Шли годы, и уже после войны новый хранитель отдела геологии Британского музея Кеннет Оукли вместе с двумя другими учёными разработал довольно простой способ определения древности ископаемых костей – пробу на фтор. Выяснилось, что содержание фтора в кости возрастает пропорционально времени, которое она пролежала в земле. И вот Марстон предложил Оукли проверить на содержание фтора черепа из Сванскомба и Пилтдауна. Оукли согласился с некоторой, правда, неохотой – для анализа нужно было отломить кусочки кости от бесценных экземпляров. И в 1949 году анализ был сделан.
Оказалось, что человек из Сванскомба действительно жил в среднем плейстоцене, а в черепе из Пилтдауна содержание фтора было ничтожным, и это потрясло Оукли – сбывались самые худшие его подозрения. Анализ кусочка челюсти дал тот же результат. Затем и челюсть, и череп были подвергнуты серии других анализов – на содержание железа, на радиоактивный углерод, подробно изучены зубы. Выяснились совершенно невероятные вещи. Дентин найденных зубов под тёмным верхним слоем был белым, неизмененным – оказывается, Доусон обработал и череп, и челюсть бихроматом калия, чтобы придать кости тёмный, «древний» вид. Но это было только цветочки. Самые сенсационные результаты дало исследование зубов под микроскопом, что следовало сделать за много лет до этого. Зубы оказались подпилены!
Это были зубы обезьяны – по-видимому, орангутана, – искусно обработанные так, что они приобрели прикус, свойственный человеческим зубам. Зуб, найденный Тейяром де Шарденом, тоже оказался подделкой – это был клык молодой человекообразной обезьяны, тоже мастерски подпиленный. Сам пилтдаунский череп оказался черепом современного человека, а челюсть некогда принадлежала орангутану.
Чем дальше разбирались в этом конфузном деле Оукли и работавшие с ним учёные из Оксфорда Ле Грос Кларк и Вайнер, тем больше открывалось удивительных фактов. Найденные вместе с черепом кремневые орудия были обработаны современными металлическими инструментами, а палеонтологические сборы никак не могли происходить из Англии. Кости древнего слона, мастодонта и прочих животных могли быть собраны только в Северной Африке!
Более того, удалось узнать происхождение найденного в Пилтдауне зуба ископаемого слона. Он обладал высокой радиоактивностью, в отличие от всех других костей. Такая радиоактивность свойственна только находкам, сделанным в хорошо известном палеонтологам месте, а именно в Ишкуле, в Тунисе. Кстати, зуб этот принадлежал новому, до той поры неизвестному виду древних слонов.
Четыре года длилось скрупулёзное исследование. И вот 22 октября 1953 года взорвалась бомба. В бюллетене Британского музея было сделано официальное заявление о том, что череп «первого англичанина» оказался подделкой, причем настолько мастерской, что ею были обмануты крупнейшие учёные Англии. О том, что никто из них не догадался осмотреть находку под микроскопом, умалчивалось.
А 25 ноября того же года шесть депутатов Британской Палаты Общин внесли на рассмотрение Палаты вотум недоверия Совету Британского музея «за слишком позднее выявление того, что череп человека из Пилтдауна частично является фальсификатом». А в состав советников музея (их был 51 человек) входили такие персоны, как премьер-министр Черчилль, министр иностранных дел, лорд-канцлер, архиепископ Кентерберийский, один из членов королевской семьи и многие другие знаменитости. Под хохот Палаты проект был провален, но газеты выжали из этой конфузной истории всё, что могли. В частности, писали, что науке впервые удалось найти первобытного человека с искусственной челюстью.
Годы спустя на выставке, организованной Британским музеем и кратко названной «Подделка!», пилтдаунский череп занял почётное место рядом с золотой короной персидского царя Тиссаферна, за баснословные деньги купленной Британским музеем. Как потом выяснилось, она была сработана в Одессе, на знаменитой Малой Арнаутской…
Но кто же, какой научный хулиган смастерил пилтдаунскую фальшивку и подкинул её в гравий вместе с поддельными кремневыми орудиями и собранными в Северной Африке костями?
По-видимому, сам Доусон был замешан в этой истории, как написал один из исследователей, по уши. На той же выставке подделок были выставлены некоторые его «находки» – от поддельных римских кирпичей до мумифицированной жабы, искусно помещённой в кремневую конкрецию (как тут не вспомнить профессора Берингера?!) Но за спиной Доусона маячил ещё Некто, лучше его разбирающийся в антропологии и палеонтологии, к тому же неплохой химик (череп и зубы были обработаны не только бихроматом, но и солями железа). Кто же это мог быть? Немало учёных ломало над этим голову.
Смит Вудворд был вне подозрений. Этот видный учёный всю свою жизнь посвятил изучению пилтдаунской находки, и уже перешагнув за восемьдесят лет, ослепший, диктовал свою последнюю книгу «Самый первый англичанин». Но в качестве кандидатов на изготовление подделки назывался добрый десяток имен. Это мог быть Баттерфильд, хранитель Музея естественной истории в Гастингсе, ненавидевший Доусона за то, что тот не передал в Гастингс найденную им часть скелета игуанодона. Не исключался из списка тот самый сэр Грэфтон Эллиот Смит, который принял живейшее участие в изучении находки. Виновным мог быть профессор геологии в Оксфорде Соллас, враждовавший со Смитом Вудвордом. Могли быть причастными к подделке геолог Льюис Эбботт, зоолог Мартин Хинтон, химики Самуэль Вудхед и Хьюитт. Наконец, это мог быть сэр Артур Конан-Дойль, бывавший в Пилтдауне, знакомый с Доусоном и поздравивший его с «выдающимся открытием». Воистину загадка, достойная Шерлока Холмса!
Но к тайне Пилтдауна был причастен ещё один человек. Как мы помним, Доусону помогал молодой священник Тейяр де Шарден. Когда началась Первая мировая война, он стал санитаром и за отвагу на поле боя был награждён орденом Почетного Легиона. После войны он посвятил себя антропологии и философии, участвовал в открытии первобытного пекинского человека – синантропа, руководил экспедициями в Центральную и Юго-Восточную Азию и стал одним из крупнейших антропологов мира. Его философские труды были настолько ярки и своеобразны, что орден иезуитов, в котором он состоял, запретил их печатание. Никем не подвергалась сомнению его научная и человеческая порядочность. Неужели человек такого калибра мог участвовать в дерзкой подделке, обманувшей учёный мир? Но ведь именно он нашёл третий зуб, оказавшийся такой же подделкой, как два остальных. Был ли он в те годы восторженным растяпой – или ехидным мистификатором?
Этот вопрос подробно разбирает американский зоолог и историк науки Стивен Джей Гоулд. Он пишет о том, что Тейяр де Шарден, ставший в свои поздние годы суровой, почти божественной фигурой, некогда был молодым весёлым студентом. Незадолго до пилтдаунской истории он побывал в Египте и мог привезти оттуда кости, собранные кем-то в Северной Африке – те самые, что подчеркнули подлинность пилтдаунской находки. Он был приятелем Доусона, не раз они просиживали вечера за кружкой пива. Тут и могла возникнуть идея грандиозного розыгрыша. Доусон недолюбливал профессионалов-палеонтологов, свысока взиравших на него – скромного любителя. А молодой французский священник с удовольствием натянул бы нос английским учёным, так и не нашедшим у себя первобытного человека, тогда как во Франции таких находок было уже немало. Вероятно, они вместе смонтировали находку с тем, чтобы посмеяться над конфузом тех коллег, которые в неё поверят. Но они никак не могли ожидать, что фальшивка будет воспринята так серьезно – и тем более что события выйдут из-под контроля. Доусон неожиданно умер в 1916 году, Тейяр был на фронте до конца войны, а вернувшись, с ужасом обнаружил, что крупнейшие английские учёные, которых он искренне уважал, поручились за подлинность находки и что раскрыв истину, он навеки опозорит своё имя. Оставалось молчать…
О том, что могло быть именно так, говорят две детали. Как мы помним, в 1915 году Доусон нашёл ещё два обломка черепа и зуб, причем довольно далеко от места первой находки. Но из писем Тейяра ясно, что он знал о существовании этих фрагментов ещё до ухода на фронт, то есть задолго до их «находки». Кроме того, впоследствии он уверял, что впервые он встретил Доусона в 1911 году, тогда как сам Доусон говорил, что они познакомились в 1909 году и не раз вместе выбирались на раскопки. Это можно объяснить только одним – Тейяр не хотел, чтобы раскрылось его знакомство с Доусоном во время подготовки фальшивки.
А подделка могла быть разоблачена с самого начала. Ещё в 1913 году сотрудник Лондонского университета Дэвид Уотерстон писал в журнале Nature, что череп и челюсть не могут принадлежать одному существу, так же как ступня шимпанзе не могла бы соответствовать бедру и голени человека. Но его никто не хотел услышать – ведь был открыт свой, английский первобытный человек! И так вошла в науку одна из крупнейших фальсификаций в её истории.
Глава 3. Подводные чудовища
О таинственных гигантских животных, вроде бы обитающих в водах озер Европы, Азии, Африки и Америки, написаны многие десятки книг и тысячи статей. Но чаще всего они рассказывают о неуловимой Несси, обитательнице озера Лох-Несс в Шотландии.
Если где-нибудь в печати скользнет название этого озера, каждый более или менее начитанный человек вспоминает одно и то же – фотографию с изображением странного существа с длинной шеей и высоко поднятой головой, плывущего среди мягких, невысоких волн. Снимок, по-видимому, сделан издалека, детали не видны, но вокруг длинного, почти целиком погружённого в воду туловища заметны расходящиеся по воде круги – животное, вероятно, только что вынырнуло. Это знаменитая «фотография хирурга», как её обычно называют. Она была сделана военным врачом (правда, не совсем хирургом, а гинекологом), подполковником Робертом Кеннетом Уилсоном, в апреле 1934 года. Уилсон вместе с приятелем Морисом Чамберсом из Торнбери охотился на уток, но в машине у него был фотоаппарат с телеобъективом. Недалеко от южного конца озера они остановились у небольшого мыса, поросшего деревьями. Уилсон писал, что он спустился на несколько ярдов по склону и вдруг увидел какое-то движение на воде в двухстах или трехстах ярдах от берега. «Я следил за ним минуту или две и увидел нечто, поднимающееся над поверхностью. Мой приятель закричал: «Боже, это чудовище!» Уилсон бросился к машине, схватил камеру и выбежал к берегу. «Я не могу сказать, чем был этот объект, я был слишком занят моей любительской вознёй с камерой». Следует добавить, что камера снимала на пластинки – перед съёмкой надо было навести на резкость по матовому стеклу и каждый снимок делать, меняя кассеты. За две минуты Уилсон успел сделать четыре снимка, пока «нечто» не ушло под воду. Два снимка оказались испорченными, на одном – «нечто» исчезало под водой, четвёртый же и оказался тем самым, всемирно известным. По совету проявлявшего снимки фотографа Уилсон послал его в газету «Дейли Мейл», где он и был опубликован 21 апреля, вызвав бурную реакцию и публики, и учёных. К сожалению, в газете этот снимок пропечатался отнюдь не идеально, а купленный редакцией негатив был уничтожен. Поэтому в дальнейшем бесчисленные перепечатки этой фотографии были репродукциями с газетного снимка, а чаще всего репродукциями с репродукций, что отнюдь не улучшало качество изображения.
Но началось всё не с этой фотографии, а гораздо раньше. Согласно легендам, ещё святой Колумба, в VI веке обративший шотландцев в христианство, увидел в озере чудовище, погнавшееся за пловцом. «Тогда благословенный человек, видя это, поднял свою святую руку и, призывая имя Господа, сотворил крестное знамение в воздухе, приказав свирепому монстру – «Впредь ты не должен трогать человека; убирайся!». Монстр повиновался».
3.2. По мнению шотландского карикатуриста именно так происходила встреча святого Колумбы с Несси
После публикации в «Кроникл» посыпались письма людей, видевших что-то подобное. Потом говорили, что работавшие на озере трое водолазов вышли на поверхность полуживые, более того – поседевшие от страха. Они рассказывали о подводных пещерах, в которых кроется нечто ужасное, о подводных течениях, уносящих человека. Но именно рассказ супругов Маккей, перепечатанный во многих газетах, привлёк внимание Англии к таинственному существу. Журналисты сначала почему-то прозвали его «Бобби», но привилось другое, известное всему миру прозвище – «Несси». Впрочем, авторы многих книг и статей предпочитают более серьезное название – «Лох-Несское чудовище».