— Так... вы с Данте не останетесь здесь? — спрашивает она, поглядывая на меня.
— Кажется нет.
— Почему?
Я прикусываю губу, не зная, что сказать:
— Думаю, Данте предпочитает жить в Италии, и у меня там тоже работа.
— Ты работаешь в журнале?
— Да.
— Ах. Это ничего не значит. Ты можешь легко найти другую или Данте может запросто создать другой журнал. Должно быть он потянул за ниточки, чтобы ты получила эту работу?
Я молчу, потому что так и есть. Но почему-то расправляю плечи.
— Да, но он не хочет здесь жить.
— Наверняка, ты поняла, что женщина может убедить своего мужчину сделать все, что она захочет.
Если бы она была кем-то другой, а не мачехой Данте... я глубоко вздыхаю.
— Я не хочу манипулировать Данте, заставляя его делать то, что ему не особо нравится, Ваше Величество. Я хочу, чтобы он был счастлив.
Она медленно улыбается.
— Какая ты наивная, Роза. Данте не должен жить в Италии. Он должен жить здесь, и ты тоже.
Я пристально смотрю на нее, не совсем понимая, что происходит. Почему дядя Данте хотел, чтобы он вернулся, я поняла, но почему она хочет, чтобы мы остались здесь? Мы подходим к двери в комнату.
— Посмотри, — говорит она, открывая дверь и отходя на шаг в сторону, пропуская меня вперед. Я оглядываюсь в изумлении. Это детская. Стены кремовые с великолепными золотыми и бордовыми обоями. Золотая кроватка с гербом стоит сбоку. Под высоким окном старинная лошадка-качалка.
— Это детская для вашего ребенка. Я сама ее декорировала и подготавливала, — говорит она позади меня.
Я иду к лошадке-качалке с грустными глазами.
— Она еще от Данте, — мягко говорит она.
Я представляю, как Данте качаелся на ней в этой огромной холодной комнате. Я дотрагиваюсь до лошадки, которая начинает бесшумно качаться. Я без сомнения знаю, что это место отравлено также, как и лошадка. У меня сердце с болью сжимается от вида этой комнаты. Я не хочу жить в этом дворце с королевой. Я не хочу, чтобы мой ребенок сидел на этой старой лошадке, лежал в этой золотой кроватке, жил в этой огромной холодной комнате далеко от своих родителей, будучи окружен только нянями. Я поворачиваюсь к ней лицом. Ее глаза холодны, но она внимательно смотрит на меня.
Я вежливо улыбаюсь.
— Спасибо, что показали мне эту комнату. Я обязательно подумаю над вашим предложением.
Она кивает и отворачивается.
— Хорошо. Будет замечательно снова увидеть детей, бегающих по этому дворцу.
— Это зависит от Данте, — вежливо отвечаю я. Я не позволю ей манипулировать собой, и никогда не заставлю сделать Данте то, что ему не нравится.
— Конечно. — Она улыбается, но глаза по-прежнему остаются такими же холодными. — Я так понимаю, Кассандра везет тебя за покупками сегодня днем.
— Да. Мы должны выехать около двух.
— Замечательно. — Она звонит в колокольчик на стене.
Я смущенно поглядываю на нее, она смотрит на меня. Не говоря ни слова.
Ее взгляд вызывает у меня нервозность.
— Думаю, мне лучше вернуться в свою комнату.
— Я позвонила, чтобы тебя проводили в твои покои.
Хотелось мне сказать, что дойду сама, чтобы побыстрее убраться из этой комнаты и ее компании, но не уверена, что смогу сама найти дорогу назад.
— О, спасибо.
Через минуту, которая показалась мне вечностью, я почти готова расцеловать невысокую толстую женщину, появившуюся на пороге.
— Еще раз спасибо, что показали мне эту комнату.
— Всегда пожалуйста, — официально заявляет она, отчего у меня мурашки начинают бежать по телу.
32.
Роза
Очутившись в своей комнате, я подхожу к окну и смотрю на открывающийся вид. Когда я прилетела в Аванти, совсем не ожидала оказаться втянутой в водоворот семейной политики. Я наблюдаю за пролетающими птицами, потом замечаю человека, скачущего на лошади, но с такого расстояния не могу точно сказать Данте это или нет. Тем не менее, он отличный наездник, несется быстро и уверенно.
Я продолжаю следить за ним, пока не раздается стук в дверь.
— Готова? — спрашивает Кассандра, когда я впускаю ее внутрь.
— Готова, — говорю я с улыбкой. — Сейчас только возьму сумочку.
— Она тебе не понадобится.
— Почему?
— Данте сказал, что за все заплатит.
Видно у меня на лице написано такое удивление, что она смеется.
— Не беспокойся. Ты привыкнешь к этому — к возможности покупать все, что угодно. Тебе не придется выбирать между A или B. На самом деле, это такое захватывающее чувство.
— Наверное, — тихо отвечаю я.
Она опять смеется.
— Пойдем, давай.
Мы садимся на заднее сиденье серого «Мерседеса». Поездка в город не занимает много времени, на трассе почти нет машин. Я с любопытством смотрю в окно на меняющийся пейзаж. Больше всего меня поражает, насколько выглядит чистым и посвежевшим город: идеальное состояние улиц, тротуаров и зданий. Здесь нет окурков сигарет, какого мусора или бумажек. Машина подъезжает ко входу в магазин под названием «Луи Рей Сарт».
— Вот оно, — говорит Кассандра. — Мой любимый магазин. Поскольку у нас не так много времени купить тебе кое-что на вечер, я подумала, мы сразу же пойдем сюда. Думаю, ты будешь впечатлена.
Она выходит из машины, я следую за ней. На двери весит табличка «ЗАКРЫТО».
— Они закрыты, — говорю я.
Кассандра смеется.
— Знаю. Они закрылись для нас, глупышка.
Блондинка в стильном костюме открывает тяжелую стеклянную дверь.
— Добрый день, Ваше Высочество, — говорит она с поклоном, потом поворачивается ко мне. — Меня зовут Фрейя, для меня большая честь приветствовать Вас в нашем магазине, мисс Винчестер.
Магазин напоминает художественную галерею. Стены и потолок белые и здесь нет стеллажей с платьями, блузками, а также полок, заполненных товарами. Всюду стоят манекены, одетые в самых последние итальянские и французские модели, в нишах по всему магазину.
— Сюда, пожалуйста, — говорит она, подводя нас к лифту.
Когда двери открываются, и мы входим в пространство похожее на одну из комнат во дворце. Это явно особый салон для супербогатых. Декор подобран таким образом, чтобы клиенты чувствовали себя как дома.
— У меня есть кое-что особенное для мисс Винчестер для бала. Если ей понравится, мы сделаем все необходимые изменения и отправим во дворец через два часа.
Выходит женщина, одетая в черное, неся платье на распростертых руках. Фрейя поднимает платье за крючок вешалки и показывает его мне.
Я работаю в индустрии моды, но не могу сдержать вздох восхищения. Когда я была маленькой, то читала книги о платьях, которые делали эльфы. Это платье выглядит так, будто оно сделано маленьким ребенком, который вслепую расшивал его, в Индии. Оно длинное до пола, усыпанное жемчугом и крошечными кристаллами, что едва можно разглядеть цвета шафрана сам материал.
— Прекрасно, — заявляет Кассандра, повернувшись ко мне. — Ты должна его примерить.
И прежде чем я могу ответить, меня уже заводят в мягкую, изысканную примерочную, и женщина в черном молча помогает мне надеть платье.
Кассандра отодвигает бархатную занавеску и всплескивает руками.
— Да ведь в нем ничего не нужно менять. Великолепно.
Я осматриваю себя в зеркало. Безусловно, это платье — самая красивая вещь, которую я когда-либо примеряла, но оно явно является платьем от кутюр, я не собираюсь грабить Данте на 30 000 фунтов стерлингов или похожую сумму, потому что это смехотворно дорого. Нет. Я бы испытывала стыд перед ним, купив подобную вещь.
— Очень красиво, но сколько оно стоит? — Спрашиваю я.
И будто я сообщила, что планирую совершить убийство. Обе продавщицы с удивления смотрят на меня, Кассандра тоже странно косится.
— Мы никогда не спрашиваем о ценах. Счета отправляются непосредственно в бухгалтерию.
— Но за мое платье заплатит Данте. Я не хочу, чтобы он платил за такое дорогое платье.
Гладкие брови Кассандры взлетают вверх.
— Ну, он знал, что я приведу тебя сюда и согласился.
— Я не могу его купить, Кассандра. Мне неудобно тратить такие деньги. Тем более, что деньги не мои.
— Может мне стоит позвонить Данте?
Я тут же начинаю отрицательно трясти головой.
— Нет. Конечно, нет.
Она наклоняется, с любопытством посматривая на меня.
— Почему нет?
— Потому что он подумает, что я хочу, чтобы он купил это платье.
— О, не будь такой гусыней. Дело касается не только тебя. Если ты не будешь соответствующе выглядеть, что ожидается от невесты Данте, ты заставишь почувствовать всю семья неудобно. Люди подумают, что ты какой-то гадкий утенок, с которым мы плохо обращаемся.
Я понимаю, о чем она говорит, мне не хочется, чтобы Данте было за меня стыдно, но в то же время... я не могу потратить такие деньги на платье.
Со вздохом она вынимает телефон из сумочки и набирает номер. Быстро что-то говорит на языке Аванти. Завершив звонок, довольная улыбается мне.
— Я же говорила, что все будет хорошо. Данте сказал, денег не жалеть. — Она поворачивается к двум женщинам, наблюдающими за происходящим ошарашенными глазами. — Теперь нам нужна сумочка и обувь.
Помощницы тут же приносят сумочки, естественно, без ценников. Я в замешательстве смотрю на них. У меня в голове звучат слова тети Данте: «Они разрушают страну, чтобы покупать больше яхт и более дорогие часы, одежду для своих жен». Кассандра выбирает великолепную сумочку с жемчужной застежкой.
— Тебе нравится эта? Она идеально подойдет к твоему платью.
— Да, великолепно.
— Тогда мы берем эту. Теперь туфли. — Она быстро поворачивается к ассистентке. — Пожалуйста, поторопитесь. У нас не так много времени.
Я выбираю пару прекрасных шелковых туфель с хрустальными каблуками. Их укладывают в серебряную коробку с черной атласной подкладкой.
— Если ты захочешь что-то еще, что тебе особенно понравится, — говорит Кассандра с улыбкой, — не стесняйся.
— Нет, достаточно, — быстро отвечаю я. Я никогда не ходила раньше по таким магазинам. Это сбивает с толку, как только я представляю на какую сумму сегодня купила. Если честно, я в ужасе от этой мысли.
Кассандра смеется, затем наклоняется ко мне.
— В английском есть же такое выражение? — шепчет она. — Это всего лишь капля в море. Там, откуда это берется, есть гораздо больше.
Я поворачиваюсь к ней лицом, удивленно замечая алчность в ее голосе.
— Тебе стоит увидеть выражение на своем лице, — поддразнивает она.
— Я не из богатой семьи, поэтому не привыкла тратить такие деньги.
Она весело смеется.
— Поверь мне, ты будешь купаться в этом, как утка к воде. Пойдем. Мы должны успеть к стилистам.
Я киваю.
— Я почти забыла о них.
— Я никогда об этом не забываю, — говорит она. — Ведь нам нужно выглядеть на все сто.
— Конечно, — тихо бормочу я.
С ней весело, и я благодарна ей за то, что она помогла мне найти платье, подходящее для невесты Данте, которое я могу одеть на бал во дворце, но все же теперь я чувствую себя немного некомфортно с ней.
Я рада, что мы с Данте не будем жить во дворце.
33.
Данте
https://www.youtube.com/watch?v=-Oo_73SlOwk
Тихий ангел на солнце
(Un Angelo Disteso Al Sole)
Роза постоянно его обвиняла, что он жиголо, да я Король Соблазнения. Все женщины были для меня в удовольствие. С ней же все по-другому. Глубокая тоска по ее телу, вкусу, улыбки.
Я планировал сказать ей, что, на самом деле, чувствую к ней, но когда вижу ее стоящей в бальном платье, из меня вылетает весь воздух, словно от удара. У меня нет слов, в голове пусто, ничего не приходит на ум. Конечно, это создание не может быть женщиной из плоти и крови, только ангел может излучать такой свет.
Она хмурится.
— Что-то не так?
Я отрицательно качаю головой. Все еще пребывая в оцепенении.
— Я... я... честно говоря, не хотела, чтобы ты покупал мне это платье. Я... я... это слишком дорого, но Кассандра сказала, что если я не надену что-то подобное... это отразится... эм... плохо на твоей семье, ... у меня не было выбора. Прости, — заикаясь произносит она.
Я подхожу к ней и прижимаю пальцы к ее губам.
— Я бы с радостью заплатил сколько угодно, чтобы увидеть тебя в этом платье.
— О, тебе оно нравится?
— К черту это платье. Ты выглядишь потрясающе.
Она краснеет.
— Спасибо. Ты и сам выглядишь довольно сексуально.
Я собираюсь сказать еще ей пару фраз, но позади слышу шорох. Поворачиваюсь, Вигго стоит у двери, держа две бархатные коробки.
— Ее Величество хотела бы, чтобы мисс Винчестер надела эти украшения на вечер, — говорит он с легким поклоном.
Я беру у него коробки и открываю. Первое, что испытываю шок — мамино ожерелье и браслет. Я до сих пор помню, как однажды ночью она пришла ко мне в комнату, чтобы поцеловать на ночь. Я отчетливо помню, словно это было недавно. Я даже помню ее особые духи. Когда я обнимал ее за шею, застежка поцарапала мне палец.
Я осматриваю застежку, у нее все еще шероховатый край с одной стороны. Я открываю другую коробку, в ней заколка в виде орхидеи из жемчуга. Я никогда не видел эту заколку на своей матери, но знаю, что она принадлежит ей. Только она могла предпочесть такую милую вещицу.
Я поднимаю глаза на Розу.
— В чем дело?
— Это принадлежало моей матери.
Она резко выдыхает, прикрыв рукой рот.
— Мне совсем не обязательно их надевать, Данте. Это платье и так усыпано жемчугом и камнями. Не нужно еще больше слепить глаза.
— Роза, Роза, Роза. Повернись.
Она замолкает и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
Я прижимаю шероховатый край пальцем, чтобы не поцарапать ей кожу, аккуратно защелкивая на ее стройной шеи. Разворачиваю ее к себе лицом и удовлетворенно вздыхаю. Никогда я не ощущал себя таким довольным, пока не увидел Розу в украшениях своей матери. Аккуратно втыкаю цветок из жемчугов в ее волосы и закрепляю браслет на ее тонком запястье.
Я веду ее к зеркалу, чтобы она взглянула на себя.
— Мы прекрасная пара, не так ли? — шепотом спрашивает она.
Я скажу ей все сегодня вечером, когда мы вернемся с бала. Я скажу ей, когда мы ляжем в постель. Сейчас я слишком поражен ее видом, драгоценностями моей матери и решением, которое принял. Решение, которое изменит траекторию наших жизней.
34.
Роза
К тому времени, когда мы с Данте подходим к занавешенному входу в огромный бальный зал, он уже почти заполнен приглашенными. Вид идеальный. Люстры сверкают, играет оркестр, все мужчины в смокингах, женщины в дизайнерских платьях с переливающимися драгоценностями.
Человек в бордовом костюме объявляет нас:
— Принц Нильс Данте де Беаовули и его невеста, мисс Роза Винчестер.
Все в комнате поворачиваются посмотреть на нас, пока мы спускаемся по мраморной лестнице. Мне кажется нереальным, почти как в кино. Данте кивает нескольким мужчинам, я стараюсь улыбаться вежливо и уверенно, когда мы подходим к его отцу и мачехи, стоящими рядом с Линнусом и Кассандрой. Они находятся в окружении лебезящих придворных слуг. Линнеа одета в кроваво-красное платье, которое выделяет ее среди всех других женщин.
Мы приветствуют их, они нас. На секунду отец Данте пристально смотрит на меня, как будто видит впервые, потом отдаленно улыбается. Глаза Линнеа опускаются на мое ожерелье, она тоже безмятежно улыбается мне.
— Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая.
— Разве она не красавица, — говорит Кассандра.
— Да, она определенно красавица, — мягко замечает Линнус.
Я чувствую, как краснею.
Данте поворачивается ко мне.
— Потанцуем?
— Да, — говорю я с облегчением.