Когда я замолчал, капрал только покачал головой. Глаза его закрылись, и он упал со стула на пол. Молчальник поспешно принес ему подушку. Сочетание трех пальцев и Запределья оказалось слишком крепкой смесью. Мы укутали спящего старым пледом, и я вышел посмотреть на звезды. Проходя между дюнами, я думал об Арле и о том, как найти ее. Отличный Город стоял у меня перед глазами, но его зловещая мощь пугала, и я решил для начала придумать хотя бы, как вырваться с Доралиса.
Остановившись на тропе и глядя в небо, я отыскивал линии созвездий. На тропе послышались шаги.
Я решил, что это Молчальник, потому что когда я выходил, обезьян сделал мне знак, что догонит чуть погодя. Потом чьи-то руки вцепились в мой воротник. Я опустил взгляд и увидел перед собой лицо Маттера дневной вахты. Мой взгляд уперся прямо в шрам, рассекавший надвое его макушку.
От него несло спиртным и, заговорив, он заплевал мне лицо.
– Клэй, – кричал он, – приказываю отправляться в рай! – Он дернул меня за ворот, пытаясь увлечь за собой. – Я нашел! Он здесь, на Доралисе.
– Где? – тупо спросил я, еще не опомнившись от внезапного нападения.
Он остановился и чуть ослабил хватку. Взгляд его блуждал, словно в поисках утерянной мысли.
– Я был там, – сказал он и снова сжал пальцы. Я ткнул его в глаза двумя пальцами левой руки, и он мгновенно выпустил меня. Убегая через дюны к гостинице, я слышал за спиной его вопль, но меня мучило только одно: лежит ли капрал ночной вахты там, где я оставил его? Да или нет? Во всяком случае, загадка разрешилась бы.
Я ворвался через раздвижную дверь на веранду, где Молчальник наигрывал печальный ноктюрн. Задыхаясь после быстрого бега, бросился прямо к бару. Капрал Маттер спал подле стойки. Я налил себе вина, отпил и уставился на него. Показалось или нет, что его белый парик надет немного криво, что он тяжело дышит и что плед накинут иначе, чем раньше? Со второго взгляда я уже не был так уверен в этом. С третьего убедил себя, что капрал дневной вахты в самом деле бродит по дюнам в поисках рая.
На следующий день я рассказал страдавшему с похмелья Маттеру о стычке с его братом.
– Так он еще не в раю? – удивился тот.
– Он был в дюнах.
– Плохо дело, – сказал капрал.
– Он приказывал мне отправляться с ним в рай, – добавил я.
– Совсем сдурел, – заключил Маттер. – Не удивлюсь, если скоро им позавтракают дикие собаки.
Наутро несколько дней спустя меня разбудил Молчальник. Он верещал и махал руками, призывая убраться из постели и идти за ним. Солнце едва поднялось, и в комнате было по-утреннему зябко. Капрал Маттер ночной вахты вошел в дверь. Он выглядел озабоченным.
– В гавани катер с солдатами, – сказал он. – Вам бы лучше раздеться и побыть в копях, пока я выясню, чего им надо.
Я незамедлительно последовал его совету и через полчаса уже задыхался в жаркой вони шахты. «Всего лишь еще одно напоминание об аде», – твердил я себе, задыхаясь и кашляя. Через два часа меня стало одолевать беспокойство. Что могло понадобиться солдатам? Быть может, доставили нового осужденного, думал я.
Еще через час я услышал сверху голос капрала. С радостью бросил кирку и полез по тропе из ямы. Наверху под полуденным жарким солнцем рядом с Маттером стояли трое вооруженных солдат.
– Клэй? – обратился ко мне один из них. Я кивнул.
– Прошу вас следовать за нами.
Я покосился на капрала, который чуть заметно покачал головой, давая понять, что обращаться к нему не следует. Солдаты провели нас через дюны к бухте, где у причала стоял паровой катер.
– Капрал Маттер, – сказал один из солдат, когда мы остановились на причале.
Капрал выступил вперед.
– Мы забираем Клэя, – сообщил солдат.
– Как вам угодно, – сказал Маттер.
Тогда солдат вытащил из-за пояса и приложил к виску капрала предмет, напоминающий черную коробочку с двумя стальными шипами на конце. Капрал закричал от мучительной боли. Это длилось не меньше минуты, и в конце ее глаза старика потеряли цвет, а из ноздрей, ушей и рта повалил черный дым. Маттер осел наземь у моих ног.
– Что это? – только и мог спросить я, Солдат с гордостью протянул мне устройство.
– Расплавляет металлические детали. Самый простой способ избавляться от негодного материала. Теперь, если вам угодно подняться на борт, физиономист Клэй, мы имеем приказ Создателя эскортировать вас в Отличный Город. Вы помилованы.
Как был, в одном белье, я поднялся на борт катера. Жаль было оставлять Молчальника одного, но это был единственный способ попасть в Город. Меня устроили у борта, откуда открывался отличный вид. Кто-то из солдат принес мне одеяло укутать плечи. Я все не мог поверить в помилование.
Когда мы огибали северный берег острова, четверо солдат прижали меня к палубе, и один, достав шприц чистой красоты, вогнал иглу мне в вену на шее. Наркотик взорвался в голове, рассыпав по телу лиловые искры. Солдаты, многословно извиняясь, снова подняли меня и усадили на место.
Красота окутала меня, отгородив от ветра, и я погрузился в сны наяву. Катер, отворачивая от острова, проходил мимо восточного мыса. Вдалеке я отчетливо различил стоявшего на песчаной отмели капрала Маттера дневной вахты. Берег за ним кишел голодными собаками, поджидавшими добычу. Я махнул ему и окликнул по имени. Он поднял взгляд на меня и море.
– Я нашел рай! – долетел до меня его крик.
21
«Газета» писала только о моем возвращении. Заголовки намекали, что произошло ужасное недоразумение: в окончательные расчеты обвинительного заключения вкралась грубая ошибка. Впрочем, рядовым гражданам столицы нет оснований опасаться, что подобная ошибка будет допущена в отношении к ним, так как их более примитивные черты соответственно легче поддаются прочтению.
Приводилась цитата, приписанная мне же, хотя я, разумеется, не припоминал, чтобы когда-либо говорил подобное, полностью объяснявшая допущенную ошибку. Цитировалось высказывание Создателя, выражавшего радость по поводу того, что один из его наиболее доверенных сотрудников может быть оправдан и возвращен к плодотворной деятельности во благо Города. Вслед за этой чепухой приводилось подробное исследование моего жизненного пути и описывались многочисленные крупные дела, в которых я выступал обвинителем. Каждое из этих дел представало в моей памяти надписью над серной гробницей.
Открыв дверь в свою квартиру, я убедился, что все осталось в том самом положении, как было оставлено мной при отъезде в провинцию долгие месяцы тому назад. Единственное исключение представлял большой букет желтых цветов на столе, рядом с пакетиком, содержавшим месячный запас чистой красоты и достаточное количество шприцев. Солдаты, доставившие ценя с Доралиса, повторяли инъекции каждые восемь часов, так что я снова вернулся к зависимости от наркотика.
Не стану лгать, будто я не вздохнул с облегчением, забираясь в собственную постель и крепко засыпая, однако во сне Арла, Каллу, Батальдо и даже Молчальник явились напомнить мне, что в этом городе меня ожидало тайное, незаконченное дело и что я не смею забывать о нем ради удобств и оказанного мне теплого приема.
Очнувшись от кошмара с участием демонов, я встал и попытался здраво обдумать свои дальнейшие действия. До рассвета я выкурил три десятка сигарет в надежде заменить ими дозу красоты. Скоро стало ясно, что я со своим тайным знанием и тайной новой личностью такой же чужак в Отличном Городе, каким был тогда в провинции. Звание физиономиста первого класса стало всего лишь маскарадным титулом. Мне предстояло так или иначе переиграть Создателя, опережая его на две мысли. Трудность состояла в том, что его мышление отнюдь не было прямолинейным. «Надо обойти его на кривой», – шепнул я себе и тут же пожалел о своих словах, вспомнив давнее откровение Создателя: «Я не читаю, Клэй, я слышу». Все случилось, все навалилось на меня слишком внезапно. Глаза у меня заслезились от утреннего солнца, и я закатал рукав, нащупывая вену на сгибе локтя...
На следующий день у моих дверей появился курьер с сообщением, что через час будет подана карета, которая доставит меня в рабочее помещение Белоу в Министерстве Доброжелательной Власти. Я быстро принял ванну и оделся в лимонный шелковый костюм с подходящим по оттенку жилетом. Желтый бутон из букета я вдел в петлицу в качестве наглядного доказательства, что с Клэем все в порядке и он по-прежнему доверяет Создателю и Государству. Я понимал, что в течение дня мне предстоит немало вилять хвостом и оправдываться, когда разговор зайдет о моем будущем положении. Безусловно, для неожиданного помилования имелись веские основания. Когда возница постучал в дверь, я как раз принял решение предоставить событиям развиваться своим чередом, но быть начеку, чтобы не упустить подвернувшейся удачи.
Пока карета кружила по улицам Отличного Города, я в который раз дивился сложности его архитектурного плана. В последний раз мне пришлось ограничить свои передвижения дорогой от тюремной камеры до зала суда, кроме того, черный мешок, который набрасывали мне на голову во время переезда, мешал восхищаться шпилями и куполами, возвышающимися над суетливой уличной толпой. При виде розового коралла и хрусталя зданий Битон, случись ему сбиться с дороги и попасть сюда, вполне мог бы поверить, что наконец достиг Земного Рая. Я же обратил внимание на необычайное множество уличных патрулей, вооруженных огнеметами, что также было необычно.
Карета остановилась перед сверкающей хрусталем громадой министерства. Я поднялся по крутым ступеням и прошел через широкие двери в вестибюль. Не успел я дойти до лифта, как ко мне приблизилась молодая дама.
– Позвольте поздравить с возвращением в Город, физиономист Клэй. Создатель ждет вас, – сказала она.
Я кивнул и улыбнулся ей, но она оказалась всего лишь первой из очереди жаждущих поприветствовать меня. Совершенно незнакомые люди останавливали меня, чтобы пожелать успехов. За их улыбками и открытыми ладонями мне ясно виделся приказ сверху: «встретить приветливо». Я хладнокровно перездоровался со всеми и вошел в лифт. На десятом этаже дверь открылась, выпустив меня в длинный коридор, ведущий к кабинету Белоу. Я с изумлением увидел, что вдоль стен выстроилась шеренга синих твердокаменных героев из Анамасобии. Среди них я узнал Ардена, так и не выпустившего из рук свое зеркало. По левую руку от него стоял, чуть клонясь вперед, Битон, едва разомкнувший пальцы, державшие невидимое послание.
Войдя в кабинет, я увидел Создателя сидящим перед своим столом: гладкой плоской плитой кварца, длиной в доставившую меня сюда карету. Перед ним сгрудились пачки бумаги, которые Белоу деловито переправлял в горящий за его спиной камин.
– Рад тебя видеть, Клэй, – сказал он, кивая мне на кресло напротив.
– Похоже, мне никогда не избавиться от этой бумажной трухи. Проклятие Создателя.
Он сгреб в огонь еще несколько пачек, потом повернулся, скрестил руки и взглянул мне в глаза. Я выдерживал его взгляд, сколько сумел, но потом отвел глаза, разглядывая миниатюрный макет Города, стоявший на столике в углу.
– Вижу, вы обзавелись сувенирами на память о провинции, – заметил я, указывая себе через плечо в коридор.
– Провинция, провинция, все только и говорят о провинции. Вся эта макулатура – дела провинции. Я нажил состояние на нескольких пустяках, привезенных оттуда. Рога демонов продаются по семьсот белоу штука. Я посеял слух, что порошок из них обеспечивает недельную эрекцию и оргазм, выносящий человека к вратам рая, – он засмеялся. – Надо же народу развлекаться.
– Я хотел бы лично поблагодарить вас за оказанную милость, – произнес я, приняв самый смиренный вид.
– Ну что ты, Клэй, – возразил он, откидываясь назад. – Мне тебя не хватало. Ты всегда был такой добропорядочный. Стоило вспомнить, как ты едешь рядом со мной в повозке, перепачкав штанишки от страха перед ответственностью за свои преступления против государства... Право, я чувствовал себя папашей, потерявшим сбившегося с пути сыночка.
– Создатель, это сравнение делает мне честь, – сказал я.
Его взгляд метнулся под той самой сплошной порослью бровей, словно он сомневался, не зашел ли слишком далеко.
– Кстати, я познакомился с вашими старыми боевыми соратниками, Маттером и Маттером, – добавил я.
– А, эта парочка... провались они. На том островке всем заправляет мартышка, – заметил он. – Как тебе понравилась моя обезьянка?
– Молчальник поразительное создание, – признал я.
– Мое создание, – прибавил Белоу, награждая себя аплодисментами.
– Кроме того, я пришел к выводу, что согрешил и заслужил наказание серными копями, – сказал я ему.
– Вот и хорошо, – кивнул он, шевеля пальцами обеих рук. Я приготовился увидеть очередной салонный фокус, и действительно: желтый цветок из моей петлицы уже лежал у него на ладони.
Я опустил глаза к себе на лацкан – цветка не было.
– Поразительно, – восхитился я.
Он принял похвалу как нечто само собой разумеющееся.
– Послушай, Клэй, раз уж ты вернулся в Город, придется найти тебе дело. Я знаю, как ты любишь свою работу. У меня есть для тебя новое задание.
– Связанное с физиогномикой? – спросил я.
– Ты уже восстановлен в звании. Мне нужен человек твоего трудолюбия для выполнения особого поручения. Видишь ли, странствуя по улицам под видом простого горожанина, я заметил, что мое божественное творение, моя великолепная столица переполнена людьми. Можешь мне не верить, но я слышал, как горожане ропщут. Они считают себя несчастными! Присмотревшись к этим недовольным, я заметил, что их физиономии далеки от совершенства. Иные лица не отличишь от заднего фасада свиньи. И я разработал план сокращения населения.
– Я к вашим услугам, – сказал я.
– Не сомневался в твоей решимости, – сказал Белоу. – Бот чего я хочу: ты должен отбирать по десять человек в день, прочитывать их и выделять одного, отличающегося наименее правильными чертами. Сообщай мне их имена. Раз в десять дней их будут собирать вместе и вычищать. Я задумал публичные казни в Мемориальном парке. Посмотрим, много ли после этого останется недовольных.
– Замечательный план, – уверил я его.
– Уже объявлено, что тебе даны полномочия вызывать и читать любого горожанина, за исключением моего персонала. Помнишь этих болванов, которые набросились на тебя? Отличные образчики для изучения. Понимаешь намек? – улыбнулся он. – Как бы то ни было, мне нужны десять тепленьких покойничков каждые десять дней, а ты постарайся прочитать сколько успеешь. Важно, чтобы обследование затронуло как можно больше горожан.
– Понял, – сказал я. – Приступлю немедленно. Однако он еще не собирался отпускать меня. На столе появились две ампулы красоты. Я хотел отказаться, но понял, что это проверка. Создатель нащупал вену у себя под языком.
– Состав особый. Сам готовлю, – процедил он, извлекая иглу изо рта.
Мы просидели еще час в судорогах красоты. Он показывал карточные фокусы и фокусы с монетками. Особый состав оказался и в самом деле чем-то особенным. Я лишился способности шевелиться. Грациозные движения рук Создателя зачаровали меня. Голуби, огоньки и куколка, вылепленные им из ушной серы, кувыркались на столе. Вдруг, так внезапно и яростно, что я едва не упал в обморок, он вскочил с кресла, обошел стол и вытолкал меня за дверь.
– До вечера, Клэй, – сказал он. – Я устраиваю банкет в твою честь. Пусть все они сегодня вылизывают тебе задницу за то, что уговорили меня сослать тебя в копи.
– Как вам будет угодно, – кивнул я.
– Это послужит пропуском, – добавил он, вкладывая мне в ладонь одну из монеток, с которыми показывал фокусы.
Я откланялся и пошел прочь через галерею твердокаменных героев. Выбравшись наружу, добрался до скамьи и попытался перевести дыхание. Так я не потел даже на Доралисе. Ни разу еще после приема красоты меня не колотил такой озноб. И ко всему голова кружилась от необъятности будущего.
Чтобы собраться с мыслями, я прошелся через ярмарку. На временном ринге, устроенном посреди улицы, шла схватка между двумя механизированными Создателем гражданами. Мне не хотелось видеть жестокого зрелища, но в это время дня на ярмарке было пустовато, единственными зрителями оказалась мамаша с двумя дочерьми, и я не мог не видеть того, что происходит.