Неподалеку два грубых механизма покрупнее. Дирижер пошлет их посмотреть, что там такое. В случае чего они его защитят.
Ибо Вселенная недружелюбна.
Люсьен стоял, освещенный фонарями лифта, и пытался увидеть хоть что-нибудь, кроме своей огромной тени. Вдруг огни передвинулись, и тень стала уменьшаться: это лифт снова пошел вверх.
Люсьен с телеоператором стояли в огромном тоннеле. Люсьену вдруг пришло в голову, что по этому тоннелю можно обойти вокруг Луны – от Северного полюса к Южному и обратно. Еще более странно было сознавать, что они стоят на самом Колесе, на опоясывающей планету хреновине, глубоко под поверхностью Луны.
– Мы не одни, Люсьен, – спокойно сообщил голос Ларри.
У Люсьена душа ушла в пятки, он медленно повернулся.
По мусору к ним приближалось блестящее серебристое существо размером с большого кролика. Оно бежало, перебирая множеством маленьких крепких ножек. Люсьен отметил, что кое-что из мусора и хлама вполне подошло бы к этому механизму. Вон те пластинки могли бы служить щитками, другие обломки напоминали какие-то детали.
Тварь копошилась в мусоре, тыча в него парой длинных изящных щупальцев. Она брала ими некоторые детали, отделяла кусочки и бросала их в щель у себя на спине. Люсьен не мог понять, рот это или отделение для хранения материалов.
– Это живое существо или машина? – спросил Люсьен, в общем-то не надеясь услышать ответ.
Телеоператор повернулся к нему, поднял механические руки, одной из них коснулся груди и спросил голосом Ларри:
– А я кто?
– Только без шуток, – попросил Люсьен.
Что-то в голосе Ларри обескуражило Люсьена.
– Я серьезно. Подумайте об этом.
Люсьен помолчал, размышляя.
– Наверное, и то, и другое. Живое существо, которое управляет машиной.
– Совершенно верно. И они, мне кажется, то же самое. Правда, с Марса поступили сведения, что иногда у них, наоборот, машины управляют биологическими существами. Может быть, харонцы не делают такого различия между живыми существами и машинами, как мы. Но это лишь гипотеза.
Тревожная мысль. Люсьен уже собирался ответить, но тут его внимание привлекло еще одно существо – оно деловито семенило по обломкам и было очень похоже на первое. Две машинки поспешили навстречу друг другу. Их щупальца соприкоснулись, каждое потянулось к щели на спине другого и принялось перекладывать к себе в копилку мелкие предметы. Щупальца мелькали над двумя телами быстрее, чем мог уследить человеческий глаз, и Люсьен не понимал, зачем машинки это делают. А когда существа наконец разошлись, оказалось, что к тому же одна машинка променяла пару собственных ног на левое щупальце другого.
– Господи! – воскликнул Люсьен. – У них неизменен лишь модуль, все же остальное взаимозаменяемо! Пошли скорее, займемся нашими гравиантеннами, пока кто-нибудь не захотел обменяться какой-нибудь частью с нами…
Телеоператор поднял сумку с оборудованием и прицепил ее себе на грудь. Пошарив в сумке, он вынул гравиантенну, ту самую, которой пользовался Ларри, чтобы найти Кроличью нору. Теперь она должна была указать им место самого интенсивного излучения, там лучше всего установить приборы перехвата.
– Черт возьми! – сказал голос Ларри. – Можно бросить радиоперехватчики прямо на поверхность, Люсьен. Гравитационное поле очень мощное.
– Вы думаете, их можно просто бросить? – переспросил Люсьен. – А эти маленькие мусорщики не испортят нам все дело?
– Мне кажется, все обойдется, перехватчики неплохо защищены, а группа перехвата только что сообщила, что уже получает отчетливые сигналы. Но все-таки нам надо…
– Посмотри назад! – выпалил Люсьен.
Телеоператор быстро обернулся.
– О Боже! – проговорил Ларри.
Сзади стояли две машины покрупнее – машины, потому что на вид их можно было безошибочно определить как роботов. У животных нет колес. По две пары колес поддерживали приземистые тела в форме горизонтально лежащих цилиндров. У каждого робота было по четыре руки-манипулятора – длинные, крепкие, блестящие штанги на шарнирах, с обоюдоострыми клешнями на конце. Роботы находились метрах в пяти от Ларри и Люсьена.
Время вдруг словно остановилось.
– Они знают, что мы здесь, – наконец проговорил Ларри.
В этом не могло быть сомнений. В позе роботов читались настороженность и агрессивность.
И тут они бросились вперед. Не успел Ларри заставить телеоператора отреагировать, как роботы были уже возле Люсьена. Один из них обхватил жуткими клешнями бронированный скафандр и поднял Люсьена высоко над землей.
В этот страшный миг Ларри видел лицо Люсьена за стеклом шлема, видел величайший ужас, отразившийся в его глазах. Люсьен тянул руку к телеоператору и, казалось, силился закричать…
Робот повернулся на колесах и быстро укатил в тоннель, унося Люсьена с собой.
Люсьен исчез.
– Люсьен! – крикнул Ларри, и телеоператор побежал за роботом, выронив в спешке гравиантенну.
Но второй робот схватил его. Ларри, смотревший глазами камер наружного наблюдения, вывернулся из его объятий и изо всей силы ударил по руке-манипулятору робота. Рука отдернулась, прижалась к туловищу робота и в резком выпаде вонзилась глубоко в грудь телеоператору, терзая ее и разрывая на части.
Тело Ларри в спецкомбинезоне пронзили импульсы боли, молодой человек завопил. Электрический разряд не был настолько силен, чтобы причинить вред, но Ларри больше не чувствовал собственного тела. Он был телеоператором, и его грудь только что вспороли кинжалом. Это была настоящая боль. Ларри казалось, что его сердце вываливается из грудной клетки, сломанные ребра безобразно торчат во все стороны. Он почувствовал, что больше не управляет левой рукой. Отчаянно пытаясь защитить себя, он выбросил вперед правую руку, но острый как бритва меч отсек ее по локоть.
Теряя руку, Ларри вновь закричал от боли. Иллюзия и действительность смешались в его мозгу, Ларри увидел» как его рука превратилась в обрубок, а из перерезанных гидравлических трубок брызжет не техническая жидкость, а самая настоящая ярко-красная кровь. И рана в грудь была нанесена тоже ему и кровоточила сквозь искореженную металлическую обшивку. Тут последовал последний жестокий удар, и крик Ларри оборвался – голова телеоператора покатилась с плеч. Изображение автоматически переключилось на грудные камеры, мертвые глаза, которые все еще могли видеть, с ужасом наблюдали, как голова упала в грязь, и маленькие мусорщики не мешкая принялись разбирать труп на части.
Кричащего Ларри вытащили из спецкомбинезона и ввели ему самое сильное обезболивающее. Пока он спал, техники определили, что брошенные телеоператором приборы перехвата не повреждены. От них уже поступило огромное количество данных. Сначала аналитики пытались в них разобраться, но потом бросились передавать все подряд «Святому Антонию» и Земле.
Вскоре роботы доставили свою добычу Дирижеру. Едва приступив к исследованию находки. Дирижер был просто ошеломлен. На спутнике с безвоздушной средой не могло быть органической жизни. Дирижера крайне удивил грубый искусственный панцирь, в котором жило это существо. Ясно, что такой панцирь не способен поддерживать жизнь в течение длительного времени.
Но Дирижер не мог позволить себе тратить время на тщательное изучение своей находки. Первым делом он должен был привести эту хаотичную звездную систему хоть в какой-нибудь порядок.
Он знал одно: всякую новую форму жизни следует бережно сохранять. Каждый компонент симбиоза харонцев содержал элементы из сотни генетических кодов, и любое новое существо могло оказаться полезным. Дирижер решил погрузить это животное в состояние замедленной жизнедеятельности и заняться им, когда появится время. Через день, через год, через двадцать лет или через тысячелетие Дирижер на досуге вернется к решению этой задачки.
Марсия Макдугал швырнула на пол карманный компьютер и уставилась в окно на марсианскую ночь. Разгром. Полнейшая неудача. Люсьен Дрейфус мертв, и если ее страхи оправданны, то будет еще хуже. Никто не видел, как он умер, а она только что анатомировала одного из харонцев. Что же харонцы способны сделать с Люсьеном?
А Ларри Чао накачали успокоительным и перенесли, как мешок с картошкой, на борт «Неньи» для отправки на Плутон. Прийти в себя он должен будет по дороге домой.
Кровавая и притом совершенно бессмысленная драма. Приборы перехвата на дне норы прекрасно работали, лучших условий для их деятельности не сыскать. Только можно было просто сбросить зонды в шахту и добиться тех же самых результатов.
Но анализ этого несчастного случая даст ценную информацию, Марсия это чувствовала. Где-то среди расшифровок, среди видеопленок, среди записей перехвата таится ответ – ответ, который оправдает ужас этой истории.
Может быть, сам по себе этот ответ недостаточно ясен. Но вместе с данными перехвата, вместе с материалами, собранными на Марсе, возможно, он окажется последним ключом к разгадке.
И Марсия найдет его.
20. Связь Обнаженного Пурпура
Двигатели включены. Это уже не пробный пуск, впереди настоящий полет. «Терра Нова» дождалась звездного часа. Корабль вздрогнул, чуть накренился и рванулся к свободе. «Терра Нова», так долго бывшая пленницей земной орбиты, разорвала оковы и помчалась в открытый космос.
Диана Стайгер («капитан Диана Стайгер», – напомнила она себе) наслаждалась долгожданной минутой. Ускорение уже достигло 4 «g», и это был не предел. Корабль переполняла невероятная мощь, которая, выплеснувшись, превратится в скорость корабля и пройденное расстояние.
Разумеется, такое огромное начальное ускорение требуется лишь для кратковременного испытания двигателей, слишком долго находившихся в законсервированном состоянии. План полета предусматривал постоянное ускорение в один «g».
Планеты Мультисистемы пока еще не были наименованы. Здесь нужна продуманная система названий, чтобы избежать путаницы.
Штурманы, не мудрствуя лукаво, говорили о ближайшей планете как о цели № 1, их это устраивало. Путешествие к цели № 1 едва способно разогреть двигатели обычного межпланетного корабля. Для корабля, рассчитанного на преодоление триллионов километров, эта маленькая прогулка в несколько миллионов километров просто пустяк. Они долетят за два дня.
Пристегнутая ремнями к креслу, Диана упивалась каждым мгновением полета. Все шло хорошо.
Конечно, она была права, скомандовав срочный старт. Главное улететь. Неважно, что часть оборудования не смонтирована и кое-кто попал на борт, когда двигатели уже гудели. Нужно было опередить загадочного противника. Да и начальство вполне могло передумать.
Уже слышалось глухое ворчание, что последствия старта «Терра Нова» непредсказуемы, что нельзя бороться с невидимым врагом. Эти трусливые доводы могли все испортить, и Диана решила рискнуть.
Она, конечно, затеяла опасную игру, но в корабле была уверена абсолютно. Как в самой себе. Главную опасность представляли харонцы.
Официально корабль спешил к Сфере, но все прекрасно знали, что это вранье. Они направляются к ближней планете. Если все будет хорошо, Диана готова лететь оттуда дальше, но не к Сфере. Сфере придется ждать еще долго. Диана сидела совершенно счастливая. Лампочки приборной доски переливались всеми цветами радуги под стать ее настроению.
Ее первый помощник, пристегнутый к креслу напротив, был доволен куда меньше.
Летя к планете, где, по всей вероятности, в избытке обитали неизвестные живые организмы, экзобиолог Джеральд Макдугал клял себя за согласие участвовать в этой рискованной авантюре. Ревели двигатели, звенел и скрежетал металл, и богатому воображению Джеральда представлялись картины разваливающегося на куски корабля. Умом он понимал, что корабль рассчитан на десятикратные перегрузки, но ничего не мог с собой поделать. Ему не хватало настоящих окон, корабль казался ему тесным железным гробом, из которого уже никогда не выбраться. А он не хотел умереть, не повидавшись с Марсией.
Надо взять себя в руки, говорил он себе, корабль прекрасен, и все идет по плану. И вопреки логике возносил из глубины сердца страстные молитвы к Богу. Так горячо он не молился еще никогда.
«Нет смысла испытывать судьбу», – говорил он себе.
«Терра Нова», набрав необходимую скорость, отключила двигатели и продолжала мчаться через пространство к безымянной планете по инерции.
«Ненья» выстрелила с Луны и устремилась прочь от Солнца к Плутону, к Кольцу Харона. У приборов управления сидел Тайрон Веспасиан.
Доктор Саймон Рафаэль смотрел в каюте Ларри на экран, где быстро уменьшалась Луна. Его занимало, что чувствует человек, лишившийся головы.
Доктор Рафаэль никогда не надевал на себя спецкомбинезон «телеоператор», но знал – чем лучше спецкомбинезон, тем точнее ощущение присутствия, им создаваемое, тем вероятнее серьезная психическая травма, если с телеоператором происходит несчастный случай.
Спецкомбинезон, в котором работал Ларри, был одним из лучших.
Юноша заметался и застонал во сне. Левая рука свесилась с кровати. Рафаэль взял ее и задержал в своей. Ларри ощутит дружеское прикосновение и, быть может, немного успокоится.
Рафаэль посмотрел на видеомонитор. Нажав на несколько кнопок дистанционного регулятора, он сменил красивое изображение Луны скучной схемой. Но сейчас для Рафаэля не было ничего интереснее ее. На схеме вычерчивалась траектория полета «Святого Антония» к червоточине.
И зонд был сейчас совсем рядом с ней.
Он неуклонно падал, приближаясь к тому страшному месту, откуда вырывались странные синие вспышки, откуда до сих пор словно из ничего появлялись загадочные летательные аппараты и неслись к уцелевшим планетам. Этот маленький бронированный прибор нес в своей электронной памяти все последние данные с Марса, все перехваченные сообщения Лунного колеса, абсолютно всю информацию о захватчиках, поступавшую от других источников. Все это должна была узнать Земля.
Если Земля еще была жива.
«Святой Антоний» был машиной, и важность задачи, которую ему предстояло выполнить, его не волновала. Все его знания ограничивались тем, что он должен прибыть в точно определенное место, диаметром всего в несколько метров, в точно определенное время. Если «Святой Антоний» промажет или не успеет проскочить за долю секунды между появлением псевдоастероида и закупориванием червоточины, зонд будет просто съеден черной дырой.
Мгновение приближалось. «Святой Антоний» в последний раз выверил траекторию движения.
Червоточина раскрылась точно в рассчитанную секунду. Камеры зонда увидели это с близкого расстояния, транслировали изображение на Луну и записали его для предполагаемой передачи на Землю.
Словно из ничего возник псевдоастероид, на бешеной скорости выскользнул из дыры и, прошмыгнув в каких-нибудь ста метрах от «Святого Антония», улетел во тьму.
Дыра оставалась открытой.
Зонд упал внутрь.
Великий Клешневидный Оглушитель (Фрэнк. Барлоу) отвечал за поддержание связи Района Обнаженного Пурпура с остальной Вселенной. Но теперь Земля оказалась единственным объектом связи, и налаживать эту связь стало очень легко. Не мешало даже то, что система коммуникаций Земли, лишенная сети спутников, сильно пострадала.
Создавшееся положение очень беспокоило начальника Великого Клешневидного Оглушителя Шаляй-Валяя. В конце концов в обязанности оглушителей входило обеспечивать не слишком хорошую и не особенно плохую связь. Теперь определить эту золотую середину оказалось трудным делом. Означала ли легкость, с которой они могли посылать сигналы на Землю, что связь слишком хороша и нуждается в порче? Или ущерб, нанесенный космической сети коммуникаций настолько повредил линии связи, что оглушители должны трудиться с большим тщанием? «Сколько игл уместится на спине у ангела?» – ехидно спросил себя оглушитель Фрэнк. Он устал от пустых споров.