка в ближайшую и теснейшую связь с землеустроительной политикой», и требовал «ускорить пересмотр Положения о Крестьянском банке совместно Министерствами внутренних дел и финансов»{120}. Решение этой задачи подразумевалось и в Манифесте 26 февраля 1903 г., однако после начала Русско-японской войны оно было отложено. 3 ноября 1905 г. Государь наделил Крестьянский банк правом неограниченного выпуска своих свидетельств, что позволяло увеличивать его капитал, и установил более льготные правила для выдачи ссуд, возросших до 100 %. 12, 27 августа и 19 сентября 1906 г. были изданы указы о передаче Крестьянскому банку казённых и удельных земель сельскохозяйственного пользования для продажи на льготных условиях крестьянам, нуждающимся в земле. По воспоминаниям А. А. Вырубовой: «Государь от души радовался, когда слышал, как крестьяне богатеют и носят свои сбережения в Крестьянский банк»{121}.
5 октября 1906 г. Император Николай II издал очень важный, но мало оцененный обществом Указ «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц иных бывших податных состояний»{122}. Им объявлялось: «Предоставить всем российским подданным безразлично от их происхождения, за исключением инородцев, одинаковые в отношении государственной службы права, применительно к таковым правам лиц дворянского сословия»{123}. Так завершилось освобождение крестьян, провозглашённое Царём-Освободителем 19 февраля 1861 г. Отныне они могли по желанию менять место жительства, свободно избирать род занятий, поступать на государственную службу, не спрашивая на то разрешения «мира».
Дальнейшее развитие положения Указа от 5 октября получили в другом именном Высочайшем Указе Сенату 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования»{124}, который фактически и провозгласил начало Аграрной реформы. Первым пунктом в Указе объявлялось: «Каждый домохозяин, владеющий наделенной землёю на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли»{125}.
Таким образом, Указ позволял крестьянину выходить из общины с принадлежащим ему на момент выхода Указа земельным наделом. После долгого обсуждения закон был принят Государственной думой и Государственным Советом. 14 июня 1910 г. закон о крестьянском землевладении был утвержден Государем.
Реформа отвечала назревшей потребности и встретила широкий отклик в массе крестьян. За 5 лет (1907–1911 гг.) свыше 2 ½ миллиона крестьян-домохозяев подали прошения о выходе из общины; особый успех имела реформа в Новороссии (в губерниях Таврической, Екатеринославской и Херсонской) и в Нижнем Поволжье (в губерниях Самарской и Саратовской). Аграрные преобразования предусматривали организацию массового переселения крестьян из европейской части России в Сибирь, на Дальний Восток, в Южную Сибирь (сегодня Казахстан). С этой целью в 1906 г. было реорганизовано Переселенческое управление. В Сибири и на Дальнем Востоке выделялись специальные переселенческие районы, в каждом из которых создавались переселенческие организации, имевшие землеотводные, гидротехнические и дорожные партии, склады сельскохозяйственной техники, агрономические отделы, свои школы и больницы.
Начиная с 1907 г. переселение крестьян в Сибирь осуществлялось организованно. В инструкции Переселенческого управления указывалось, что вновь приезжающие должны селиться на специально отведенных для них свободных участках земли, а не в селах старожилов. В обжитых районах между «новоселами» и «старожилами» в первый период проведения реформы, до тех пор пока не был отлажен механизм «водворения», возникали конфликты по поводу земли, лугов и пастбищ. Старожилы, осевшие на хороших местах, не хотели их терять. Среди них к началу реформы было немало весьма крепких хозяев. Они нуждались в рабочих руках, и новоселы часто становились у них батраками.
Возникали непредвиденные сложности. Оказалось, что численность переселявшихся и темпы переселения превышали темпы подготовки участков к заселению. Недостаточно было чиновников для этой работы, их квалификация не всегда отвечала требованиям. Это приводило к нарушениям порядка заселения: в ряде мест не успевали готовить участки, проводить к ним дороги. Переселенческие пункты еще строились, а переселенцы уже прибывали. Правительство предоставляло крестьянам, решившим ехать осваивать земли в Сибирь, хорошие кредиты с большим сроком погашения, но ссуды часто выдавались не в полном объеме, а частями. Переселенцы встретились с непривычными для них климатическими и погодными условиями. В общем, процесс реформирования был сложным, да он и не мог быть иным при решении такой сложнейшей задачи в такой огромной стране.
Тем не менее переселение крестьян Европейской России в Сибирь было массовым и дало свои положительные результаты. По данным Переселенческого управления земледелия и землепользования, за 1885–1905 гг. за Урал переселилось 1 млн 520 750 чел., тогда как в 1906–1913 гг. число переселенцев – 3 млн 233 803 человек{126}. Из этого числа возвратилось на места прежнего проживания всего 529 тыс. 835 человек, то есть 10,8 %{127}. Переселившиеся вместе с коренными жителями Сибири образовали тот человеческий потенциал, который вдохнул новую жизнь в этот огромный, сказочно богатый край.
Председатель Совета министров искал и находил новых, талантливых людей, способных проводить в жизнь намеченную Государем реформу. Так, благодаря Столыпину на должность Якутского губернатора был назначен ученый-самородок И. И. Крафт, прекрасно знавшего край, быт, особенности и потребности якут. Назначая Крафта на новую должность, Государь сказал ему: «По предшествующей службе Вам знаком быт инородцев, и я ожидаю от Вас энергичной и плодотворной работы для улучшения жизни в далекой, но близкой Моему сердцу окраине. Передайте населению мой привет и знайте, что Я буду внимательно следить за Вашей деятельностью. Пусть об этих Моих словах Пётр Аркадьевич сообщит остальным министрам»{128}. Уже первый годовой Всеподданнейший доклад Крафта о состоянии Якутской области удостоился особого внимания Государя. Через три года результаты работы И. И. Крафта говорили сами за себя: в Якутии появились телефон, телеграф, кинематограф, электричество. В Якутске начали строить каменные здания: двухэтажное здание музея-библиотеки, здание окружного суда, казначейства. Во время губернаторства Крафта было проведено статистико-географическое обследование области, исследовано более 2200 хозяйств во всех улусах, все населённые пункты были нанесены на карту. Крафт в 1907 г. организовал геологическую экспедицию в Сунтарский район (Кемпендяй). 19 июня 1907 г. начала выходить общественно-политическая и литературная газета «Якутский край»/«Саха дойдута»: на русском и якутском языках. В 1911 г. Крафт организовал Тимптонскую экспедицию для изыскания скотогонного пути на золотые прииски. На третьем годовом докладе Якутского губернатора Государь написал: «Благодарю Крафта за службу. Он оправдал те ожидания, которые Я на него возлагал»{129}.
Такое же внимание уделял Николай II ходу реформы и в других губерниях. В январе 1909 г. в Санкт-Петербурге открылся съезд непременных членов губернских присутствий для обсуждения вопросов, касающихся крестьянского землеустройства. 28 января все его участники были представлены Государю в Царскосельском Александровском дворце. Член пензенского губернского присутствия, впоследствии заведующий переселенческим делом в Акмолинской области, А. В. Цеклинский вспоминал: «Государь подходил к каждому из нас. Сенатор А. И. Лыкошин докладывал цифровые данные по каждой губернии. Мы их дополняли и разъясняли. Его Величество выказал исключительную осведомленность в состоянии работы по губерниям и к некоторым из непременных членов обращался со специальными вопросами, подтверждающими эту осведомленность. Например, непременного члена Владимирского губернского присутствия Император спросил: “Ну, скажите, меня очень интересует, как Вы вышли из положения с крестьянами селений по берегам Переяславского озера, не имеющих полевой земли и которые в наделе получили “право ловли рыбы в озере”. <…> Непременному члену нижегородского губернского присутствия Н. М. Ленивцеву, стоявшему близко от меня, Государь сказал: “Ну, а у Вас, по всей вероятности, успешнее подвигается землеустройство в нагорной правой части губернии, а уезд Семеновский и другие луговые и лесные труднее разверстывать и выселять?” – Ленивцев эти правильные предположения Монарха подтвердил тут же цифрами. Со мной рядом стоял непременный член полтавского губернского присутствия. Его Государь спросил, улыбаясь: “А у вас, наших пионеров-аграрников, что происходит? Идете, кажется, чуть ли не первыми?” Государь намекал на те аграрные беспорядки, которые имели место в 1900 году в Полтавской и Харьковской губерниях. Во время обеда Столыпин, между прочим, указал, что на всяком его приеме Государь всегда интересовался работами на местах. Дело землеустройства Его Величеству было очень близко, он прекрасно знал природу и условия крестьянского землевладения по губерниям, знал и интересовался земельными ресурсами государства»{130}.
По распоряжению Государя в сентябре 1910 г. П. А. Столыпин инспектировал Сибирь. Глава Совета министров был поражен успехами преобразований, которые выражались стремительным ростом как переселенцев, так и новых населенных пунктов, крестьянских хозяйств. Только в Ключевской волости Алтайского округа в 1909 г. было основано 15 населенных пунктов{131}. Всего на Алтае в 1907–1914 гг. было основано 3415 сел и деревень, в которых проживало 600 тыс. крестьян, переехавших из Центральной России{132}. В результате резко увеличилась площадь посевных земель. По четырем сибирским губерниям в 1910–1914 гг. посевы увеличились на 43 %{133}. Темпы роста посевных в Сибири были выше, чем в таких крупнейших странах – экспортерах хлеба, как США, Аргентина и Канада. Примечательно, что подобный рост посевов продолжался даже во время Первой мировой войны. Рост посевных привел к подъему сельского хозяйства в Сибири. Так, в 1909–1913 гг. одна только Томская губерния вывозила пшеницы больше, чем Воронежская, Тамбовская, Тульская, Рязанская и Орловская вместе взятые{134}. Благодаря реформе большое развитие получила сибирская кооперация. Особенно успешно развивались маслоартели. Они имели собственные, специально построенные помещения, дорогое оборудование, квалифицированных специалистов. Заводы, поставлявшие масло в столицы, в том числе к Императорскому столу и за рубеж, весьма требовательно относились к качеству масла. Показатель качества масла – сухость (85,59 % жира) делал его привлекательным на зарубежных рынках. За 1901–1917 гг. Сибирь заняла одно из первых мест среди стран – экспортеров сливочного масла{135}.
В связи с ростом новых поселков резко возросло строительство дорог. Только в Тобольском «колонизируемом» районе было проложено 19 новых дорог для обслуживания 50 переселенческих участков. Если в Томской губернии в 1906 г. было построено дорог протяженностью 133 версты, то в 1907 г. уже было построено 335 верст, а в 1910 г. намечено построить ещё 203 версты дорог{136}.
По возвращении П. А. Столыпина из поездки Николай II писал ему 22 сентября из гессенского Фридберга{137}: «Петр Аркадьевич. С удовольствием узнал о благополучном возвращении Вашем из интересной поездки по Сибири. Буду ожидать письменного доклада Вашего по поводу виденного Вами и с предложениями относительно дальнейших мер по переселению. Прочное землеустройство крестьян внутри России и такое же устроительство переселенцев в Сибирь – вот два краеугольных вопроса, над которыми правительство должно неустанно работать. Не следует, разумеется, забывать и о других нуждах – о школах, путях сообщения и пр., но те два должны проводиться в первую голову»{138}.
26 сентября Столыпин спешил поделиться с Государем своими впечатлениями о поездке: «Общее мое впечатление более чем утешительное. После страшной встряски Россия, несомненно, переживает сильный экономический подъём, которому способствует и урожай двух последних лет. Сибирь растет сказочно: в безводных степях, которые два года тому назад признавались негодными для заселения, в несколько последних месяцев выросли не только поселки, но почти города. И прорывающийся из России в Сибирь смешанный поток богатых и бедных, сильных и слабых, зарегистрированных и самовольных переселенцев – в общем, чудный и сильный колонизационный элемент. Прибавлю элемент крепко монархический, с правильным, чисто русским миросозерцанием. “Мы верим в Бога, верим в Государя: дайте нам церковь, дайте нам школу”, – вот общий крик переселенцев. В каждом селе нас встречали многолетием Вашему Величеству, везде просили передать Царю-Батюшке о любви народной. <…> И как Вы правы, Ваше Величество, как Вы правильно пишите, что краеугольные для правительства вопросы – это землеустройство и переселение. Нужно приложить к этим вопросам громадные усилия и не дать им зачахнуть»{139}. Столыпин пришёл к выводу, что и Сибири следует встать на путь создания и укрепления частной собственности на землю, покончить с титулом государственной собственности для всех земель, отводимых в наделы старожилам и переселенцам, «устранить общинно-земельные порядки в Сибири».