Когда они вошли в детскую, то Лейф почувствовал себя будто в другом мире. Здесь всё было иным, словно ребята для дочери выстроили свой уголок, неприкосновенный, индивидуальный и щемяще трогательный. Комната выглядела обычно, только вот атмосфера тут царила мягкая, всё пропитано любовью, вниманием. Она не спала. Совсем кроха. Сив взял дочь на руки и передал другу. Мужчину пронзила старая, полузабытая боль: он мог бы стать отцом и на руках держать собственного ребёнка. Но сейчас моментально погасил в себе эти эмоции. Они были не к месту. Лейф улыбнулся альфочке, от которой уже шёл дух силы и соперничества. Она вырастет самостоятельной, независимой и, определённо, будет гордостью семьи. И скандинав ласкал взглядом малышку, которая сразу стала родной. Будто бы они понимали друг друга. Уже сейчас, хотя ей была неделя отроду.
- Думаю, твой моральный стержень передастся ей. Но внешностью она пойдёт, конечно же, в Вера.
- Я так тоже думаю.
Вернер с близнецами стояли в проёме. Они наблюдали за всеми тремя альфами и улыбались. Картина была до ужаса милая. Омега подошёл к другу, забрал дочь, немного укоризненно говоря мужу, что малышке пора спать. Сив понял намёк и утянул гостей обратно, чтобы Вер мог убаюкать девочку. А уже там, сделав зелёный чай, он спросил, как родители юношей отреагировали на Бьёрга. И как следствие, они хохотали сами над собой, оттого, что при родителях пришлось разбирать кровать и скрывать все следы тайной связи. Сив тоже глумился, а Вер, который к ним присоединился, заливисто смеялся над комментариями омег.
Лейф упёр подбородок в кулак, чуть наклонившись над столом, слушал, но не воспринимал разговор. Он вновь был в раздрае. Ему надо подумать, как забыть своё прошлое и больше никогда к этому не возвращаться. Смотря на близнецов, он понимал, что они помогут, но сейчас ему необходимо всё разжевать самому.
Рей открыл один глаз, шаря рукой по соседней подушке. Брата там не нашлось. Он чувствовал себя погано, потому что вечер кончился самым жутчайшим образом. Как только они покинули дом супругов, их уже ждало такси. Оба не поняли, смотря на альфу недоумённо и немного с обидой. Они полагали, что все вместе поедут к ним, потрахаются, уснут и потешат друг друга утром. Но мужчина выглядел несчастным и потёртым, как будто только-только потерял любимого родственника, вернувшись с похорон. Он старался держать лицо, но близнецы заметили его отчуждённость только в тот момент, стоя у машины. За столом он был обычным Лейфом. Как всегда. Брюнет обнял их, пообещав забрать к себе на выходные, потому что Ив хотел воспользоваться рецептом Вернера и порадовать своих любимых мужчин. Брат и Бьёрг отнеслись к этому с энтузиазмом. Вымученно улыбнувшись, альфа сел в своё авто и уехал. Когда же они вернулись домой, то не разговаривали. Поступок Лейфа немного сбил их с толку. Они легли, но долго не могли уснуть. И вот сейчас была середина ночи, Рей взялся за голову, которая нещадным образом гудела, но решил найти Ивара. Тот просто так посреди ночи не встаёт.
Близнец сидел на подоконнике на кухне. Он курил, смотря в окно. Выглядел несчастным и растерянным.
- Ив, - потянул тот, - ну а с тобой что?
- Ты видел его лицо, Рей. И прекрасно знаешь, что с ним. А мы, как два мудака, не в силах помочь любимому человеку.
- Ох, - старший подошёл и сел напротив, положив ладонь на коленку близнеца, - он взрослый. Если не позвал нас с собой, значит разберётся сам. Или не хочет нас огорчать. Но тебе вот грузиться точно не стоит.
- Я, - Ив посмотрел на брата слёзно и уныло, - когда он держал Донну, то был таким...
- Воодушевлённым?
- Да. Вспомни, на нас он ни разу так не смотрел.
- Нашёл с чем сравнивать! – Рейер цокнул и закатил глаза. - Мы и девочка – вещи совсем разные.
- Я хочу от него ребёнка, - серьёзно сказал Ив.
Сейчас он выглядел моложе, наивнее и увереннее. Желание шло от сердца, и это был не спонтанный порыв. Рей это знал прекрасно, потому что чувствовал то же самое.
- Я не шучу.
- Я знаю.
- Ты и сам думал об этом. Не ври мне, у тебя не получится, - младший сдвинул брови, чтобы казаться суровее и скептичнее, - я почувствую. Мы не говорили, но понимали, правда? Помнишь, в машине, ты сжал мою руку. И посмотрел слегка обречённо. Мы хотим большего, Рей, не стоит это скрывать.
- Предлагаешь приехать к нему в выходные и заявить, что мы оплодотвориться от него хотим и смиренно сесть на шею? А ты подумал, хочет ли он этого? Его отношение к нам неподдельное, но это вовсе не значит, что Лейф думает так же, как мы с тобой. – Рей подсел ближе и стал поглаживать брата по запястью. – Я больше всего на свете хочу счастья тебе и ему. И да, я не прочь остановить свой выбор на нём, как на последнем альфе в нашей жизни. И было бы неплохо родить деток, жить всем вместе. Но этого хотим только мы с тобой. Я боюсь, что Лейф иного мнения.
- Сомневаешься в нём?
- Нет, но тебе не кажется, что это слишком уж быстро? Мы знакомы три месяца. Многие пары такие решения принимают после пяти лет знакомства.
- А чего ждать? Нет, я не говорю, что мы должны сорваться и помчаться ему докладывать, но перспектива, посуди, неплохая.
- А ты не подумал о детях? Прикинь, что будет с ребёнком, если, например, в садике узнают, что у него аж три родителя? Рано пока строить такие планы. Да и страшно немного.
- Я уверен, - Ив потушил сигарету, вновь поворачиваясь к окну. – Если мы с тобой его потеряем, то никогда больше не испытаем той эйфории, что есть у нас сейчас.
- И что ты предлагаешь? – Рей сонно моргнул, тоже смотря в окно.
- Его ещё гложет прошлое. Нам нужно предложить ему светлое будущее в альтернативу. На мой взгляд, это самый лучший путь. Для всех нас.
Лейф позволил себе впасть в уныние на одну ночь. Последующий день он ничего не делал, маясь то в постели, то меряя комнаты шагами. Из панели лилась приятная музыка, кажется, написанная сотни лет назад. Феликс пытался до него дозвониться, но мужчина игнорировал помощника. Не хотелось никого видеть и слышать. К обеду его посетила безумная идея: надо встретиться с Ласом и отвести душу. Но через полчаса мужчина понял, что это самое худшее из решений. К ночи Лейф уже не находил себе места. В нём плескалось волнение, горечь, боль, разочарование и страх. А что если он больше никогда не сможет стать отцом? И Бьёрг выбрасывал эту мысль из головы, но она настойчиво возвращалась, травя его сознание. Когда вокруг свет в окнах исчез, а уличные фонари стали работать в сберегательном режиме, мужчина со стаканом виски спустился в студию. Он достал большой холст, на который была натянута тонкая шёлковая ткань, поставил его на мольберт, допил напиток и вытащил пастель. Он не любил работать ею, она сыпалась, могла не закрепиться и со временем осыпаться. Но отчего-то захотелось пойти против собственных убеждений.
Через три часа на шёлке появился он сам, держа на руках ребёнка. Его или нет, он не решил. И Лейфу понравилось, как он смотрелся со стороны. Взяв картину, мужчина поднялся, выпил ещё виски, оделся и спустился в гараж, а оттуда двинулся в мастерскую. Взял железную бочку, в которой валялись различные мелкие запчасти, которые он хранил, как сувениры. Всё это вывалил на пол, оставив только горелку и тормозной шланг, кажется, от Lamborghini Murciélago, прекрасной старушки, которую ему довелось комплектовать когда-то, взял бочку и пошёл к внедорожнику. У него было всего восемь машин на горючем. Там вскрыл топливный отсек, засунул шланг, отсосал полный рот биотоплива, выплюнув затем в бочку. Хмыкнув, потащился на улицу с этим добром. Железный край издавал мерзкий звук, волочась по бетонному полу, но мужчине было плевать на раздражитель. Гаражная дверь открылась не сразу, будто ленилась его выпускать. Здесь он достал горелку, засунул картину в бочку и поджёг. Биотопливо вспыхнуло на дне зелёно-синим племенем, тут же принимаясь пожирать дорогой шёлк. Он горел на холсте, обрамлённый осиновой рамой. И смотрел на это зачаровано, прощаясь с собой тем, полугодичной давности трусом. Неврастеником, депрессивным унылым говном, который не вставал с кровати сутками, не ел, не пил, изводил самого себя и окружающих людей, переживающих за него. Хватит хандрить. Не воскресишь того, кто уже мёртв. Пора смириться и отпустить. Навсегда попрощаться. Он понял, что не сдержал скупых слёз. Всегда казался себе сильным, но у каждого бывают плохие дни. Смахнув ненужный атрибут с щеки, продолжал зло смотреть на пламя, которое уже утихало. Как хорошо, что он использует именно этот сорт. Хоть и воняет навозом, зато горит. Другие бы не подожглись. Рама обвалилась, рухнув вниз. От бочки исходил мягкий свет. Лейф развернулся и ушёл в дом, решив, что смотреть уже не на что.
.14
Феликс решил, что ему чудится. У гаража стояла бочка, и по следам копоти было видно, что там что-то горело. На первом уровне гаража ему на глаза попался внедорожник, из топливного бака которого торчал тормозной шланг. Парень решил заглянуть в мастерскую, потому что железная бочка была ему подозрительно знакома. На полу бесхозно валялись детали от ремонтированных когда-то Лейфом машин. Сам он отыскался в спальне. Спал на животе, раскидав руки. Феликс выдохнул, уходя на кухню. Поставил вариться кофе, тут же раскрыл панель и заказал плотный завтрак на дом для своего начальника.
- Доброе утро, - появившись в проёме, он опустил жалюзи одним нажатием пальца на панель. – Не хочу показаться назойливым и бестактным, но Вам пора вставать.
Бьёрг повернул голову к помощнику, одарив его гневным взглядом.
- Зачем? Мне и так хорошо.
- Самолёт в Париж через четыре часа.
- Я и забыл, - Лейф перевернулся, потягиваясь.
- Для этого у Вас есть я. Завтрак будет через пятнадцать минут. Я могу собрать вещи.
- Хорошо. Мне понадобится лишний комплект: брюки и рубашка. На твой выбор. И спасибо.
Мужчина соскочил с кровати и ушёл в душ. Феликс выбрал строгие чёрные брюки и тёмно-бордовую рубашку. Также он выложил все нужные предметы и пошёл открывать дверь. Лейф очень любил оладьи со свежими фруктами, кофе и апельсиновый сок. Порой он предпочитал тосты с джемом, кашу или лёгкий салат. Естественно, всё натуральное, никаких полуфабрикатов или искусственно выращенных продуктов. Доходы датчанина позволяли ему питаться не как все. Бьёрг вышел посвежевший и бодрый. Феликс сидел за столом, пил кофе, не поднимая носа с пада. Он давно поборол в себе искушение наблюдать за голым боссом. Первые два года были мучительны, но сейчас его это уже почти не трогало. Лейфу он больше не принадлежит, а смотреть только из-за любопытства – не профессионально.
- Я до сих пор не разобрался, - мужчина сел за стол, смотря на свою бирюзовую рубашку, - мне идёт этот цвет?
- На мой взгляд, очень.
- Ты подхалим, Феликс!
Парень ничего не ответил. Он принялся рассказывать планы на день, напомнил о предстоящем ужине с клиентом, собственно, ради которого они и летят. А завтра ему необходимо дать интервью для французского новостного издания. Лейф слушал и спрашивал по ходу, кивал и продолжал завтракать. Потом он уложил необходимые ему вещи в дорожную сумку, спустившись с Феликсом в гараж. Тот не спросил про бочку и торчащий из бака шланг. По дороге в аэропорт ассистент поинтересовался, знают ли о поездке близнецы. Было бы разумно предположить, что они станут волноваться в противном случае. Мужчина тут же отправил им сообщение, что улетает во Францию по делам и обязательно привезёт им подарки.
Но в Париже пришлось задержаться. Отец тоже наведался во французскую столицу с делегацией, решив представить младшего сына коллегам. Лейф очень хотел отмазаться, сославшись на дела, заказы и занятость, но родитель был непреклонен. Пришлось уступить. Вернувшись домой, мужчина не дозвонился близнецам. Те, скорее всего, были на работе. Но вечером они не перезвонили. Этот факт уже смутил. Утром Бьёрг запихал в багажник подарки, сел в машину и поехал в салон. Он подгадал так, чтобы навестить ребят во время ланча. Его встретила Мона, удивившись появлению бывшего клиента.
- Мистер Бьёрг, добрый день. Не ожидала. У Вас проблемы, коррекция ещё одна нужна?
- Нет, нет, Мона, всё в порядке. Я к близнецам.
- Их, вообще-то, нет, - девушка чуть сжала губы и улыбнулась одним уголком.
- А что такое? – тут же озадачился скандинав.
- Я думала, Вы знаете. Они второй день дома. Оба.
Намёк был ясен. Лейф метнулся к машине, достал из одного пакета французскую шоколадку, подарив её бете. Мягко поцеловал в щёку, поблагодарив, и ушёл.
Течка. Всё очевидно. Они оба остро пахли. Но он не думал, что братья слягут так быстро. Лейф вошёл в квартиру, прислонив до этого к панели руку. Запах ударил в нос, заскрёб пазухи, пробираясь глубже. Его глаза заволокла дымка, пах потяжелел, подмышки, ладони и поясница вспотели. Во рту стало сухо. И эти стоны... О, это были не просто стоны и стенания, а призыв. Мужчина аккуратно снял обувь и медленно двинулся в сторону спальни. Близнецы валялись на кровати в каком-то небытие. Кажется, они почти не соображали, что происходит. Потные, с перманентными судорогами боли на лицах, скованные возбуждением и страстным желанием принадлежать. Лейф выдохнул, обличив своё присутствие. Юноши встрепенулись. Они еле-еле смогли сфокусировать свои взгляды на нём, а когда учуяли, то тут же подались к нему, слабо повторяя имя любовника. Нашлись силы встать перед ним раком, вздёрнуть зад и показать себя. Бьёрг подумал, что умер. Две одинаковые небольшие попы были повёрнуты к нему, текла смазка, парни стонали и чуть ёрзали от предвкушения.
- Что же вы делаете со мной?
Сознание подводило. Он встал на колени, присосался к ягодице одного близнеца, а во второго ввёл два пальца. Юноши застонали, выгибая спины и шеи. Начали подаваться: кто на язык, кто на пальцы. Это было похоже на карусель. Лейф любил это воспоминание: они поехали во Францию, в Диснейленд. Там оставался старый парк аттракционов. Нильс постоянно ныл, а маленький Лейф бегал и смотрел на всё блестящими глазами. Он не избавился от акрофобии, и тогда просто не задумывался о том, что он всерьёз подвержен страху. Сев в кабинку очередной карусели, мальчик подумал, что умрёт тут, потому что она оторвётся и всё – он упадёт и разобьётся. Но на него одобрительно смотрели родители. Как только кабинка взмыла вверх как ракета (именно это определение он тогда дал всему действу), его замутило, начало подташнивать, глаза готовы были лопнуть и вытечь от напряжения, но вместе с тем было неописуемо хорошо. Было задорно оттого, что Нильс струсил, а он, «мелочь пузатая» полез кататься. Акрофобию врач установил только через три месяца, и на тот момент никто не подозревал, что маленький мальчик рискнул душевным здоровьем ради причуды. Когда кабинка поднялась до самой высшей точки, Лейф чуть не потерял сознание. Его так страшно колбасило от страха, что он даже не дышал. Весь позеленел. Но смотрел во все глаза на парк сверху. Его это завораживало, и он боролся с собой, чтобы запомнить каждую деталь пейзажа. Когда кабинка сорвалась вниз, он закричал. Желудок подскочил к горлу, все рецепторы затрепетали. Ему было плохо и одновременно хорошо. Очнулся он уже в самолёте. Оказалось, что как только кабинка опустилась, он лежал там без сознания, с намоченными штанишками. Было стыдно, очень-очень стыдно. Он ведь мужчина, пусть и маленький на тот момент, а мужчины не должны писаться от страха. И Нильс чморил его до тех пор, пока у него не установили боязнь высоты. Этот дебил сам до смерти боялся змей, и Лейф ему отомстил за обидные три месяца будучи уже подростком. Сейчас он чувствовал нечто схожее с тем впечатлением. Ему было ужасно хорошо находиться здесь, ласкать их, слышать их мольбы. Но плохо оттого, что он ничего не контролировал, даже себя. Распахнув глаза, брюнет отстранился. Близнецы заныли, им хотелось контакта, продолжения. Мужчина встал, попятился и закрыл дверь спальни. Нет, он не выдержит, если сейчас рухнет в кровать и возьмёт их. Надо поесть, обдумать план действий. Он хоть и не старикашка, но и не супермен. Двух членов у него нет. А использование сразу пениса, рук, губ и языка как-то не представлялось возможным. Пришлось забросить в духовочный бокс багет. Полуфабрикат, но выбирать не приходилось. В дверь заскребли, позвали его, вымученно заныли, что хотят, ждут. Его тянуло к ним, но мозг говорил, что если он не поест, то выдохнется уже через час, а то и раньше. Их приложило сразу двоих. Нельзя кидаться в бой без хорошо спланированной стратегии. Пока багет готовился, он сделал себе кофе. Мерзкий, надо признать, но напиток хоть чуть-чуть взбодрил. Когда мужчина сунул нос в холодильник, то понял, что близнецы позаботились о нём: в углублении стояли энергетики. Они говорили, кто как переживает цикл. Значит, эти два дня спокойными не будут. Лейф всерьёз подумал, что у него не получится даже подремать в ближайшие сорок часов. Энергетики – вещь нужная в их ситуации.