Первая мировая война воспринималась (и воспринимается) в нашей стране как бессмысленная, осуществляемая Россией исключительно в интересах западных союзников.
Но государь император Николай II был неплохим стратегом и прекрасно понимал сущность коалиционных и глобальных войн. В них имеют значение не непосредственные противоречия между государствами, а перспективы дальнейшего цивилизационного развития.
Очевидно, что без наличия в 1914 г. Русского фронта англо-французы были бы быстро разгромлены – и тогда германский блок всей своей мощью стал бы решать свои проблемы на Востоке. И тогда наступило бы расчленение России. Известно о притязаниях Германии на прибалтийские губернии России и о мечтах Османской империи о «Великой Турции». На определенном этапе истории любая империя стремится не присоединять новые территории, а удержать то, что имеет. Остаться великой державой, не вступив в войну в 1914 г., Россия просто не могла. Россия – не Америка, и быть в стороне от глобального европейского конфликта, вступив в войну, когда захочется, ей бы просто не дали. Речь шла о сохранении статуса великой державы. Именно поэтому война – великая.
Вопрос стоял о том, на стороне какого блока воевать. Как показывает история, союз России с Германией – явление временное и им в любом случае придется воевать. Вопрос только в том, какова стартовая позиция в этой борьбе за гегемонию в Европе, кто союзники. Воевать с Германией один на один России было бы так же тяжело, как и Франции (события 1940–1941 гг. это полностью подтвердили).
Но и непосредственные цели войны были очевидны. Россия выполняла союзнический долг перед Францией и оказывала помощь Сербии, подвергшейся агрессии. С середины же 1915 г., когда боевые действия пришли на российскую землю, война стала Второй Отечественной – в защиту своей Родины.
Система послевоенного устройства, организуемая императорским правительством, оказывалась достаточно стройной.
В случае победы вдоль наших границ выстраивалась цепочка дружественных государств-сателлитов (если угодно, в чем-то схожая с системой безопасности Восточной Европы после Второй мировой войны). Это дружественная и получившая независимость из рук нашего государя Польша, Чехия (во главе с королем из дома Романовых), Югославия (где знаковую позицию занимала спасенная Россией Сербия) и Великая Армения (мало кто знает, например, что высочайшим приказом от 1 января 1917 г. из армян и добровольцев было образовано Евфратское казачье войско). Возможно, в эту систему вошла бы демилитаризованная Германия или ее часть.
А вот если бы Российская империя в условиях коалиционной войны уклонилась от выполнения союзнического долга, то она была бы растерзана победоносными германо-австро-турецкими войсками, которые ПОЛНОСТЬЮ после разгрома Франции и Сербии оказались на границах России со всеми вытекающими последствиями. Так что русский солдат в 1914 г. воевал за СОХРАНЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ нашей Родины и ее статус великой державы Европы и мира.
Первая мировая война, одно из ключевых событий мировой истории, не должна быть «забытой и неизвестной», в том числе усилиями российских историков.
Последний российский император Николай II совершенно справедливо отмечал, что «написание истории этой кампании потребует титанических усилий», но это не должно останавливать отечественных исследователей.
Глава первая. Россия спасает союзников от разгрома и срывает план молниеносной войны германского блока (кампания 1914 г.)
§ 1. Россия и Антанта – место Российской империи в коалиции держав Согласия
Мировую войну 1914–1918 гг. принято считать вооруженным столкновением двух могущественных коалиций европейских стран – Антанты и Центрального (Тройственного) блока за передел уже поделенного мира, колонии, сферы влияния и приложения капитала. Это не совсем и не только так – различные государства имели различные жизненные интересы, далеко не все из них обладали колониями. Фактически это была первая тотальная война в Европе против германской гегемонии (лишь несколько европейских стран не были вовлечены в мировую войну).
Германия еще в 1879 г. заключила военный союз с Австро-Венгрией, направленный против России и Франции, к которому в 1882 г. присоединилась Италия. Образовался Тройственный союз – военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, положивший начало разделу Европы на враждебные коалиции. В ответ Россия и Франция в 1891–1893 гг. создали свой союз. В 1904 г. Англия заключила соглашение с Францией; образовалась англо-французская Антанта (от франц. entente – согласие), а в 1907 г. – с Россией. Так, в 1907 г. в противовес блоку Германии, Австро-Венгрии и Италии был создан союз Англии, Франции и России, именуемый Тройственным согласием, или Антантой.
Создание Антанты было реакцией на сколачивание Тройственного союза и усиление Германии и одновременно попыткой не допустить германской гегемонии на Европейском континенте. Впоследствии в связи с распадом Тройственного союза (Италия в 1915 г. присоединилась к Антанте) оформился германский блок, или Четверной союз (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария).
Стоит отметить фактическое отсутствие крупных русско-германских противоречий и существование значительных русско-австрийских противоречий на Балканах (во многом именно это способствовало тому, что Австрийский фронт считался в России главным). Каждая из держав, вступившая в войну, преследовала свои интересы. Россия стремилась отреагировать на германские намерения ослабить ее влияние среди европейских держав с возможным изъятием Польши, Прибалтики и части Украины (это носило скорее теоретический характер), сдержать экспансию Австро-Венгрии на независимые государства на Балканах (Сербию, Боснию, Герцеговину) и укрепить свои позиции среди славянских народов Балкан. Кроме того, Россия стремилась овладеть черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы, имевшими важнейшее экономическое и политическое значение. Последнее – главная стратегическая задача, гораздо более важная для России, чем все прочие.
Следует напомнить основные вехи формирования Антанты: в 1891 г. было подписано соглашение между Российской империей и Французской республикой о создании франко-русского союза, 5 августа 1892 г. заключена военная конвенция между Россией и Францией, в 1904 г. было подписано франко-английское соглашение, а в 1907 г. – русско-английское.
Великобритания перед лицом угрозы германской гегемонии была вынуждена оставить традиционную политику «блестящей изоляции» и перейти к политике блокирования самой сильной на тот момент державы континента – Германии. Важным стимулом для подобного выбора Англии послужила немецкая военно-морская программа, а также колониальные притязания Германии. В 1908 г. русский и британский монархи обменялись мнениями по поводу возможной совместной войны против Германии.
В соответствии с франко-русской военной конвенцией Россия должна была выставить против Германии армию в 800 тыс. человек, облегчив положение французской армии, насчитывавшей 1 млн 300 тыс. человек. Конвенция предусматривала взаимную помощь союзников всей совокупностью свободных сил, одновременность мобилизационных усилий, при этом главным противником объявлялась Германия. Но соглашение носило общий принципиальный характер и не учитывало специфики возможной коалиционной войны. Вместе с тем союз с Россией «изменял положение Франции в Европе, создавал для нее несравненно более выгодное положение среди других европейских государств. Он явился важнейшей предпосылкой существования Франции как великой европейской державы».
Англия придавала союзу с Россией очень большое значение, так как понимала, что Франция даже с помощью английской экспедиционной армии не могла противостоять сухопутным войскам Германии. Русско-английское соглашение 1907 г. касалось Тибета, Афганистана и раздела сфер влияния в Иране.
Французский генеральный штаб стремился добиться от своего русского союзника скорейшего энергичного наступления именно на германском театре военных действий. Союзники рассчитали время, необходимое для того, чтобы действия русской армии могли коренным образом повлиять на события на Западном фронте: было определено, что она может войти в первый контакт с германской армией на 14-й день боевых действий; наступление против Германии начнется на 23-й день; воздействие русских войск на Западный (Французский) фронт станет сказываться приблизительно на 35-й день после начала мобилизации, когда русские достигнут линии Торн – Алленштейн.
На совещании начальников союзных генеральных штабов в Красном селе в 1911 г. было определено, что русские войска на Германском фронте должны начать активные действия после 15-го дня мобилизации, продвигаясь: 1) либо в общем направлении на Алленштейн, если противник сосредоточит свои войска в Восточной Пруссии; 2) либо в направлении на Берлин, если германские войска сосредоточатся в районе Торн – Познань. По свидетельству русского военного министра В. А. Сухомлинова, значительное внимание на франко-русских консультациях уделялось сокращению мобилизационного времени. Французы желали, чтобы Россия с самого начала удержала перед собой 5–6 германских корпусов, в свою очередь обещая при направлении германцами главного удара против России перейти в решительное и смелое наступление против Германии.
Тем не менее в планировании союзников и их общении присутствовали значительные недостатки. Генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов дал следующую характеристику вышеупомянутым франко-русской конвенции и совещаниям начальников генеральных штабов держав-союзниц: «Что касается военной конвенции, то таковая вследствие слишком общего характера ее подвергалась впоследствии неоднократным обсуждениям и уточнениям, причем, однако, никогда не менялся оборонительный характер ее задания. Основное условие, при котором должны были начать осуществляться предусмотренные конвенцией меры – “условие враждебной инициативы Германии”, – оставалось фундаментом происходивших совещаний. Обсуждению подвергались лишь частности конвенции, устанавливавшие размеры помощи, время и направление ее, а также другие данные технического порядка, как, например, условия обеспечения взаимной связи, развития железнодорожного строительства и т. д. Очевидно, что конвенция, заключенная еще в мирное время, могла предусматривать вопрос о совместных действиях лишь в первоначальный период войны… Но даже столь важный и существенный вопрос, как вопрос обеспечения единства действий, в течение дальнейшего периода войны никогда в обсуждениях затронут не был, что и должно было привести к той несогласованности этих действий, которая… была причиной весьма многих неудач и создала… чрезвычайно благоприятную обстановку для Центральных держав, занимавших в отношении своих противников выгодное, в смысле стратегическом, внутреннее положение».
Кроме того, главным политическим противником России (что совершенно игнорировалось нашими союзниками) была все же не Германия, а Австро-Венгрия. Большим минусом довоенного общения союзников было также то, что вопрос о едином командовании и общем плане войны даже не ставился.
Вышесказанное наложило существенный отпечаток и на русское стратегическое планирование. В 1912 г. был принят русский план стратегического развертывания в двух вариантах: план «А» – главный удар против Австро-Венгрии, план «Г» – основные военные усилия направлялись против Германии. Решающим было то, куда будет направлена главная часть германской военной мощи – против России (тогда вступал в силу план «Г») или Франции (в этом случае задействовался вариант «А»). Русское командование пыталось увязать собственно русские интересы с обязательствами перед Францией.
По плану «А» предполагалось наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы. Задачей русских войск Германского фронта являлось нанесение поражения германским войскам, оставленным в Восточной Пруссии, и овладение последней в качестве плацдарма для дальнейших действий. Австрия же подлежала решительному разгрому. Таким образом, предусматривались ограниченная операция против Восточной Пруссии и операция с решительными целями против Австро-Венгрии.
По плану «Г» предполагался решительный переход в наступление против германских войск в Восточной Пруссии, действия противника на остальных фронтах подлежали сдерживанию. Задача русских армий Австрийского фронта в последнем случае была более скромной: не пропустить противника в тыл русским войскам, действующим против Германии.
Исходя из количественных показателей сосредоточения русских войск, следует отметить, что вопреки предвоенным совещаниям начальников штабов союзных армий русское стратегическое планирование рассматривало в качестве главного противника не Германию, а Австро-Венгрию, что диктовалось собственно русскими интересами. Русский военный историк и участник войны генерал-лейтенант Н. Н. Головин совершенно справедливо считал, что главный удар против Австрии нисколько не противоречил положениям франко-русской конвенции, так как первый удар против Австрии – это непрямое стратегическое воздействие на главного врага – Германию. И угроза уничтожения австрийских войск на более благоприятном для боев театре военных действий (в Галиции) с большей вероятностью вызовет переброску германских сил с Французского фронта на помощь союзнику, чем русское вторжение в менее маневродоступный район (Восточную Пруссию). Отметим, что в этом специфика коалиционной войны – немцы не могли игнорировать поражение союзника под угрозой проигрыша войны всем блоком.
Забегая вперед, отметим, что в долгосрочной перспективе именно это и произошло – немцам пришлось наращивать силы против России под угрозой военного ослабления Австрии. Но вместе с тем в краткосрочной перспективе именно русское вторжение в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию противника, что в кратчайшие сроки сказалось на положении Французского фронта.
Здесь необходимо акцентировать внимание на том обстоятельстве, что Первая мировая война была коалиционной. Это означало в том числе, что союзники должны помнить друг о друге во время проведения боевых операций и руководствоваться прежде всего не узкоэгоистическими интересами собственного фронта, а пользой коалиции в целом. В смысле взаимовлияния событий на разных фронтах Антанты на общее положение блока эта ситуация была похожа на сообщающиеся сосуды: поражение на Востоке влекло победу на Западе и наоборот.
Ряд исследователей упрекают Россию за разброс сил (две армии, или 35 %, сил против Германии и четыре армии, или 55 %, против Австро-Венгрии), забывая о том, что Первая мировая война – коалиционная и России нельзя было допустить поражения Франции и в своих интересах, так как в этом случае Германия все равно бы перебрасывала свои высвободившиеся армии на Восточный фронт и совместно с Австро-Венгрией сминала русские армии. Более того, никакие русские успехи в противостоянии с Австрией в тот момент не смогли бы компенсировать вывод Германией из войны Франции. Направив все силы против австрийцев и сокрушив Австро-Венгрию, Россия оказалась бы один на один со всей германской, остатками австрийской и в перспективе турецкой армиями, ведь Французский фронт к тому времени прекратил бы свое существование.
Тем не менее в предвоенный период в России в компетентных кругах присутствовало определенное недовольство стратегическим планированием и считалось, что план войны «был во многих отношениях невыгоден для России, так как русские силы сосредоточивались против пустого почти пространства на германском фронте, тогда как Австро-Венгрия в это время направляла против нас главные свои силы». Но Россия сознательно приносила в жертву возможность нанесения быстрого и решительного поражения одному из своих противников ради интересов всей коалиции.