Но Дальхем облизнулся на меня, как кот на сметану и заявил:
- Вот это другое дело. Жду не дождусь ночи!
Моя бедная задница заныла от нехороших предчувствий, но судя по восхищению, появившемуся во взгляде Дальрина, ему изменения в моём внешнем виде понравились. Вот же гадство! Похоже, братишки-затейники будут сегодня особенно … активны. Нет, точно, заплету себе косу и придушу обоих. Да, вот такие теперь у меня мечты…
Одно только хорошо – чем скорее пройдут эти проклятые поединки – тем скорее мы сможем удрать.
========== Глава 17. Старые обиды. ==========
POV Егора.
Поскольку выносить общество Дальхема у меня не было желания – вся ночь ведь ещё впереди, то Дальрин правильно понял мой умоляющий взгляд, заявив, что моим нарядом следует заняться немедленно, да и волосы желательно тоже в порядок привести. Дальхем благосклонно кивнул, и мы отправились в мою комнату.
По пути выяснилось, что длинные волосы – это ужасно неудобно. Они путались, лезли в глаза и были …тяжёлые. Да, волосы у меня всегда росли хорошо, но пока они были короткие – это не особенно ощущалось. А тут… такая копна получилась, что я вполне мог проехать голышом через город, как средневековая леди Годива и никто бы не заметил моей наготы. Чёрт, как только удерём - состригу к чёрту эту красу ненаглядную, а пока… а пока придётся терпеть. Вот попробовали бы художники типа Бориса Вальеджо, которые обожают рисовать мускулистых волосатиков в бронетрусах сами в таком виде посражаться. Оно, конечно, на картинке красиво, но в жизни неудобно до ужаса, - когда всё топорщится, заслоняет обзор, а особо нахальные пряди норовят забраться в рот. Так что мой счёт к братишкам Дальрина добавил в себя ещё парочку пунктов. Добавил бы и больше, но до комнаты мы дошли на удивление быстро. А там нас встретили Фехт и Моммо с ворохом разнообразной новенькой одежды в руках.
Увидев меня, Фехт рассмеялся, а Моммо всплеснул руками и начал петь дифирамбы моей неземной красоте и потрясающему редкому цвету волос. Уже на второй минуте мне захотелось его прибить, но Дальрин правильно оценил обстановку и послал Моммо за всякого рода парикмахерскими принадлежностями. Фехт же перестал смеяться и посмотрел на меня с сочувствием:
- Сильно мешают?
- А ты как думаешь? – огрызнулся я, с завистью косясь на короткую стрижку Фехта.
- Не завидуй, - вздохнул тот, - по этой причёске всякий видит, что я раб. Пока отец был жив – он воспитывал меня, как Благородного. У меня была коса не короче твоей. А после его смерти на меня надели ошейник, а косу просто отрезали. На глазах у всех слуг. И спалили в костре. Во дворе специально развели.
- Я помню, - произнёс красный как рак Дальрин, - Мне тогда лет шесть было. Твоя коса горела, мои братья смеялись… А я сидел на коленях у отца и смеялся тоже. Мне так весело было тогда. А сейчас мне стыдно.
- Да что ты тогда понимал… - вздохнул Фехт, - тем более, что через год Дальзор и Амайа погибли. Ты очень переживал тогда. Всё спрашивал, куда уехали отцы и когда они вернутся.
- А ты таскал мне с кухни засахаренные фрукты, чтобы я не ревел. Знаешь, мы, наверное, действительно чудовища.
- Ты – нет, - ответил Фехт, - если ты всё-таки задумался об этом, значит, ты не безнадёжен.
Дальрин лишь грустно усмехнулся:
- Но я никогда не пробовал заступиться за тебя…
- А ты бы смог? Прости, но ты и за себя вступиться не можешь. Братья решили твою судьбу.
- Вот и пусть получают сюрприз, - упрямо произнёс Дальрин. А я тем временем складывал два и два.
- Дальрин, - спросил я, - сколько тебе лет?
- Шестнадцать, - удивлённо ответил он. Да? Никогда бы не подумал, уж больно он инфантильный, но это видать издержки воспитания. Я всего на год старше, а ощущаю себя куда взрослее.
- Значит, совершеннолетие здесь наступает в девятнадцать лет? – продолжал расспрашивать я.
- Ну да, - ответил Дальрин, не особо понимая, чего я от него хочу. А я посчитал в уме и спросил у Фехта:
- А тебе сейчас двадцать пять лет?
- Ага. Столько же, сколько и Дальхему. Точнее, он младше меня на месяц, а Дальхаш – на полтора года.
- То есть, - продолжил я, - при нормальном раскладе всё это – тут я обвёл руками окружающую обстановку – было бы твоим?
- Я Неполнородный, ты не забыл? А вот если бы брак отца был признанным, то да – так.
- У меня ещё вопрос. Прости Дальрин, если расстрою тебя, но твои родители погибли девять лет назад?
Дальрин кивнул:
- Да. А через год дядя Аматта обвинил во всём Скатара. Разбирательство продолжалось год, а потом Семья Скатара выдала нам Скарелла. И дядя Аматта приказал… приказал…
Тут голос Дальрина задрожал. Всё-таки ему не особо нравится наличие в подвале замка такого сюрприза.
- Я знаю, что он приказал, - прекратил я мучения Дальрина, у которого явно язык не поворачивался продолжить дальше, - То есть получается, что Скарелл здесь… здесь … семь лет?
- Шесть, - поправил Фехт, - его выдали ещё через год, когда он стал совершеннолетним.
О Господи! Это что ж это получается? Отец Скарелла спокойно ждал целый год, не пытаясь ничем помочь сыну? А когда ему исполнилось девятнадцать – просто хладнокровно выдал его своим врагам? Меня снова стало трясти. Эти люди что, совсем не знают, что такое любовь и простые человеческие привязанности? Но взгляд, брошенный на Фехта, вернул мне ясность ума – знают, и ещё как знают. Вон, Фехт так любит Скарелла, что ради него на всё готов. Но он, похоже, в этом мире моральных уродов с ледяными сердцами редкое исключение.
Видно, на моём лице отразились эти нелицеприятные мысли, потому что Дальрин вздохнул и сказал:
- А я даже не думал о судьбе Скарелла. Мне было слишком страшно об этом думать. Да, я наивный дурак – сейчас-то я понимаю. И ты прав, Экор – я бы и дальше жил ни о чём не задумываясь, если бы несправедливость не коснулась лично меня.
Мы втроём уже было пригорюнились как – наконец-то – появился Моммо с целой корзиной баночек, скляночек, расчёсок и ленточек с заколочками. При виде всего этого богатства я тихо зарычал, особенно меня добили розовые ленточки, но Фехт заверил меня, что такого издевательства над моей персоной не допустит ни за что, после чего он и с Моммо в четыре руки споро принялись меня расчёсывать. Я думал, что уже распрощаюсь с половиной волосяного покрова, но они расчесали меня удивительно легко, периодически поливая расчёски каким-то приятно пахнущим зельем. Я удивился, а Дальрин заявил, что это специальный магический настой для расчёсывания волос, поскольку многие Маги страдают от своих длинных кос, а подстричь их не могут – статус не позволяет. Вот и изобретают всякие зелья для облегчения расчёсывания, закрепления причёски, или густоты и блеска волос. Заклинания простенькие, но надёжные, благодаря им лысых Магов просто не бывает.
Пока Дальрин знакомил меня с успехами местных производителей средств для волос, Фехт и Моммо продолжали колдовать над моей головой. Я изредка косился на них и зло рявкнул только один раз – когда Моммо схватился за пресловутые розовые ленточки. Тот намёк понял, ленточки отправились обратно в корзинку. Появилась заколка из какого-то тёмно-красного камня, тяжёлая даже на вид, но на волосах казавшаяся неожиданно лёгкой. Так что причёска, очень похожая на классическую французскую косу мне даже понравилась – по крайней мере, всё лежало ровно, ничего не выбивалось и в глаза и рот не лезло. Но тяжесть волос никуда не делась, и я горестно вздохнул. Но тут Фехт достал из корзины ещё одну баночку, полил из неё на ладонь немного масла и растёр мне по макушке. Тут же тяжесть перестала ощущаться, и я облегчённо выдохнул. Хорошая штука магия. В заключение мне пришлось перемерить туеву хучу нарядов – все новенькие и сидели на мне почти идеально, словно кто-то специально снимал с меня мерки. Вымотался я до предела, и когда Фехт предложил мне до ужина немного отдохнуть, просто свалился без сил на покрывало и задремал. Но перед тем, как я вырубился, в голову пришла мысль – кому же на самом деле было выгодно устранение родителей Фехта и Дальрина? Что-то здесь нечисто…
========== Глава 18. Утро добрым не бывает. ==========
Надо ли говорить о том, что следующая ночь прошла для меня весьма … беспокойно? Дальхаш по достоинству оценил дизайнерский изыск, доставшийся мне благодаря его инициативному братишке, темперамент у обоих был как у роты солдат срочной службы перед долгожданным дембелем, так что если бы не местные мази и прочие лекарственные изыски – я бы просто не сумел подняться с постели. Но даже проснувшись, я представлял собой печальное зрелище из серии «поднять – подняли, а разбудить забыли». Вроде и не болит ничего, а во всём теле такая слабость – просто лёг бы и лежал, главное, чтоб не трогали и не шевелили. Но меня шевелили. Слуги меня споро искупали-причесали-одели, в ударном темпе впихнули завтрак в мою вяло сопротивляющуюся тушку, а потом я предстал пред далеко не светлые очи моих ночных кошмаров. При виде моего предобморочного состояния у них пробудилось что-то похожее на совесть, и меня под белые рученьки свели в повозку, украшенную коврами, затем слуги снесли туда же несколько узлов с пожитками, совершенно необходимыми в дороге приличному Источнику. Узлы были, кстати, совсем не хилые и заняли почти всё жизненное пространство, которое не было занято моей тушкой. На оставшийся крохотный пятачок примостился Фехт, а вот в соседнюю повозку напихали вещей куда больше – это были пожитки братьев. Куда там умудрились разместиться взятые в Столицу слуги – Мино, Моммо и Гатта – лично для меня загадка. Но решать её мне было реально лень, тем более, что Фехт заботливо подсунул мне под спину две ковровые подушки, так, чтобы я мог дремать в полусидячем положении, укрыл покрывалом и сказал:
- Спи. Похоже, у тебя вчера забрали слишком много Силы – вот ты и чувствуешь себя так плохо.
Я только кивнул и провалился в сон, отметив, что садившийся на коня Дальрин реально обеспокоен моим бледным видом, но подойти не решается – не хочет лишний раз гневить братьев. Я ему попробовал улыбнуться – типа всё в порядке, но, похоже, не преуспел, ибо, когда повозка всё-таки тронулась, братья затеяли диспут, плавно переходящий в свару. Но эту дискуссию я уже почти не слышал – спал.
Проснулся я только к обеду, сумев наконец-то полностью восстановиться. Лёгкость во всём теле ощущалась необыкновенная, но это была не слабость, а именно лёгкость. Повозка катилась ровно, спать мне уже не хотелось, а вот Фехт задремал. Будить его я не стал, осторожно отодвинул один из ковров, игравших роль полога, и огляделся.
Мы ехали по лесу, и он был именно таким, каким я его узрел, когда попал сюда в первый раз - огромные стволы деревьев, покрытые гладкой коричневой корой, напоминавшей чешую рыбы, сине-зелёные метёлочки и перья вместо листьев, свисающие с веток какие-то вьющиеся растения, покрытые толстенькими разноцветными шариками. Кое-где на деревьях вместо перьев росли крупные разноцветные многолепестковые цветы с приятным медовым ароматом. И это когда-то было моим миром? Ладно, пусть не моим, пусть параллельным – неужели флора и фауна этой Земли изначально отличались от уже привычной мне? Хотя, лет прошла туева хуча – может это такой очередной виток эволюции? М-да, судя по тому, что здесь нет женщин, дети появляются из каких-то коконов, а у простецов имеются какие-то непонятные самки, о которых Дальрин упоминал с явным отвращением – эволюция повеселилась нехило. Кстати, Дальрин мне обещал этих самых самок показать – интересно, что с ними не так?
Я ещё раз оглядел окружающий пейзаж – лес выглядел довольно однообразно, вторая повозка скрипела где-то сзади, Братья ехали впереди, по бокам и позади повозок следовали конные Стражники. Ребята всем своим видом изображали бдительность, показывая, что не зря едят свой хлеб. Хотя, откуда я знаю? Может, на самом деле ехать по этой дороге невероятно опасно?
Я покосился на Фехта. Он продолжал дремать, будить его только потому, что меня одолела дорожная скука, я не хотел, но занятие себе поискать стоило бы. Но тут повозку нагнал Дальрин. Оказывается, он ехал не впереди, с братьями, а сзади. На мой удивлённый взгляд, Дальрин ответил:
- Мы поссорились. Я сказал, что они забрали у тебя слишком много Силы.
- А зачем им столько?
- Их Магический резерв сейчас заполнен. Лишнюю Силу они просто сбрасывают в накопители, которые при необходимости можно активировать силой мысли.
- А что такое накопители? – спросил я.
Дальрин задрал руку и показал мне широкий полупрозрачный браслет на запястье с мерцающими внутри искорками:
- Вот это накопитель Силы. У меня он сейчас наполовину пустой, а у братьев, благодаря тебе на каждой руке по полдесятка, и все под завязку заполнены. Так что они та-акое могут устроить, даже не тревожа основной Магический резерв…
И Дальрин мечтательно зажмурился.
Вот оно что. Ясно. Я благополучно продолжаю исполнять роль батарейки. Но тут мой желудок требовательно заурчал, и Дальрин рассмеялся:
- О, вижу ты в порядке! Вон, и аппетит появился. Не волнуйся, скоро привал. В деревне простецов есть хороший постоялый двор, который Благородные Маги могут посещать без ущерба для своей чести. Там и пообедаем. Точнее, это скорее ближе к ужину будет – ты почти весь день спал.
Тут проснулся Фехт и заявил, что остановка – остановкой, а голодать я не должен – это, дескать, вредно для моей способности отдавать Силу, и порывшись в узлах, извлёк стеклянную бутыль с соком и пару поджаристых булочек. Одну из булочек я умял в два счёта, второй поделился с Дальрином и Фехтом, сок из бутыли мы тоже допили втроем, после чего я совсем ободрился. Хотел даже попросить Дальрина, чтобы он позволил мне проехать верхом, но тут моя пятая точка лёгкой болью напомнила о себе. Нет, в седле мне вряд ли будет комфортно, да и братишки не позволят Дальрину такую вольность для Источника.
Но тут Дальрина позвали братья – мириться и мы с Фехтом остались один на один. И тут я задал ему вопрос, пришедший мне на ум вчера вечером:
- Скажи, Фехт, а тебе не кажется, что твоих родителей и родителей братьев уничтожили как-то.. Как-то целенаправленно что ли…
- Кажется, - тут же отозвался Фехт, и я понял, что он немало думал над этим, - дело в том, что мой отец, Дальвиний, тоже всегда пользовался браслетами-накопителями. Но использовал он их обычно в конце поединка в Круге, чтобы окончательно добить противника. Сила в браслетах велика, и зрелище получается красивое и эффектное, но…
- Но? – удивился я.
- Но в тот день, когда отец проиграл поединок, изначально он выигрывал. Но когда пожелал применить свой коронный приём – накопители оказались пусты. Сила утекла из них…
- А такое бывает часто?
- Что ты… До этого случая такого не случалось вообще никогда. Это исключительно надёжное место хранения Силы.
- Понятно. А оставшись без своего коронного приёма твой отец проиграл. А как же Источник?
- Его Источник был не очень силён, тяжёлый поединок вымотал его куда хуже, чем тебя утром. Так что вся надежда была только на браслеты. И она не оправдалась…
- Понятно. Знаешь, в нашем мире есть поговорка: «Ищи кому выгодно». Кому было выгодно устранение твоего отца?
- Дальзору и Амайа – быстро ответил Фехт, - они становились практически единственными наследниками обширных земельных владений.
- Но они сами через года погибли, - настаивал я, - значит, был ещё кто-то.
Но тут нашу интересную беседу прервал вернувший Дальрин. Оказывается, мы уже подъезжаем к деревне, так что стоит поторопиться.
========== Глава 19. Остановка в пути. ==========
POV Егора.
Я не особо понял, почему нам надо торопиться – вроде едем и едем, но Фехт торопливо перебрался поближе ко мне и принялся приводить в порядок мои волосы, слегка растрепавшиеся за время поездки. Одежда, кстати не помялась – то ли ткань такая, то ли очередной магический эффект – не знаю. Волосы вроде бы и не очень растрепались, но Фехту пришлось меня переплетать, а это было ужасно стыдно – он ведь мне всё-таки не нянька. Надо будет просто попросить его, чтобы научил, как минимально содержать в порядке это безобразие – я же взрослый парень всё-таки, а за мной, как за малышом ходят. Может у них все Источники такие, и поэтому они ничего особенного в этом не видят, но я-то вижу! Я взрослый. Я самостоятельный. И не надо мне привыкать, что по щелчку набегает куча слуг и суетится так, словно я - грудной младенец. Вот только волосы эти гадские…