У Билла чуть уши не взорвались. Джек орал: «Вздор!». Его сыновья протестовали, изрыгали обвинения. Журналисты облепили немца, крича и сыпля вопросами. Мужчина достал из нагрудного кармана пиджака носитель и приложил к панели. Юлиус смотрел на всех добро и виновато. Абсолютно все присутствующие замерли, слушая признание покойного немца. Том не отпускал взглядом Джека. Он буравил его, прожигая дыру. Его глаза говорили англичанину, что он всё знает о подлоге, и не оставит его в покое, пока не уничтожит. Отомстит за родителей, за то, что тот посмел поднять на него руку, использовать его омегу, желая испоганить их жизни. Англичанин белел, синел и зеленел от каждого слова Юлиуса. Когда запись кончилась, сомнений ни у кого не осталось: перед ними наследник. Чистокровный альфа.
- Ты проиграл, - сказал Том, сжимая в руке носитель. – Я знал всё с самого начала.
Это не было правдой до самого конца, но Мэхорд говорил убедительно, загнав фальшь глубоко внутрь. И... Джек вздрогнул. На него смотрели сотни глаз. Ждали, что он оправдается, будет настаивать на том, что запись Юлиуса – подделка, монтаж, или ещё что-нибудь. Камеры жадно захватывали его обескураженность, недоумение, злость. Он развернулся и очень быстро покинул зал. Том проводил его взглядом, понимая, что это окончание войны. Всё закончилось. Теперь всё будет хорошо, потому что эту игру они выиграли.
- Нам нужно уходить, немедленно, - он подошёл к Биллу, взял его за руку и потянул за собой.
За ними шли журналисты, но остановить не могли. Со всех сторон лились вопросы, возгласы. Бэль Омм придерживал живот, но шагал за мужем, не смея сказать ни слова. Они вышли из особняка. Их окружили. Машину подали достаточно быстро. Томас двигался как таран через толпу, тяня супруга за собой.
- Стоять, - сзади раздался рёв Роберта.
Он вцепился во француза и резко дёрнул на себя. Билл громко выдохнул от испуга, весь холодея. Их с Мэхордом руки расцепились. Те, кто был рядом, отошли. Томас, увидев, что этот гад посмел дотронуться до юноши, в момент озверел. Внутри животное с удовольствием сорвалось с цепи. Он сделал рывок, вставая в оборонительную позу перед Биллом, жестом заставляя его отойти. Лицо исказил оскал. Глаза были бешеными.
- Не смей трогать моего омегу, ублюдок!
Он был готов разорвать англичанина. Тот тоже принял позу, готовый к схватке.
- Ты опозорил мою семью, - его глаза заволокла злоба. – Ты ответишь за это!
- Вы заслужили это своими бесчестными интригами. Всё кончено, Роберт, игра была заведомо проиграна.
- Я не дам тебе спокойной жизни.
- Тебя ведь тоже использовали, идиот! Нас всех дурачили.
- Замолчи!
И они сцепились в рукопашную. Били друг друга, нападали, нанося чудовищной силы удары. Кто-то завизжал, кто-то застыл в оцепенении. Помешать им никто не рискнул. Двое альф грызлись, как хищники. Они не делили добычу, не дрались за самку. Им надо было убить другого из-за сильнейшей ненависти. Рвалась ткань, повреждалась кожа, текла кровь. Слышался лишь рык и оскорбления. Томас насел на противника, опрокинув, приложил его затылком об асфальт, а потом зажал коленом горло.
- Ты, - удар, - никогда больше, - удар, - не тронешь, - вновь удар, - моего мужа! Иначе, - он наклонился и люто посмотрел в расквашенное лицо, - я вырву тебе кадык, сука! Ты меня понял, урод?! Понял?! – крикнул немец, встряхнув оппонента.
- Да, - прокряхтел тот, выплюнув кровь.
Немец ещё раз вмазал ему и встал. А потом чуть с ума не сошёл от ужаса. Его Билл, его хрупкий любимый мальчик сидел у машины, прислонившись к крылу спиной, держался за живот и плакал. Никто этого не заметил в пылу драки.
- Что? Что такое? – Том подлетел к нему, ласково обхватывая лицо возлюбленного.
- Больно, - выдавил из себя юноша.
Незамедлительно Мэхорд поднял омегу, усадил его на заднее сидение авто, а сам запрыгнул на водительское кресло и рванул в больницу. Билл умолял детей подождать, ещё очень рано, ему нельзя рожать, это просто нервы, это стресс. Он так испугался за мужа, он всего лишь позволил себе слабость, на секундочку, но они не должны волноваться вместе с ним.
Тома била дрожь. Хоть бы успеть! Он совершенно не знал куда ехать, поэтому еле вымолвил цель их поездки в автомобильную панель, которая рассчитала им маршрут до ближайшей больницы. Персонал тут же поспешил к ним, когда машина остановилась, скрипя тормозами. Билла увезли. Том неотступно следовал за ним. Тот потерял сознание. Когда прошёл первичный осмотр, то врач сказал, что никакой угрозы нет. Это были фантомные роды, вызвавшие вполне реальную боль. Мужчина потёр лицо, выдохнул с облегчением и поблагодарил врача. Тот цокнул, оценив его внешний вид, и передал в заботливые руки медсестры. Новостная панель трубила о нём, не унимаясь. Но его это не волновало.
Билл очнулся ночью. Он потребовал, чтобы к нему впустили мужа. Препятствовать им не стали. Том сел рядом, взяв его за руку, поглаживая живот. Они молчали. Очень устали за этот безумный и бесконечный вечер. Мэхорду промыли все ссадины, залепили переносицу, разбитая губа уже не кровоточила. Выглядел он потасканным, но вполне умиротворённым.
- Что будет дальше? – спросил тихо Билл, смотря новостную панель.
- Только самое светлое и лучшее, - заверил его муж, взглянув на себя с панели, затем слыша лишь обрывки лозунгов через звуки их поцелуя: «Реабилитирован... Чистокровный... Сын Александра Бэккера... Наследник... Дело Саммерсов под вопросом...»
Билла держали на препаратах, но родил он в срок двух девочек. Роды прошли быстро. Родители и Том были рядом, все чрезвычайно счастливые. Крийц сидел на инвалидном кресле, держа младшую, смотря на зятя со старшей дочерью на руках. Они назвали их в честь матерей: Ройз и Эль.
Томас принимал поздравления с изменением социального статуса. Не нашлось ни одного человека, кто бы не упомянул об этом. Была лесть, на тему того, что они так и думали: молодой человек не мог быть грязнокровкой, будучи таким сильным и статным. Кто-то отшучивался, говоря, что всё только к лучшему. Другие просто высказывали свои мнения. А Мэхорду было глубоко насрать на них всех. И на этот статус никчёмный тоже.
Английский концерн не развалился, но они сильно пострадали после скандала. Роберт улетел в Австралию и в Европе больше не появлялся. Джек пытался выправить бизнес, но получалось не очень, потому что его старший сын отказался работать с ним и продолжать семейное дело. Когда было объявлено о продаже концерна, Томас с маниакальной злорадностью купил все их акции, смотря с садистским счастьем в глазах на несчастного Джека, как тот ставит подпись в папке.
- Это ради тебя, папа, - он положил ладонь на гробовую плиту и грустно улыбнулся. – Для моих детей, для нашего устойчивого будущего.
Билл стоял сзади, поглаживая мужа по спине. Он слегка склонился перед могилой, отдавая дань уважения.
- Папа, Ий дерётся! – обиженно протянул Тоби.
- Милый, - Билл одёрнул сына, - перестань, пожалуйста.
- Ябеда! Альфа-фигальфа, - Крийц показал брату язык и убежал в другой угол гостиной.
- Бета-котлета! – не остался в долгу средний.
- Альфуша-лохуша! – парировал младший.
- Бетка-креветка!
Мама умилённо наблюдала за детьми, показывая старшему картинки в книжке. Девочки уже давно спали, а пацаны не хотели униматься.
- А когда Томас приедет?
- У него совещание, мам, - Билл встал и начал собирать игрушки. – Надеюсь, скоро.
- Вы полетите в Вену на приём? – спросила она, отпуская внука. Тот побежал разнимать братьев, которые устроили потасовку у рояля.
Бэль Омм посмотрел на них, понял, что ничего серьёзного, и вернулся к разговору.
- Поедем. Том открывает два новых филиала в Новой Зеландии и Малайзии. Придётся дать интервью, ответить на вопросы.
- Вы оставите нам детей? – спросила она с надеждой.
- Если они вас не утомят, то да. Но мне бы не хотелось, чтобы папу беспокоили после реабилитации. Всё-таки, он перенёс операцию не очень-то успешно.
- Ему общение с внуками пойдёт на пользу, а то он всё больше живой тюфяк напоминает.
Послышались крики, визги и возмущения.
- А ну-ка, - Билл поднялся и подошёл к сыновьям, - я сейчас всех отлуплю и даже не спрошу, кто виноват.
- Это он...
- Да он! Всё он!
- А они вообще...
Француз, не церемонясь, закинул одного на плечо, а двоих взял за ноги и понёс наверх кверху тормашками. Скинул всех на постель в их с Томом спальне и грозно посмотрел на детей.
- Немедленно умываться и спать! Завтра мы с вами поговорим о поведении.
- Но мы хотим дождаться папу, - надув губы, проговорил Александр.
- Да, очень хотим. Ну пожалуйста, - взмолились остальные два.
- Вот во сне и дождётесь!
Все трое обиженно выдохнули, соскочили с кровати и, повесив носы, пошли умываться. Билл проводил маму, вызвав ей машину. Поцеловал на прощание и пошёл убирать игрушки. Тройняшки вымазали зеркальную панель, налили лужу и раскидали одежду в ванной. Вот маленькие бестии. Бэль Омм не стал звать прислугу, сам всё убрал. Плохой пример заразен, подумал он, вспоминая, как муж вгоняет в краску прислугу до сих пор, сам что-либо делая по дому.
Он пришёл уставший. Упал на диван и выдохнул. Билл спустился.
- Как собрание?
- Плохо. Лучше бы вообще рты не открывали. Что сегодня было занимательного?
- Да ничего такого, правда, когда мелкие сцепились утром и начали обзывать друг друга, я встрял. И знаешь, как Тоби назвал меня?
- Ну?
- Омега-телега! Я ему чуть по лбу не зарядил.
- Паршивцы.
Но Том захохотал. Бэль Омм снял с него пиджак, погладив по волосам. Он оставил его одного, чтобы супруг немного посидел, отдохнув. Оли пожелала им спокойной ночи, выходя из кухни и поднимаясь к себе. Оба кивнули и улыбнулись.
- Пойдём, - Том встал, пройдясь ладонью по пояснице Билла, когда тот закрывал сундук с игрушками, - хочу кое-что с тобой обсудить.
Они поднялись в кабинет. Мэхорд усадил супруга на диван, достал из полки две папки и сел напротив.
- Я хочу вернуться к вопросу о правлении.
Билл закатил глаза.
- Мы это обсуждали два года назад, и повторно год назад тоже. Ты от меня хочешь один и тот же ответ услышать? Чтобы я, как попугай, повторил?
- Нет, - мужчина улыбнулся, - здесь, - он протянул одну папку, - то, что я предлагал тебе раньше.
- Управляй ими сам. Я не хочу, Том, я уже говорил. Ты прекрасно справляешься. Я же изумительно чувствую себя дома.
- И мы оба прекрасно знаем, что это не совсем так, - лукаво улыбнулся альфа. – А здесь, - он подал вторую папку, - то, что я хочу предложить тебе сейчас.
Билл с любопытством принял её, открыв. Слияние. Как всё просто и прозрачно. То, чего так хотел Юлиус. То, что защитит их семью, как щит, сплотит сильнее. Слияние всех предприятий в одно, единое.
- Я хочу объединить концерны, - начал Мэхорд, любовно перебирая волосы мужа, - построить общий офис здесь, недалеко от дома, чтобы больше не мотаться туда-сюда, как болвану. И отдать тебе французскую часть. Чтобы ты, как и прежде, управлял своими людьми.
- Я передал тебе права.
- Теперь я хочу их вернуть. Билл, не стоит скрывать, я вижу, как время от времени ты скучаешь по работе. Не прячь это желание от меня. Ты был рождён омегой, но вырос сильным, самостоятельным. Наследником. Ты не семейный хранитель очага, который ни на что другое не способен. Ты борец, как и я. Так продолжай же. Делай то, что хочешь. Когда мальчики были маленькие, ты справлялся. Почему же сейчас не сможешь?
Бэль Омм посмотрел на мужчину. Его глаза заискрились.
- Ты уверен?
- Абсолютно. Наша семья не будет полноценной, если ты останешься несчастен. И не спорь, я чувствую, - сказал он, видя, как тот открыл рот в протесте. - А потом я отдам немецкую часть Александру, твою – Тоби, а английской, самой незначительной, пусть Крийц играется.
- Чудесный план, - Билл воодушевлённо кивнул.
Он взял ручку и подписал документ. Том улыбался одним уголком губ. Вот теперь всё на своих местах, как и должно было быть. А дальше будет так, как он и предвещал: светлее и лучше.
Das Ende
ά β ώ