В дело батальона по этому поводу вшит приказ по фронту, отпечатанный типографским способом. Он гласит: «за ослабление контроля, предоставление непроверенных данных начштаба 8-го отдельного штрафного батальона майор Носач В.А. переводился адъютантом старшим обычного стрелкового батальона в 240-й стрелковый полк, а подполковнику Осипову А.А. объявлялось предупреждение».
Данный эпизод не был характерным для А.А. Осипова, который рассматривал его не как штрафное подразделение, а как боевую единицу. Об этом свидетельствует такой факт. Когда 8-й отдельный штрафной батальон находился в распоряжении командующего 3-й армией генерал-лейтенанта А.В. Горбатова, Осипов предложил командарму вместо разведки боем, дела весьма кровавого, добыть языка. Горбатов согласился.
Ночью комбат переправил за реку к противнику группу штрафников, которые искусно замаскировались у самой кромки воды. В это время основной состав батальона развернул на своем берегу «строительство»: одни почти на виду тесали бревна топорами, другие в глубине леса стучали по стволам деревьев пехотными лопатами. Было не понятно, готовят советские войска форсирование или оборону?
Противник не выдержал и выслал в следующую ночь разведку. Ее обнаружила группа, находившаяся на противоположном берегу реки. Вражеские солдаты были уничтожены без выстрелов, ножами, а офицера и двух солдат доставили в штаб 3-й армии.
В следующий раз при освобождении Рогачева, родного для Осипова города, комбат по приказу командарма только одному ему известными тропами вывел отдельный штрафной батальон в тыл противника, организовал засады и развернул дерзкие диверсии на коммуникациях. Тогда огнем из засады был уничтожен даже один генерал.
1 августа 1944 года полковник Осипов сдал командование 8-м отдельным штрафным батальоном подполковнику Батурину Николаю Никитовичу. С ним штрафники пошли дальше на запад, уже за пределы своего Отечества.
Хотя Батурина подчиненные и недолюбливали – сыпал взысканиями направо и налево, – батальон успешно решал боевые задачи. Многие из командиров рот и взводов были награждены, в том числе орденами Красного Знамени, Александра Невского, и даже Богдана Хмельницкого III степени.
7 мая 1945 года приказом командующего войсками 1-го Белорусского фронта Г.К. Жукова весь переменный состав 8-го отдельного штрафного батальона был восстановлен в правах офицерского состава и воинских званиях. После этого офицеры начали разъезжаться по своим частям. В то же время в батальон вплоть до 20 июля 1945 года прибывали те из проштрафившихся, кого конец войны застал на пути в ОШБ. Но и их, подготовив соответствующие документы, сразу же отправляли обратно в свои части.
Последний приказ по 8-му отдельному штрафному батальону Группы советских оккупационных войск в Германии был датирован 7 августа 1945 года. Он гласил: «Я, командир ОШБ подполковник Батурин Николай Никитович, с сего числа убываю в распоряжение ОК ГСОВГ для дальнейшего прохождения службы, а для сдачи в архив дел оставляю начальника штаба майора Киселева Филиппа Андреевича. Основание: отношение ОК ГСОВГ № 02255 от 27 июля 1945 г.».
Имел место случай, когда в разряд штрафных был переведен целый полк во главе с командиром. Это был 214-й кавалерийский полк, который с мая 1942 года очень достойно воевал на Кавказе. С апреля 1944 года полком командовал гвардии подполковник Е.В. Данилевич.
23 октября 1944 года 214-й кавалерийский полк 63-й кавалерийской дивизии 3-го Украинского фронта, действуя на территории Венгрии, перешел в наступление. Но вскоре после этого противник атаковал полк во фланг танками и большой группой пехоты. Пришлось вырываться из окружения, но при этом было утеряно Боевое знамя полка.
Найти знамя не удалось, и Военный совет фронта сообщил об этом наркому обороны. Сталин отреагировал приказом № 0380 от 23 ноября 1944 года о переводе полка в разряд штрафных. При этом Е.В. Данилевич был понижен в воинском звании, остальные офицеры практически не пострадали, и наград у личного состава, как это делалось в штрафных батальонах и ротах, никто не отбирал. Более того, на следующий после объявления приказа НКО № 0380 командир дивизии от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил ряду офицеров и красноармейцев ордена и медали, которыми те были награждены за предыдущие бои. Е.В. Данилевич также получил орден Красной Звезды.
После этого полк продолжал сражаться в составе своего соединения наряду с остальными частями. В феврале 1945 года по ходатайству Военного совета 3-го Украинского фронта полк был выведен из разряда штрафных с правом вновь получить Боевое красное знамя. Полк же был расформирован 20 сентября 1945 года.
Уже после окончания войны Е.В. Данилевич стал полковником, а действительную военную службу закончил в 1955 году заместителем командира 33-й гвардейской механизированной дивизии. К моменту увольнения в запас в 1955 году в числе наград он имел орден Ленина, три ордена Красного Знамени, ордена Суворова III степени, Отечественной войны I степени и Красной Звезды.
Имели место случаи, когда в штрафные подразделения направляли и женщин. В выписке из одного приказа было указано: «В период наступательных боев в районе деревни Соковнинка бывший боец переменного состава Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара стрелковой роты, самопожертвенно презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственно на поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием. Отмечая героизм, изъявленный товарищем Лукьянчиковой, объявляю ей благодарность и представляю к правительственной награде». Представление к правительственной награде гарантировало немедленный перевод военнослужащего из штрафного батальона в строевую часть.
Приказом НКО СССР № 413 от 21 августа 1943 года командирам полков действующей армии и командирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах разрешалось своей властью направлять в штрафные роты солдат и сержантов за самовольные отлучки, дезертирство, неисполнение приказа и некоторые другие воинские преступления. Но это имело место только в том случае, если обычных мер дисциплинарного воздействия было недостаточно.
Офицерского состава этот приказ не касался. Офицера по-прежнему мог направлять в штрафбат командир дивизии, равный или более высокий начальник только за нарушение дисциплины по трусости или неустойчивости в бою. При всех других преступлениях судьбу виновного определял военный трибунал. Если суд выносил приговор с отсрочкой его исполнения до окончания боевых действий и направлением осужденного для искупления вины на передовую линию фронта, те же командиры своими приказами и направляли лишенного звания офицера в отдельном штрафном батальоне на срок от одного до трех месяцев.
По мере очищения от врага оккупированных территорий набирал силу новый источник пополнения штрафных частей. Это были военнопленные, оставшиеся в живых и освобожденные, а также окруженцы, отставшие от своих частей. Отношение к этим людям определялось приказом Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 года.
Всех побывавших в плену и в окружении противника проверяла комиссия Военного совета фронта. Как правило, она состояла из председательствующего (представителя политуправления фронта) и двух членов – старшего оперуполномоченного контрразведки Смерш и заместителя командира полка по политчасти. Выводы комиссия излагала в протоколе. После утверждения протокола на титульном листе командующим фронтом и членом Военного совета фронта он обретал силу приказа.
По решению комиссии в виде наказания отдельные лица направлялись в штрафные батальоны. Иногда такое направление было массовым. Так, по протоколу № 61 от 16 мая 1944 года в 8-й отдельный штрафной батальон было направлено сразу 52 человека. С каждым из них следовал сопроводительный документ с краткой биографической справкой и изложением проступка. Например:
«Жданов Петр Григорьевич – воентехник, начальник оружейной мастерской 77-го стрелкового полка 10-й дивизии НКВД, 1911 года рождения, уроженец города Быхов Могилевской области, белорус, рабочий, кандидат в члены ВКП(б) с 1939 года, образование: общее – 10 классов, военное – курсы оружейных техников в 1938 году. В Красной Армии с 1933-го по 1934-й и с 1939 года, имеет 2 ранения.
3.08.1941 года попал в окружение с группой из 30 человек в районе деревни Подвысокое и был ранен. Дойдя до Первомайска, затем до Николаева, повернул назад в свой город. В Быхов прибыл 20.10.41 года и жил до 4.10.43 года, занимаясь сельским хозяйством.
4.10.43 года вступил в партизанский отряд № 152 11-й бригады, где был командиром взвода до соединения с частями Красной Армии 24.02.44 года, после чего был направлен в 58-й армейский запасный стрелковый полк. Никаких документов, подтверждающих правдивость изложенного, нет. Красноармейскую книжку уничтожил.
Решение: Жданова П.Г. направить в штрафной батальон сроком на 1 месяц».
Согласно Перечню стрелковых частей и подразделений (отдельных батальонов, рот, отрядов) действующей армии, составленному Генеральным штабом в начале 60-х годов прошлого века, всего за годы войны было создано 65 отдельных штрафных батальонов (ОШБ) и более 1 тыс. штрафных рот (ОШР). Но этот перечень не точный. Дело в том, что в нем одна и та же штрафная часть может упоминаться и дважды, и трижды, каждый раз под другим номером. В частности, 1-й отдельный штрафной батальон, о котором речь велась выше, в одной строке проходит под этим номером, в другой – как 8-й отдельный штрафной батальон Донского, Центрального, а затем 1-го Белорусского фронтов. Еще большая путаница происходила в отношении отдельных штрафных рот.
В завершение хотелось бы рассказать о судьбе еще одного штрафника – Карпова Владимира Васильевича. Перед самой войной он, будучи курсантом выпускного курса Ташкентского танкового училища, по доносу другого курсанта был арестован за антисоветскую пропаганду и осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Но осенью 1942 года осужденному Карпову была представлена возможность смыть кровью судимость. В составе других заключенных он был направлен на фронт и включен в состав 45-й штрафной роты Калининского фронта. Эта рота для выполнения боевых задач придавалась 629-му стрелковому полку 134-й дивизии, командиром которого был подполковник А.К. Кортунов.
Два месяца В.В. Карпов ходил в атаки в составе штрафной роты. Вскоре отважного бойца заметил командир полка и в начале 1943 года добился того, чтобы он был переведен в обычную роту. Спустя некоторое время рядовой Карпов был переведен во взвод пешей разведки. В этом качестве он быстро освоил дорогу в тыл противника, начал добывать ценные сведения, приводить языков.
А.К. Кортунов в очередной раз начал хлопотать об отважном бойце, добился присвоения ему офицерского звания и назначил командиром взвода пешей разведки. Выбор оказался удачным – командир и штаб полка всегда имели свежие достоверные сведения о противнике, которые очень пригодились в период наступательных боев. По количеству добытых языков Владимир Васильевич был «чемпионом» своего фронта.
Тогда командир полка пошел еще дальше – начал хлопотать о представлении старшему лейтенанту В.В. Карпову звания Героя Советского Союза. Это был невиданный для того времени случай, и, естественно, первые представления получили отказ. Но А.К. Кортунов, который сам стал Героем Советского Союза, не отступал. Дело завершилось тем, что когда в полк прибыл член Военного совета армии, Алексей Кириллович пригласил В.В. Карпова и попросил высокого политработника объяснить офицеру причину отказов на его представления. После этого вскоре Владимир Васильевич Карпов был удостоен звания Героя Советского Союза.
В завершение этой необычной истории хочу сказать, что в процессе работы над книгой о А.К. Кортунове я познакомился и несколько раз встречался с В.В. Карповым. После войны он окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, дослужился до полковника. Затем занялся литературной работой, был председателем Союза писателей СССР. Свою историю он описал в книге «Судьба разведчика».
Также необычно сложилась и судьба А.К. Кортунова. Приняв стрелковый полк весной 1942 года, он привел его в Берлин. А после войны Алексей Кириллович стал первым организатором и министром газовой промышленности СССР. Именно он заложил основы газовой отрасли, благодаря которой «голубое топливо» греет нас и сегодня.
Штрафные батальоны и роты прошли не только через всю войну с Германией, но создание их было предусмотрено и при подготовке войны с Японией. Так, на Забайкальском фронте постоянный состав штрафбата был сформирован из офицеров 26-й окружной школы снайперов, а начальник этой школы майор Марченко Федор Степанович стал командиром батальона. Однако из-за скоротечности войны в Маньчжурии укомплектовать переменным составом не успели.
На основании детального изучения фондов частей, хранящихся в Центральном архиве Минобороны РФ получается, что всего за годы Великой Отечественной войны было сформировано 38 отдельных штрафных батальонов и 516 отдельных штрафных рот. Сколько человек «прошло» через эти подразделения – точно не известно, но сомнений нет, что их было достаточно много. Также нет сведений о том, сколько из них погибли как штрафники. Дело в том, что после гибели военнослужащего в составе штрафного подразделения считалось, что он искупил кровью свой проступок перед Родиной, и семье направлялась похоронка с обычной трактовкой.
* * *
В годы Великой Отечественной войны, наряду с частями сухопутных войск, также создавались штрафные эскадрильи в ВВС. На комплектование этих эскадрилий поступали летчики, проявившие трусость в воздушном бою, при штурмовке или бомбардировке цели, а также технические специалисты, плохо обслужившие самолеты. При этом почему-то не бралось в расчет то, что летчик, униженный и оскорбленный положением штрафника, лишенный, пусть и временно, заслуженного звания, наград, в знак протеста мог перелететь на сторону противника и предпочесть позору плен. Советская идеология не допускала такого, да и о таких случаях историкам не известно.
Вместе с тем с началом войны дисциплинарные проступки среди военнослужащих, в том числе и среди летного состава, были не редкими. К примеру, в одном из дел на пилота 1-й эскадрильи 6-го истребительного авиаполка младшего лейтенанта В.В. Копейкина было указано:
«Тов. Копейкин с первых дней войны допускал халатное отношение к боевой работе, проявлял недисциплинированность, выражавшуюся в пьянках, из которых одна со стрельбой… Эта недисциплинированность в конце концов привела к грубому летному происшествию – допустил промах на посадке и столкновение с другим самолетом на пробеге. За эти факты тов. Копейкин осужден военным трибуналом в декабре 1941 года к десяти годам».
Но реально вместо исправительно-трудовых лагерей младший лейтенант В.В. Копейкин в феврале 1942 года был направлен в 6-й истребительный авиаполк для переучивания на новой матчасти. Он там провинился – по рассеянности не переключил топливный бак и совершил вынужденную посадку.
После этого в аттестации Копейкина старшим начальником был сделан вывод: «Имеет большое стремление искупить вину. Должности пилота соответствует, но требует контроля со стороны начальников».
После выхода в свет приказа № 227 в штабах ВВС начали задумываться о том, как применять его в отношении летного состава. Выход был найден самый простой – приказ механически был распространен на все части ВВС. Полковник юстиции А.В. Мороз, детально занимавшийся этим вопросом, правовой документ о формировании штрафной эскадрильи обнаружил в архивных делах 811-го штурмового полка 206-й штурмовой дивизии. Положение было подписано начальником штаба 8-й воздушной армии полковником Н. Селезневым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром В. Ануфриковым, а утверждено командующим армией генерал-майором авиации Т. Хрюкиным и военкомом армии бригадным комиссаром А. Вихоревым.
Задачу организации штрафных эскадрилий положение определило так: предоставить возможность летчикам, стрелкам-бомбардирам, техникам и механикам, уличенным в саботаже, проявлении элементов шкурничества, уклонении от полетов, путем выполнения ответственных боевых заданий на самых опасных участках и направлениях искупить свою вину перед Родиной.