Стоило Гортону повысить голос, добавить металла, и слова из Бальба посыпались как из рога изобилия.
- Говорю, говорю, господин. Гриргонэ до недавнего времени был обычным торговцем, пока однажды вдруг раз, и не разбогател. Ходят слухи, - придвинулся он чуть поближе, чтобы никто посторонний не услышал, - что занимался он темными делишками. Но какими именно, мне неведомо. Так вот, когда он разбогател, то захотел своим детям оставить не просто наследство, а титул, которого сам был лишен. С ним-то, конечно, проще живется. Нашел он, значит, нуждающуюся семью, расплатился со всеми долгам, ценою немалой, а взамен попросил самую малость - руки младшей из трех дочерей. Барон не упорствовал и согласился. Но вот беда, два года уже прошло, а у Гриргонэ до сих пор нет детей. По крайней мере, от жены, - не сдержал он ехидную улыбку: - Бесплодной девочка оказалась. Потому так легко барон и согласился. Знал, что никому Гриргонэ не передаст его родовую фамилию. Знал, и потому согласился.
- Разве бесплодие не лечится? - настал мой черед удивляться.
- Не всякое, юный господин, не всякое. Многое от целителя ведь зависит, а некоторые женские недуги и вовсе не поддаются лечению, - услужливо пояснил мне Бальба.
- А..., - хотел было узнать я подробности, но учитель одернул меня: - Дани, не задавай ненужных вопросов. Пойдем лучше поприветствуем и узнаем у нашего высокородного дворянина, согласится ли он взять нас с собой.
«Ненужных? А сам сейчас что, жизненно-необходимую информацию выведывал? Вдох-выдох» - Простите, учитель.
Мы подошли к нужному столику. Но не успели заговорить, как от сильного перегара и солено-кислого запаха, когда пухлый торгаш открыл свой по.... рот, меня чуть не вывернуло наизнанку:
- А? Милостыню просить приперлись? Валите-ка отсюда, ленивые свиньи! Чем клянчить медяки, лучше бы спины на полях гнули.
В выражениях он не стеснялся. Обозвать нас ленивыми свиньями, пускай даже по незнанию. Если не учитель, я сам его убью. И не быстро, как старосту, а медленно и мучительно. Есть у меня в трактате рецепт одного зельях. Ух! Там отчаяние, там боль и такие страдания, что врагу не пожелаешь.
- Простите многоуважаемый Гриргонэ Аламесто, но я к вам по делу, - по всем правилам обратился к нему учитель. - Я не милостыню просить пришел, а узнать, во сколько нам с сыном обойдется проезд с вашим караваном.
- С сыном? - проигнорировав вопрос, смерил он сначала меня, а затем и Гортона задумчивым взглядом и расхохотался: - С этим что ли сыном? Да он тебе во внуки... нет... в правнуки годится! Ну старый, ну ты и даешь. Рассмешил, так рассмешил.
Согласен, с сыном он перегнул. Но называть учителя старым? Не стоило ему этого делать, ой не стоило. Помнится однажды, сорвалось у меня с языка “старик”. Так учитель меня потом неделю на улице спать заставлял. Единение с природой налаживать. Ага, как же.
Железная маска учителя дрогнула.
- Позвольте представиться, Гортон Санмарейт. А это мой сын, - дотронулся учитель до моего плеча, - Дани Санмарейт. Будучи одного с вами положения, я прошу, нет, я требую равного к себе отношения. В противном случае, как того требуют наши обычаи, я буду вправе вызвать вас на поединок чистой крови. Поверьте мне на слово, вы этого не захотите.
- «Дани Санмарейт? Вот сюрприз, так сюрприз».
- Санмарейт? - покачиваясь, привстала со стула трясущаяся гора жира. - Знаешь ли ты, старик, что представляясь знатным человеком, нарушаешь закон? А что наказание за это преступление трехдневные пытки с последующей смертью через утопление?
Таверна притихла. Все слышали слова человека, которому, будучи дворянином, позволено судить и карать людей. Конечно, вина должна быть абсолютна и иметься уйма свидетелей. Условий много, но главное - им это позволено. А значит, его угроза не пустой звук.
Атмосфера в таверне стала меняться. Телохранитель Гриргонэ, немолодая женщина-воин с волевыми чертами лица и приметным шрамом на левой щеке, одернула плащ и демонстративно положила ладонь на рукоять меча. Эфес у него был красив: гарда - матово-черная звезда, навершие в форме луны. Вот бы в руках подержать, да свойства прочитать. Уверен, меч не простой, а магический.
«Кинет хозяин слово иль жест, она им нас и прирежет», - по взгляду ее понял я, и присмотрелся к характеристикам грозной воительницы: - «Бла-бла-бла. Сарсента, воин двух звезд, 19 уровень. Ну что сказать, неплохо. Очень даже неплохо. Однако с учителем ей не тягаться».
Наемная охрана и маги так же обратили свой взор на учителя. Правда делать что-либо, никто из них не собирался, что и логично, платят-то им за охрану каравана. Все остальное, не их проблемы. Вмешаются, только если нанимателю будет грозить смертельная опасность. Кто-то же ведь должен платить, так?
Остальные посетители были вроде как не при делах. Простые зеваки, охочие до зрелищ. Пока не обратишь против них свое оружие, пальца о палец не ударят. Наверное.
- Знаю, и не понаслышке, - ничуть не смутившись направленных на него многочисленных взглядов, ответил учитель.
Гриргонэ еще немного поднялся:
- А знаешь ли ты, что у барона Санмарейта нет родственников мужского пола? Баронесса, три дочки и семеро внучек. А что все три дочки стараются в поте лица родить наследника рода, да все как-то не получается? Дни старика почти сочтены и вот передо мной появляется человек с фамилией Санмарейт, у которого есть ребенок. Мальчик. Вероятный наследник. Удобно-то как. Понимаешь, к чему я клоню?
Маска учителя трещала по швам. Давно я его таким не видел. Лицо как глыба льда, но вот глаза....
- Смотрю, ты многое знаешь о моей семье. А теперь позволь рассказать, чего ты НЕ знаешь. А не знаешь ты того, что есть у барона старший брат, который должен был унаследовать титул и земли. Не знаешь, что прошел он Райкас и попал в Башню. Не знаешь, что суждено ему было идти по темному пути. Не знаешь, что отец отрекся от него и сделал своим наследником младшего сына. Не знаешь, что семья сильно постаралась стереть из памяти людей любое о нем упоминание. Как видишь, ты многого не знаешь.
За все то время, что я знаю учителя, он всячески избегал разговоров на тему семьи и жизни до Башни. Ее как будто не существовало. И вот за минуту я узнаю о нем больше, чем за все прошедшие годы. Хорош сынишка, ничего не скажешь.
- «Вовремя же меня посвятили в хитросплетения генеалогического древа».
- Так ты, получается, еще и маг? Да к тому же темный? Страшный и ужасный темный маг, что способен призывать демонов и прочую нечисть, накладывать ужасные проклятия и общаться с мертвыми? - откровенно потешался над учителем Гриргонэ.
Как же все-таки интересно устроен человек. Всего лишь слова, но для разных людей они имеют разную силу.
Гриргонэ вот, например, нисколько не поверил словам учителя. Для него он обычный оборванец и лжец. У людей, облеченных властью и богатствами, привыкших смотреть на всех свысока, такое надменное и поверхностное отношение к людям в порядке вещей. Пока им не укажешь на место, они на него не усядутся.
Что до охраны каравана, так наемники - люди особого сорта. Торговцы мечом, в большинстве своем, внимательны и очень осторожны. Они могут не верить словам Гортона, могут смеяться над ним вместе с нанимателем, но исключать такой возможности не станут.
Маги. Маги свою породу знают и потому не поверили. В зале сидели, как они сами себя называют, только белые. А белые чувствуют темных как собаки кошек и наоборот. Так почему же они не почувствовали силу учителя? Да потому что слабы у них носопырки.
А меня тогда почему не почувствовали? Судя по уровню, я слабей многих из них. Да потому, что рожденных ни один маг не почует, каким бы сильным он ни был. Я вроде как не белый и не черный, хоть классом и Некромант. Предпочитаю называть себя серым.
Сарсента была единственной, кто восприняла слова учителя всерьез. В ее профессии лучше перебдеть, чем недобдеть. А если кто утверждает, что он - темный маг и не врет, а твой подопечный откровенно задирает льва - будь готова вместо него сунуть голову в пасть.
Темные маги на Гронтхейме, как помните, не пользуются особенной популярностью. Многие из них предпочитают не светиться, селятся подальше ото всех. Но учитель не таков. Он считает, что темные должны гордиться своим ремеслом. Что ходить должны не понуро, а с высоко поднятой головой. Всегда и везде.
Жаль, что я так не могу. Если учителю только за то, кто он есть, Инквизиция и Башня ничего не сделать не может, меня, как рожденного, ждет скорое свидание с костром.
Да что там, один единственный раз я получил добро от учителя, применил магию не таясь, и пришлось двум невольным свидетелям Печать Смерти ставить. Почему двум, их же трое? Как оказалось, Олкенье уже давно известен мой секрет. Учитель, сколько я ни допытывался, так и не сказал мне, кто она, блин, такая и что их связывает!
Так что теперь, если родственнички кому про меня проболтаются, их ждет долгая, мучительная, но что самое главное - неизбежная смерть. Хотя, на самом деле, все это враки. Никакой Печати Смерти и в помине не существует. Просто они об этом не знают. А на языках у них Клеймо Елма. Нарушит кто данную клятву, и язык превратится в кисель. Будет немой, но хоть живой.
Учитель протяжно вздохнул и отвернулся от Гриргонэ. Он посмотрел на магов, на каждого из них, и громко спросил:
- Неужто и вы не знаете про Гортона Санмарейта?
Ответом на вопрос послужило молчание.
- Значит, забыли про меня в Башне. Списали со счетов. Ну ничего, скоро вспомнят. Скоро все вспомнят, для чего нужны темные. Что без нас всех вас ждет только одно - смерть.
Гортон улыбался. Он знал того, чего не знают другие. Уходя из Уркты, он установил следящее заклинание Мертвый Глаз и с высоты птичьего полета обозревал все, что случилось в полнолуние. Видел армию мертвых во всей красе. Видел, что стало с горе-героем, во что он превратился. Видел въехавшего на бледном коне скелета-переростка в изодранной черной мантии. Видел, как тот скелет с войском, покидая горящую Уркту, взмахом руки сравнял ее с землей. Ни обглоданных трупов, ни обломков домов, ни даже горстки пепла от нее не осталось.
Вспомнилось, что он мне тогда на это ответил:
- Такое под силу разве что заклинанию пятого круга. Но ничего похожего я в жизни не видел. Возможно какая-то древняя, забытая магия.
Помню, какая у учителя при этом была улыбка. Он будто разом помолодел на десятки лет. Думаю, отшельнический образ жизни ему порядком приелся.
Но вот он вырвался на свободу, расправил крылья и взлетел. Я, конечно, рад за него, да только тучи сгущаются. Армия мертвых движется в нашем направлении, и чем скорее мы отсюда свалим, тем лучше.
Учитель обернулся и уперся руками в стол. Сарсента дернулась, и из ножен показалось лезвие. Белый как снег металл светился изнутри.
- «Так и знал, что магическое оружие».
- Так тебе, значит, нужны доказательства? - вперил он в Гриргонэ немигающий взгляд. - Что ж, так тому и быть.
От ладоней учителя стал расползаться плотный черный туман. Стол медленно, но верно разрушался, превращаясь в золу. Глиняный кувшин, миски с соленьями и кружки упали на пол и с треском разбились.
Примененное им заклинание называлось Разложение. Редко используемое, так как требовался непосредственный контакт. Зато эффектное. Самое оно, если надо нагнать на кого-нибудь страху.
- М-магия? - не мог поверить своим глазам Гриргонэ. Он-то думал.... А тут такое....
- Темная магия, - добавил Гортон. - Теперь веришь, или нужны еще доказательства?
Сарсента напряглась как натянутая струна. Коснись, и польется музыка. Наемники притихли, прикинулись ветошью. А вот маги, напротив, зашевелились. Они не чувствовали в нем магии, но вот она. Что означает, он сильнее их.
- Я забуду все, что ты успел наговорить. Взамен хочу лишь одного - потолковать с тобой без лишних глаз, - однако заметив хмурый взгляд телохранительницы, учитель улыбнулся и добавил: - Разумеется, в присутствии твоей прекрасной спутницы и, пожалуй, одного из магов.
- С чего ты взял, что я соглашусь пятнать свою честь разговорами с такой поганью? - придя в себя, заговорила в Гриргонэ всеобщая ненависть к темным.
Стола между ними уже не было, истлел, так что учитель подошел к нему вплотную и напомнил:
- Уже забыл про поединок чистой крови? Я же говорил, что в своем праве и если убью тебя, никто меня не осудит. Ты, конечно, не обязан лично участвовать. Пожалуйста, можешь выбрать представителя. Но если он проиграет, ты знаешь, что тебя ждет. Поинтересуйся у своих магов, кто отважится выйти против меня. Они могут меня ненавидеть, презирать и даже оскорблять, но вглядись в их глаза - все как один меня боятся.
Но Гриргонэ посмотрел не на магов, а на свою телохранительницу. Сарсента встретилась с ним взглядом и кивнула. Что означал этот жест, готовность к действию или согласие?
Действие тридцать третье. Четверо, и история жизни Айлуны
На задворках таверны, под светом полной луны стояла четверка разных во всех смыслах людей. У каждого из них были свои причины здесь находиться. Кто-то пришел с умыслом, кто-то по принуждению, а кто-то по наитию.
Старый некромант, темный, опальный дворянин Гортон Санмарейт, что магической силой своей способен выстоять против целой армии. Одно заклинание, прорва Энергии, да немного времени на подготовку и сотни солдат умрут в мгновение ока. Спасти их, возвести действенную магическую защиту, которая аннулирует мощь темного заклинания, по всему Гронтхейму подобных людей наберется едва ли с сотню.
Силы более слабых магов, конечно, можно объединить, чтобы усилить эффект, однако сотворить такое защитное заклинание, которое выдержало бы всю мощь Гармонии Света и Тьмы - для этого потребуются навыки на уровне четвертого или даже пятого круга, коих достигают немногие, очень немногие маги.
Гортон подавил в себе гнев, вспыхнувший после упоминания событий, которые, как он считал, давно уже в прошлом оставил. Однако сейчас перед ним стояла куда более важная задача: отказаться от мести и убедить того, кто пробудил в нем весь этот гнев, кого так хотел придушить голыми руками, что чем скорее караван тронется с места, чем скорее доберется он до столицы, тем больше шансов у всех них остаться в живых.
Торговец, дворянин, хитрец и подлый обманщик Гриргонэ Аламесто. Он согласился говорить с темным лишь потому, что боялся за свою жизнь. Когда Сарсента кивнула, согласилась с условием, она фактически признала, что не уверена в своих силах. Так что выбора нет, он выслушает поганого темного. Просто выслушает и все.
Что он там просил? Место в караване? Будет ему место. Лишь бы только весть о том, что он якшается с темными, не дошла до ушей ненавистного тестя.
Еще год назад Айлуна - дочка служанки барона Райсея, училась в Башне. Мечтала о многом, а добилась малого, но всё же больше других. Она единственная, кто вызвался пойти с темным. Единственная, кому из всех магов в Башне не промыли мозги. Единственная, кто считает темных людьми, потому как с ней всю ее жизнь обращались не лучше.
Девочке было всего семь лет, когда однажды поздней осенней ночью, ей не спалось. Она встала с кровати и принялась бродить по замку, представляя, что исследует затерянное подземелье ушедшего народа. Таинственное место полное смертоносных ловушек и страшных монстров, которых она, будучи могущественным магом с атрибутом воды, мановением руки обращает в ледяные скульптуры и, топнув ногой, разрушает.
Айлуна долго бродила впотьмах по пустым коридорам. Замок спал, и ни звука в нем не было слышно. Но вот она услышала чей-то вскрик. Кто-то не спал в замке, и девочке стало любопытно.
Вскрик повторился. Айлуна определила, откуда он шел. Странно, но доносился он из покоев матери. А ведь та, заканчивая работу и прочитав дочке сказку на ночь, сразу ложилась спать, чтобы встать с первыми лучами солнца и приступить к выполнению повседневных обязанностей.