Невероятно. Но тем не менее об этом заявил Нунули.
Непосредственный интерес к небольшой планете Земле в малонаселенном — по сравнению с количеством звезд — наружном конце Млечного Пути… Тут Модьун понял, что у него в голове созревает идея заговора против двух людей — его и Судлил. Это казалось невозможным.
Да, член комитета мог советовать Нунули, если, конечно, у него спрашивали совета. И их общая установка, несомненно, распространялась на такие бесконечно малые по их стандартам, единицы, как он. Нунули просто проявляют старание, как и положено расе хороших слуг.
Единственное человеческое существо, миролюбивый философ, безобидный, ибо хочет, чтобы все остались живыми, который никогда не нанесет ответный удар, — такая личность не представляет даже малейшего интереса для правящей, завоевавшей Галактику расы. И ввиду таких огромных расстояний ее представители даже и не должны знать о его существовании, как об отдельном индивидууме. И любой совет, который они дали своим слугам, этим Нунули, не может, сам по себе, конкретно касаться того, против кого он направлен. Так должны были обстоять дела.
Несмотря на эту безупречную логику, он не мог до конца заставить себя принять этот довод.
«Я еще подумаю об этом, позже».
Модьун вышел из машины, когда добрался в своих рассуждениях до этого места. Когда он подошел поближе к своему дому, то с удивлением увидел человека-медведя Руузба, который сидел на ступеньках крыльца. Красивый человек-животное полудремал, прислонившись к одной из поддерживающих перекладин.
Когда Модьун приблизился, он открыл глаза, моргнул и сказал:
— Эй!
Его голос прозвучал громко в ночном воздухе. Наверное, он заметил это, потому что, вскочив на ноги, сказал почти шепотом:
— Где вы были? Вы заставили всех нас волноваться!
Человек спокойно объяснил, что возникло кое-что, заслуживающее его внимания. Когда он кончил говорить, Руузб взял его за руку и потащил к одной из квартир.
Руузб постучал в дверь, и, когда сонный Дуулдн открыл ее, толкнул Модьуна в объятия человека-ягуара и стремительно вышел, бросив через плечо:
— Позову остальных.
Через пять минут все собрались в квартире Дуулдна. И Руузб зарычал своим зычным голосом:
— Друзья, у этой обезьяны не все дома, — он постучал по лбу, — потому что он нарушил условия своего заключения за два дня до истечения срока приговора. Завтра у него может быть много хлопот, а нас не будет здесь, чтобы помочь ему.
Руузб повернулся к Модьуну. Он с печалью на своем красивом лице сообщил, что они вчетвером должны быть этим утром на борту звездолета, до полудня. Взлет назначен на следующее утро.
Модьун был удивлен.
— Вы имеете в виду… что они собираются загрузить на борт миллион людей за один день?
Дуулдн заметил:
— В случае крайней необходимости они вполне способны на такое. Но начали погрузку еще две недели назад. Мы попали в число последних пятидесяти тысяч.
Руузб жестом руки призвал приятеля замолчать.
— Не отклоняйся от темы, — сказал он. — Весь вопрос в том, что мы собираемся делать с этой обезьяной. Он, кажется, ничего не знает.
Человек-лиса напротив шевельнулся.
— Вот что пришло мне в голову. А почему бы не взять его с собой?
— Ты имеешь в виду в космос? — испугался человек-медведь. Потом покачал головой. — Наверное, это незаконно.
— По чьим это законам? — промурлыкал Дуулдн. — По законам узурпирующих власть людей-гиен. — Он пожал плечами. — Когда улетает столь много людей, то никто не обратит внимания на одну лишнюю обезьяну. А он потом просто заявит, что, наверное, его документы потерялись.
Внушающий благоговейный страх человек-гиппопотам, повернувшись, внимательно посмотрел на человека:
— Эй, Модьун, а что вы думаете? Хотите лететь?
В том, что происходило, Модьуна интересовало лишь их желание поинтриговать и помочь ему. Поразительно, что всего лишь одна его фраза насчет узурпации власти людьми-гиенами разрушила их преданность гиенам. Сначала Руузб и Дуулдн, а теперь, очевидно, после прошествия некоторого времени, и Наррл с Иччдохзом — как бы это назвать? — были совращены. Всего на несколько минут маски были сняты. Еще не зная всей правды, они реагировали на малейшее открытие истины с гневом, уничтожая свою прежнюю наивность и чистоту помыслов.
Модьун вспомнил о своем приятеле-преступнике, человеке-крысе, который был вынужден украсть, когда узнал, что руководители-гиены проезжают на автомобилях лишние пятьдесят метров т, о входных дверей. Эта привилегия возмущала его.
«Действительно, им немного нужно», — подумал Модьун.
Идеальное равновесие, которое оставил человек, когда ушел за барьер, было нарушено Нунули-завоевателями. Очень плохо. Но может быть, с этим можно что-то сделать.
Модьун вдруг понял, что все четыре пары сверкающих глаз все еще с нетерпением смотрят на него в ожидании его ответа. И это напомнило ему, что сначала нужно кое-что сделать.
— Я уйду на рассвете, — сказал он. — Но вернусь сюда к девяти или к половине десятого. Это не будет слишком поздно?
Они искренне заверили его, что не будет.
На рассвете он поехал туда, где вывел его Экет месяц назад… и где он встретил Судлил. Он мысленно помнил картину местности и возможный путь, по которому автомобиль мог провезти его по бездорожью. Как он и ожидал, робот-водитель подчинился его человеческому имени.
И поэтому вскоре Модьун стоял на холме, глядя на то, что еще совсем недавно было долиной, где в своем раю жила тысяча человек. Не осталось ничего: ни садов, ни соединяющихся каналов и прудов, ни золотистых домов и площадок, которые образовывали центральную часть диаметром в милю. Исчез и внешний край построек, где находились дома насекомых и животных, прислуживавших людям.
Там, где был маленький городок с остатками человеческой расы, теперь зияла яма длиной в три мили и в полмили глубиной.
Если он собирается полететь в космос, то, наверное, когда-нибудь ему придется потолковать обо всем этом с тем самым членом этого комитета…
Внезапно Модьуну показалось, что он действительно намерен это сделать.
15
Модьун сначала не заботился о том, чтобы найти себе место постоянного проживания. Расставшись со своими четырьмя друзьями, отправившимися в назначенные им комнаты, он прогуливался по коридору и вскоре оказался у каких-то ворот… Перед ним простиралось огромное открытое пространство.
Модьун быстро оценил, что в диаметре оно было с километр и не меньше ста метров в высоту. Там повсюду росли деревья, а вдали зеленело пастбище, и, конечно, тысячи людей-животных наслаждались этим приятным видом. Похоже, это было идеальное место, чтобы провести первые несколько часов на борту звездолета. Модьун сделал шаг вперед, чтобы пройти через ворота… и обнаружил, что они заперты.
Вперед вышла женщина-животное, изящно одетая и похожая, судя по внешнему виду, на обезьяну. Она посмотрела на него с высоты своего более чем двухметрового роста и сказала:
— Эти огороженные места являются неприкосновенными, сэр. Когда столько людей на борту, то открытые пространства должны использоваться лишь в определенные часы. Если вы сообщите мне свое имя и номер комнаты, я прослежу, чтобы вам сообщили о времени, когда вам можно будет прийти сюда.
Неожиданное препятствие, но вполне понятное. Так как у него не было комнаты, то Модьун лишь покачал головой, услышав ее предложение, продолжая с неподдельным интересом разглядывать женщину-обезьяну.
— Из какой части Африки? — спросил он.
— С восточного побережья. — Она ослепительно улыбнулась. — Откуда приезжают такие красавцы, — продолжила она. — Не хотели бы поселиться вместе со мной?
Теперь Модьун определенно почувствовал к ней интерес.
— Как это можно устроить?
Женщина прелестно улыбнулась ему с очевидным желанием:
— Если женщине удается найти себе мужчину, то это дает ей право на большую постель. Их несколько в каждой общей спальне.
— Мне кажется это неплохой идеей, — согласился Модьун. — И где же эта спальня?
— Я запишу для вас, — нетерпеливо сказала она.
Модьун смотрел, как она поспешно достала из маленькой сумочки небольшой блокнот и написала изящным почерком несколько строчек в нем. Потом вырвала лист и протянула его ему.
— Вот.
Модьун взял лист, посмотрел вниз и прочитал:
— «Палуба 33, секция 193, коридор Н, спальня 287». А снизу подписано: «Трольнд».
Модьун сунул листок в нагрудный карман. Женщина-обезьяна спросила:
— Как вас зовут?
Он сообщил ей свое африканское имя, Модиунн, и закончил:
— Увидимся, когда настанет пора ложиться спать.
Наступил вечер. А потом и время сна: пора было отправляться по тому адресу, который ему дала Трольнд.
Модьун проснулся ночью оттого, что женщина-обезьяна водрузилась на него, когда он лежал на спине. Она была довольно тяжелой, и поэтому, обдумав возможность позволить ей остаться лежать на нем без всяких комментариев с его стороны, он нарушил молчание и сказал низким вежливым тоном:
— Ты проснулась?
— Еще бы, я проснулась, — ответила она спокойным низким голосом.
— Это что, обычный для обезьян из твоей части Африки способ спать? — поинтересовался он.
— О, Господи, — воскликнула она, — Что еще за нелепый вопрос? Мужчина ты или пустое место?
Модьун не понял вопроса, поэтому ответил:
— Почему бы утром нам не обсудить загадку, наподобие этой? А сейчас я хочу спать.
Последовала долгая пауза. А затем, ни слова не говоря, женщина откатилась от него к противоположному краю постели. Наверное, она и провела там всю ночь, потому что Модьун почти сразу же уснул. Когда он проснулся утром, Трольнд уже встала и что-то делала у дальней стены спальни, возле зеркала.
Модьун начал одеваться. Когда он наклонился, чтобы одеть туфли, то почувствовал вибрацию пола. Он мгновенно принял во внимание этот немаловажный факт: растрачивание такого количества энергии автоматически без его сознательного участия отметил его мозг.
И он мысленно увидел картину.
Сначала просто волны и возмущения замкнутого пространства — целые квадриллионы волн наблюдаемого визуально мира.
«Магнитные и гравитационные, — подумал он. — И, конечно… этого и следовало ожидать, корабль должен соединиться с огромными магнитными и гравитационными полями Земли, чтобы его гигантская масса оторвалась от такого массивного тела».
Итак, они взлетают. Очень легко. Просто. Ничего опасного.
При этой успокаивающей мысли мысленная картина изменилась. Он увидел человека-гиену: какого-то офицера в форме с медалями, находившегося в огромном помещении где-то на корабле. В комнате блестели механические устройства, и перед панелями приборов стояли другие люди-гиены, тоже в форме.
Картина начала блекнуть, и на одно короткое мгновение на нее наложилось гладкое серое лицо.
Нунули, лоб которого покрывали похожие на червей волосы. Глаза этого существа, словно подернутые серовато-зеленым туманом лужи, казалось, смотрели прямо на Модьуна.
А потом и он исчез.
Модьун закончил обувать ботинки и понял, что испытывает радость. Теперь, когда они взлетели, он может отправляться поесть. Он согласился со своими четырьмя приятелями-животными, что в предшествующий день ему лучше воздержаться от посещения общественной столовой, что он и выполнил неукоснительно, но вот для его нынешнего тела это представило некоторые затруднения. Теперь это следовало исправить.
Модьун поднялся и подошел к женщине-обезьяне.
— Увидимся снова ночью, — весело сказал он.
— Не смей возвращаться сюда! — произнесла женщина-обезьяна.
Модьун, который уже начал было небрежно поворачиваться, обернулся и ней и внимательно посмотрел на нее.
— Я вижу явную враждебность в твоем тоне, — сказал он. — Меня удивляет это, поскольку я вел себя с тобой очень вежливо.
— Мне не нужна такая вежливость, — последовал печальный ответ.
Неожиданно Модьун понял, что ее раздражение связано с ее загадочным поведением прошлой ночью. Он спросил:
— Все дело в этом?
— Конечно, — с желчью в голосе ответила она. — Я рассчитывала, что мужчина будет вести себя как мужчина, когда он с женщиной.
— О! — только и мог вымолвить Модьун.
Он все понял и запротестовал:
— Вы допускаете смешение видов?
— А кто собирался размножаться? — резко бросила она.
Невразумительный ответ. Но он помнил свою неудачную попытку заняться сексом с Судлил и сказал:
— Действительно, есть одна проблема, которую мне надо решить. Поэтому почему бы мне не проконсультироваться по этому поводу у своих друзей, а потом снова поговорить с тобой?
— Можешь не беспокоиться, — холодно ответила Трольнд.
Она очевидно была не в лучшем настроении. Модьун решил отказаться от обсуждения и ушел прямиком в столовую, которую заметил по пути еще прошлой ночью, сообщил компьютеру свое настоящее имя и вскоре нес тарелку к небольшому столику в углу. Когда он неторопливо ел, то вдруг заметил, что люди-гиены в форме строятся снаружи у каждого из четырех входов в столовую.
Модьун вздохнул. Опять начинается вся эта глупость.
Вдруг он поймал себя на новой для него мысли: «Сколько же еще я должен терпеть?»
Это чувство прошло, когда человек-гиена, имевший побольше, чем у остальных золотых полосок, вошел в столовую и прошел прямо к нему.
— Вас зовут Модиунн? — вежливо спросил он.
— А если и так? — спросил в свою очередь Модьун.
— С уважением я прошу вас пройти со мной в жилище Нунули, Повелителя этого корабля.
Клокотавшие где-то внутри него эмоции значительно охладили тон этой вежливой просьбы. Они не испарились полностью, однако автоматически он стал вести себя повежливее.
— Что он хочет? — спросил Модьун.
— Он хочет задать вам несколько вопросов.
— Мне в голову не приходит ни единого стоящего вопроса, который он мог бы задать и на который я мог бы ответить. Поэтому я отвечаю вам «нет» и отказываюсь идти с вами.
Человек-гиена казался сбитым с толку.
— Но, — запротестовал он, — разве могу я вернуться с таким ответом? Насколько мне известно, он ожидает, что я применю силу, если убеждение не может. Хотя таких инструкций я не получал.
Модьун с достоинством ответил:
— Передайте этому джентльмену, что, если он выделит мне каюту на борту этого корабля и нанесет мне визит, я приму его.
Офицера-гиену, кажется, эти слова успокоили.
— Благодарю вас, — сказал он. — Мне нужен был какой-то ответ.
После чего он удалился.
Вот и все. Время шло, и никаких известий. Это казалось странным. И тут Модьун подумал, что Нунули — интриганы, и несомненно у них был какой-то план, связанный с его арестом на Земле. Хотя трудно было вообразить себе какой именно. Наконец, когда ничего другого не оставалось, он решил поискать своих друзей.
Их спальня была аналогичной той, в которой спала Трольнд — за исключением того, что тут были одни мужчины. При первом осмотре этой огромной комнаты с рядами многоярусных коек, он не заметил ничего, чтобы говорило о присутствии его друзей. Модьун прошел к кровати, где человек-мышь и человек-лиса размером поменьше Наррла играли в карты, и спросил о своих приятелях.
Их мгновенная реакция удивила его. Человек-мышь выронил карты на постель, вскочил на ноги и пронзительно завопил другим людям, находившимся поблизости:
— Этот парень ищет ту четверку!
Половина людей в комнате услышала эти слова. И каждый из них поднялся. А те, кто был на дальних койках, привлеченные этой суматохой, встали либо озирались. Несколько даже поднялись на ноги.
Слева от Модьуна дородный тип, чье лицо отдаленно напоминало тигриное, махнул ему приглашающе и сказал:
— Подойдите сюда!
Модьун, хотя и был сбит с толку, тем не менее выполнил его приказание. Сзади человек-мышь завизжал:
— Они арестованы. И нам были даны указания допрашивать любого, кто придет и станет искать их. Кто вы?