Честно говоря, я почувствовал себя на его фоне хиленькой макакой, которой по силам кричать гадости с высокой ветки.
- Какого черта он здесь вылез. – Я спрятался за опору.
- А что мы скажем, если он найдет нас? – Змей нервозно завертелся у меня в ногах. – Надо бежать в другой мир.
- Потерпи, вдруг всё обойдется. У него куча направлений, куда идти, не обязательно же в нашу сторону.
- Я привык, что неприятности всегда идут в мою сторону, сколько бы у них не было направлений.
- Твой фатализм уравновешивается моей удачливостью. Даю палец на отсечение, кот сейчас топает в противоположную сторону.
Видать, моей удачливости было недостаточно, чтобы перевесить змеиный фатализм. Я услышал звук близких шагов за секунду до появления представителя кошачьих. Это была потрясающе драматичная немая сцена, длившаяся несколько секунд. Мы со змеем замерли с выражением испуга на лице. А в кошачьих глазах замерло не менее сильное чувство удивления.
Мелькнула картинка смены мира и наша сцена продолжилась в мире с рекой, который мы выбирали для подведения промежуточных итогов и отдыха. Кота словно кувалдой пришибло. Точь-в-точь как городского кота, ни разу не выходившего из квартиры и не переносящего открытого неба над головой.
- Антош, этого не обязательно было делать. Нам придется долго бороться с его истерикой, прежде, чем он станет вменяемым.
- Я рефлекторно, не подумав.
Кот сел на землю. Глаза у него бегали, как при головокружении. Я подошел и взял его за мохнатую лапу (руку конечно). Кот с трудом зафиксировался на мне.
- Кто вы? – Спросил он испуганно.
- Мы, хорошие люди, которых ты не должен был видеть. Извини, что пришлось затащить тебя сюда, иначе ты был бы для нас опасен.
- Вы попали сюда вместе с теми?
- С кем?
- Неделю назад у нас поползли слухи, что нашли каких-то существ, вооруженных и оказавших сопротивление. Я думал, это слухи.
- Значит, те медведи тоже попали сюда.
- Они не с нами. – Ответил я. – Мы по другому делу.
- По какому? – Кажется, кот спросил для проформы. На вид его сейчас мало, что могло интересовать по-настоящему.
- Секрет фирмы. Меньше знаешь, лучше спишь.
- Вы… убьете меня? – Спросил он упавшим голосом. Видимо, из моих слов он понял, что стал ненужным свидетелем.
- Всё возможно. Нам нужны гарантии вашего молчания.
Змей ткнул меня хвостом в спину. Он принял всерьез мои слова.
- Обещаю, я буду молчать. Мне незачем портить себе жизнь. У меня жена и десять детей, младшеньким всего месяц, даже глазки еще не открылись. – Он полез в карман и вынул бумажник с фотографиями.
Мне стало неловко, что я так напугал его.
- Ладно, никто тебя убивать не собирался. Мы с Антошем хорошие люди и довольно добрые.
- Да, нам незачем вас убивать. – Подтвердил мои слова змей, зависнув напротив кошачьего лица в позе атакующей кобры.
Кот вытаращился на говорящего пресмыкающегося. Кажется, Антош напугал его еще больше. Не знаю, что его напугало сильнее, умение разговаривать или боевая поза. Кот замолк, словно потерял способность соображать.
- Его надо к воде, мордочку освежить.
Я поднял кота за руку. Он повиновался мне, как одурманенный зомби. По дороге я сорвал большой лист лопуха и усадил кота перед водой. Набрал пригоршню воды и брызнул ею в лицо. Кот встрепенулся и принялся истерично утираться руками.
- Полегчало? – Спросил я у него.
- Извините, я не совсем в себе, у меня в голове все запуталось.
- С тобой все в порядке, друг. Это другой мир, в котором мы оставим тебя на некоторое время. Прости, но я не хочу, чтобы у нас и тех, к кому мы пришли в гости, возникли проблемы. Вот тебе еда. – Я вынул из рюкзака банку тушенки, припасенную в моем мире. – Вот нож для самообороны. Мы вернемся примерно через сутки и отведем тебя назад.
- Спасибо. – Поблагодарил кот.
Его благодарность звучала так, словно мы заменили ему повешение на расстрел.
Мы снова оказались на том месте, откуда сбежали. Глаза привыкли к сумраку гораздо быстрее, чем на нижних уровнях. Ляли еще не было. Местечко, где мы ждали, нельзя было назвать спокойным. Машины периодически проезжали мимо нас.
Когда одна из них остановилась напротив опоры, мы решили, что наше присутствие раскрыто и это какой-нибудь кошачий спецназ, отправленный для задержания. Антош напрягся, готовый сбежать в любую секунду.
- Вы здесь? – Услышали мы знакомый голос.
Ляля вернулась. Мы выскочили ей навстречу, будто не виделись целую вечность. Наперебой с Антошем пытались рассказать ей, что пришлось одного из сородичей отправить отдыхать к реке.
- Наверное, это правильно. – Решила кошка. – Среди людей ходят слухи о странных существах с оружием. Никто не видел их, но все говорят. Понимаете, о ком я?
- Конечно, о пандах. Не слышно, что с ними сделали?
- Говорят, изловили и увезли куда-то. – Ляля развела руками. – Разве слухам можно доверять?
- Нельзя. – Согласил я. – Интересно, сожалеют они о том, что собирались нас расстрелять?
- В свете этих событий пришлось отказаться от перемещения на общественном транспорте. – Ляля постучала по корпусу раритетной, на мой взгляд, машины. – Поедем на этой колымаге.
- Ух ты, и мне не придется ехать в коробке! – Обрадовался змей.
- Поедешь в багажнике. – Пообещала Ляля. – А тебе, Жорж, все равно придется играть больного. Грузитесь!
Ляля помогла мне натянуть костюм больного личинками шерстяной моли, похожий на ОЗК (общевойсковой защитный костюм), только из менее плотного материала.
- В отличие от вас, я буду в нем потеть и к концу поездки могу завоняться.
- Ничего, у нас есть душ, отмоешься.
- А долго ехать? – Поинтересовался змей.
- Часов шесть, половина дороги пройдет над лесом, по опасному раскачивающемуся участку.
- Почему?
- В объезд платной дороги.
Мы поехали. Комфорта в машине было по минимуму. Мне она напомнила старые советские грузовики, воющие коробкой передач. В салоне многие детали были отделаны деревом, что не казалось странным и премиальным для такого авто. Наверняка, дерево самый распространенный материал в этом мире.
Мы влились в поток и вскоре поднялись над вершинами деревьев. От этого вида захватывало дух. Близкое небо почти касалось облаками структурированных под разные задачи вершин деревьев. Мы ехали по сращенным ветвям дороги, волнующимся под порывами ветра. Ощущение напоминало качку. Иногда казалось, что колеса разгружаются настолько, что проскальзывают. Ляля крепко держалась за руль, пытаясь контролировать машину. Для езды по такой дороге требовалось определенное умение, чтобы понимать, как поведет себя машина, когда дорога уходит из-под колес.
Я полностью доверился кошке и просто разглядывал устройство самого верхнего уровня.
- А для чего делать дорогу так высоко? – Поинтересовался я.
- Для крестьян. Видишь, здесь много полей, на которых выращиваются многие культуры. Когда-то, когда лес занимал не такую большую площадь, еду выращивали на земле, но по мере разрастания его, приспособили для этого верхние ярусы. Вывели некоторые сорта пшеницы, способные сращиваться с древесиной, чтобы питаться ее соками. Это избавило от необходимости обрабатывать землю. Хотя большая часть сельскохозяйственных культур до сих пор выращивается на обыкновенной почве. Некоторые богачи покупают себе дома на верхних ярусах, чтобы дышать чистым воздухом и принимать солнечные ванны. Они платят большой налог за использование сельской территории под нецелевое назначение.
- Ляля, а твоя семья на каком ярусе живет?
- На пятом от верха. А всего их, где могут жить люди, больше двадцати. За несколько последних, скажу я тебе, правительство доплачивает. Это уровни болотных миазмов, паразитов и полной тьмы.
- У нас все на одном уровне живут, в горизонтальном смысле.
- Я заметила, и это очень непривычно.
- Меня ваш мир вообще шокирует. Как можно было додуматься превратить деревья в инженерные сооружения? Это же надо было управлять их ростом, направлять в какую сторону расти и какую форму при этом иметь. Скажи, а ваши дома, они тоже растут со временем?
Кошка рассмеялась и чуть не улетела с дороги.
- Ух! Не расслабишься тут. – Она вцепилась в руль. – Нет, конечно, не растут. Побеги, бывает, лезут внутрь дома, но сами стены не растут.
- А что происходит с деревьями, когда они старятся? Что если дерево, которое находилось на пересечении важных узлов, начнет погибать?
- Ну, болезнь у деревьев не происходит внезапно. Подращивают побеги рядом, пытаются укреплять. Это происходит очень редко. На моей памяти такого не было в тех местах, где я жила, хотя в новостях иногда передают, что случаются очаги какого-нибудь заболевания, в результате которого пришлось срочно переселять людей.
- Слушай, а пожары бывают? – Меня осенило очевидное предположение.
- Бывают. Но если хочешь знать, то самым катастрофическим событием у нас считается неконтролируемое размножение термитов, поедающих кору дерева. Примерно раз в десять лет происходит скачок их популяции и тогда у нас наступают тяжелые времена. Приходится всем, от мала до велика, обрабатывать стволы деревьев вонючей гадостью, пропитывающей все вокруг, одежду, шерсть, еду.
- Нельзя их вывести полностью?
- Нельзя. Они тоже выполняют свою работу и включены в цепочку питания многих видов.
- Как занимательно. Живые города. У нас они мертвые, как гробы.
- Мне так не показалось. У вас светло и есть в них такая техническая красота, которой лишены наши, немного корявые города. Дороги у вас нормальные, а не эти развивающиеся на ветру ленты.
- Да?
- Да.
- Надо будет посмотреть на свой город под другим углом.
Через три часа пути по одинаковым пейзажам я незаметно задремал. Открыл глаза, когда понял, что стало темно. Мы спустились на нижние ярусы и ехали по стабильной дороге, идущей мимо огромнейших стволов деревьев, внутри которых светились квадратики окон.
- Подъезжаем. – Взволнованно сообщила кошка.
Глава 15
Я заметил, как менялась в лице кошка, по мере приближения к дому. Она беспричинно облизывала нос, терла уши и перекладывала на руле руки.
- Волнуешься? – Не знаю, зачем задал я очевидный вопрос.
- Больше за родителей, чем за себя. Приготовься сразу, реакция будет бурной. Не знаю, как мать, но отец может и отлупить. У него одна реакция на не укладывающееся в его рамки поведение. Нет, вначале он обрадуется, что я жива, но потом захочет научить меня жизни.
- Да ладно тебе? Всё будет хорошо. При нас он не станет играть злого папашу.
- Надеюсь.
В лобовое стекло ударилась летучая мышь, оставила кровавое пятно и застряла, зацепившись крылом в массивном дворнике. Ляля включила дворник, чтобы убрать ее, но мышь держалась крепко. Ее мертвая голова с мелкими зубками со свистом елозила по стеклу.
- Дурной знак. – Вздохнула кошка.
- Вот у этой птички вечер не задался, а у тебя все будет хорошо.
Мы въехали, как я понял, в населенный пункт. Здесь было освещение, много автомобилей и большое количество светящихся окон. Ляля припарковала машину на тесной парковке. Наш транспорт напротив тех, что стояли рядом выглядел большим и старомодным. Я предположил, что этот уровень отличается доходами от того, на котором кошка раздобыла грохочущую развалюху.
- Приехали. – Сообщила Ляля.
Она долго собиралась с духом. Момент предстоял волнительный.
- Как я выгляжу? – Спросила у меня кошка.
- Как всегда, превосходно. За то время, что мы вместе, взгляд у тебя стал более жестким, остальное без изменений.
- Главное, чтобы они не приняли меня за бродягу. – Она оттопырила полы своей кофты, разглядывая ее в слабом освещении салонной лампочки. – Поистрепалась Олеляу. – Она засмеялась. – Уже имя свое кажется чужим.
- Иди, не бойся. Что-то пойдет не так, сразу говори, а я не одна, с друзьями. Прошу любить и жаловать и сразу зови нас.
- Мои родители могут быть еще более консервативными, чем родители Антоша. Прошу заранее, если они будут бегать от вас с криками, не принимать их поведение за обычное.
- Ляля, хватит себя накручивать. Иди уже, яви себя бедным родителям, выплакавшим все слезы в подушку.
- Что сделавшим?
- Ах да, вы же не плачете слезами. Просто иди, иначе я пойду первым.
- Или я. – Добавил змей, уютно расположившийся на широком заднем диване. В темноте ему было позволено выбраться из багажника.
- С богом. – Ляля резко выдохнула, открыла дверь и потопала к родительскому крыльцу.
Ее смелости хватило до самой двери, возле которой она опять впала в нерешительность. Я показал ей кулак. Ляля занесла руку, чтобы нажать на звонок. Секундная заминка и она его нажала. Я заметил, как опустились ее плечи, как у побитой кошки. Прямо картина «Возвращение блудной дочери».
В окне, рядом с дверью, загорелся свет. Дверь открылась. На Лялю упал свет лампы, что была в руках у кошки, одетой в пижаму. Вы слышали, как в марте воют коты? Так вот, что-то подобное началось спустя мгновение после открытия двери. Лялю затянули в дом, но дверь не захлопнули. Из дома доносились множившийся вой, похожий на плач огромных младенцев.
- Вот ее реально потеряли. – Произнес я.
- Да. – Согласился змей. – Сейчас все соседи сбегутся.
Кто-то из семейства Ляли все-таки догадался закрыть дверь. На улице стало тихо.
- Куда потом? – Спросил после некоторого молчания Антош.
- Пойдем в Транзабар.
- Зачем?
- Не знаю. Чувствую, так надо. Согласись, от мысли навсегда остаться в своем мире становится душно и тесно.
- Соглашусь. Мелко и неинтересно.
- Точно. Любой миллиардер из моего мира напыщенный карлик, променявший свободу мысли на деньги.
Антош согласно кивнул.
- Мои мысли мои скакуны…, - напел я, удивившись тому, что в этих строках уже нет такой аллегории, - вот реально, что думаешь, то и получаешь. Это какой-то новый уровень мышления получается, прямо волшебство. При всем при этом я не воспринимаю перемещения, как нечто магическое. Вполне себе осознанный труд, который может со временем восприниматься, как рутина.
- Не скоро, надеюсь. – Меланхолично ответил змей.
Кажется, он собирался заснуть.
Вдруг, дверь в дом Ляли открылась и на пороге появилась она. Из дверного проема показались еще две кошачьи мордахи размером поменьше. Кошка махнула нам рукой. У меня учащенно заколотилось сердце. Как на смотринах перед чужими родителями.
- Идем Антош, нас ждут.
Змей резко выпрямился и ударился головой о потолок.
- Куда? – Он все же успел заснуть. – А, понятно.
Обе детские мордахи исчезли, когда мы с Антошем показались на виду.