– Что-то случилось?
– Нет. Просто хотел узнать у тебя, не нужен ли нам случайно еще один бухгалтер?
– А что случилось с нашим?– встревожился он.
– Ничего. Просто мне нужно пристроить одну девушку,– признался я.
– Ах, вот что. Ну, в общем-то, можно. Я хотел бы поменять того бухгалтера, что работает на складе. Ну, ты помнишь, ты еще ездил туда разбираться. И это не в первый раз, Сережа. Нам нужно кого-то посерьезней. Твоя девушка хороший работник?
– М-м,– я не знал, какой она работник,– надеюсь, что да.
– Ясно. Проверь ее сначала. Если она справится, то я согласен.
– Спасибо.
Отлично, дело почти улажено. Дядя не будет возражать против моих протеже. Никиту он взял с радостью, и не разочаровался в нем. Я схватил сумку и пошел к машине. Прежде чем ехать в Подольск, заеду за продуктами, заправлю машину, а уж потом позвоню Олесе. Да, а еще ее прошедший день рождения! Я пропустил его, так как даже не знал о нем. Надо подарить ей что-нибудь, хотя бы цветы. Я выбрал красные розы в цветочном магазине, а в соседнем отделе купил кучу разной дорогой бижутерии. Я плохо изучил вкусы Олеси, но заметил, что она с Алиной очень любила носить такие штучки. Надеюсь, что ей понравится мой подарок.
Про избитого мною типа я не вспоминал. Я был уверен, что с ним все утрясется. Он жив, а скоро будет и здоров.
Я все сделал, как и запланировал и уже летел в Подольск. Олеся ждала меня, и от осознания этого радостного факта, мое сердце ликовало. Я проехал место вчерашнего криминального эпизода. Естественно, там уже никого не было. Ничего, скоро я все узнаю. А пока не буду портить свой счастливый день грустными предположениями.
– Олеся, я подъезжаю к твоему дому,– проворковал я.– Какая у тебя квартира?
– Я спущусь вниз, Сергей,– торопливо ответила она.– Не надо подниматься.
– Ладно.
И что бы это значило? Я хотел подняться к ней, чтобы познакомиться с ее родителями. Я никогда раньше так не делал. Но сегодня мне захотелось представиться им, и сказать, что с их дочерью будет все хорошо. Она со мной и мы едем на дачу. Я не правильно размышляю? Я чего-то не понимаю? Надо спросить у Олеси про ее родителей.
Когда я увидел ее, спешащую к моей машине, со мной произошло что-то странное. Непонятная эйфория охватила меня, и мне хотелось продлевать этот миг снова и снова. Ее лицо сияло, а глаза с нежностью взирали только на меня. От ее открытой улыбки в моем животе похолодело. Я забрал у нее сумку и бросил на заднее сиденье. Как только она села рядом, я сразу же прильнул к ее губам. Я так соскучился, так желал ее.
Потом небрежно положил ей на колени розы и подарочный пакет с бижутерией.
– С прошедшим днем рождения,– шепнул я ей на ухо.
– Спасибо,– чуть слышно пробормотала она.– Хорошо, что он прошел. Он был ужасен,– вздохнула она. Потом она понюхала цветы и удивилась.– Пахнут. А что в пакете?– Она заглянула, и ее глаза блеснули.– Вау! Вот это да! Это же так дорого и красиво! Спасибо, Сережа. Но мне неловко, правда. Зачем ты тратился? Мне достаточно того, что ты рядом.
Я довольно усмехнулся, а она поцеловала меня в щеку. Потом начала перебирать на коленях побрякушки, все время издавая радостные вздохи. Приятно.
Мы поехали. Мне надо было сосредоточиться на дороге, а я все время отвлекался. Я смотрел на Олесю то через зеркало, то просто так; я держал ее за руку и целовал, когда мы стояли в пробке или на светофоре. Она иногда смеялась и конфузилась, и говорили мы мало. Я забыл расспросить ее о родителях, я забыл о ее начальнике.
На дачу мы добрались не скоро, но я не расстраивался. Еще впереди целый день. Погода меня радовала. День был жарким, и мы могли бы искупаться в реке. Я занес в дом наши сумки, а Олеся прошлась по всем комнатам и вздохнула.
– О чем ты думаешь?– ужасно не хотелось, чтобы она вспоминала тот день.
– Здесь ничего не изменилось,– улыбнулась она.
– Я изменился,– серьезно сказал я.– Я хочу начать все сначала. Без наших дурацких компаний. Только ты и я. Что скажешь?
Она подошла ближе и кивнула головой.
– Я согласна,– она сказала это так просто, что я замер.
Я бросил разбирать вещи и обнял ее. Я не мог больше сдерживаться. Я так мечтал о ней. Столько дней и ночей. Она здесь, она моя. Наша одежда стремительно полетела на пол, а мы сами оказались в другой комнате, на моей кровати. Ее кожа восхитительно нежная, а от губ невозможно оторваться, ее руки ласковые, а волосы мягкие. Температура ее тела постоянно меняется – когда она на мне, то ее кожа прохладная, а когда подо мной, то горячая. Но самое главное – ее глаза. Она доверяет мне, потому что ее взгляд теплый и любящий.
Мы пропустили обед и очнулись только к пяти часам. Не знаю, как Олеся, но я сегодня не завтракал, и в моем желудке было пусто. Я жутко хотел есть, и должен накормить Олесю.
– Лежи, отдыхай,– шепнул я ей в ухо.– Я в душ.
– Я после тебя,– улыбнулась она.
Из душа я прямиком пошел на кухню. Я вытряхнул из сумки пакет с продуктами. Чтобы приготовить все быстро, надо все мелко нарезать. Я решил сделать пасту. Моя мама вкусно ее готовила. Спагетти, овощи, мясо, зелень. Олеся вышла из душа и села за стол, с улыбкой наблюдая за моими действиями.
– Давай помогу.
– Не-ет, зая, сегодня ты отдыхаешь. Тебе разрешается только наблюдать. Ты любишь пасту?
– Люблю.
– А что еще ты любишь?
– Я буду любить все, что ты приготовишь. Главное не пересоли и не пережарь.
– Договорились. Ловлю на слове. Чтобы лук больше не вытаскивала,– подколол я ее.
– А ты замечал?– сконфузилась она.
– Замечал.
– Да,– засмеялась она,– с луком всегда были проблемы, с самого детства. Мне мама старалась не класть его. А когда я была маленькой, то вылавливала его из супа, иначе я не ела.
– Кстати,– вспомнил я.– Ты сказала родителям, что поехала со мной?
– Нет,– она смущенно посмотрела на меня.
– Почему? Что ты им сказала?
– Я сказала, что буду с Алиной.
– А Алине что сказала?
– Алине сказала правду.
Я перестал резать перец и отложил нож.
– А почему родителям не сказала?
Она замялась и отвела глаза. Я почувствовал ее тревогу и страх в немом молчании.
– Олеся, скажи мне,– попросил я.
– Понимаешь, они знали, что я рассталась с тобой. И очень переживали за меня,– она осеклась и замолчала.– Ну, в общем, они рассержены на тебя.
– Понятно. А что ты им рассказала?
– Ну, не все, конечно. Это было бы слишком. Я просто сказала, что у нас все кончено, и ты меня не любишь.
Я старался представить ее родителей. Я никогда их не видел, но их чувства понять мог. Какой-то недоумок попользовался их дочерью и оставил ее. Так мог рассуждать отец. А мама могла подумать – как можно не полюбить мою девочку? Это просто осел какой-то! Как-то я не думал об этом раньше.
– Твои родители очень строгие?
– Нет, не очень. Но они переживают за меня.
– Я хочу познакомиться с ними,– твердо произнес я.
– Только не сейчас,– испугалась Олеся.– Лучше попозже.
Я усмехнулся. Да, слишком сильно разозлился на меня ее папа.
– Как скажешь. Но я считаю, чем раньше, тем лучше.
– А зачем тебе это?– осторожно спросила она.
– Затем, зайка, что теперь ты моя девушка, мы будем вместе. И я не хочу ничего скрывать от родителей.
– Почему?– еще тише спросила она.
Я удивленно посмотрел ей в глаза. Разве я не ответил? И тут я понял. Она ждала самого главного – люблю ли я ее? Я до сих пор ничего не сказал о своих чувствах. Та же ошибка, я делаю все не в том порядке.
Я подошел к ней и поднял со стула. Глядя ей в глаза, я постарался сказать как можно искренней и убедительней:
– Потому что я люблю тебя.
Она прижалась ко мне и замерла. Я чувствовал ее волнение и радость, а еще смущение.
– А ты еще любишь меня?
– Не переставала,– чуть слышно ответила она.
– Ты смущаешься, да?
Она промолчала, и только крепко уткнулась в мою грудь. Я поцеловал ее макушку и сказал:
– Мои овощи подгорают. А ты обещала съесть любую мою стряпню.
Она засмеялась и отпустила меня. Я бросился к плите, спасая наш ужин.
За трапезой я вспомнил об ее начальнике. Хотелось бы замолчать эту тему, но Олеся также причастна к ней, как и я. И некоторые люди в форме могут задавать ей вопросы.
– Олеся,– мягко начал я,– у нас есть общая с тобой проблема.
Она изогнула в удивлении брови. Ее лицо так ярко отображало все ее эмоции, что я зачарованно следил за ней.
– Что за проблема?– настороженно поинтересовалась она.
– Твой начальник.
– Оу,– вспомнила она.
– Когда я вчера возвращался домой, то видел около его «Ниссана» «скорую помощь» и полицию. Видимо, я вчера перестарался.
– Он что, умер?– мрачно спросила она.
– В темноте я не сумел разобрать, дышит он или нет. Я ведь не мог подойти и спросить об этом. Но мне показалось, что он жив. Врачи делали ему укол. Трупы ведь не колют,– хмуро пошутил я.
– Он сам виноват,– быстро произнесла она.– Я ничего не могла сделать, Сергей. Ты веришь мне? Он так схватил меня,… если бы не ты, не знаю, что бы было.
– Я верю тебе. Когда вспоминаю об этом, то меня охватывает такая злость,– я сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев.– Но я ведь не собирался убивать его. Я просто хотел вытащить тебя из его рук. Так вот… Олеся, тебя могут допрашивать. Если он в сознании, а я полагаю, что так оно и есть, он расскажет, что с ним в машине была ты. Меня он не видел, и не знает, что случилось, и кто его стукнул. А ты знаешь.
– Я никогда не выдам тебя, Сергей,– серьезно сказала она.– Я скажу, что не знаю, кто это сделал. А я испугалась и убежала. Доехала до города на попутке. И кто меня вез, тоже не знаю. Они же не смогут это проверить, да?
– Надеюсь, что не смогут. Но дело в другом. Когда я открывал машину, то оставил свои «пальчики». Я же не знал, что так получится. Если они проверят меня, то будет много вопросов.
– И что делать?– испугалась она.– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я только нашла тебя,– ее голос поник.
– Не случится. Я найму хорошего адвоката.
Я погладил ее плечо, успокаивая и утешая.
Откуда мне было знать, что моим адвокатом станет сантадиор? Я и забыл о нем, считая плодом своего пьяного воображения. И пребывание на даче не всколыхнуло в моей памяти его образ.
А пока я сидел с Олесей, наслаждаясь ее обществом, и выяснял, что она любит, а что нет. Мы никуда не ходили, и речка нас не прельстила. Я гладил ее чудесные волосы и целовал ее кожу. Спокойствие и умиротворение – вот, что мы оба чувствовали в тот день. Не было Ника, Алины и никого другого. Были лишь мы вдвоем, и я не знал, что это так замечательно – принадлежать только друг другу.
ГЛАВА 5.
Утром нас разбудил телефон Олеси. Сначала позвонила ее мама.
– Олеся, дочь, утром приходил какой-то следователь. Спрашивал тебя. Что-то случилось с твоим начальником. Я сказала, что ты у Алины, дала ее адрес.
Потом звонила ее подруга, Алина. Я лежал рядом и все слышал. Голос Алины был взволнованным:
– Леська, ко мне следователь приезжал. Тебя искал. Я сказала, что ты утром уехала, не знаю куда. И мне пришлось дать номер твоего телефона. Что там случилось? Я ничего не поняла.
– Я не могу по телефону, Алин. Просто этот кретин хотел изнасиловать меня позавчера. Я еле спаслась от него. Спасибо, что прикрыла меня.
– Ого, но ты в порядке?
– Да. Завтра увидимся,– она поймала мой настороженный взгляд,– а может сегодня? В общем, я позвоню. Целую, пока.
– Пока.
Я смотрел ей в глаза. Что она думает? Ей, наверное, сейчас страшно. Получается, я втянул ее в эту историю.
– Олеся, ты боишься?
– Нет,– ее голос был уверенным.
– Мне кажется, ты храбришься.
– Не храбрюсь, нет. Я зла на него и считаю, что так ему и надо. И пусть меня допрашивают хоть весь день, они от меня ничего не узнают. Я скажу, все как было. Что он приставал ко мне, запер в машине, и не выпускал.
– Но ведь дверь была открыта,– напомнил я.
– А он потом ее открыл,– с вызовом, по-детски ответила она,– когда понял, что я не смогу вырваться. Я скажу, что он хотел изнасиловать меня. И он бы сделал это, если бы не ты. Мне поверят – он начальник, я подчиненная. Так часто бывает. Я боялась потерять работу, потому что он мог уволить меня, если я не соглашусь.
– Что ты такое говоришь?– я не мог понять были ли это ее фантазии, или так было на самом деле.– Он угрожал тебе потерей работы?
– Он не угрожал. Пока. А если бы я дала отпор, то мог бы и угрожать. С него станется. Ты не смотри на меня, Сергей. Так часто бывает с теми, кто приезжает в Москву на заработки. Чем выше зарплата, тем большая зависимость от начальника.
– С тобой такое уже было?– по-моему, я побледнел.
– Нет,– тихо ответила она и отвернулась.
Я взял ее подбородок и повернул лицом к себе, заставив смотреть в мои глаза.
– С тобой было?– повторил я свой вопрос.
– Нет,– чуть слышно пробормотала она.– Но с Алиной…
– С Алиной?– выдохнул я.– Кто?
Ее глаза вдруг почернели и мое сердце похолодело. Она еще не сказала, но я знал ответ.
– Твой дядя.
Я отпустил ее и упал на подушку. В моих глазах немного помутнело от вглядывания в ее расширенные зрачки. Она тоже легла рядом на локоть, и беспокойно всматривалась в мое изменившееся лицо. Я не мог сказать ни слова. Мне было противно, гадко, стыдно. Как такое могло произойти? Я всегда уважал дядю, и никогда не подозревал его в таких делах. Он не был падок на женщин, как я. Я всегда считал его трудоголиком. Наша фирма заменяла ему все, она была его женщиной, его ребенком. Даже сейчас в воскресенье он мог работать. Зачем ему Алина? И зачем он поступил так? Я посмотрел, наконец, на Олесю.
– Ты ведь не знал, да?
Я покачал головой. Конечно, я не знал. А если б знал, что бы я сделал?
– Алина так и говорила,– облегченно произнесла Олеся.– Она всегда считала тебя другим. Сначала она думала, что ты такой же, как дядя. А потом увидела, что ты бескорыстный, щедрый, честный. Потому и влюбилась в тебя.
Ах, как это больно слышать! Я перевернулся на живот и уткнулся в подушку. Теперь мне стали понятны чувства Алины – эта любовь ко мне была попыткой спасти свое достоинство и психику. Она хотела доказать себе, что она не одноразовая девушка для утехи. И если она согласилась на интим с дядей, то она все равно достойна любви и уважения. Она хотела через меня обрести свое поруганное достоинство. И теперь мне ясны ее нападки на меня: «я не подстилка»,– кричала она мне. «Ты живешь на всем готовом, и не знаешь каково это, когда нет своего угла, и зависишь от начальника!» Бедная! И она хотела покончить с собой, у нее была депрессия. А я как дурак, находился все время рядом и ничего не знал. Я думал, что она просто раскованная девушка, которая ищет секса и приключений с веселыми парнями, вроде нас с Ником. Мне было стыдно, просто паршиво.
– Олеся, я не знал,– прохрипел я.
– Я знаю это, Сергей. Не казни себя. Алина тоже на тебя не сердится. Я говорила с ней об этом много раз. Она никогда не злилась на тебя. Она просто… ну просто хотела, чтобы ты заметил ее, полюбил, оценил. Она хорошая и добрая, на самом деле. И еще верная. Ты просто не знаешь.
– Я много чего не знаю,– обреченно согласился я.
– Сереж,– позвала меня Олеся,– ну, посмотри на меня.
Я повернул голову. Она поцеловала меня и прижалась к моей шее. Мои мысли гудели в голове, как пчелы. Пришло время о многом узнать и взглянуть правде в глаза.
– Олеся, а за что ты меня полюбила?
– Не знаю. Просто полюбила и все,– ее слова и дыхание щекотали мою шею.
– Но ведь ты знала, что Алина меня любит. Я так понимаю? Это не было твоим предательством по отношению к подруге?
Она молчала, и я подумал, что обидел ее своим вопросом.
– Я тоже так думала сначала,– вдруг ответила она.– Я скрывала свои чувства даже от себя, может, поэтому ты не догадался о них. Но Алина догадалась, и не обиделась. Она не ревновала меня к тебе, а сказала, что тебя невозможно не полюбить. И она не удивляется тому, что у тебя так много женщин. И дело не в твоей внешности, а в тебе самом. Ты добрый и искренний,– она замолчала, а потом добавила: