– А ещё говоришь, пустая… Не. Ве. Рю, – прошептал он и коснулся моих губ кончиками пальцев. Тащил, вырывал из меня стон, заставляя подаваться вперёд и безмолвно требовать, чтобы не останавливался. Но как же? Мы же… только вчера… Так не бывает!
Из последних сил попыталась отстраниться, чтобы противостоять самой себе, но Тэйлан лишь тихо хихикнул и сильнее прижал ладонь к спине. Скользнул выше, собрав влагу и холод, на их место пришёл трепет, будто бархатная шаль легла на спину. Что ему стоит сломать меня? Заставить и подчинить? Но он ждал. В глазах горел хрустальный огонь, который поглощал меня и уничтожал. Жар, сковав тело, связал томным узлом поясницу и живот. А Тэй ждал. Дышал порывисто, приоткрыв губы, и не сводил с меня глаз: будто ему достаточно было смотреть.
– Ли-и-ин, ты манишь меня в огонь. Сгорим же вместе, малыш…
– Я сгорела уже, – прошептала ему в губы и приблизилась, почти коснувшись. – В тот момент, когда переступила порог своей комнаты и с вами пошла. Думаете, подобает так себя вести девушке? Сама удивляюсь себе, но не могу иначе.
Я осторожно протянула руку и собрала капельки дождя с его щеки. Пальцы задрожали, когда попробовала его кожу на ощупь. Он обжигал. Выворачивал сердце наизнанку. Томил и травил своей близостью. Может быть, это был просто пожар эмоций на фоне нервного потрясения. Может – эйфория после долгожданного освобождения от матушкиных ежовых рукавиц. Или кто-то из студентов позабавился на спор, связав нас чарами… Но я точно знала одно: я не хочу прерывать это сладостное мучение. Я хочу испепелить себя. И его. Сейчас.
Я подняла подбородок, и звёздное небо с налётом туч пролилось мне на лицо. Придвинулась к Тэю ближе, так плотно, что стало не по себе. И осторожно коснулась сомкнутыми губами его губ. Дотронулась и тут же отдернулась. Сго-ре-ла.
Тэй отстранился, но только на миг. Чтобы выдохнуть. Чтобы сказать:
– Лучше сгореть, чем не узнать тебя, – и смял мои губы в горячем и долгом поцелуе.
Неожиданно стало жарко. Воздух вокруг превратился в горячий пар, кровь – в кислоту. Я судорожно втягивала носом воздух и не понимала, на самом ли деле всё это происходит… Не снится ли?
Губы Тэя были мягкими и горячими, вкус – зрелым и волнующим. Но когда он осторожно разомкнул языком мои зубы и проник в рот, я обнаружила, что и целоваться-то толком не умею. Ведь сопротивлялась же сыну Верховнослужителя, ох как сопротивлялась! И не подыгрывала.
Небо словно опрокинулось на нас, пуская звёздную пыль в кровь. Подняло над землёй, оторвав ступни от мокрой травы. И растворило в воздухе, сделав своей частью…
Вездесущие! Что я творю?! Что-о-о?! Мама бы со стула грохнулась да аквариум расколотила, кабы узнала, что её дочь на второй день в Академии взрослого мужчину целует!
Но внимать совести совершенно не хотелось. Как и прерывать мгновения блаженства. Лишь когда я почувствовала знакомую боль в груди, и невидимый обруч стянул виски, а воздух за спиной Тэя – точно там, где я смыкала ладони – окрасился фиолетово-изумрудным, я заставила себя оторваться от его губ. Как всегда, моё нехитрое умение вылезло наружу, стоило лишь поддаться эмоциям. Тэй, как и остальные, не должен этого видеть. Я обещала маме…
Тэй шумно выдохнул в волосы и сильнее обнял. Крепкие руки прижали к себе так сильно, что я почувствовала, как толкается под его рубашкой сердце. Быстро, будто зашлось в неистовом танце.
– У меня есть подозрения, что ты что-то не договариваешь, Арлинда, – он коснулся губами моей шеи.
– Что я могу не договаривать? – кол вошёл под рёбра и провернулся там. Неужто заметил?
– Ты юна, но опыта соблазнять в тебе океаны. Околдовала ты меня, Лин. Заманила. Теперь и меня мучает мысль зачем пришел к тебе, ведь не отпущу вовек. Мир переверну, но отпустить не смогу. Признавайся! – он слегка тряхнул меня за плечи. Смеётся? Серьёзен? О чём он? – Чары наложила? Да? Скажи лучше правду.
Тэйлан тряхнул головой. Холодные капли брызнули мне в лицо и покатились по щекам слезами, дорожками воспоминаний и наших эмоций. Нитями раскаленной души, что не находила себе места.
– Какие чары?! – я почти заплакала. – Пустая я, как мой кошелёк! Вовек не хотела ни с кем связываться в стенах Академии. Я учиться сюда приехала, а не куртизанке уподобляться. А вы, – опустила глаза, надеясь, что Тэй не увидит моих слёз, – вы это вы.
Глаза Тэя блеснули в сиянии ночных светил, что выглянули из-за туч. Он ухмыльнулся и снова прижался к моим губам. Горячо и настойчиво. Коснулся языком и мягко проник внутрь. Прижимал к себе и водил по краю безумия. Прав был: над пропастью идём.
Оторвался на миг:
– Будешь говорить «вы» – зацелую. Не выпущу из объятий. До утра. Проучу тебя, Лин. Куртизанка ты моя. Да разве такие девы распутницы? Нашла с кем себя сравнить! – и, договорив, он целовал снова и снова, будто не напивался.
А мне и хотелось, чтобы Тэй целовал меня. Хотелось, чтобы никогда не выпускал из своих горячих и надёжных рук. Впервые в жизни я чувствовала себя защищённой. Словно за каменной стеной стою, где не страшны ни бури, ни невзгоды. Я ничего о нём не знала, но понимала: он не предаст. Не оставит. Из пекла вытащит и сам вместо меня подставится, если будет нужно… Удержит над пропастью. Спасёт…
В эту синюю ночь, полную звёздной пыли, обжигающей прохлады и свежести, я впервые в жизни осознала, что влюбилась.
Глава 7. Частичка тебя
Центральный вход общежития уже закрыли, но Тэй показал мне чёрный ход. С моим неумением ориентироваться в пространстве отыскать лестницу было сложно. Когда же я каким-то чудом на неё напоролась, стало плохо от мысли, что придётся карабкаться восемь этажей пешком. Но деваться было некуда.
Поднявшись на площадку восьмого этажа, я чувствовала себя древней старухой. Лишь мысли о Тэе не давали раскиснуть. Хотелось к нему. В его объятия. Чтобы не отпускал и держал у самого сердца, как великую драгоценность. Как редкий артефакт…
Облизала губы, вспоминая вкус его поцелуев. Это безумие… Настоящее, помрачающее разум и заставляющее сердце колотиться отбойным молотом. Но как же я хотела сойти с ума сейчас!
У входа в секцию я столкнулась нос к носу с полупьяной старшекурсницей. Сразу узнала её: одна из тех, что поздоровались с Тэем парой часов раньше, у двери моей комнаты.
– Ты? – проговорила она надменно, накручивая на палец русый локон. – Как тебя?
– Арлинда, – произнесла я без особого энтузиазма.
– Слышь, Арлинда, – девушка икнула. – Как думаешь, если я перед ведущим профессором поплачу, он скостит мне хвост за прошлый семестр? Или лучше предложить ему что-то ещё?
– Не знаю, – я обескураженно пожала плечами. – Попробуй.
– Попробую, Арлинда, – утробно захохотав, девушка хлопнула меня по плечу. – А, может, ты поможешь мне? Вылетать-то не хочется…
– Эй, ты что? – темнота исторгла незнакомый голос, и в холл вывалилась ещё одна дамочка подшафе. Схватив девушку за плечо, потащила её в секцию. – Что к ней пристала? Ей всё можно, не поняла ещё?
– Почему всё можно? – я непонимающе развела руками.
– Потому что молодец ты, – вторая девушка стремительно уводила разбушевавшуюся подругу в вязкую темноту секции. – Шустрая. Быстро поняла, что к чему.
Недоумение накатило на меня холодной волной и на миг лишило дыхания. О чём это они? И почему эта девушка спрашивала моего совета? Не иначе, как хмельное голову вскружило.
Но я не рискнула входить в секцию, пока темнота не сожрала силуэты соседок, а бранные речи не слились с тишиной.
Двери считала на ощупь. Первая – сорок вторая. Однако, свою комнату я нашла в полумраке сразу. Дверь была приоткрыта, и из щели пробивался желтоватый свет. А когда я приблизилась, до слуха донеслись голоса.
– Книги с подоконника убрать, – вещал незнакомый мужской голос: мягкий, нудный и чуть гнусавый. – Одежду на стулья не вешать.
– Но эбрисс, – робкий голос Нимеридис, – я собиралась повесить плащ в шкаф, просто мне не хватило вешалок. Все заняты.
– Вешалки можно взять в подсобке, – продолжал голос мягко, но настойчиво. – В вашем формуляре это указано. Будьте внимательны.
– Да, эбрисс.
– А это что такое? – послышалось шуршание ткани. – И почему здесь валяется?
– Это не моё, – запротестовала Нимеридис. – Это соседки моей.
Насторожившись, вжалась в стенку. Воздух запах накаленным металлом и кровью. Интересно, что ещё про меня эта красавица заокеанская расскажет?!
– А где подругу носит? – прогнусавил мужчина. – Мне ей за нарушение режима выговаривать?!
– Я видела, как она с высоким черноволосым эбриссом ушла. Часа два назад, – робко проговорила Нимеридис.
Тогда я решилась и приоткрыла дверь. Не хватало ещё, чтобы меня обсуждали по всему общежитию, как гулящую.
– Конечно, ушла, – прогундосила я, на ходу придумывая ложь. – Мне нужно было срочно купить женские мелочи, а единственный знакомый человек, который мог бы подсказать, где аптека, ушёл с тобой на весь день. Вот и пришлось просить э…эбрисса Тэ… услужливого эбрисса показать мне, где ближайшая аптека. И мы…
Остановилась я лишь когда поймала озадаченный взгляд Нимеридис. Она уже собралась ко сну: на её теле белела, оттеняя естественную красоту, уютная пижама.
Нашим гостем оказался невысокий щуплый мужчина с тонкими чертами лица и такими пронзительными голубыми глазами, что в них можно было провалиться, словно под лёд.
– Не выдумывайте мне тут, – прогундосил он, важно вскинув русую бровь. – Тут каждая первая, когда режим нарушает, за женскими мелочами ездит. Два, три раза в месяц, а то и четыре. Жду ваших разъяснений.
– Я должна что-то объяснять?! Какому-то чужому мужчине, что вторгся в наши женские владения?!
– Адонис Флеминг, – представился мужчина, поправив отложной воротник чёрного пиджака. – Воспитатель по корпусу. А вы, как я понимаю, Арлинда Невелло.
Я сдержанно кивнула:
– Не знаю, как Ними, но мне папочка не нужен.
– Эбрисса Невелло, – голубые глаза Адониса блеснули. Его пронзительный взгляд вынуждал не врать. – Будьте добры убрать это, – он поддел ботинком мою юбку, что грустно валялась на полу, – в шкаф. И объяснить мне, с кем вы по ночам гуляете. Мало ли того, что от вашей подруги парня выгнал, так и вы…
– Викс?! – изумлённо промямлила я.
– Мы базовую теорию повторяли, – смутилась Нимеридис, заломив пальцы.
– Базовую теорию, значит, – повторила я, зловредно усмехнувшись. Викс-то, оказывается, ничем меня не примернее. А ещё претензии высказывает. – Ну-ну.
– Я объяснений жду, – Адонис с укором смотрел на меня из-под густых бровей. – Как я, эбрисса Невелло, ректору и вашим родителям буду объяснять, если вы в подоле принесёте?
– Вездесущих побойтесь, – дерзко высказалась я. – Мы не…
И осеклась, проглотив фразу. Никто не должен знать о нас с Тэем.
– Так что за человек был с вами?
– Я был, – пробасил за спиной Тэй, широко распахнув дверь. Он же собирался уйти? – эбрисс Адонис, я могу вас попросить выйти, чтобы не объясняться при девушках?
Он чуть склонил голову, чтобы не удариться о косяк, и мне показалось, что ноги сейчас предадут меня, и я просто свалюсь, где стояла, как куль с клубнями.
– Тэй?! – обрадованно выкрикнула я.
– Тэй? – непонимающе сощурился Адонис. – Ах, да. Тэй! Давно не виделись, Тэй, – он перевёл взгляд на меня, а затем на Нимеридис, сдерживая улыбку. – Оставляю вас, девушки. И чтобы никаких ночных гуляний больше!
Мы закивали с Нимеридис, и я почувствовала, как отлегло от сердца беспокойство. Воспитатель двинулся к выходу. За ним шёл Тэйлан, и я в который раз восхитилась его ростом и мощью. Поймав его улыбчивый взгляд, успела прошептать одними губами «спасибо».
Он же пропустил Адониса в коридор, а сам, посторонившись, развернулся вполоборота. Зыркнул на Нимеридис, которая возилась с постелью и не обращала на нас внимания, а потом неожиданно вонзил в деревянную щель что-то ярко-алое и крохотное. Подмигнул мне и захлопнул дверь, оставив после себя шлейф свежести и разнотравья.
Когда шаги в коридоре стихли, я подобралась к двери и спрятала в кулаке предмет, что оставил Тэй. Не успела рассмотреть, что там было, очень не хотела, чтобы Нимеридис задавала лишние вопросы. Подарок приятно холодил ладонь и немного колол пальцы.
– Кто это был, Арли? Жуткий такой и громадный, – вяло проговорила Ними, кутаясь в одеяло.
– Старый знакомый семьи, – соврала я, надеясь, что моя ложь выглядит естественно. – Совершенно случайно встретились утром, а оказалось, что он тут работает. Прогулялись до аптеки.
– Хорошенький знакомый, – хихикнула Нимеридис. – Ох, и громила! Он ведь потолок подпирал. Никогда не видела людей с таким ростом. Настоящий великан! А почему ты мокрая? – удивилась девушка и потерла глаза.
– Снаружи шёл дождь, – пояснила я. – Мы не успели укрыться.
– Да? Вот это мы увлеклись учебой, – Нимеридис задумчиво уставилась в окно.
Странно, но ревность больше не колола. Не сверлила дыры в груди, не продевала иголки в сердце. Ну, почти.
– Как сдала алхимию? – попыталась я разбавить разговор.
– Еле вытянула. Обожгла себе пальцы, разлила реагенты, подплавила соседке платье. Если бы не Викс… Я так ему благодарна. Завалила бы точно и ехала бы уже домой, – она виновато улыбнулась. – Почему ты не ложишься? Завтра ведь рано на сдачу анатомии, да и в мокром платье неудобно ведь. Прости, что Викс не смог с тобой пойти в аптеку из-за меня, – сонным голосом пробормотала Нимеридис и, положив ладони под щеку, устало закрыла глаза. И больше она не говорила, только слабо постанывала, будто тревожилась.
Я шагнула ближе и всмотрелась в её белоснежное лицо. Девушка спала: только густые ресницы, как щётки подрагивали. Вернувшись к своей постели, я нетерпеливо разжала ладонь.
На бледной коже поблескивала шпилька для волос. Серебристый остов украшал небольшой красный цветок, увенчанный прозрачным переливающимся камнем. Я залюбовалась, глядя, как лучи ночных светил играют на его гранях. Украшение хранило прикосновения Тэя и его воспоминания обо мне – чувствовала это кожей. И душой.
Сжала шпильку в ладони, пытаясь скрыть запретные чувства. Не получалось. Я горела, а грешная ночь обнимала меня за плечи, умоляя открыть разум и сердце недозволенному. И пропустить в голову страшные и сладкие мечты.
Знала бы я раньше, как начинается любовь! Знала бы я, что от счастья сначала хочется бежать прочь! Что неловкость и отрицание – первый шаг к безумию. И что находишь порой совсем не там, где ищешь…
Я буду сжимать подарок в ладони всю ночь. И до утра со мною будет частичка Тэя.
***
К концу третьего вступительного испытания я чувствовала себя уставшей и выжатой, но результаты не могли не радовать. Жизнь впервые за мои восемнадцать лет шла мне навстречу. Раскрывала тёплые объятия и преподносила неожиданные подарки. Лёгкие билеты, каким-то чудом оказывающиеся под моей рукой, похвала членов комиссии, едва ли не перебивающая комплименты в адрес Викса, и баллы! Заслуженные и высокие! Табель пестрел десятками, как ночное небо Орейвора – звёздами. И пусть у Викса десяток было больше, но Нимеридис до меня явно не дотягивала.
Анатомия прошла без эксцессов и трудностей. Если, конечно, не считать того, что Виксу пришлось рассказывать про женскую репродуктивную систему. Я даже специально задержалась, чтобы понаблюдать за ним. Эх, как забавно было смотреть на его лицо, покрытое испариной, и трясущиеся пальцы! Оказывается, дерзкий Викс Илмаун, что требовал у меня поцелуи, тоже умеет краснеть!
Сразу после экзамена по базовой теории магии, который пролетел, как приятный сон, Адонис поймал меня на проходной, вручил большой почтовый пакет из Северного Ортогрона и попросил расписаться в ведомости. Посылка от мамы с северными ягодами, кое-какими вещицами и деньгами пришлась весьма кстати. Я уже начинала думать, что в ожидании результатов придётся глодать свои пальцы. Или просить Викса ещё раз сводить меня в ресторан.