Работающее в праздник дежурное отделение банка удалось найти только у Таганской площади. В небольшом зале за пластмассовой стойкой посетителей принимали три сотрудницы, одетые в традиционные для учреждений белые блузки и черные длинные юбки. Отстояв небольшую очередь, он сел напротив одной из барышень. Услышав о том, что посетитель хочет перевести девять тысяч на счет дворянской опеки одного из округов Москвы, она понимающе закивала. Видимо решила, что это частная благотворительная акция по случаю Пасхи. Закончив с этой операцией, Александр завел пластиковую карточку, предъявив свой настоящий паспорт, и положил на нее половину оставшейся суммы.
Вернувшись в пансион, он отправил сообщение на телефонный номер предводителя окружного дворянского собрания барона фон Берга. Поздравив его с праздником, попросил поступившие на счет опеки деньги принять в зачет долга Чангарова. Для верности, привел номер квитанции перевода. Через полчаса получил от добрейшего Алексея Карловича ответное сообщение:
" Александр, это Вы?!".
Подавив искушение признаться, Александр вынул и спустил в унитаз карточку телефона, который еще недавно служил для экстренной связи с Рахимовым. Туда же отправился и паспорт мещанина Сысоева. С революционной деятельностью было покончено. Но вот, что делать дальше, он снова не знал. Изменившаяся ситуация опять вносила коррективы. И теперь уже планы обустроить личную жизнь ни казались неосуществимыми.
Промучившись в сомнениях до вечера, он спустился к консьержке и попросил вызвать такси до Пятницкой. Уже в машине постарался мысленно представить, как скажет Анне, что он на четвертом десятке лет собирается, а вернее вынужден, начинать с чистого листа. Для этого у него есть некоторый капитал, накопленный опыт и, главное, решимость построить свое будущее более правильно и успешно. Но очень не хочется вступать в новую жизнь в одиночестве!
"А еще надо будет добавить, что несколько дней назад судьба не случайно свела их вместе. Он верит в это, и просит разделить с ним радости и тяготы предстоящего пути. При этом клянется, приложить все усилия, чтобы радостей было гораздо больше, чем тягот."
Речь была почти отрепетирована, но когда он зашел в трактир Птициных и увидел Анну, все слова вылетели из головы. Она исполняла на скрипке чардаш. Заметив его, сбила такт, но потом заиграла радостнее и быстрее. Лицо девушки, которое кто-то мог бы назвать заурядным, в этот момент стало по-настоящему красивым. Они снова смотрели только друг на друга, и это была уже не игра воображения...
Эпилог
Прошло три года. Прыгая по ухабам сельской дороги, старенький знавший не одного хозяина "Уралец" вывез их на берег реки и остановился метрах в пятидесяти от заброшенной усадьбы. Дальше дорога заросла травой выше человеческого роста, и Александр побоялся, что посадит машину на брюхо.
- Вот оно твое родовое гнездо? - весело поинтересовалась Анна, выпрыгнув из кабины.
- Оно самое! - мрачно подтвердил Александр. Он слишком долго ждал и даже видел во сне этот момент. А теперь, вместо горячей волны ностальгии, чувствовал только усталость после долгой дороги и видел перед собой тронутое тленом давно заброшенное строение.
- И как же мы тут поселимся? - уже озабоченно протянула супруга.
- Да пока никак. Флигель обживать начнем.
Приминая траву, они пошли к домику, пристроенному к правому крылу особняка. Отодрав гвоздодером приколоченные накрест доски, Александр шагнул внутрь. Запах здесь был тяжелый застоявшийся, но в голове промелькнуло, что в трущобах Харбина пахло гораздо хуже.
- Саш, ты мне веник сделай, а уже потом будешь воспоминаниям предаваться! - скомандовала, заглянув в дверь, Анна.
- Слушаюсь! - буркнул Александр и отправился выполнять указание.
Обеспечив жену импровизированной метлой, он пошел с топором и гвоздодером вокруг флигеля, снимать деревянные щиты с окон. Потом начал перетаскивать вещи.
Вечером, приведя в жилой вид коридор кухню и одну из комнат, они сели отдохнуть на открытой веранде. Анна согрела на переносной газовой плитке чай и сделала целое блюдо бутербродов. Вытянув уставшие за день ноги, Александр смотрел на торчащие над травой ветки яблонь. Пытался вспомнить, как выглядел сад раньше. И вдруг с глаз словно упала пелена. Окружающий пейзаж наполнился непонятной стороннему наблюдателю теплотой, и вокруг весело закружились ожившие образы из детства.
- В Харбине сейчас, наверное, жарища! - прервала его воспоминания супруга.
- Да нет, там пока еще ночь. К утру похолодает, ну а потом, конечно, начнется.
Ответив ей, Александр тут же представил прокаленные безжалостным солнцем улочки китайского мегаполиса, и ощутил прохладу майского вечера, как настоящее блаженство.
- Смотри, Саш, у нас гости! - сказал Анна с некоторым испугом, и показала на дорогу.
"Руслан" - внедорожник остановился рядом с их "Уральцем". Вышедшего из него пожилого солидного мужчину по внешнему виду можно было принять за зажиточного крестьянина или купца третьей гильдии. Подойдя к веранде, он степенно поздоровался. Александр, выйдя навстречу, пожал ему руку и сообщил, что он новый хозяин имения. Услышав фамилию Чангаров, гость неожиданно оживился:
- А вы Николаю Ивановичу Чангарову не родственник будете?
Узнав, что Александр его внук, он обрадовался еще больше:
- Помню, помню дедушку вашего! Я под его началом в нашем земельном товариществе письмоводителем начинал. А теперь вот, сам до председателя дослужился!
Разговор продолжили на веранде. Прихлебывая чай, гость обстоятельно расспрашивал хозяина о его планах. Узнав, что Александр собирается строить теплицы, идею одобрил. Лето в этих местах было коротким, огурцы и помидоры в открытом грунте росли плохо, и на рынке за них давали хорошую цену. А вот на счет разведения шампиньонов он сильно засомневался. Хотя потом признал, что дело это новое. И кто его знает!
Кончилась беседа тем, что Александр написал на листе бумаги просьбу принять его в земельное товарищество. Гость заверил, что в ближайший вторник на правлении заявление обязательно рассмотрят, и внуку Николая Ивановича, скорее всего, отказа не будет.
Облокотившись на перила веранды, они смотрели как его "Руслан", поднимая пыль, спускается к реке. Как машина переезжает на другой берег и удаляется в сторону леса, за который уже зацепилось огненным краем закатное солнца. К вечеру воздух становился все прохладней. Сняв висевший на стуле плед, Александр накинул его на плечи супруги. Потом, обняв ее, прошептал на ухо:
- Ну вот, Анька, мы и вернулись!
Часть вторая
Тени тянуться в прошлое
Глава 1
Жара стояла четвертую неделю. В конце июня она еще чередовалось с короткими ливнями и грозами, но к середине лета уже не давала отдыха ни земле ни людям. Где-то на восточных границах губернии начали гореть леса и торфяники. Иногда ветром с той стороны натягивало похожую на туман пропитанную запахом гари дымку. От нее слезились глаза, и першило в горле. Дочь Александра Машенька, которой совсем недавно исполнилось полгода, в такие дни начинала кашлять и плакать. Жена занавешивала кроватку мокрой простыней, но она быстро высыхала, и каждый час приходилось смачивать ее заново. Единственным спасением для измученных жарой обитателей уезда стала река Ушимка. Даже после того, как она сильно обмелела, вода из-за обилия ключей все равно оставалась прохладной. От реки прослойка охлажденного воздуха расползалась по долине, создавая микроклимат, позволявший хоть немного отдохнуть от изнуряющего зноя. Особенно хорошо здесь было по вечерам, когда от леса со склона оврага на берега наползала тень. Господа из окрестных дач проводили большую часть времени в речной долине, а к концу дня выбирались сюда и те, кто вынужден был поте лица зарабатывать хлеб насущный.
Сдав в кооперативную лавку ящики с помидорами, Александр уже собирался ехать домой. Но сначала решил позвонить жене, узнать пойдет ли она с Машенькой на реку. Анька ответила в своей обычной экспрессивной манере: Были они уже сегодня на речке и пора заняться делами. Машенька, слава Богу, уснула, а она начинает готовить кабачки. Ему тоже рекомендует не задерживаться, тем более что кое-кто обещал сегодня починить наконец калитку. А то после ужина их дворянская светлость развалится с бокалом в кресле и толку от него будет мало.
-Ладно, приеду, починю, окунусь только по дороге, - буркнул Александр и нажал на отбой. В том, что Анька с Машей не составят ему компанию, был даже определенный плюс. Вместо купания в лягушатнике напротив дома, можно было заехать на дальние пляжи. Кинув взгляд на бревенчатое строение, где над крыльцом красовался несоразмерно большой плакат "Продуктовая лавка земельного товарищества Ушим", он выдохнул воздух и нырнул в раскаленное чрево автомобиля. Перед тем как завести мотор, полностью открыл оба передних окна машины. Знал, что не успеет отъехать от поселка, как все сидения и приборная панель покроются слоем пыли. Но приходилось выбирать из двух зол меньшее. Лучше сделать внеочередную приборку в салоне , чем заживо свариться!
"Дальние пляжи" располагались в полутора километрах от дома. В былые времена, когда Александр приходил сюда в компании таких же, как он, подростков, это казалось настоящим путешествием. Склоненные над водой ивы, подступавшие к узкой полоске песка заросли лопухов напоминали джунгли из пиратских романов. А в омуте на другой стороне реки, по слухам, обитал огромный сом, способный утащить человека под воду. Иногда в лунные ночи, опять же по рассказам "очевидцев", чудовище поднималось на поверхность, показывая из воды круглую размером с крестьянский чугунок голову. Место его обитания дети опасливо оплывали стороной, и предпочитали плескаться у правого берега, где сквозь толщу воды просвечивалось песчаное дно.
Как-то раз, желая покрасоваться перед кузиной Мари, Александр несколько раз проплыл посредине омута. В конце лета, придя на дальние пляжи вдвоем с братом, он решил повторить заплыв, хотя какой-то внутренний голос предупреждал не делать этого. Однако, в таком возрасте мальчишки отчаянно пытаются доказать свою смелость не только окружающим, но и самому себе. Невзирая на страх, Александр поплыл. Темная вода омута в этот раз показалась леденяще холодной. Стараясь быстрей проплыть нехорошее место, он начал интенсивнее грести и тут что-то схватило его за ногу. От страха Александр начал беспомощно молотить по воде руками, а кто-то или что-то продолжало тянуть вниз. Брат что-то кричал с берега, но было ясно, что он не отважиться придти на помощь. В первый раз смерть из бесконечно далекого мифического события превратилось вдруг в близкую реальность. Но на счастье глубина в этом месте оказалась не такой уж и большой. Уйди с головой под воду Александр тут же коснулся дна. Там он каким-то чудом освободился и, оттолкнувшись, взмыл вверх.
Он так до конца и не понял, что схватило его на самом деле: сом, водяной или стебель речного растения. Но с тех пор на дальние пляжи Александр предпочитал не ходить. Традиция возобновилось только после его возвращения уже в качестве хозяина имения. С тех пор пляж сильно зарос. Лопухи окончательно уступили первенство вытянувшейся в человеческий рост крапиве. Только по узкой им же самим протоптанной тропке можно было добраться до песчаной полосы перед водой. Однако, в отличие от других популярных мест массового купания, природа здесь сохраняла свой первозданный девственный облик. И, когда была возможность, он старался приходить именно сюда.
Скинув одежду, Александр натянул синтетические купальные трусы и вошел в воду. В первый момент она показалось холодной. Стараясь не наступить на разбросанные по дну камни, он медленно двинулся к середине реки. Вокруг, не боясь его, крутилась стайка рыбешек. Солнце просвечивало воду, и хорошо был виден уходящий в темную глубину песчаный откос. Погрузившись по грудь, Александр поплыл брассом. Неторопливый стиль, который в отечестве почему-то упорно называли русскими, лучше всего подходил к его склонной к созерцанию натуре. По-лягушачьи работая руками и ногами, он сам становился частью природы. После первых же гребков исчезло ощущение холода и пришло состояния восторга. Река, словно языческая богиня, принимала в объятия. В меру прохладная вода нежно гладила кожу. Дрожащие стрелки камышей, зеленые круги кувшинок, склонившиеся над самой водой ивы, соединились в единое живое сверхсущество. А крупные фиолетовые стрекозы барражировали над водой, словно его вестники и верные слуги.
Проплыв вдоль зарослей кувшинок, Александр почувствовал, что вода стала холоднее. Здесь начиналась граница омута. В тот же миг вернулись, казалось бы, забытые страхи. Резко развернувшись, Александр поплыл к своему берегу, и в этот момент увидел в зарослях на склоне оврага человеческое лицо. Кто-то наблюдал за ним и, как показалось, ухмылялся из высокой в рост человека травы.
Лицо в тот же миг исчезло. Александр так до конца не понял, видел ли он его на самом деле. Но идиллия купания уже была нарушена. Перейдя на кроль, он за несколько секунд добрался до мелководья. Выйдя на берег еще раз огляделся по сторонам. Таинственный наблюдатель ( даже если он существовал на самом деле) больше свое присутствие не обнаруживал. Скинув купальные трусы, Александр быстро отжал их, перекрутив так, что французская синтетика жалобно затрещала. Еще раз оглянувшись, натянул прямо на мокрое тело одежду. Поднимаясь по склону, посмотрел на место, где предположительно увидел лицо. Трава там была слегка примята, но возможно это просто казалось. Машина стояла там, где он ее оставил, на краю дороги в самом начале склона. Удостоверение автолюбителя и членская книжка земельного товарищества, слава Богу, лежали в перчаточном ящике на своем месте. Окончательно успокоившись, Александр постарался выкинуть инцидент из головы. Однако, по дороге домой мысленно еще раз вернулся к этой теме.
Кто же это все-таки мог быть? Дачник или житель деревни наверняка подошел бы и поздоровался. Почти всех окрестных обитателей Александр знал. Подсматривать из зарослей, а потом испугаться и убежать мог местный дурачок Никитка. Однако, он бы обязательно подал голос и траву бы примял так, словно прошло стадо. Значит, если лицо не было игрой воображения, в уезде объявились бродяги. Может быть, даже кто-то из беглых. Мысли об этом в очередной раз напомнили о незащищенности его семейного гнезда, о том, что сельская идиллия вокруг может быть обманчива:
" Конечно, здесь не Харбин, но порох сухим держать надо. Расслабляться в раю будешь!"
Старенький "Уралец", натужно загудев, взлетел на крутой пригорок. За березовой рощей показалась крыша родового особняка. После поворота стал виден и флигель, где уже второй год обитала семья нового хозяина именья. Участок перед крыльцом был огорожен невысоким штакетником, перед которым кто-то оставил самоходную электроколяску.
" Никак гости!" - поморщившись, подумал Александр. Общаться с кем-либо кроме жены и дочки после тяжелого трудового дня совершенно не хотелось. Но обычаи надо блюсти, а вечерние посиделки на веранде продолжали быть неотъемлемой частью быта их уездной дворянской общины. Традиция тянулась с той поры, когда добывание хлеба насущного еще не стало суровой необходимостью для некогда привилегированного класса. Впрочем, привилегии, несмотря на протесты либеральной общественности, все еще сохранялись, а вот денег и свободного времени стало гораздо меньше. И все же наносить визиты соседям продолжали, выбирая для этого в основном вечерние часы.
Открыв, висевшую на одной петле калитку, Александр оказался по другую сторону забора. Дверь в дом была широко открыта. Со стороны веранды доносились голоса. Один Анькин, как всегда бойкий и веселый, другой казался по-женски высоким, хотя и принадлежал мужчине. На появление Александра на веранде никак не отреагировали.