- Такого просто не может быть, - думал Прошка, продолжая задумчиво смотреть на циферблат наручных часов, - чтобы какая-нибудь женщина, будь она и Катериной, могла бы счвоей магией тяжелый танк с экипажем перенести на расстояние в восемьдесят километров.
Остальные члены танкового экипажа, Сергей, Михаил и Николай, внимательно прислушивались к мыслям своего командира. Они не понимали, почему Прошка отказывается верить в само существование Катерины, простой деревенской девчонки - ворожеи. Ну, и что здесь такого в том, что она их танк перенесла с одного на другое место! Они были полностью согласны со словами этой деревенской девчонки, которая говорила, что этот перенос был осуществлен не ею одной, а при содействии их Прохора Владимировича. Она собрала в кулак его магическую силу и этой силой телепортировала их танк с одного на другое место. Об таком же говорили, правда, несколько другими, более простыми, народными словами и братья Кувалдины из Комарово, завершая ремонт ходовой части КВ.
Прошка еще раз тяжело вздохнул и решил вернуться к реалиям сегодняшнего дня. Наступала вторая половина дня, а они с танком все еще находились в роще, расположенной между Оршей и небольшим городком Дубровной. Роща насквозь просматривалась и, не смотря на только завершившиеся под этим городком военные действия, сейчас здесь постоянно бродило много непонятного народа. Им было бы нужно, как можно быстрее, переправиться на правый берег Днепра, поспешать к Смоленску, где советские войска вели упорные оборонительные бои с наступающими немецкими дивизиями.
Видимо, судьба и на этот раз вмешалась в их дела!
В Дубровне оказывается имелся тяжелый понтонный мост, который мог выдержать вес их сорока пяти тонного танка КВ. В этот момент Прошка почувствовал, как внутри его рождается уверенность в том, что они должны переправляться через Днепр именно в этом месте, где никто не ждал их появления.
Парни заняли места в танке, громко протарахтел танковый стартер и смолк, когда тихо заработал мощный танковый двигатель КВ. В этот момент Прошка подумал о том, что рано или поздно, но ему придется заняться этим проклятым стартером, который тарахтит и шумит на всю округу, подобно старому и чахоточному трактору ЧТЗ. Прошка хорошо понимал, что он должен найти время, чтобы заставить танковый стартер работать также бесшумно, как и танковый двигатель, но пока его руки до этого дела не доходили.
Тем временем танк мягко качнулся и тронулся с места. До поселка Дубровно оставалось какая-то пара километров, а там, следуя по Вокзальной улице им нужно было по мосту пересечь Днепр. За Днепром лежала прямая дорога на Смоленск, до которого оставалось пройти всего девяносто километров.
Дорога была заполнена людьми в гражданской одежде, которые испуганно разбегались при виде танка. Внезапно им навстречу выехала легковая автомашина. При виде приближающейся громады КВ автомашина остановилась на обочине дороги, чтобы пропустить эту грозную боевую машину. Сквозь переднее стекло, Прошка увидел, что в машине сидели четыре немецких офицера.
Сергей Мышенков следка изменил направление движения своего танка, собираясь его массой раздавить эту легковушку с немцами. Но водитель немецкой машины вовремя заметил опасный маневр танка и, сообразив о намерениях танкистов, резко вывернул руль вправо, ударив ногой по педали акселератора. Автомашина ушла под откос дороги. Николай Булыгин одним прыжком долетел до кормового пулемета, необходимость существования которого придумал, сам установил в задней стене танковой башни немецкий мастер-наставник Гюнтер Винтер. Прогремела очередь танкового пулемета, и по удовлетворенным мыслям, появившимися в голове Николая, остальные члены экипажа поняли, что с немцами офицерами было покончено.
Прошка натянул на голову виртуальный шлемофон, чтобы сразу же переключиться на панорамное обозрение окрестностей. К этому времени они шли городскими окраинами. Очень походило на то, что стрельбы из танкового пулемета мало кто слышал. Люди на улицах этого городка не обращали ни малейшего внимания на танк, так уверенно движущийся по главной улице их города. Ведь, немцы, как оккупанты, могли позволить все, чтобы им не заблагорассудилось, вот они сейчас свой танк куда-то по делу перегоняют.
КВ неторопливо следовал по центральной улице Дубровно.
Сидя в кресле командира танка, Прошка посредством виртуального шлемофона наблюдал за тем, что происходило на улицах этого небольшого провинциального городка. Он видел прилично одетых мужчин и женщин, которые куда-то спешили, видел детей, играющих во дворах домов. На городских улицах можно было бы также увидеть немало парней призывного возраста. Словом, городок Дубровна жил своей жизнью захудалого и провинциального населенного пункта Белоруссии. В иные минуты казалось, что не было никакой войны, если бы не встретившийся ранее этот автомобиль с немецкими офицерами. Своими собственными глазами Прошка убеждался в том, что этот белорусский городок выглядит беднее любого литовского городка, что его жители одеты гораздо проще, чем были одеты литовцы.
Центральная улица Дубровны мало чем отличалась от центральных улиц литовских городов. Разве что тем, что она была несколько шире и лучше вымощена. На этой улице имелись магазины и продуктовые лавки, но их было не так уж много. Они почему-то стеснительно прятались от глаз подальше, а не выставлялись напоказ, как это происходило, скажем, в Литве. В таком небольшом белорусском городке ресторанов, кафе и кафетериев с днем огнем было не найти. Правда, в городе имелись подобные заведения, но в них обслуживались одни только немецкие солдаты и офицеры.
В тоже время танкистам было хорошо заметно, что за городком Дубровны хорошо присматривали, дворники убирали, чистили. Дворники из брандспойтов поливали его улицы. Прошка собственными глазами видел несколько дворников, которые осторожно, стараясь особо не пылить, подметали городские улицы. А один из них, одетый в красноармейскую гимнастерку, шел по улице и толкал перед собой тележку, куда ссыпал мусор из урн, аккуратно расставленных по углам улиц.
- Какая-то непривычная для нас чистота и опрятность! - Вдруг честно признался Сергей Мышенков, высказываясь как бы в продолжение мыслей Прошки.
- Много частных магазинов и лавок и много людей туда заходит и выходит народ, - снова подумал Прошка, - а вон здание, похожее на школу и в его дворе много ребят и девчат. Неужели немцы позволили открыть школу и чему-то учить наших детей на оккупированных территориях?!
- И практически нигде не видно самих немцев, - вставил слово уравновешенный Мишка, - они, что прячутся по домам, что ли?! Или стараются не попадаться нам на глаза?
- На улицах Дубровно не видно и полицейских, - продолжал размышлять Прошка, но тут же мысленно забрал высказанное слово обратно.
На Вокзальной улице появились трое черномундирников в начищенных до зеркального блеска сапогах. При виде танка, неторопливо следующего по улице Горецкая, одной из центральных улиц этого городка. Черномундирники вытянулись по стойке смирно и, взяв под козырек, глазами провожали этот большой немецкий танк. Но вдруг один из полицаев резко опустил свою руку, повернулся к товарищам и что-то им сказал. Со стороны походило на то, что, видимо, своим товарищам этот черномундирник говорил о том, что танк-то не немецкий! Полицейские опустили руки и с явной растерянностью озирались по сторонам в поисках представителя немецких оккупационных властей, чтобы ему пожаловаться на беспорядок на улице. Но таких представителей так же, как немецких солдат или офицеров, поблизости не оказалось.
Тем временем уже не немецкий танк КВ уже въезжал на понтонный мост через Днепр. Мост поддался под весом танком, пару раз содрогнулся, но все-таки выдержал его вес. В тот момент Прошка ничего особо опасного не ощущал, просто у него внутри родилось и росло острое желание, как можно быстрее пройти эти сто десять метров понтонов. Желание командира танка передалось механику-водителю Сергею Меншикову, который чуть придавил педаль акселератора. КВ слегка вздрогнул и едва заметно убыстрил свой бег по мосту, чтобы затем довольно-таки легко взобраться на другой берег.
Перед ними продолжала бежать Вокзальная улица, центральная улица городка Дубровно. Чем дальше танк удалялся от городского центра, тем больше изменились дома и люди этого городка. Приближалась окраина города с присущей ей бедностью, а богатый центр городка остался далеко позади. Сразу же за городом начались пахотные земли бывших советских совхозов и колхозов. Причем, в полях стояла прекрасно уродившаяся пшеница, рожь и ячмень. Прошка интуитивно придерживался проселочной дороги, он пока избегал поворота на Север, где находился Смоленск, чтобы танком не потравить богатый колхозный урожай. Проселочная же дорога из Дубровны вела на Запад к железнодорожной станции Осиновка, которая стояла на магистрали Минск - Смоленск. Прошка прекрасно понимал, что рано или поздно, но ему придется поворачивать вправо и идти по колхозным полям, но танковый экипаж вместе со своим командиров всячески оттягивал этот момент поворота.
Но к этому времени внезапно изменилась и общая боевая обстановка вокруг их КВ.
Если до Орши они пробирались территориями, оккупированными немцами в самом начале войны, более чем месяц назад. Эти территории были захвачены без особо крупных боев и потерь со стороны немецких войск, красноармейцы чуть ли не добровольно сдавались в плен. Бойцы РККА, словно разучились воевать, они разуверились в своих силах и в своей боевой технике, поэтому оказались неспособными оказать достойный отпор немецким завоевателям. На этих территориях оккупанты уже почувствовали себя настоящими хозяевами. Соответственно по этому образу они строили свои отношения с гражданским населением. А главное, там уже не было фронтовых дивизий, а были одни только охранные части, состоящие из нестроевых и пожилых солдат.
За Оршей же пошла другая местность, на которой части РККА вели долгие, упорные оборонительные бои с войсками немецкого вермахта. Они отступали только в случае полного немецкого превосходства. Поэтому на полях сражений и вдоль дорог, по которым отступали части Красной армии, еще можно было бы увидеть печальные и горестные памятники только что закончившимся боям и сражениям. Это были и разбитые вражескими снарядами советские танки, и совсем целые боевые машины без капли солярки в топливных баках и без снарядов. Прошка ощущал сильную боль в сердце, когда видел разбитые и сгоревшие средние и легкие советские танки, а его товарищи по экипажу плакали, не скрывая слез.
В одном месте этой проселочной дороги экипаж КВ в полном составе покинул свой танк, чтобы склонить головы перед останками тяжелого танка КВ, погибшего и сгоревшего на поле боя. Посредством виртуального шлема Прошка окинул взглядом поле боя, чтобы разобраться в том, от чего же погиб этот мощный советский танк. Немцы, видимо, воспользовались слепотой экипажа этого КВ и его заманили в засаду, выведя танк на свое 88 мм зенитное орудие. Только с четвертого выстрела эта немецкая зенитка смогла пробить лобовую броню этого КВ. Танковый экипаж так и не сумел покинуть свой танк, все до одного танкисты погибли.
Отдав должное погибшим, экипаж рядового Ломакина снова занял места в своем КВ, танк тут же тронулся в дорогу по направлению к железнодорожной станции Осиновка. С этого расстояния Осиновка выглядела опустевшей станцией, там не было видно каких-либо железнодорожников, да и движение по магистрали отсутствовало. Кувалдин на своем кресле наводчика танка снова свернулся в клубок, собираясь досматривать свой вчерашний сон. Николай Булыгин перезаряжал ленту кормового пулемета, а Прохор по виртуальному шлемофону присматривался к станции. Что-то там было не все в порядке!
Вдруг механик водитель Серега Мышенков резко притормозил, перед танком стрелой промчалась рыжая лиса. Сергей Мышенков успел рассмотреть, что эта рыжая красавица была в теле и имела хорошую шубу. Только было непонятно, какой черт вынес эту плутовку на дорогу, заставив ее дорогу перебегать перед самым танком. Прохор Ломакин открыл свой рот, чтобы отчитать механика-водителя за незапланированную остановку. Но в этот момент перед КВ внезапно выросли четыре султана разрывов снарядов.
Если бы Сергей перед этим не притормозил, то разрывы снарядов пришлись бы прямо по корпусу танка. Правда, это были 76 мм снаряды, броневой корпус танка они бы так просто не пробили. Но эти снаряды могли бы порвать гусеницы танка, тогда его ремонтировать пришлось бы под огнем немцев!
**************************************
- Уйди за подбитый КВ, им прикройся, Серега! - Тотчас же приказал Прошка.
Одновременно он поинтересовался у ИскИна, кто и откуда ведет по ним огонь. Тот тут же ответил, что в пределах километровой зоны, вражеских сил и огневых позиций не обнаружено. Прошка совсем уже собрался послать ИскИн, куда подальше, как в этот момент противник выложил на дорогу вторую серию из четырех 76 мм снарядов. Мишка Кувалдин чуть ли не в голос с ИскИном отрапортовал о том, противник, по всей очевидности, находится в районе железнодорожной станции Осиновка
Подбитый КВ своим корпусом прикрыл своего молодого собрата. По крайней мере, противник на какое-то время потерял его из вида, из-за чего прекратился его артиллеристский обстрел. Да и ситуация образовалась какая-то странная и непонятная. Было непонятно, кто и почему по танку стрелял?! Было также непонятно, велся ли обстрел из полевых орудий, или же он велся из танковых пушек?! Члены экипажа КВ посматривали в сторону железнодорожного полустанка Осиновка, стараясь определиться, что же там происходит? Не прячет ли противник свои орудия за зданием вокзала? Уж очень это неприятная вещь, когда противник тебя прекрасно видит и ведет по тебе прицельный огонь, а ты даже не знаешь, где же он находится.
Действуя интуитивно, Прошка по виртуальному шлемофону продолжал всматриваться в очертания зданий железнодорожного полустанка Осиновка. Ничего подозрительного там не просматривалось, разве что какой-то поезд стоял у перрона за вокзальным зданием! Опять-таки, действуя на грани интуиции или просто на всякий случай, Прошка перешел на панорамное зрение с птичьего полета, и начал было раскрывать рот, чтобы произнести сакраментальное:
Вот, тебе и на!
Его опередил Мишка Кувалдин, который в этот момент громко проорал в мысленном диапазоне:
- Прош, ты только посмотри, что это за хрень стоит за зданием вокзала в Осиновке?!
- Я хорошо вижу, Михаил, - с командирской уверенностью и спокойствием в голосе ответил Прохор, - немецкий бронепоезд там стоит. По нам эта сволочь из своих 76 мм орудий лупит! Главное, парни, заключается в том, мы вынуждены вступить с ним в бой. Мы оказались в таком положении, когда должны поворачивать на Север и уходить в лес почти под самой Осиновкой, Причем, нам придется идти чуть ли не вдоль железной дороги. И переть до леса нам придется по открытой местности под прицельным огнем четырех 76 мм орудий немецкого бронепоезда! У него будет достаточно времени для того, чтобы нас вдребезги расколошматить. Этот гад нас разобьет и не подавится! Да, и ты, Николай, все-таки поглядывай в сторону Дубровно, вдруг немцы на нас и с той стороны какую-нибудь пакость выбросят?! Не просто же так здесь целый бронепоезд ни с того, ни с чего объявился!
- В принципе, Проша, я готов стрелять по бронепоезду. Правда, пока у меня в прицеле виден только один бронированный вагон с танковой башней на крыше. Все остальные вагоны бронепоезда закрыты зданием вокзала.
- Прош, - вдруг подал голос Сергей Мышенков, - за этим танком нам долго не продержаться. Немцы свой бронепоезд могут тронуть с места, через какой-то километр мы снова станем им видны, как на ладони. А бронепоезд может спрятаться в лесу, который вдоль железной дороги проходит, там тоже рельсы лежат. Нам надо что-то конкретное придумать и удирать отсюда, пока наш КВ цел. Жаль будет его потерять практически перед самым фронтом.
В этот момент Прошка еще раз внимательно осмотрел поле будущего боя, вновь и вновь прикидывая свои действия. Как ни крути, единственным выходом из создавшего положения был бы их прорыв к тому большому лесному массиву, который просматривался в правом глазу. До него было четыре или пять километров пути по пшеничному полю, на котором их почти трехметровой высоты танк будет на виду у противника. В сознании Прошки начали прорезываться и принимать реальные очертания отдельные детали того, как можно было бы построить этой бой. Раз немцы их удивили, под самый нос, подсунув свой бронепоезд, то заодно только это их в свою очередь следует хорошенько наказать.