— Ты готов? — Аэлин перекинула лямку заплечной сумки через голову, откинула длинные светлые волосы с лица и положила руку на рукоять паранга, закрепленного на поясе.
Мальстен прочистил горло и кивнул, подбирая только что уложенные вещи.
— Да. Можем идти. Нужно только попрощаться с Тиссой.
— Она сказала, что будет поблизости, — улыбнулась Аэлин, указывая спутнику на дверь.
Не говоря больше ни слова, данталли поспешил покинуть небольшую хижину тринтелл.
Тисса действительно находилась неподалеку: собирала и заготавливала дрова для растопки. Мальстен невольно ощутил укол вины за то, что никак не отблагодарил лесную ведьму за помощь в выяснении правды о Грэге Дэвери. Неловко поджав губы, демон-кукольник шагнул к тринтелл и вопрошающе кивнул.
— Тисса, — обратился он. — Я так и не успел поблагодарить тебя за то, что ты для нас сделала. Спасибо тебе. Если я могу как-то отплатить тебе за это…
— Все сделал ты сам, разве нет? — усмехнулась она.
— И все же, — качнул головой кукловод. Хозяйка хижины устало вздохнула.
— Единственной возможной помощью от тебя, Мальстен Ормонт, будет то, что ты сейчас покинешь мой дом, больше мне ничего не нужно.
Данталли непонимающе сдвинул брови, переглянувшись с охотницей.
— Прости, что стеснили тебя так надолго… — кивнул он. Тисса усмехнулась.
— Разве в том дело? — прошелестела она. — Дело в том, что рядом с вами находиться опасно, я это чувствую с того момента, как вы пришли. Особенно ты, Мальстен Ормонт. Ты живая легенда, которая слишком много раз обманывала смерть. Я, кажется, понимаю, почему Теодор дружен с тобой: дыхание Жнеца Душ так часто звучало за твоими плечами, что его холод можно почувствовать издали. Этот холод манит аггрефьеров. Вы двое, — взгляд белых глаз лесной ведьмы остановился на Аэлин, — убивали и должны были быть убиты слишком часто. Вы привлекли внимание. Рорх и ее помощник пристально наблюдают за вами. Я не хочу, чтобы через вас они увидели меня.
Мальстен опустил глаза, кивнув тринтелл.
— Ясно. Что ж, тогда не станем более тебе докучать. Еще раз спасибо тебе за все.
— Прощай, Мальстен Ормонт. И ты, девочка, прощай. Думаю, больше мы никогда не встретимся, — склонила голову Тисса.
Решив больше не терять времени, данталли и охотница двинулись в путь, свернув глубже в лес и еще больше отдалившись от основного тракта.
Заговорить друг с другом спутники смогли лишь тогда, когда хижина Тиссы окончательно скрылась в лесной глуши и стала совершенно неразличима за деревьями. Аэлин нарушила молчание первой, шумно выдохнув и качнув головой, не скрывая своего облегчения: она всячески разделяла мечты лесной ведьмы о скорейшем расставании.
— Что ж, будем надеяться, что больше мы в Сонном лесу ни на какие неприятности не нарвемся. По крайней мере, на еще одного дьюгара, — с нервной усмешкой произнесла охотница, обращаясь к своему помрачневшему попутчику. — Не хотелось бы снова показывать тот… номер, что мы проделали в болоте пару дней назад.
Данталли рассеянно кивнул.
— Да, не хотелось бы… — коротко отозвался он.
Аэлин поравнялась с кукольником и внимательно заглянула ему в глаза.
— Мальстен, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь? Твои глаза…
— Они в порядке, — покачал головой данталли, снисходительно улыбнувшись, — не беспокойся обо мне, прошу. В течение всего этого путешествия я, кажется, только это и заставлял тебя делать.
— Это неправда, — упрямо возразила охотница.
— Серьезно? А по-моему, со мной возникало множество проблем, без которых ты уже добралась бы до Грата. Причем, без преследования со стороны Культа.
Аэлин глубоко вздохнула и прибавила шагу, стремясь не отстать от спутника.
— Мальстен, мы ведь уже говорили об этом. Без тебя я бы никогда не выяснила, что стало с моим отцом, и уж точно не узнала бы наверняка, жив ли он. Без тебя у меня вообще ничего бы не вышло. Если взамен надо принять то, что теперь у меня на хвосте Бенедикт Колер… что ж, так тому и быть, оно того стоило, — охотница невесело усмехнулась, однако, не заметив и проблеска улыбки на лице кукольника, поспешила остановить его, ухватив за предплечье. — Послушай, Мальстен, я уверена, что ты мрачен не потому, что считаешь себя проблемным спутником для меня. Но если и так, спешу тебя разубедить в этом: все те «проблемы», которые, ты считаешь, возникали с тобой по пути, любому другому моему спутнику стоили бы жизни.
Данталли опустил взгляд, нервно усмехнувшись. Аэлин снисходительно склонила голову, положив руку ему на плечо.
— А теперь прекрати выдумывать всякие глупости и расскажи, что тебя волнует на самом деле, — настоятельно произнесла молодая женщина. — Ты был столь же мрачен некоторое время после разговоров с Теодором. Тисса тоже сказала нечто такое, что заставило тебя крепко задуматься? О чем именно? О том, что ты — живая легенда, которая много раз обманывала смерть?
Мальстен качнул головой, посмотрев, наконец, в глаза охотнице. На лице его мелькнула тень улыбки.
— Вообще-то, задуматься меня заставила не Тисса, а ты.
Аэлин недоуменно приподняла брови.
— Я?
— Когда сказала, что едва не потеряла хорошего напарника.
— Поясни, — охотница непонимающе качнула головой, сложив руки на груди. — О чем же это заставило тебя задуматься?
Мальстен ободряюще улыбнулся спутнице и неспешно продолжил продвигаться через лес.
— Честно говоря, о слепоте, — с невеселой усмешкой отозвался он. — В момент, когда я понял, что почти ничего не вижу, мне показалось, что нити словно исчезли, понимаешь? Точнее, я знал, что они есть, но понимал, что не смогу ими управлять, пока не буду способен видеть. Сила данталли напрямую зависит от зрения, и в какой-то момент я подумал, что лишусь и того, и другого. Знаешь, я невольно задумался о том, каково приходится слепому жрецу, который сопровождает Колера. Он вовсе не кажется беспомощным, а я, лишись я зрения, был бы…
— Недееспособен, — понимающе кивнула Аэлин, припоминая свою схватку с Ренардом Цироном.
— Да, — поморщился данталли.
— Мальстен, глупо сравнивать себя с Ренардом: он был рожден слепым, ему с раннего детства приходилось ориентироваться в пространстве без помощи зрения, тогда как тебе…
Кукольник кивнул.
— Да, я знаю, знаю, просто, когда я подумал о том, что нити могли бы навсегда исчезнуть, невольно представил себе, как бы сложилась моя жизнь, будь я…
— Человеком? — закончила за спутника Аэлин, и щеки ее на миг залил заметный румянец. Мальстен отвел глаза.
— Знаю, это глупые мысли. Быть человеком не позволила бы мне кровь моего родного отца, но… я часто вспоминаю, какая судьба постигла мою семью десять лет тому назад. Если бы я не был рожден данталли, матери не пришлось бы искать Сезара, чтобы меня обучить. Колер не нагрянул бы в Хоттмар, родители остались бы живы, и, возможно, никогда не было бы Ста Костров Анкорды.
Невеселая неровная улыбка вновь заставила глубокую ямочку показаться на левой щеке демона-кукольника. Аэлин снисходительно улыбнулась в ответ и изучающе склонила голову.
— И всего, что было после них, — пожала плечами она, многозначительно взглянув на своего спутника, — включая Малагорию и цирк Бэстифара.
Вопреки ожиданиям Аэлин, Мальстен помрачнел сильнее прежнего, нарочито небрежно махнув рукой и зашагав вперед.
— Зато сам цирк не изменился бы. Думаю, рано или поздно Бэс все равно привлек бы данталли к работе, как сделал это сейчас.
Аэлин изумленно приподняла брови, вновь поравнявшись со спутником.
— Постой, хочешь сказать, в видении, которое передала тебе Тисса, ты увидел, что в цирке сейчас другой данталли? — заинтересованно спросила она. — Ты… говорил, что Бэстифар… пытал моего отца с помощью расплаты данталли, но я была уверена, это она… твоя.
— Насколько я помню из видения, нового художника зовут Дезмонд, — бегло отозвался кукольник. Охотница глубоко вздохнула.
— Поправь меня, если ошибаюсь, Мальстен, но мне кажется, я слышу в твоем голосе ревность, — усмехнулась она, тут же посерьезнев. — Скажи, ты скучаешь по цирку?
— Наверное, это кажется тебе диким, — с нервной усмешкой отозвался данталли. Аэлин качнула головой.
— Я не знаю, каким мне это кажется. Ты так упорно избегаешь рассказывать мне о Малагории, что мне трудно судить, но я не отрицаю, что работа художника по цирковым представлениям могла тебе нравиться. В Грате ты ведь мог применять свои силы и при этом не причинять никому вреда…
Мальстен неопределенно качнул головой, на лице его растянулась улыбка — впервые за этот день не печальная.
— Этот разговор следует сохранить в летописях Арреды, — хмыкнул он. — Охотница на иных существ поняла саму природу данталли.
Аэлин одарила своего спутника обжигающим взглядом.
— Имейте совесть, ваша светлость, — отозвалась она, прищурившись. — После того, сколько раз я ставала на вашу сторону, могли бы попридержать такие замечания.
Мальстен изумленно округлил глаза.
— Айли, у меня и в мыслях не было…
— Ладно тебе пугаться, я пошутила, — со снисходительной улыбкой отмахнулась охотница. Кашлянув, чтобы заполнить внезапно возникшую неловкую паузу, она небрежно развела руками и вновь обратилась к попутчику. — Ты, кстати, когда-нибудь расскажешь мне о цирке?
Мальстен криво ухмыльнулся. Аэлин качнула головой.
— Брось, каждый день нашего пути приближает нас к Грату. Прошлым пунктом назначения мы считали дом Тиссы, и от ее видения о моем отце зависело то, как мы будем действовать дальше. Но теперь мы знаем, что он жив, и…
— Я понимаю, — кивнул данталли, — тебе не хотелось бы ехать в Грат совершенно неподготовленной к тому, что ты там встретишь.
— Точнее, кого, — пожала плечами охотница. — Я видела Бэстифара лишь раз, да и ту встречу нельзя было считать настоящим знакомством. Он представился чужим именем и всячески выдерживал образ, выбранный для своего представления. Я понимаю, что не знаю о нем толком ничего, кроме того, что он спас тебя в момент разоблачения при дэ’Вере, и того, что долгое время ты жил у него, работал в его цирке. А также, что он с помощью пытки забирал твою расплату…
Мальстен качнул головой.
— Он не понимает разницы…
— … между пыткой и своей помощью. Это я тоже помню, — кивнула охотница. — Меня пугает то, что я совершенно не понимаю это существо. У меня не было опыта общения с аркалами, я не могу понять, как они мыслят. В моей практике больше попадались квары, спарэги, тамеры…
— Монстры и вредители, в общем, — многозначительно прищурившись, подытожил кукольник. Женщина отозвалась коротким кивком.
— Да. Твои рассказы о Малагории могли бы мне существенно помочь. Я понимаю, что ты собираешься всецело взвалить миссию по освобождению моего отца на свои плечи, но не намерена все это время стоять за твоей спиной безмолвным предметом мебели, Мальстен. Я должна знать, чего ожидать и как себя вести.
Данталли вновь глубоко вздохнул, прикрывая глаза и мысленно переносясь в то время, когда только начинал работать в малагорском цирке. Как ни странно, эти воспоминания оказались более яркими и живыми, чем едва минувший год, что он прожил в Прите.
— Что ж, у нас достаточно времени, чтобы поговорить Бэстифаре. Что ты хочешь узнать?
Аэлин с трудом удержалась от победной улыбки. С самого первого момента, как имя малагорского царя впервые прозвучало из уст Мальстена, кукольник старательно избегал разговоров об аркале.
— Что угодно, — примирительно сказала молодая женщина. — Расскажи, что вспоминается тебе сейчас первым.
Данталли понимающе кивнул.
— Что ж, пожалуй, стоит начать с того, что затея Бэса с цирком показалась мне не менее безумной, чем его демонстрация силы на поле боя, когда меня… разоблачили, — Мальстен помедлил, и продолжил несколько секунд спустя, прочистив горло. — Я никогда прежде не задумывался о том, чтобы управлять артистами во время циркового представления. Но Бэстифар был уверен, что именно этим я занимался во время сражений.
Аэлин ободряюще улыбнулась.
— Теодор говорил, он видел в тебе художника.
— Да, Бэс часто меня так называл, — на лице кукольника появилась ностальгическая усмешка. — Когда мы сбежали из дэ’Вера, я не предполагал отправляться в Грат, не хотел быть на иждивении у наследного принца Малагории. Но, сказать по правде, мне некуда было больше идти. На всем материке царила неразбериха, шла война, и лучшего убежища для беглого монстра, чем Обитель Солнца, где не действует даже Вальсбургская Конвенция, мне было не найти. К тому же Бэстифар убедил меня, что в Грате меня ждет работа с постоянным жалованием, что я не буду там прихлебателем, и я решил попытаться.
Охотница с интересом слушала своего спутника, надеясь, что он не оборвет рассказ.
— И ты решил приступить к работе в цирке сразу, как прибыл?
— Не сразу, — повел плечами Мальстен. — На самом деле, Бэс меня с этим не торопил. Он ждал момента, когда я сам захочу проявить свои способности на арене.
— Удивительная деликатность для аркала, — буркнула себе под нос Аэлин, чем заставила своего спутника поморщиться.
— Возможно, он был бы более нетерпелив, если бы не визит Бенедикта Колера в Грат. Мы тогда, кажется, около месяца пробыли в Малагории, может, чуть меньше, дорога из дэ’Вера отняла много времени, — хмыкнул данталли.
Охотница изумленно приподняла брови.
— Бенедикт приходил за тобой в Грат? — воскликнула она.
— Представь себе, — ухмыльнулся Мальстен.
— Но ведь в Малагории Культ не имеет никакой власти. На что он рассчитывал?
— На мою ненависть, я полагаю. Придя во дворец Бэса, Колер хотел спровоцировать меня на агрессию, которая бы развязала ему руки. Должен признать, если бы не Бэс, у него бы это получилось.
Аэлин покачала головой.
— Ох… — только и сумела вздохнуть она.
— Колер в Олсаде, похоже, предпочел не рассказывать тебе о своем провале, — скептически прищурился Мальстен. Аэлин скопировала его выражение лица.
— Прекрати, — поморщилась она. — Ты говоришь таким тоном, будто за тот день в Олсаде я стала его союзницей.
— Какое-никакое уважение ты к нему испытываешь, разве нет?
Аэлин закатила глаза.
— Это не значит, что я разделяю его взгляды и одобряю его методы. Я на твоей стороне, не забыл? — женщина недовольно ожгла спутника взглядом, тут же прерывисто вздохнув и примирительно приподняв руки. — Послушай, я знаю, что ты ненавидишь Бенедикта. Более того, я знаю, что ты имеешь на это полное право. Но, прошу тебя, не вымещай эту ненависть на мне за одно то, что я провела день в его компании — прикрывая твою спину, между прочим!
Данталли сжал губы в тонкую линию, борясь с неприятным колким чувством, обуревавшим все его существо за одно то, что Аэлин называла Колера по имени.
— Прости, — не без труда произнес он, — ты права…
— Давай просто забудем о нем, хорошо? — мягко предложила женщина. — Мы разговаривали о другом. О цирке. Я так понимаю, после… этого неприятного визита прошло некоторое время, прежде чем ты приступил к работе постановщика представлений?
Вновь погрузиться в воспоминания о цирке стоило огромных трудов: из головы данталли никак не шел рассказ Колера о казни в Хоттмаре.
— Да, чуть меньше месяца… — рассеянно отозвался кукольник. — Не могу сказать, что у меня возникло желание проявить себя на арене, я ведь понятия не имел, что от меня требуется. Это Бэстифар не видел разницы между управлением Кровавой Сотней и цирковым представлением, а для меня второе было чем-то неизведанным и даже пугающим. Но после визита Колера я понял, что должен отрабатывать свой приют в Грате, и пришлось приниматься за работу.
Грат, Малагория
Шестой день Реуза, год 1483 с.д.п.
Гратский дворец изо дня в день не переставал поражать Мальстена своей роскошью и яркостью. Как и весь город, он изобиловал красными и золотыми красками, стены были украшены изысканными полотнами именитых художников Арреды, огромные витражные окна впускали в коридоры и комнаты дворца разноцветные световые блики, роскошное убранство буквально ослепляло своим богатством.