- Не отставай, Рубус - произносит она ему нежным и негромким женским голосом - Я хочу увидеть с той скалы океан и звезды. Этого хочет и он, что со мной в этом теле. Он первый раз здесь на самом краю мира. В мире моей матери Тиамат. И еще не видел этих звезд и этого океана. Этого мира, который я дарю ему. Это наш теперь мир, Рубус - произнесла она громадному зверю, который шел с ней рядом - Наш на двоих мир. Только наш и ничей больше. Я создала его для него и себя. И тебя, мой преданный Рубус. Я хочу показать ему все здесь. И познакомить со своей матерью.
Она поднялась по пологому склону на самый верх высокого скального утеса. И, запрокинув назад свою с длинными развивающимися на ветру черными под золоченой короной голову, раскинула в стороны свои женские руки.
Внизу под скалой у самой воды стоял тираннозавр Рубус и смотрел на нее, на свою хозяйку.
- Милый мой - произнесла она Валерию - Этот мир я создала для тебя. Посмотри на него своими глазами.
И теперь на скале стоял сам Валерий Любушкин и смотрел на сверкающие звезды.
- Это Божественно! - произнес своим уже голосом Валерий - И это все мое!
- Твое, и мое, любимый - произнесла она ему - Это наш мир, мой возлюбленный. Мы его Боги. Мы сотворим еще и еще и уже вместе. Как мой старший брат золотой левиафан. Вместе новый мир с новым человечеством. И будем лелеять его и любить. И будем вечно любить друг друга.
***
Полковник Виталий Селезнев по своей профессии военного был теоретик в отличие от полковника Степана Геннадьевича Корнилова как практика. Оба из ФСБ ГРУ, и оба с одной буквально кафедры паранормальных исследований. Кроме того, оба потенциально вечно соперничавших друг с другом и имеющие своих учеников и состав исследователей из числа военных. Они просто ненавидели другу друга. За что? Не совсем было ясно, но их ничто не роднило. Это были две исследовательских группы из числа докторов и ученых и военных. Но стоявших против друг друга, и относившихся, буквально до кулачного боя, враждебно друг к другу. Их объединяла только общая работа в одном секретном специальном отделе. Которую Селезнев отобрал и вырвал с корнем буквально из рук у Корнилова. Все благодаря несчастному случаю с Валерием Любушкиным. И именно в тот момент, когда случилось, то жуткое чудовищное и кошмарное ЧП.
Валерий не помнил этого. Он был в плену у своей Айелет и он был мертв в тот жуткий момент. И все происходило без его участия. Когда она вырвалась из-под контроля. И виной всему был полковник Селезнев. Селезнев решил испытать новый препарат на Любушкине и попытаться убить не убиваемое. Совершенно не зная, с чем имеет дело. Этот препарат и совершил то, о чем сам Селезнев чуть было не пожалел. Этот новый смертельный парализующий человеческое сердце "Диксогементазол", который применяли к смертникам преступникам. Его применили и на Любушкине. И можно сказать его применение и первый раз произвольно и бесконтрольно выпустило это из него. Из его тела.
Он выпустил саму Айелет. Выпустило то, что не принадлежало этому миру. И оно было безжалостно ко всему, что попадалось на его пути. И с той поры Айелет стала брать полностью контроль над Валерием. И, он ее не мог контролировать.
Именно тогда то все и случилось. Когда Айелет вырвалась из цепей и оков и просто уничтожила половину персона ученых и исследователей. И в довесок разрушила половину подземного бункера и чуть не сожрала самого Виталия Селезнева.
Эта дикая практически неуправляемая звериная стихия. Несущая смерть и разрушение. Благодаря этому новому смертельному препарату "Диксогементозолу", она захватила полностью сознание Любушкина Валерия. Он тогда первый раз умер как человек. Сначала полное безумие, потом ужас самой смерти. Его просто убили как какого-нибудь смертника и преступника в камере смертников. Он умирал в полном безумии и в диких мучениях, крича на весь бункер от жуткой боли, сначала голосом человека, потом его голос превратился в раскаты грома. Да так, что затряслись бункера бетонные стены. А когда его сердечная мышца буквально разрывалась от того препарата. И кровь под высоким давлением ударила в мозг, вызвав обширное кровоизлияние и смерть. Все пошло не так как должно было произойти от этого препарата. Как планировал сам Селезнев со своими убийцами учеными. Этот убийственный препарат сработал, не так как рассчитывали эти горе ученые и изобретатели сыворотки смерти. Он должен был просто умереть и все. Но вышло иначе. Это была Айелет. Он умер, но она не умирала. И это только вызвало страдания у самого смертника. Сначала сумасшествие перед гибелью.
Этот препарат причинил и ей боль и вывернул все сознание Айелет. Он вызвал жуткую боль и свирепость в ответ. Он не мог ее убить, но причинил страдания ей, как и самому Любушкину. И она вырвалась наружу, мстя за такое вероломство и подлость, всем кого встретила на своем пути. Разрушая все вокруг и снося целые бетонные стены и выбивая стальные бронированные герметичные двери.
Это было похоже на настоящее землетрясение. И были в крови потолок пол и стены от тех, кто попал как под многотонный каток под его прочную сверкающую шипастую чешую и был на куски располосован острыми как бритвы длинными плавниками шипами свирепой и взбешенной прицессы хаоса Айелет.
И благодаря Айелет, он, Любушкин Валерий не умер. Нет, он умер, но вновь воскрес из мертвых. И в полном здравии. Как библейский Лазарь в руках Христовых. Он воскрес заново и смог овладеть ею. Ее разумом и силой. Потому, что он теперь это и была она. Его живой организм человека после смерти и воскресения еще сильнее сросся с тем, что было той инфернальной дикой сущностью из мира хаоса. Теперь она жила уже не только в его сознании. Из которого, он мог ею управлять и то только на инфернальном уровне и в мире призраков. Но теперь она слилась с его живым телом и могла выходить в реальный мир. И, только он лишь еле смог ее утихомирить и снова позволить заковать в титановые цепные кандалы и приковать к этому крестообразному распятию. Такой постели крест на крест. Которая на особом механизме могла подыматься вверх и вертикально и снова ложиться горизонтально. И все это случилось во время присутствия в бункере полковника Корнилова и еще нескольких чинов из Ген.штаба ВКС. И Корнилов тоже не смог справиться с этим бедствием, как и все его люди. И Любушкина отобрали у него, а отдел расформировали. И Корнилова отстранили от дел и отправили принудительно в отставку. Оставив все дела его коллеге полковнику Селезневу. Запретив какие-либо вообще эксперименты над подопытным. И просто, заперев Любушкина в этом железобетонном, 100 на 100 метров с высокими потолками подземном авиангаре. Под горой и лесом. Под дюжиной замков, и запоров. За толстыми многотонными двойными бронированными подъемными огромными транспортными дверями.
Все документы исследований были изъяты и уничтожены. А военные секретные потусторонние операции приказано было прекратить как чрезвычайно опасные. Да и пока не требовалось применять все это как вид оружия и как ликвидацию целей на инфернальном уровне.
Валерия Любушкина хотели устранить. И это была идея именно Виталия Селезнева. Что и пытались сделать. Что и повлекло такие вот трагические последствия. То, что было Любушкиным, уже не было Валерием. То есть в полной стопроцентной форме. И то, что можно было проделать с кем-то совершенно другим, уже сделать было невозможно. Это была роковая тогда ошибка. Те, кто это сделал, а это был именно полковник Селезнев со своей группой ученых, было роковой фатальной ошибкой. Селезнев просто решил тупо выполнить приказ сверху командных чинов, но не вслушался в советы полковника Корнилова.
То, что сидело внутри Валерия Любушкина, было неистребимо и бессмертно. И об этом знал только полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Это то, что было практически неуправляемо и подчинялось теперь только Любушкину Валерию. Только он мог владеть им. Всем тем, что жило в нем, и было неразделимо с самим его сознанием и душой. То, что было самим уже Любушкиным Валерием.
***
Он открыл глаза. Он их ощутил. Ощутил, еще стоящими за ангарными большими раздвижными бронированными двойными многотонными дверями. Он их почувствовал и даже понял, кто это.
Валерий поднял свою голову когда, они, отворив те двери, вошли в это большое с высокими потолками помещение, предназначенное для самолетов и вертолетов. Они подошли к нему. Человек пять. Остальные остались ждать за входом сюда. Они все вооруженные автоматическим оружием. В военной форме. Русской форме. Но они сами были не из русских. За исключением только того, кто стоял впереди всех и посередине.
Он узнал его. Это был полковник Степан Геннадьевич Корнилов.
Любушкин окинул всех медленным взглядом и взор свой остановил на полковнике Корнилове.
- Опустите свое оружие - произнес негромко Корнилов - Оно вам сейчас не поможет. Не провоцируйте то, что перед вами.
- Вы уверены, полковник? - произнес высокий стоящий чуть сзади почти за спиной Корнилова человек вооруженный мощной Российской 5,56мм винтовкой ВАЛ с бронебойными патронами. Как впрочем, все и другие. Все с русским оружием, как и в русской форме. И было понятно, что это не просто солдаты. Это была Американская Дельта. И они здесь не случайно. Они пришли за ним, Любушкиным Валерием и Айелет.
- Уверен. И знаю, что говорю, Джимми - произнес полковник Корнилов американцу - Скажите своим. Они нашего языка не знают. Никаких лишних движений, ясно. Это опасно. Только я буду вести разговор.
- Ясно, передам - произнес на чистом русском американец, по-видимому, главный и командир в этой диверсионной группе.
Рядом стоящий один военный. И, видимо второй по значению в группе человек с этим американцем, по имени Джимми, которого звали Корвик. Произнес, что-тоспрашивая своего командира. И показал головой в черной маске на прикованного к кроватному распятию Валерия. Хоть он был вторым человеком в группе и замом этого Джимми. Но по-русски не понимал ни слова, как и остальные в Дельте.
- Что он спросил? - произнес полковник Корнилов.
- Теди спрашивает, это действительно то, ради чего мы все здесь? - произнес на русском командир Дельты - и стоит он того, ради чего они все тут.
- Да, стоит и мы, тут не зря - произнес полковник Корнилов - Можете своему подручному передать это. Мы должны быстро забрать его отсюда и как можно быстрее добраться до Владивостока. Пока никто еще не опомнился. Потом просто не успеем ничего и всей операции конец. Нас всех схватят. А мне этого не нужно. Я хочу увезти его отсюда туда, куда вы обещали мне. И самому уехать с ним. Я должен спасти его. Он мой лучший из лучших людей всей расформированной и ликвидированной спецгруппы. Но я так просто не сдамся никому, понял меня Джимми.
- Понял, полковник - произнес Джимми - Тогда действуйте. Сейчас ваш ход, полковник Корнилов. Мои люди дальше сделают то, что вы скажете. Мы должны заполучить его. Этого желают в ЦРУ и Пентагоне.
Валерий смотрел на их всех и беседу и молчал. Он просто смотрел молча на всех, медленно переводя свои глаза, то на одного, то на другого в черной надетой на лица и голову маске. Он только вышел из своей долгой запредельной смертной комы, и его сознание приходило в реальное состояние. И он был как пьяный. Но узнал полковника Степана Геннадьевича Корнилова, своего командира.
- Валера - произнес Корнилов, протянув к лицу Любушкина правую свою в перчатке руку. Прикоснувшись к левой его щеке - Валера - он повторил Любушкину - ты слышишь меня. Это я Корнилов. Помнишь меня? Узнаешь меня?
- Он как под наркотиком - произнес стоящий сзади Корнилова Джимми - Его, наверное, накачали чем-то сильным.
- Нет - произнес Корнилов - Сюда никто уже долго не заходил. Смотрите на его руки и ноги. Они наверняка уже не действуют. И не исключено его придется нести на руках. Он в таком состоянии уже не одну неделю. Его просто, бросили здесь и оставили умирать. Вот только ему уже не умереть. Он бессмертен.
Джимми молча заулыбался не веря, видимо словам Корнилова. Лиц остальных было не видно. Они были закрыты черными масками.
Корнилов, взяв за подбородок лежащего на кроватном распятии Любушкина, растянутого цепями за руки и ноги по сторонам. И посмотрел ему в смотрящие и какие-то отрешенные и уставшие синие глаза.
- Валера - произнес полковник Корнилов - Отзовись, если в здравом сознании.
И глаза Любушкина блеснули ярким и горящим желтым светом и сузились по-змеиному зрачки.
Все стоящие перед лежащим и закованным в титановые цепи кандалы Любушкина Валерия даже отшатнулись в диком испуге и схватились снова за автоматы.
- Назад! - произнес громко Корнилов - Не двигаться и убрать оружие! Сейчас же убрать! Я пока не знаю, как она себя в нем поведет! Я еще не наладил контакт с ним!
Только он может ей управлять! Назад и убрать оружие!
Джимми скомандовал своим в группе снова убрать автоматы за спину. Он был сам напуган не меньше других.
- Убедились, что не зря мы тут? - произнес командиру Дельты Степан Геннадьевич Корнилов.
Бросок до линии горизонта
Два поднявшихся в воздух военных русских вертолета взяли курс, в сторону Дальнего Востока. Они, быстро оторвавшись от бетонированной ровной и гладкой поверхности лесного таежного аэродрома, устремились над самыми верхушками сосен и елей к назначенному месту своего прибытия. Там куда они должны были прибыть, их уже ждали. И те, кто руководил этой спасательной засекреченной эвакуационной операцией, держали постоянную радиосвязь. Стараясь держать ее на русском, чтобы при случайном перехвате сразу не разобрались в переговорах между военными.
Вертолет вел командир группы диверсантов Дельты Джимми Стафорд. Остальные сторожили свою ношу в большом салоне угнанного с военного русского лесного аэродрома МИ-24. По обе стороны, сидя и глядя, сняв уже с лиц маски и разговаривая между собой на своем Американцев языке. Они смотрели на лежащего перед ними, и завернутого в армейскую утепленную плащпалатку. От ног до головы и смотрящего на них в бредовом полусонном состоянии, своими синими глазами и мутным взором больного и обессиленного, измотанного долгой отсидкой в темном бетонном ангарном помещении Любушкина Валерия. Не способного, сейчас даже пошевелить ни рукой, ни ногой. Они разглядывали русского гражданского и что-то обсуждали между собой. Иногда видимо отпуская какие-то шутки друг другу. Видимо, что бы скоротать полетную скуку.
Глаза Любушкина иногда вспыхивали желтым ярким светом и сужались глазные по-змеиному зрачки. И это пугало смотрящих на него Американцев военных. И они держали автоматы на изготовке, хоть и на коленях. Они немного успокоились, лишь, когда Любушкин совсем отключился и закрыл свои глаза. Он, вероятно уснул. Или снова впал в свое коматозное, почти смертное состояние, между реальностью и нереальностью.
Рядом в метрах не более ста следом шел еще один вертолет МИ-24, прикрывая первый. Там сидели остальные из группы Дельта, под руководством второго человека, в этой группе которого звали Теди.
Полковник Корнилов сидел рядом с Джимми Стафордом в головном вертолете и в самой кабине. Он и держал связь на русском еще с кем-то, но далеко отсюда.
- Я сказал, ждать. И на связь до нашего прибытия не выходить. Я сказал, или меня не поняли? - жестко произнес Степан Геннадьевич Корнилов - Терпение и вы получите то, что я обещал вам, Корвик. Терпение. Главное, скажите, вы свое сделали, что обещали?
- Да - раздалось с другой стороны по радиолинии и на хорошем тоже русском, что не прикопаешься - Все как тоже обещал вам полковник. Вас ждет судно с экипажем в глухой Дальневосточной бухте. Отплывем сразу же, как только сделаете высадку на пирсе.
- Отлично, Корвик. И прекратите сейчас же с нами любую связь. Нас вычислят, если уже не вычислили - произнес полковник Корнилов - Мы прибудем, через несколько часов. Запаситесь терпением, Корвик, если хотите получить то, что желаете.