Очнувшись, я заметила, что Каролан спешно собирается уходить.
– Ты куда-то торопишься? – визгливо крикнула я. Теперь, по крайней мере, ясно, что с моим настроением – гормоны.
– Аланна непременно захочет сообщить эту прекрасную новость гостям. Пусть празднуют всю ночь! – Я побледнела, а Каролан рассмеялся. – Не пугайся, тебе не надо будет присутствовать, но мы поднимем немало тостов за твое здоровье и ребенка. – Открыв дверь, он повернулся ко мне: – Поздравляю, Риа. Позволь мне одному из первых пожелать твоей дочери благоденствия и счастья!
Я слышала, как, пробежав мимо моего взволнованного мужа, он бросил на ходу, что тот может войти. Кентавр появился в комнате и, сложив ноги, опустился на пол около ложа. Он внимательно вглядывался, пытаясь понять по застывшему выражению моего лица и распахнутым глазам, сделавшим меня похожей на Барби, что же здесь произошло.
– Что с тобой, любимая?
– Не со мной! – Я нервно рассмеялась. – С нами.
Кланфинтан коснулся моей щеки.
– С нами? Я в чем-то виноват перед тобой? – Он побледнел и растерянно моргнул, затем лицо его просияло, озаренное догадкой. – Ребенок! – воскликнул он. – У нас будет ребенок!
– Да… – Я понимала, что со стороны моя столь сдержанная реакция кажется странной, но, поймите, мне было непросто всего за несколько минут отказаться от мысли об опухоли и свыкнуться с новым диагнозом.
Муж взял в ладони мои руки и нежно поцеловал в губы.
– Ой, – отпрянула я. – От меня плохо пахнет.
– Не важно.
– А для меня важно.
Кланфинтан склонил голову и прищурился.
– Новость тебя не обрадовала, Риа?
– Я боюсь, – выпалила я, не успев подумать.
Взгляд его потеплел, и он нежно привлек меня к себе.
– Ничего не бойся. Эпона во всем тебе поможет.
Я прижалась щекой к мягкой коже его жилета и, вздохнув, позволила себе высказать вслух свои опасения:
– Милый, я не хочу тебя обидеть, но… скажи, кто же у меня родится?
Не услышав в ответ ни слова, я закусила губу. Конечно, я любила мужа и очень не хотела ранить его чувства, но все же отец моего ребенка лишь наполовину человек. Меня не мог не волновать вопрос, как будет выглядеть плод такого смешения генов и как я произведу на свет дитя в мире, где понятия не имеют о кесаревом сечении и эпидуральной анестезии.
– Она будет похожа на тебя, Риа.
– А что же у нее будет от тебя? – прошептала я, уткнувшись ему в грудь.
Поразмыслив несколько секунд, Кланфинтан уверенно произнес:
– Душа. Дорогая, у нее будет частичка моей души.
– Большего и желать нельзя.
Его теплые губы коснулись моего лба. Обняв меня крепче, он одним легким движением встал на ноги и направился к выходу.
– О, прошу тебя, только не заставляй меня возвращаться в зал, к этим людям и столам с едой. – Я нервно потерла мокрое пятно на платье.
– Нет, любимая, я отнесу тебя в купальню. Позволь мне сегодня позаботиться о тебе и о нашей дочери.
Свет его глаз успокоил меня, и я позволила пронести себя по личному коридору моих покоев до самой купальни. Стражники расступались перед нами, открывая путь, и салютовали:
– Да благословит богиня тебя и твою дочь, леди Рианнон!
Меня всегда удивляло, как в мире, где нет телевидения и Интернета, столь быстро распространяются новости? Я улыбнулась им через плечо Кланфинтана и подмигнула.
– Спасибо, ребята. – В отличие от настоящей леди Рианнон я не знала своих охранников в библейском смысле, но была способна оценить то, что видела.
– Не стоит их поощрять, – добродушно пробурчал Кланфинтан.
– Скоро я буду толстой и безобразной, и они не станут одаривать меня восторженными взглядами.
– Хм, – только и изрек он, опуская меня на край бассейна.
Одним из преимуществ положения Возлюбленной богини было наличие вокруг меня целого сонма прислужниц, считавших долгом и, разумеется, честью обеспечивать мне роскошную жизнь. Это означает, что у меня было лучшее вино, еда, одежда и украшения, лошади, воины и прочее и прочее, однако не было телевизора, телефона, компьютера и машины. Взамен я была обязана заботиться о душевном благополучии народа: проводить церемонии (кстати, с обнаженной грудью, что также требовало определенных усилий, особенно когда наступили холода) и исполнять роль главной персоны, короче говоря, делать все, что велит Эпона, по мере возможностей учительницы английского языка. Я не сомневалась, что выиграла из-за перестановок Рианнон, и в очередной раз убедилась в этом, оглядев дивной красоты купальню, всегда готовую к моему визиту.
– Я тебе помогу. – Кланфинтан потянулся к моему плечу. – Новая брошь? – Он замер, разглядывая миниатюрную копию себя самого.
– Да, сегодня я надела ее впервые. Тебе нравится?
– Мне больше по вкусу то, что она находится рядом с твоей грудью.
– Благодаря твоему сладкоречию я и оказалась в таком положении. – Я кокетливо улыбнулась и ткнула его кулачком в плечо.
– Я подозревал, что твой прежний мир не такой развитый, как наш, и если ты думаешь, что дети появляются в результате разговоров, то…
– Ах ты… – Я подняла руку, чтобы нанести второй удар, шелковая ткань скользнула вниз и обнажила грудь, о которой он только что говорил.
Выражение лица моего мужа мгновенно изменилось, и он потянулся ко мне.
– Твое тело уже изменилось. Грудь налилась, стала еще прекраснее. – Его голос действовал на меня гипнотически, я была не в силах сопротивляться его прикосновениям к моим соскам.
Даже после нескольких месяцев замужества меня не переставало удивлять, каким жарким было его тело, впрочем, я говорила, что температура у кентавров выше, чем у людей. Прикосновения мужа всегда были теплыми и возбуждающими, умом я понимала, что это лишь особенности его физиологии, но они были для меня лучшим афродизиаком.
Я дрожала от прилива желания, довольная тем, что тошнота немного улеглась.
– Ты замерзла… – Словно невзначай он потянул ткань, чтобы она упала на пол. – Полезай в воду.
– Звучит не очень романтично, – фыркнула я, но последовала совету, стараясь при этом выглядеть соблазнительно.
Но муж уже отвернулся к полке, на которой стояли ряды баночек и пузырьков. Он принялся открывать их по очереди, рассматривая и принюхиваясь.
– Золотой пузырек с ароматом ванили и миндаля, – отдала я распоряжение через плечо и стала медленно погружаться в теплую минеральную воду.
Кланфинтан поднял руку с флаконом и довольно улыбнулся.
– Отличный запах. Мне нравится.
– Знаю, поэтому и пользуюсь им.
Мы обменялись нежными взглядами.
Стук копыт о мрамор разносился по залу, когда он шел к тому месту, где я устроилась на своем любимом выступе. Поставив бутылочку с мылом на край бассейна, он скинул жилет.
– Надеюсь, тебе не надо напоминать, что сейчас лучше помолчать?
– О! – Я заморгала. – Нет, но… я, нет, не надо…
– Ш-ш-ш… – Он приложил палец к губам.
Я сжала губы, ожидая того, что должно произойти – Превращение. Будучи Верховным шаманом, Кланфинтан имел возможность менять облик. Я уверена, всегда буду наблюдать за этим с восхищением. И страхом. Интимные отношения были доступны нам, лишь когда он принимал облик человека. Надо сказать, что оставаться полностью в человеческом теле он мог не более восьми часов, к тому же ему было не вполне комфортно в нем. Сам процесс Превращения доставлял немалую боль, а став опять кентавром, муж довольно продолжительное время испытывал слабость.
Каждый раз, проходя через Превращение, Кланфинтан доказывал свою любовь и преданность мне.
Ритуальный гимн звучал все громче, я невольно ощутила магию в каждом звуке произносимых им заклинаний. Руки взлетели вверх, голова откинулась назад, волосы разметались по спине. Мне было отчетливо видно, как напряжена каждая его мышца. Кожа его начала искриться и переливаться, будто его пронзили лучи транспортера из «Звездного пути», а потом покрылась рябью, словно была жидкой. Я знала, что сейчас надо закрыть глаза, чтобы защититься от яркого света, но оторвать взгляд от действа было невозможно. Лицо мужа исказилось от невыносимой боли, затем он превратился в пылающий шар света, и, не выдержав, я все же закрыла глаза, утирая навернувшиеся слезы. Я слышала его тяжелое дыхание и сквозь полумрак, казавшийся после вспышки света непроглядной тьмой, пыталась рассмотреть его лицо.
– Кланфинтан? – дрожа от страха, позвала я.
Меня пугал не сам процесс Превращения и не творящееся на моих глазах волшебство, а муки, которые он при этом испытывал, я боялась, что однажды он просто не справится с этой болью.
– Я же просил, – задыхаясь, произнес он, – просил тебя так не волноваться.
Я потерла глаза, чтобы лучше его видеть.
– Помню, но мне так тяжело видеть, как ты страдаешь.
– За все надо платить, но знай, я ни о чем не жалею.
Ко мне вернулось нормальное зрение, и я увидела, что он так и стоит на коленях в том месте, где произошло Превращение. Убрав одной рукой волосы с мокрого от пота лица, другой он оттолкнулся от пола, чтобы встать. Поднявшись на ноги, он несколько минут стоял не двигаясь. Я знала, что он привыкает к новой форме, к менее сильной и прочной конструкции. Мой муж был большим человеком, во всех смыслах. У него было красивое, пропорциональное мужское тело, в этом облике он сохранил широкий торс и плечи, бедра стали узкими, а ноги длинными и безупречной формы. Как и все остальное, что я могла разглядеть благодаря наготе. Однако я не заметила в нем воодушевления, если вы понимаете, о чем я.
Муж вскинул бровь и стал похож на обнаженного Спока. Только представьте!
– Что-то… – он оглядел себя с ног до головы, – не там, где должно быть?
У меня перехватило дыхание.
– Хочешь сказать, что части тела во время Превращения могут меняться местами?
– Нет, конечно.
Я немного успокоилась, услышав его смех и уверенные шаги к краю бассейна.
– Я просто, как ты говоришь, стебусь с тобой, – сообщил он, весьма комично копируя мой южный акцент.
– Над тобой, дубина. – Я зачерпнула немного воды и брызнула прямо в мужа, когда он склонился, чтобы взять флакон с мылом.
Кланфинтан сбежал по каменным ступеням и оказался рядом со мной.
– Тебе хорошо известно, как я старалась привыкнуть говорить по-другому.
К счастью, образ Любимицы Эпоны предполагал некоторую эксцентричность, поэтому в Партолоне быстро привыкли к моей манере говорить. Однажды, расслабившись и забыв о необходимости контролировать свою речь, я услышала перешептывание слуг: «Как она стала похожа на Эпону».
– Не надо избавляться от акцента. Мне нравится твоя манера растягивать слова.
– Все будет так, как пожелаешь, милый, – пропела я. Кстати, это не шутка. Месяц – долгий срок, и я очень соскучилась по мужу. К тому же мой желудок совсем успокоился, и теперь мои мысли приняли совсем другое направление.
– Отлично. – Потянувшись, он взял пухлую губку, налил на нее щедрую порцию мыла и поставил пузырек на пол. – Тогда я пожелаю, чтобы ты расслабилась и позволила мне подарить тебе наслаждение. – Взгляд его скользнул по водной глади, скрывающей половину моего тела. – Вам обеим.
Его слова напомнили о моем «положении», о котором я успела забыть. Молчание Кланфинтан воспринял как позволение начинать и принялся водить губкой по моим плечам. Я же принялась размышлять о том, что во мне зародилась новая жизнь.
Губка двигалась вниз, смывая остатки риса с моих рук. Мягкие прикосновения успокаивали, удаляли вместе с кусочками пищи и следы напряжения. Описав круг, губка оказалась на моей груди.
– Скажи, если тебе будет неприятно.
– Все, что ты делаешь, волшебно, – с наслаждением выдохнула я.
– Хорошо. Тогда не буду останавливаться. – Губка скользнула по бедру и ноге, потом исчезла под водой, и сильные пальцы принялись массировать мою ступню.
От удовольствия я застонала.
– А я и забыл, как тебе это нравится. – Он с воодушевлением взялся за вторую ногу.
– Благодарю тебя, богиня, – прошептала я совершенно искренне. Конечно, есть вещи, которые способны порадовать учителя больше, например прибавка к зарплате, но массаж ног получить легче, по крайней мере в Оклахоме.
Неожиданно массаж закончился, и я опять ощутила, что по моей коже скользит губка. К этому моменту я уже казалась себе слишком чистой для женщины, одолеваемой грязными мыслями. Тряхнув головой, я приподнялась и села, Кланфинтан жадно разглядывал мою грудь.
– Ты очень красивая, Риа.
– И чистая до скрипа. – Я подалась вперед и обвила его руками за шею. Соски коснулись гладкой кожи, и я потерлась ими о его торс. – Аланне надо быть внимательнее. Ты можешь вытеснить ее с должности главной помощницы в купальне.
В ответ он накрыл мои губы поцелуем, жадным и страстным. Я с наслаждением прижала его к себе, положив руки на рельефную спину. Знакомые ощущения околдовывали меня, тело охватил жар, и вскоре мне уже казалось, что мы стали единым целым.
– Я скучал по тебе, любимая, – раздался над ухом его голос, резкий и грубоватый от страстного желания.
Внизу моего живота разгорелся огонь.
– Мне не хватало твоего тепла, – простонала я, сжимая пальцами его плечо.
– О, богиня! Я должен быть осторожен с тобой, но я…
– Не надо. Обещаю, что не рассыплюсь на кусочки.
Утробно застонав, он подхватил меня под ягодицы, рванул на себя, и мы соединились по-настоящему. Я прижалась к нему, нашла его жаркие губы и язык. Мы наслаждались друг другом, измученные голодом разлуки, будто провели врозь не месяц, а вечность. Темп стремительно нарастал, оргазм охватил меня быстрее, чем обычно приходит в голову пугающая мысль о неоплаченных налогах или решение простой математической задачки. В ту же секунду я ощутила разливающееся внутри моего тела тепло семени.
По-прежнему тяжело дыша, Кланфинтан поменялся со мной местами, положил голову на мой любимый выступ, а меня посадил сверху. Я легла на его грудь и закрыла глаза от удовольствия. Наверное, мы оба думали сейчас о том, как хорошо нам вместе.
– Я думал, это случится после того, как я вымою тебя, разотру полотенцем и верну в спальню на наш зефирчик. – При каждом слове грудь его вибрировала.
– Ты так интересно произносишь это слово, будто говоришь о волшебном ковре, о чем-то загадочном, таинственном.
– Так и есть. – Он коснулся пальцем кончика моего носа. – Я ведь никогда не видел зефир.
– Надо будет попытаться где-то найти рецепт и объяснить кондитеру, как его приготовить. Знаешь, как здорово жарить его на костре.
– Но для этого придется развести огромный костер.
Я не выдержала и рассмеялась.
– Обычный зефир не больше моего кулака, а вовсе не такой огромный, как наш матрас. – Смех застрял у меня в горле, и я зажала рот ладонью. – Ой! Прости, я не… – С трудом сдерживая рвоту, я покачала головой.
– Тошнит?
Волнение на его лице несколько примирило меня с неприятной ситуацией.
– Думаю, мне надо выпить чай, который готовила для меня Аланна. – Меня опять замутило, и я сглотнула.
Кланфинтан легко выбрался из бассейна, увлекая меня за собой. Взяв приготовленное полотенце, он принялся яростно тереть мое тело.
– Эй, осторожнее! Так можно содрать кожу! – Я выхватила полотенце из его рук.
– Мне казалось, тебе холодно после ванны.
– Мне отлично, вытирайся сам. – Что-то я очень чувствительная, словно кожа стала тоньше. Да, гормоны – странная штука.
– Высохну во время Превращения, – усмехнулся муж, а я обрадовалась, что моя резкость его не обидела. Надеюсь, он сможет сохранить такое же терпение все девять месяцев. Кто знает, какое еще испытание подкинет мне мое тело?
– Спасибо, я…
– Тсс…
Я не заметила, как он сделал несколько шагов в сторону и принялся напевать заклинание.
Я захлопнула рот, прежде чем с губ слетели извинения.
Готовясь закрыть глаза полотенцем, я наблюдала за Превращением. Обратный процесс проходил быстрее, возвращение в привычное тело не доставляло столько проблем. Кожный покров опять засветился, появилась рябь, и вспыхнул свет. Тут я и натянула на лицо полотенце, которое убрала лишь тогда, когда было безопасно смотреть (и говорить).
– Я очень по тебе скучала, – произнесла я, разглядывая волшебной красоты творение природы, являвшееся моим мужем.