– Разуйся и попробуй что-нибудь вытряхнуть из обуви, – обратилась она к Бойцу, тот пожал плечами, но выполнил просьбу.
На ровный пол коридора посыпалось что-то, напоминающее детскую присыпку. Легкая пыль легла на идеально чистую поверхность. Боец повторил процедуру со второй туфлей. Ещё одна горка образовалась на полу. У основания стены открылся небольшой проем, не больше детского пенала, раздался звук всасывания, и пыль послушно втянулась в отверстие. Так опытный героинщик втягивает дорожку опиума купюрой, свернутой в трубочку. Анатолий почувствовал холодок на поверхности ступни, будто влез босиком на стол аэрохоккея.
Тело очищено – 2 грамма удалено
У него моргнула надпись перед глазами и тут же пропала. 2 грамма грязи? Когда же он успел так испачкаться?
– Ты был в кабине фотоионного душа. Так происходит экономия воды, и поры гораздо лучше очищаются. Не бойся, это не опасно, никакого облучения. Мы всегда заботимся о здоровье и охране окружающей среды, – немного пафоснл произнесла Сиатра. – Женщина в туалете – это компьютеризированный помощник, он же уборщик, он же ремонтник. Её изображение можно сменить на мужчину, на кота, собаку и ещё около сорока видов программ.
У ребят промелькнула перед глазами надпись:
Интеллект + 0,02 %
– Гадство, да что это за хрень перед глазами мелькает? – воскликнул Анатолий.
– И у меня тоже, – поддакнул Игорь.
– Это уведомление о вашем состоянии на данный момент. Если вы достигли чего-либо, то достижение выводится на сетчатку, чтобы вы были в курсе событий. Если скосите глаза вправо-вниз, то сможете вызвать панель со структурами. Там в процентном соотношении от превосходного записаны ваши данные. Но лучше разбираться будете потом, сейчас нам нужно поторопиться. Хорошо, с комнатой очищения вы справились, остался сущий пустяк – с помощью лифта спуститься вниз.
Сиатра прошла вперед, ребята двинулись следом. Анатолий подтолкнул локтем Игоря.
– Походу симпатюля за тобой подглядывала, – шепнул он тихо, чтобы не расслышала Сиатра.
– С чего ты взял? – так же тихо ответил Игорь.
– А с чего же ей называть тебя «ссущим пустяком»?
– Да пошел ты! – возмутился Фара.
Девушка оглянулась на них, вопросительно подняла бровь. Анатолий невольно залюбовался плавным изгибом, блестящими глазами, розовой кожей щек.
– Не обращай внимания, мы о своём, о женском, – он успокаивающе помахал рукой.
– О женском? – не поняла Сиатра. – А-а, это ваши идиомы из прошлого. Придется привыкать. Не обижайтесь, если буду переспрашивать.
– Слышь, ты недавно нормально базарила, что же сейчас случилось? Или тебя Дрианна укусила, и ты тоже стала занудой? – спросил Анатолий.
– Я уже и так заработала десять штрафных баллов за сленг, поэтому вынуждена общаться на гозорском языке без жаргона. Иначе меня не допустят до тестов, – ответила Сиатра.
– На каком языке, до каких тестов? – встрял Игорь.
– Всему своё время, – ответила Сиатра. – Вот мы и пришли.
Троица остановилась около стены. Панель отъехала в сторону, и открылся вид на полукруглый тамбур. Мягкое зеленое освещение выделяло нишу на фоне бежевых стен. «Джентльмены» пропустили даму вперед. Она опытнее, она знает, что делать. Вошли следом. Игорь невольно втянул голову в плечи, когда за его спиной закрылась панель стены. Тишина. Он вспомнил тот самый шлюз перехода, когда входили в здание «Проекта». Вот сейчас откроются отверстия в полу и потолке, ударит удушливый газ…
Анатолий стоял рядом с Сиатрой и вдыхал запах её волос. Она пахла чем-то тюльпаново-свежим. Зеленые глаза смотрели в ответ. Рука Бойца осторожно коснулась места, где ткань шаровар уплотнялась. Сиатра не отодвинулась. Почти незаметное движение каштановых волос предложило развить небольшой успех.
Неизвестно, куда бы дальше двинулась шаловливая рука Анатолия, если бы в этот момент не отъехала панель лифта.
– Экскурсия начинается, – проговорила Сиатра и выпорхнула наружу.
– Тоха, а когда она успела кнопки нажать, и это… где здесь кнопки? – спросил Игорь, оглядывая внутренности лифта.
– Это шайтан-машина, Игорюха. Не заморачивайся, пошли! Нам ещё разные фокусы покажут, так что не урони челюсть, – Анатолий беззаботно улыбнулся.
Из лифта они вышли в большой прохладный холл. Мрамор и сталь – вот два хозяина, которые властвовали здесь. Блестящий пол настолько идеально ровный, что положи на него шарик и он останется на месте, не качнется ни вправо, ни влево. По толстым колоннам зеленого мрамора скользили стальные змеи, причудливо изгибались и переходили одна в другую. С высокого потолка свисали затейливые полосы, они свивались в необычные люстры, будто из потолка выросли металлические деревья, а вместо яблок повисли светящиеся плоды. Окна заменяли полукруг стены, сквозь них падал солнечный свет и вычерчивал квадраты стальных переплетений.
Напротив ребят расположился участочек живой природы. Там зеленели невысокие пальмы, алели большие соцветия на кустах гибискуса, мелкие птицы перелетали с ветки на ветку, даже журчал искусственный водопад. Трое взрослых мужчин тихо беседовали у этой оранжереи, перед ними парили тарелочки, на которых лежали коричневые хлебцы.
Анатолий смог закрыть рот и опустить взгляд на длинный полукруглый стол в центре холла. Тот напомнил стену снежной крепости, какую зимой лепят мальчишки для войны снежками, если бы не тяжелая стальная столешница. За столомвозникло миловидное лицо черноволосой девушки, и Игорю почему-то вспомнилась актриса играющая Настеньку из фильмов Роу. Только платка на голову не хватало, да вместо сарафана халат. Сиатра беззвучно поплыла к «крепости».
Панель лифта закрылась, Игорь оглянулся и обомлел – стену за их спинами целиком украшала живопись, как в Сергиевой Лавре. На огромной картине сражались между собой люди со злыми уродливыми лицами. Оружие в руках разнообразное, от необычных пистолетов и фантастических винтовок до банальных дубин и ножей. И над всеми воинами зеленели полоски, как у Игоря с Анатолием. На воинов чуть выше взирали писаные красавцы и красавицы в белых одеждах, а почти под самым потолком, на всех смотрело большое лицо. Игорь присмотрелся внимательнее, определенно – где-то он видел этого мужика. Вот только вспомнить бы где…
– Слышь, эта ряха никого тебе не напоминает?
– Игорян, я видел стольких людей, что мне каждый кажется знакомым. Вроде на депутата какого-то похож. Такие ряхи всегда стремятся не работать, а руководить. А чё?
– Да не, ни чё. Показалось, что где-то его видел. Опа, глянь, как вон тому перцу полбашки топором отхватили…
– Привет, Касина! Хорошего настроения и долгих лет жизни! Мы отправляемся на прогулку. Вернемся через пару часов. С Сиатрой согласовано, – отрапортовала Дрианна, встав у «снежной крепости»
– Первый выход? – прозвенел колокольчиком девичий голосок, и Игорь в очередной раз вспомнил сказки Роу. До чего же похожа…
– Да, будем в квадрате сто пятнадцать. Охрана не нужна, спасибо.
– Ух ты, тогда я понаблюдаю за вами. Всё равно в ближайшее время развлечений не предвидится, – застенчиво улыбнулась Касина.
– Хорошо, я подключаю твой канал… К Игорю. Вот, так, всё. До скорого свидания, – прощебетала Сиатра и помахала ребятам рукой. – Идем, не отставайте!
Молодые люди оторвались от созерцания сцен лишения жизни, пошли за девушкой. По пути Игорь не удержался и послал воздушный поцелуй Касине. Та непонимающе склонила голову на плечо, будто собака подняла одно ухо, когда смотрит на хозяина. Фара махнул рукой: «Такие вещи забыли, эх!»
Три человека у декоративного садика проводили взглядами идущих. Они неспешно отщипывали коричневые кусочки и отправляли их в рот.
– Кофе пьют? – толкнул Игорь Анатолия и кивнул на мужчин.
– Ага, офисный планктон проё… то есть на перерыве находится, – поправился Анатолий.
Сиатра не обернулась, но он готов был биться о заклад, что на её лице появилась милая улыбка. При подходе к стеклянным дверям раздалось небольшое шуршание – створки разъехались в стороны.
– Хм, прикольно, – констатировал Анатолий открывшуюся картину.
Они вышли на широкую площадку, и перед ними раскинулось огромное пшеничное поле. Ветер волнами ходил по золотистым верхушкам, пригибал и распрямлял стебли. Создавалось ощущение, что ещё чуть-чуть и из темной полоски леса на горизонте выплывет величественный корабль. Возможно и с алыми парусами.
Сиатра колдовала над своими «наручными часами», а ребята смотрели на бескрайнюю ширь и вдыхали полной грудью ароматы, которые приносил ветер. Пахло хлебом и карамелью, словно на срез свежего батона положили ириску «Кис-кис». Шелест и шорох колосьев завораживал. Игорь даже ощутил покалывание в кончиках пальцев. Странное спокойствие разлеглось по груди, так бы стоял и смотрел на эту картину вечно. Разительная перемена для глаз после ужасов убийства на стене. И зачем они так украсили холл? Извращенцы.
Анатолий подошел к краю площадки. Справа и слева вверх уходили гладкие белые стены. Стены, окна, окна, стены. Он заглянул вниз. Ступени обрывались в десяти метрах от земли и под ними… ничего не было. То есть под здание уходило всё тоже пшеничное поле, а под ступенями чернела трехметровая полоса. Однако эта полоса не упиралась в землю, а висела над ней. «Может, дальше под полосой будет стена, а мы, типа, на балконе?» – сам себе задал вопрос Анатолий и успокоился от подобного объяснения. Почти всегда люди готовы оправдать то, что выходит за границы понимания обыденными вещами. Так проще. Так легче.
Сквозь стеклянную стену виднелись любопытные взгляды стоящих мужчин. К ним подошла Касина и присоединилась в обсуждении пришельцев из прошлого. Игорь почувствовал себя животным в зоопарке. Хотелось бы чувствовать себя тигром, но мысли почему-то сходились на макаке.
Из-за стены вынырнула ровная площадка, похожая на тонкую простыню. Эта пародия на ковер-самолет подплыла к ступеням.
– Прошу на борт, господа пираты! Мы отправляемся в увлекательное плавание! – Сиатра безбоязненно ступила на площадку, та даже не покачнулась.
Молодые люди опасливо шагнули на летающую платформу.
Немного истории.
Если кого-то называют «крысой», то подразумевают, что этот человек ворует у своих же друзей, либо сокамерников. А воруют ли крысы у своих же собратьев? Или животные не знают, что это действие называется воровством и осуждается только у двуногих существ? У тех самых, кто называет себя «царями природы», а на самом деле являются всего лишь приблудившимися паразитами.
Если посудить, то человек один из самых наименее приспособленных к природе существ: ногти мягкие; зубы плоские; шерсти мало. Такого бы в кунсткамеру, пусть звери ходят и потешаются над причудливым вывертом фауны.
Один из «царей природы» поставил эксперимент над истинными царями планеты Земля. Взял шесть особей крысиного мира, посадил их в клетку около бассейна. Провел пластиковую трубу, чтобы в ней можно было проплыть, а на конце трубы поставил ещё один резервуар, куда на ниточку вешал сухарики. Крысы должны подплыть, схватить сухарик и плыть обратно, чтобы его съесть.
Социальный волшебник! Вот его бы самого туда посадить вместе с остальными такими же умниками…
Сделал и сел записывать результаты эксперимента. Получилось у него такое: две здоровые крысы не хотели работать и отбирали еду у других крыс. Одна крыса возмутилась и дала отпор, её больше не трогали, и она сама по себе плавала, отхватывала долю, приплывала обратно и съедала её. Образовались два раба, у которых два сильных лентяя отбирали еду. «Рабы» терпеливо ждали, пока насытятся «господа» и потом приступали к пище. Последний, шестой участник эксперимента обрел самую низшую ступень, на нем срывали злость все, кому не лень. Он оказался «козлом отпущения» и ел те крохи, что оставались после обеда «господ и рабов», независимая крыса тоже не подпускала его к себе.
Дидье Дизор провел двадцать экспериментов с другими крысами! Двадцать, Карл! И везде одна и та же иерархия. Даже когда он взял «господ» и посадил их отдельно, то там получился тот же результат. Шесть «крыс-рабов» в одной клетке разделились точно также: два «господина», два «раба», один непокорный и один «козел отпущения». Все сословия делились именно так. Шесть «независимых» создали такую же иерархию.
Игорь знал об этом эксперименте, видел как-то по каналу о дикой природе. Он спокойно принял тот факт, что в шайке ему досталась роль «независимой крысы». Фара участвовал в жизни банды, но не давал себя построить. Анатолий же как-то сразу сравнялся по значимости с Жалом и только делал вид, что является его правой рукой, на самом же деле они правили вместе. Носорогу и Коту досталась роль «шестерок», а Змея шутливо не поддевала только штанга.
Не так всё явно, как у крыс, но иерархия чувствовалась, и сейчас в эту иерархию вполз небольшой нюанс – «шестерка» вкусила крови и почувствовала, что может стать «господином». Так казалось Игорю, когда он смотрел на Носорога. Может и ошибался, но Фару редко подводила интуиция.
Здоровяк сначала выглядел подавленным, но, спустя час и после нескольких стаканов водки, он почти пришел в норму. Правда, это был уже другой Носорог. Что-то изменилось в нем и это не последствия «смелой воды». Он смотрел по-другому, во взгляде появилась твердость. Боец с Жалом тоже ощутили эту перемену, но списали её на шок от убийства.
– Я же не спецом. Этот лох сам дернулся, а я лишь… – в сорок первый раз начал говорить Носорог.
Он уже всех достал своими оправданиями, но ребята понимали, что здоровяк пытается обелиться перед собой, а не перед ними. Молодые люди посочувствовали коллеге по преступному цеху и разошлись по углам. О случившемся как-то не хотелось говорить. Возможно завтра, но не сегодня.
Перед глазами висело тело… Кровь капала на кирпичную кладку, алые бомбочки разбивались крупными кляксами…
– Я же не спецом. Он же сам.
Игорь понимал Носорога. Понимал и то, что тому нужно пережечь в себе это чувство. Заново пережить дергание за ногу, хруст костей, стон человека на заборе.
Это на первый взгляд убить легко. Ведь и вы сами не раз это делали. Убивали… Мух, комаров, может мышей или крыс, а если вы охотник или рыбак, то и подавно. Но так уж повелось, что среди людей ввели правило, что убивать другого человека это самый тяжкий грех. Самый тяжкий, но его можно отложить в сторону, когда кто-то властный, кто-то из высших «крыс-господ» посылает на твою родину своих «рабов». Тогда убийство врага превращается во благо…
– Я же не спецом. Я лишь дернул, а он…
Новый стакан сорокоградусной жидкости опрокинулся в глотку. Не чокаясь…
Носорог не пьянел. Он всё также смотрел на стену, желваки буграми ходили под кожей. Крепкий бицепс грозил порвать рукав футболки. На груди, чуть выше соска, краснело засохшее пятнышко, кровь того самого неудачника…
Игорь молчал. Молчали остальные. Слова утешения сказаны. Осталось дождаться полного осушения бутылки, тогда появится повод отправиться спать. Утро вечера мудренее…
Последние капли вытекли из горлышка. Они упали в наполовину заполненный стакан. Упали неторопливо, прозрачные как слезы, которые скатятся по родительским щекам, когда им расскажут, что произошло с сыном. Когда его снимут с забора грубые руки медработников. Когда циничные полицейские запишут показания и притворно пособолезнуют. Когда на землю лягут еловые лапы и черная ткань завесит зеркала.
– Я же не спецом…
Испытание боем
У Анатолия отпала челюсть, когда его предположение не подтвердилось. Под небоскребом ничего не было. То есть так же привольно гулял по пшенице ветер, но не было никаких опор и фундамента. Небоскреб висел в воздухе.
«Черная полоса!» – догадался Боец. Похожий материал поддерживал в воздухе поднос со «сбалансированной и витаминизированной» едой. Однако в комнате плавала легкая пластиковая площадка с тарелками, а тут громадина из стали и бетона. Крышей небоскреб чиркал по облакам, и у Анатолия затекла шея, когда он попытался сосчитать этажи.