- Конечно, поэтому следовало находить мне трахалей из высшего слоя. Лучше бы проститутку мне подарили на день рождения, - недовольно проворчал Бэль Омм как маленький ребёнок.
- Роберт был тобой крайне заинтересован.
- Я не удивлён.
- Мальчик чистокровен, приятен, из хорошей семьи. Ведь знакомство тебя не обязывало ни на что.
Билл минуту молчал. Потом он воодушевлённо раскрыл глаза и посмотрел на маму.
- Когда он сказал вам о намерении вступить со мной в союз?
Она побледнела, медленно сглотнув.
- Откуда ты...
- Мам, когда?
- В Брюсселе, когда вы познакомились. Перед тем, как представить вас, мы переговорили. Он сказал, что буквально нутром чувствует тягу к тебе, и мы подумали...
- Что он мой? Какая чушь, боже, - Билл засмеялся, но тихо, чтобы не разбудить детей. – Ты же видела моё лицо при знакомстве с ним? Ни единой эмоции...
- Мне показалось, что ты держишься из-за людей вокруг. Он нас практически убедил, и мы обрадовались. Представь только, какие у вас были бы перспективы! Он же Саммерс, их семья владеет английской корпорацией. Это было бы...
- Да что уже об этом говорить. Слушай, - юноша посмотрел на маму, которая наблюдала за мальчиками, - это он настроил вас против Тома?
- Не то, чтобы, но Роберт был крайне недоволен тем, что этот немец позволил себе на приёме. Повёл себя как невоспитанный чурбан. И мы насторожились. Ты же им буквально был околдован, милый. И в Германию полетел, и вязку с ним допустил, а потом забеременел. А он безродный. Что мы должны были подумать?
- Я понимаю, вам было страшно за меня.
- Да. И Роберт нам очень вовремя указал на то, что этот мальчик имеет на тебя некое влияние.
- Теперь всё ясно, - медленно проговорил омега.
- Что именно, дорогой? – Ройз тронула его за кисть.
Но Билл лишь улыбнулся ей, ничего не сказав.
Регистрировать детей Биллу прошлось самостоятельно, потому что Том поехал в Берлин. Он, как и обещал, выделил людей для решения проблем с поставками. Хоть Бэль Омм и обновил штат, но те только-только влились в работу и подвигов от новичков ждать не приходилось. Но его больше волновало, что Тома долго не было. Он как-то неестественно задерживался в Берлине, это наводило на подозрения. Мэхорд перестал звонить, ссылаясь на аврал, а Билл начал нервничать сильнее, не находя себе места. Он даже подумал о поездке в Германию, но решил, что это будет казаться истерикой ревнивой омеги. Когда супруг не давал о себе знать уже третий день, Бэль Омм не мог спать. Он ходил в детскую, обратно в спальню, заходил в кабинет, перечитывал брачное свидетельство. И ревел. Пока никто не видел, без свидетелей. Сидел на полу у кроватки детей, мял тонкие пальцы и обливался слезами, представляя себе всё самое худшее. Том изменяет, он любит кого-то другого, он врал, использовал свою омежку, а сам в Берлине трахается с какими-нибудь развратными близнецами одновременно.
Утром на четвёртый день, так и не уснув, Билл распорядился заправить самолёт. Он летит к мужу в Берлин. Детей брать смысла не было, поэтому он доверил отпрысков прислуге, поцеловав каждого на прощание. В самолёте он позвонил ассистенту Тома, Трино, и властно потребовал сказать, где его супруг живёт. Тот растерялся, но Билла узнал, тут же выслал адрес, а потом сказал, что герр Мэхорд два дня не появляется на работе. Бэль Омм чуть не взвыл от обиды и досады.
Весь полёт он нервничал, в голове его Том целовал кого-то другого. Мысли распаляли злобу, отчаяние и обречённость. Неужели он предал его?
Уже стоя в фойе, Билл подумал, что его не пустят. Консьерж поинтересовался, к кому он приехал. Затем вежливо рассказал, как надо поступить у двери нужной квартиры: если у него был доступ, то достаточно приложить ладонь к сенсору, тот считает уникальный отпечаток и впустит гостя. Бэль Омм кивнул, поблагодарив за информацию. Он волновался, что доступа у него нет, но на свой страх и риск, стоя перед массивной дверью, положил ладонь на сенсор. Экран обрисовал контуры его ладони, и тут же высветилось его имя.
- Добро пожаловать, месье Бэль Омм, - раздался спокойный металлический голос.
Дверь открылась. Как только он зашёл, то чуть не упал от нахлынувшего запаха. Чудовищно пахло Томом. Пряно, горько и так соблазнительно сразу. Откуда-то из глубины квартиры раздался вой, натуральный, как у животного. Что-то разбилось, отзвуком упруго отскакивая от стен. Билл прошёл дальше. Дверь закрылась. Он вышел в гостиную. Вся квартира была как на ладони. Он увидел мужа. Тот метался в спальне, которая была огорожена плоскими столбами-сводами. На нём была белая майка и широкие штаны. Выглядел парень как бешеный.
- Том, - мягко позвал его Билл.
Тот обернулся. Буквально на секунду в его глазах промелькнул страх, а потом зверь взял вверх.
- Уходи, - прорычал он, сжимая кулаки. – Уходи, чёрт возьми. Убирайся!
- Что...
- Ты не должен был прилетать! Кто просил тебя, безмозглый ты омега?! – Мэхорд цедил каждое слово, выговаривая их с отвратительной злобой в голосе. – Выметайся отсюда!
И тут Билл всё понял.
- У тебя гон! – сказал с ужасом.
Из него будто дух выбили. Юноша попятился. Ему стало страшно, но тело уже успело среагировать на запах. Томас повернулся к нему, тяжело дыша, ведя носом. Можно было бы убежать, спрятаться, но немец уже учуял выделения.
- Какой же ты идиот, - сказал практически спокойно, как прежний Том. Он закричал, хватаясь за голову, и сел на пол. - Беги! Беги отсюда, ну!
Но Билл решил иначе.
- Ты помог мне, я не имею морального права бросить тебя. «В горе и радости», помнишь?
- Я порву тебя, я себя не контролирую.
Бэль Омм подошёл к нему и коснулся плеча. Глаза у парня были чёрными, демоническими. Он тут же вскочил, взялся за Билла и припечатал его к стене, начав кусать, мять, раздевать и облизывать. Юноша был возбуждён. Он одурел от мощи запаха, от силы, которую Том до этого не показывал ему, и как-то в один момент стало плевать на возможные раны. Он обхватил мужа за шею, запрыгнув, позволяя лапать себя более откровенно. Тот кусал кожу, рукой пробравшись под дизайнерские джинсы, ощупывая влажную дырку. Билл целовал, поддавшись сумасшествию ситуации. Его колотило от желания, ведь секса у них не было слишком давно. Мэхорд на себя не походил. В нём говорили лишь одни инстинкты. Парень сильно сжал челюсть Билла и впился в губы странным и мощным поцелуем, в котором не было ни капли нежности, только грубость и желание подчинить. Но юноша не испугался. Ему показалось, что новая сторона его мужа, дикая, страшная, но притягательная, ему нравится. Немец сделал рывок и повалил любовника на пол. Он, словно изголодавшийся хищник, начал срывать с Билла одежду, обезумев. Сильно надавил ему на затылок, заставив уткнуться в пол лицом. С лёгкостью всё снял, а бедные брифы, которые слегка пропитались смазкой, разорвал.
- Не шевелись, сучонок, - сказал с ненавистью, когда омега попытался перевернуться на спину. – Тебе по природе положено упираться задницей мне в пах. Так вот и стой на коленях, как приписано!
Томас был не в себе. В его голосе слышалась злоба, ярость и неконтролируемая агрессия. Такого раньше не было. Он грубо раздвинул ноги Билла, пройдя раскрытой ладонью по промежности. С удовольствием вдохнул запах, облизав два своих пальца. Парень просто спустил свои штаны и бельё, резко вставив по самый корень. Бэль Омм тихо взвыл, упираясь руками и лбом в паркет, сглотнул и инстинктивно выпятил зад. Было хоть и больно, некомфортно, но терпимо. Мэхорд взял его за волосы, потянув на себя, и с садистским удовольствием проговорил:
- Сколько крови ты моей выпил, а? Взбалмошный, строптивый и такой красивый. Динамил и пинал, будто щенка помоечного.
Он двинулся, выбив из Билла дух. Так мощно, туго и болезненно. И он прекрасно осознавал, что причиняет боль, но ему нравилось. Том улыбался, сильно, до синяков, взявшись за бёдра, и начал долбиться, как отуплённая машина. Без чувств, без мыслей о другом. Он рвался к оргазму, раз за разом насаживая партнёра на свой член, скалился и рычал от удовольствия. Бился будто в истерике, оттого движения его были рваными, порывистыми и сильными. Бэль Омм не мог сдержать слёз и попытаться усмирить супруга. Тот казался маниакальным, спущенным питбулем с поводка. Он ебал, опьянённый властью, словно кроме жажды секса не существовало ничего, будто бы от этого зависела его жизнь. И видел в супруге лишь отверстие для своих утех. Билл скулил страдальчески, подчиняясь, терпя боль. Он чувствовал себя куклой, которую используют по мере надобности. Большой такой, живой куклой. Но понимал, что пошёл на это сам. Том дал ему уйти, но он отказался. Мэхорд постоянно дёргал его на себя, перехватывая то за бедро, то за бок. Он не замечал, что у любовника разъезжаются колени, что на коже остаются следы, что пах нездорово покраснел. Билл давно растерял всё своё возбуждение от боли, поэтому смазки стало вырабатываться меньше. Это приводило в ужас. В нос бил зверский запах. На поясницу падал пот Томаса. Слышалось его напряжённое дыхание, выпускаемое через оскал.
- И что в итоге? – сильно толкнувшись, немец навис над Бэль Оммом. – Ты всё равно мой, дрянь!
Приложив его головой об пол, так, что Билл взвыл от негодования, хоть было и не больно, но обидно из-за такого обращения, Том заставил встать юношу на колени и выпрямиться. Вцепившись в шею зубами, начал учащённо, резко и надрывно двигаться. Секс выходил какой-то однобокий, ведь со стороны француза пахло лишь жертвенностью. Билл решил отпустить себя. Пусть делает, что хочет. Слёзы лились из глаз вопреки воле. Кожей он ощущал разгорячённого Мэхорда. Тот двумя руками обхватил его поперёк живота, насаживая на себя, не переставая кусать и рычать в перерывах. И двигался... неуёмно, сильно, глубоко, будто хотел добраться пенисом до сердца и сжечь его. Всё тело Билла было в его распоряжении, и он этим пользовался сполна. Юноша застонал, когда ощутил обжигающий укус. Зубы впились в кожу шеи и прокусили. Сердце стучало несоразмерно сильно. Том прокусил до крови, войдя по яйца, начав рычать ещё громче от удовольствия. Он пометил. Вновь, и на этот раз куда серьёзнее. Такая метка означает, что теперь Билл будет пахнуть им до конца жизни, и даже если Томас умрёт раньше, его запах останется на французе. Отчего-то Бэль Омм расслабился и слабо улыбнулся, вновь почувствовав мощные толчки. И сразу стало плевать на боль, на алеющие следы. Том любит его. Он пометил его кровью, добившись своего. Альфа не может так поступить, если у него есть кто-то ещё. Один партнёр на всю жизнь. Такую связь не разорвать.
Узел стал разбухать. Билл упал на пол, постанывая слегка. Мэхорд выпрямился, задрав голову, и завыл от наслаждения, кончая глубоко внутрь, как того требовал внутренний зверь. Юноша дышал тяжело. Укус страшно горел, чесался и бесил, причиняя ещё больший дискомфорт. У него и так в заднице член застрял, а он не может даже рану обработать. И Билл думал, что хуже не придумаешь, но когда Том стал дёргаться, его чуть не разорвало.
- Стой, что ты делаешь?
- Я не хочу...
Сказал несуразно, явно не понимая, что делает и говорит. Том казался пьяным и больным одновременно. Он ещё раз дёрнул член. Бэль Омм заорал, вскидывая голову.
- Остановись! Мне же больно! Там узел!
Но немец не слушал. Он исступлённо пялился на свой пах, на руки, на потную поясницу мужа. Глаза горели бешенством и страстным желанием освободиться.
- Не делай этого, Том, - повернувшись, взмолился Билл. – Прошу, любимый, подожди.
На мгновение парень стал человечнее, но затем резко рванул назад, отпихивая от себя омегу. Квартиру прошил полный боли и ужаса крик. Томас отлетел к стене, не рассчитав силу, пару раз моргнул и повалился на пол без чувств. Билл хватал ртом воздух. Его всего скрутило от чудовищной боли. Казалось, что отнялись ноги и отвалился пенис. По коже прошёл мороз, а потом всё стало гореть, начиная ушами и кончая пальцами ног. Француз потрогал себя, вляпавшись в смазку и кровь, поняв, что дело плохо. Встать юноша не мог, поэтому подползя к мужу, проверил, дышит ли тот. Оказалось, Мэхорд просто уснул.
- Придурок-альфа!
Прыснув, Бэль Омм медленно двинулся в сторону ванной, думая, что она должна находиться рядом со спальней. Так и оказалось. Кое-как забравшись в ванну, он включил воду. Сразу стало легче. Рядом находилась сенсорная панель. Билл не знал, есть ли у Тома электронный дворецкий, но раз панель здесь была, то звонок сделать было можно.
- Тони, - набрав номер ассистента, Билл выключил воду. – Тони, отследи звонок.
- Хорошо, босс.
- Пришли на этот адрес что-нибудь заживляющее, оплатив с моего счёта.
- Что-то случилось? – юноша насторожился и даже замер.
- Ничего такого.
- Но заживляющее явно не для кого-то постороннего.
- У моего мужа гон, - сказал Билл, ложась удобнее.
Энтони ничего не сказал, но было слышно, что он нервно сглотнул.
- Курьер будет через час.
- Спасибо.
Когда посылка была доставлена, Билл успел подремать в воде и встать. Конечно, болеть не переставало, но легче было. Энтони, поняв босса правильно, заказал целую аптечку для омег. Самым важным средством были свечи. Если анус был повреждён, то восстановление происходило за десять часов. Для этого Билл вставил свечу, а для усиления эффекта надел что-то типа фундоси, которые закрывали промежность, прогревали и способствовали заживлению. Уже через пятнадцать минут свеча начала действовать, остудив боль, позволив нормально двигаться. Билл нашёл в ванной медикаменты. Он обработал укус на шее, смотря на инструкцию, выведенную на зеркале. Теорию он знал, но никогда сам не делал ничего такого. Залепив пластырем рану, пошёл на кухню. По дороге обратил внимание на супруга. Тот спал у стены, голый, вонючий и опасный. Есть хотел страшно, но ещё больше спать, ведь бессонная ночь сказывалась. Перекусив, Бэль Омм осмотрел квартиру, изучив, что где. Он знал, что когда Том проснётся, то полезет к нему, поэтому надо быть готовым. Но Билл долго не смог сопротивляться усталости. Закутавшись в одело, он развалился на кровати и уснул.