Осталось расслабиться и успокоиться. Три глубоких вдоха. Три дня заточения еще не повод для паники. Вряд ли впереди у нее путь, усыпанный розами, и если она с самого начала ведет себя столь недостойно, то грош ей цена. Господи, как стыдно.
Пермод качнулся, и потолок на экране медленно поплыл. Итак, поехали. Да здравствует пермод!
Ну что ж, пообщаемся с пурпуристами, посмотрим, что собой представляет хваленая «Терра Нова», слетаем к «Затерянному миру».
Нет, три дня в пермоде – не самое тяжелое испытание. Будут и посерьезнее. Да и то сказать: через это уже прошли неуклюжий Уолли и дряхлый Соколов, неужто она не сможет? Дудки! Еще как сможет!
17. Беседы с мертвецом
Вопрос: по ходу дела вам пришлось импровизировать, это известный факт. Скажите, с какими неожиданностями вы столкнулись в процессе контакта?
Ответ: в сущности, самая большая неожиданность – это успех попытки связаться с Люсьеном Дрейфусом. Мы действовали практически вслепую, и слава Богу, что все закончилось благополучно. Но сначала, когда мы только-только установили контакт, условия были далеко не идеальные.
Вопрос: то есть?
Ответ: первый ответ Дрейфуса прозвучал через восемь часов бесплодных попыток.
– Ну и что? – усмехнется человек, не знакомый с особенностями управления телеоператором.
– Уверяю вас, это сверхутомительно. К тому же положение менялось на глазах, причем зачастую совершенно непредсказуемым образом, и было чертовски трудно не ошибиться в моделировании. Все мы понимали, что, разрушив иллюзию даже на мгновение, потеряем всякие шансы. Установление контакта с Люсьеном не венчало усилия, это было только начало, и мы даже отдохнуть не могли. Честно говоря, я был настолько вымотан, что уже хотел бросить все к черту и отправиться спать. Тут-то Люсьен наконец и увидел меня. Не забывайте, мы не знали, что с ним происходит, ведь он долгие пять лет провел в совершенно невообразимых условиях. Его восприятие времени отличалось и сейчас отличается от нашего. Я просто не смог бы объяснить ему, что позади у нас восемь часов труднейшей работы, и неплохо бы сейчас чуть-чуть отдохнуть. Мне пришлось отправиться вместе с ним и прямо на месте принимать решения – там и тогда.
Вопрос: Что вы чувствовали в те минуты?
Ответ: Всех нас занимал один-единственный вопрос: что же теперь?
Ларри Чао, интервью для «Кроличьей Норы», журнала Исследовательского центра имени Дрейфуса. Том IV, номер 6, август 2431 г.
Я есть кто? Кто? Лю-сьен Дрей-фус, да, или был и есть мертв теперь. Не могу видеть, не могу слышать, не могу шевельнуться, но делаю все время это есть. Они найти меня. Я помнить их. Я быть один их. Тело мой лежать молчать, мозг не думать быть разрушен, но проснуться, подняться, еще не сделать. Они будить меня, приходить меня. Робот Ларри приходить сюда. Я раньше долго представлять. Представлять правду, представлять в мозгу врага. Опасность. Должен говорить им. Но слов нет, почти. Мыслить потерять. Жить потерять. Но должен пытаться. Помочь, сказать. Я есть. Да или был.
СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА. Луна. Северный полюс. Исследовательский центр имени Дрейфуса
Вселенная скрылась в плотном тумане, и лишь два фантома, привидение в скафандре и железный робот, медленно продирались сквозь несуществующий космос. Этот космос был порождением мозга Люсьена; образы, передаваемые в компьютер, расшифровывались в картинку – ее-то и воспринимал Ларри.
Они куда-то шли. Зачем? – этот вопрос не давал ему покоя. Ведь Люсьен мог просто-напросто вообразить себе конечную точку путешествия! Внезапно мгла вновь сгустилась. «Сейчас!» – подумал Ларри, и они оказались в каком-то туннеле. Это не был туннель Лунного Колеса. Но построили его явно не люди. Такие размеры доступны только харонцам. Тогда откуда здесь тротуары, фонари и таблички с надписями и стрелочками? Ларри вгляделся в одну из надписей – знаки были ему неизвестны.
Какого черта он напялил на себя этот костюм? Моделирующий компьютер добросовестно перерабатывал сигналы, идущие из мозга Люсьена, и выдавал изображение на мониторы Ларри. После того как скафандр исчез, Люсьен некоторое время оставался абсолютно голым, покрылся гусиной кожей и наконец предстал облаченным в выходной костюм, словно собрался на встречу с любимой девушкой. Быть может, это его обычная одежда в прежней жизни? Интересно, сколько субъективного времени уместилось в эти пять лет? Пять минут? Или пять столетий?
Ларри споткнулся, чуть было не растянувшись на земле. Впрочем, какая это, к дьяволу, земля! В сознании Люсьена появилось некое препятствие, на него-то и налетел Ларри. Он смертельно устал – и физически, и душевно. Не осталось сил даже подняться на ноги.
– Люсьен, подожди, – взмолился он. – Куда мы идем?
Дрейфус вернулся к нему, на лице его было написано нетерпение. Движения резкие и неловкие.
– Место. Здесь место, – сказал он, старательно выговаривая слова. – Подойти ближе. Здесь рядом. Пожалуйста, спешить. – Казалось, он боролся за каждый звук.
– Нет, Люсьен. – Ларри примостился на корточках. – На самом деле мы не продвинулись ни на шаг. Наше путешествие – это иллюзия.
– Идем, – требовательно повторил Люсьен. – Идем. Быстрее.
Ларри даже не пошевелился в ответ.
– Люсьен, – он решил говорить без обиняков, – ты понимаешь, что с нами происходит?
– Да. Нет. Трудно, – ответил Люсьен на своем невозможном языке.
Вот так они и общались с самого момента его пробуждения. Каждая фраза Люсьена была настолько темной, что смысл сказанного оставался совершенно неясным.
Нет, он явно не собирался прислушиваться к просьбам. Махнув рукой в знак приглашения следовать за ним, Люсьен отправился дальше. О Господи, куда он его тащит? Что хочет показать?
– Идем. – Люсьен стоял на своем.
– Нет, подожди, – простонал Ларри. – Я устал, и мне нужно отдохнуть. Мне чертовски трудно.
– Трудно мне, – возразил Люсьен. – Но отдохни. Но быстро.
– Хорошо, – ответил Ларри, – я быстро. – Он прислонился спиной к стене туннеля, блаженно вытянул ноги. Все было выдуманным, ненастоящим. Но из сил он выбился по-настоящему. Голова кружилась, затылок разламывался от боли. А вдруг Ларри возьмет и по-настоящему потеряет сознание? Что тогда? Держаться, приятель! – приказал он себе и, нажав на кнопку, связался с Марсией.
– Сколько прошло времени? – спросил он.
– Шесть часов с тех пор, как он вырвался из порочного круга, – ответила Марсия. – А ты в шкуре телеоператора уже четырнадцать часов. Как ты себя чувствуешь?
– Задай вопрос полегче…
– Понятно. Я не лучше. Но контакт с ним прерывать нельзя. Если Люсьен подумает, что ты покинул его, – он уйдет. И, боюсь, больше не вернется.
– А нельзя ли позвать сюда кого-нибудь еще? Эврика! Марсия, найди Тайрона Веспасиана! – Ларри даже удивился: почему эта простая идея не пришла ему в голову раньше?
Люсьен и Тайрон были друзьями, и, конечно же, Люсьен узнает его. Да и Тайрон будет рад.
– Веспасиан уже здесь, и сам давно рвется к панели управления – мы чуть ли не силой оттаскиваем его. Мне кажется, ему еще не время появляться. Люсьен пока вроде бы собирается прервать контакт…
– Но я выдохся, – почти крикнул Ларри. – Неужели Люсьен не понимает этого? Это же элементарно. Нормальным людям временами необходим отдых.
– Не паникуй, – отрезала Марсия. – Ты слишком многого хочешь от него. И вообще ты уверен, что это настоящий Люсьен?
– Прости. Ты права, – устало сказал Ларри, внимательно глядя на выжидательно застывшую перед ним фигуру. – Иногда он Напоминает мне запись, мгновенный снимок.
– Я не совсем уловила твою мысль.
– Дело вот в чем. Обычный человек меньше всего похож на застывший памятник, он меняется всякую секунду, играет разные роли, представал вдруг перед собеседником в совершенно неожиданных аспектах. Это привычное представление о человеке не имеет ничего общего с нынешним Люсьеном. Он остался таким же, каким был в ту минуту, когда мы его потеряли. Он как будто застыл навсегда именно в том настроении, в переживании именно того чувства, обдумывании именно той мысли. Объемная личность стала плоской, и общаемся мы не с самим Люсьеном, а лишь с его проекцией. Такое у меня ощущение.
– Слушай, а если мы просто не замечаем проявлений остальных сторон его личности?
– Ты неисправимая оптимистка. Мне кажется, мы никогда не разгадаем смысла его действий. Если он вообще существует, – мрачно прибавил Ларри.
– У нас есть любопытная информация для тебя, – сказала Марсия. – Эксперты утверждают, что Люсьен получил серьезные повреждения речевых центров. Первое объяснение: это случилось во время борьбы Люсьена с харонцем. Второе: похитители не очень аккуратно подключили его к Колесу.
– Другими словами, он не может нормально разговаривать. Это я уже заметил.
– Речь у него плохая, но он очень старается, – продолжала Марсия. – Старается изо всех сил. Специалисты также говорят, что он не в состоянии адекватно воспринимать чужую речь, неизбежны искажения. Он забыл азбуку. Наверное, оттого и столь бессмысленны надписи в вашем туннеле.
– Значит…
– …он может общаться с тобой только с помощью визуальных знаков. Назовем их сюжетными, так понятнее. Это очень трудно. Помнишь, он обронил: «Трудно мне».
– Подожди-ка. Выходит, он провел меня через этот лабиринт, чтобы показать что-то, о чем он не может рассказать словами? Демонстрация – это единственный доступный ему вид языка?
– Ага.
– Тогда почему он не предупредил меня об этом? Не призвал быть внимательнее?
Ответа не последовало.
– Марсия, ты где?
– Здесь, здесь. Меня тут осенила одна идейка. Уверенности, правда, никакой…
– Ну-ну, давай. Я весь внимание.
– Смотри: ваш поход лишь иллюзия, он совершается в сознании. Но, Ларри, почему мы решили, что это сознание Люсьена?
– О Господи! Колесо! – Ларри встрепенулся и испуганно посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что из-за угла сейчас вывалится свора материализовавшихся харонцев.
– Почему бы и нет? – продолжала Марсия. – Правда, Колесо погибло, но все его составляющие остались на месте. Надо только знать, как читать и интерпретировать информацию.
– Подожди! – не спешил соглашаться Ларри. – Туннель этот довольно странен. Не в привычках харонцев расставлять дорожные указатели и фонари.
– Перед тобой лишь несколько элементов мертвой памяти Колеса, вдобавок переданные через посредника – Люсьена. Дрейфус пытается подыскать понятные человеку аналоги для описания увиденного и не может придумать ничего лучше. Он хочет показать тебе что-то чрезвычайно важное, но Колесо мертво, и добрая половина его сетей уничтожена. Ему приходится искать дорогу самостоятельно, вот откуда его беспокойство и спешка.
– Марсия, ты умница!
Ларри вскочил на ноги. Путешествие по инопланетному мозгу… Это невероятно! В голове был сплошной сумбур, но усталость как рукой сняло. Отключившись от Марсии, он повернулся к Люсьену:
– Давай, – сказал он. – Пошли дальше.
– Давай, – ответил Люсьен. – Время идти. Нет долго.
Марсия Макдугал просматривала записанное. Она почти одеревенела от усталости. Центральный экран показывал изображения, зафиксированные правым глазом телеоператора. Картинка то и дело дергалась, плыла, смазывалась – телеоператор поспешал за Люсьеном. Всматриваться в нее было нелегко, очень быстро уставали глаза. Сэлби, сидевшая позади Марсии, мучилась не меньше. От волнения с нее градом катился пот.
Туннель мерцал, иногда растворяясь во мгле, и тогда Люсьен с Ларри оказывались на лунной поверхности. В небе над ними ярко светил безмятежный серпик Земли. У Ларри голова шла кругом – картины сменяли друг друга, словно в пьесе сумасшедшего драматурга, и как-то очень бессвязно. Как Ларри ни старался, ему никак не удавалось понять, чем связаны образы, произвольно всплывавшие в сознании Люсьена.
– Вот это да, ты только погляди, – не выдержала наконец Сэлби.
Марсия вздохнула и демонстративно зажмурилась, что означало: спасибо, я уже насмотрелась. Потом открыла один глаз, обвела взглядом пункт управления и чуть не расхохоталась. Управление! Чего уж здесь точно не было, так это управления! В герметичном надувном модуле, помещенном у входа в пещеру, находилось просто невероятное количество всевозможного компьютерного металлолома, наспех установленного и как попало подключенного. Разобраться в том, как все это работает, не было решительно никакой возможности. Они собирались использовать законсервированного Люсьена Дрейфуса в качестве подопытного кролика, а получилось как раз наоборот – кролик заставил носиться от компьютера к компьютеру толпу ученых, пытавшихся разобраться в картинках, которые он им подкидывал. Суета, теснота, да еще этот неумолчный гам. «Вышвырнуть бы всех отсюда», – в отчаянии подумала Марсия, понимая, насколько несбыточна эта мечта.
Специалистов в самых разных областях в пункт управления набилось уйма. Тут были все – от психологов и нейрохирургов до знатоков харонской инженерии. Не хватало только специалиста по наведению порядка, какого-нибудь полицейского с дубинкой.
Марсия всех их с радостью поменяла бы на человека, который ответил бы ей на один-единственный вопрос: есть ли смысл в действиях Люсьена? Или это поток произвольных галлюцинаций, и он просто-напросто дурит людям голову?
Рано или поздно им все-таки придется вытащить Ларри из кабины (хорошо, если живого) и заменить его Веспасианом. Риск, правда, огромен. Марсия лучше других знала, насколько хрупок установившийся контакт. Самое плохое, что никто не понимал, как действует эта линия связи, и любое неумелое вмешательство могло отбросить их к исходной точке эксперимента. Тогда вся работа насмарку, снова у разбитого корыта.
Если Марсия права, то Люсьен каким-то непостижимым образом объединил систему виртуальной реальности, созданную людьми, с системой памяти Лунного Колеса. Отсюда рукой подать до всей наследственной памяти Противника. Им позарез нужно прорваться туда, другой возможности может не представиться. И если для этого потребуется насмерть загнать Ларри, значит, так тому и быть.
Марсия бросила взгляд на терминал, и у нее глаза полезли на лоб – она увидела, как Люсьен Дрейфус посмотрел на звездное небо – звездное небо Солнечной системы – и, отделившись от земли, сделал шаг вверх. С ума она сходит, что ли? Марсия растерянно поморгала – нет, зрение ее не обманывало. Люсьен поднимался, как по лестнице, прямо в космос.
– Марсия, он полетел! – заорал Ларри.
– Не отставай, – сказала она так, словно каждый день видела летающих людей. – Он так долго таскал тебя по туннелю; возможно, он разыскивал именно выход в открытый космос. Очевидно, то, что он жаждет показать тебе, находится не на Луне.
– Но ведь он летит, – обескураженно повторил Ларри.
– Какая разница! – отрезала Марсия. – Не забывай, что все это иллюзия. Представь себе, что ты очутился в сказке – разве мало в сказках летают? Это виртуальная реальность, порожденная сознанием Люсьена, и раз он считает, что в ней разрешается шагать по небу, то и шагай на здоровье. Ну, давай, Ларри!
– Я попробую, – неуверенно прошептал он.
И лунная поверхность на экране медленно поплыла вниз.
– Ура, я поднимаюсь! – раздался вопль Ларри. – У меня получилось! Слышишь, получилось!
Изображение опрокинулось, это Ларри посмотрел вверх, на Дрейфуса.
– Видишь теперь? – спросил Ларри. – Он совсем перестал шагать и теперь по-настоящему летит! Внимание, я сейчас сделаю то же самое, подстрахуй меня. Порядок, Марсия. Лечу!
Марсия не сводила глаз с экрана. То и дело дергавшееся изображение замерло. Ларри действительно летел. И не падал. «Черт побери!» – тихо выругалась Марсия. Еще немного, и пора будет обращаться за помощью к психиатру. Если Ларри упадет, хотя он находится в кабине, в нескольких метрах от нее…
И вдруг она чуть не вскрикнула.
На экране все изменилось, там было новое небо. Звезды образовали странные, неизвестные созвездия, потом одни погасли, другие вспыхнули ярче. Что-то стремительно приближалось к путешественникам, что-то громадное. Неужели это… Еще мгновение, и последние сомнения отпали.