принимала мое приглашение на завтрак?
Она отталкивает от себя свою, почти пустую тарелку и складывает руки на столе.
– Эта мысль приходила мне в голову, – она выгибает бровь.
– Тебе больше не стоит из-за этого волноваться, ангел, – успокаиваю ее я. Беру
счет, который официантка оставила на краю стола. – Я позабочусь об этом прямо сейчас, –
я ей подмигиваю, вытянув свой бумажник из заднего кармана. Достаю две двадцатки и
бросаю их на стол. – Ты все? – я жестом указываю на ее тарелку.
– Да, не могу поверить, сколько я съела, – хихикает она.
– Это одно из моих любимых мест для завтрака. Мы вернемся сюда в ближайшее
время, – м ы можем сделать эту закусочную одним из наших постоянных мест, как те
пары, которые давно уже вместе. Я улыбаюсь от этой мысли. Надеюсь, что мы получим
такую возможность.
Я встаю со стула и натягиваю свою куртку. Она делает то же самое, а затем
натягивает ту же белую шапку, которая была на ней, когда мы ездили за елкой. С тех пор
мы далеко продвинулись, а прошел лишь месяц.
Она надевает варежки, и я указываю ей жестом, что бы она шла передо мной,
пока мы пробираемся по узкому проходу между столиками и кабинками. Закусочная «У
Ларри» сейчас заполнена людьми, так что нет свободных мест.
Как только мы оказываемся на улице, я останавливаю ее, обхватывая ладонью ее
руку. Она мне улыбается, когда я натягиваю шапку ей на уши.
– Так лучше, – мои пальцы ласкают ее щеку. – Ты прекрасна, – говорю я, замирая
от ее соблазнительного лица. Ее щеки розовеют, и это не от холодного воздуха.
Лана наклоняет подбородок и опускает глаза.
– Спасибо, – тихо отвечает она.
Я поднимаю пальцем ее подбородок.
– Ты же знаешь, что красивая. Тебе нужно привыкнуть к тому, что я тебе об этом
говорю. Ты будешь часто от меня это слышать, – я мягко провожу губами по ее губам. –
Пойдем домой? Или ты хочешь пойти куда-нибудь еще?
– Я не могу думать ни о чем, кроме расслабления на своей кушетке.
Мы по-прежнему идем по тротуару бок обок. Я опять беру ее за руку.
– Тебе нравится футбол?
– Я ничего о нем не знаю. Спорт был не для меня.
– Что? – я кладу руку себе на грудь и пошатываюсь, словно она ударил меня
ножом в сердце. Она хихикает и закрывает рот варежкой.
– Как ты можешь не любить футбол? Это не по-американски.
– Думаю, что тебе придется меня просветить, рассказать правила и все такое, –
отвечает она.
– Я собираюсь научить тебя всему.
– Почему вы с Кристофером расстались? – спрашиваю я, как только мы сели на ее
кушетку. Хочу знать, я и так ждал достаточно долго.
Ее голова поворачивается в мою сторону, а глаза широко раскрываются. Я знаю,
что она не хочет о нем говорить, но он, словно слон в наших отношениях, вокруг которого
мы постоянно ходим. Он – прошлое, и пришло время решить эту проблему.
– Мы не расставались, – тихо отвечает она. Они не расстались?
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, хмурясь из-за того, что она по-прежнему
связана с этим чуваком.
– Он совершил самоубийство, – шепчет она. Ее плечи опускаются, тело
сжимается, и она обхватывает себя руками.
Я притягиваю ее к себе. Бля.
– Прости. Если ты не хочешь об этом говорить, то не обязана это делать.
Она качает головой и прижимается ко мне: руки обхватывают мои плечи, лоб
прижимается к моей шее, ногами, обхватывает мои бедра и позволяет пролиться слезам.
– Я хочу тебе рассказать,– она шмыгает носом. – Мне все еще трудно об этом
говорить. Не думаю, что когда-нибудь станет легче, независимо от того, сколько времени
пройдет.
Я обхватываю руками ее мокрые от слез щеки, и поднимаю вверх ее лицо.
– Тебе решать. Я не собираюсь заставлять тебя говорить о том, что причиняет тебе
боль.
Она делает глубокий вдох.
– Он принял целый пузырек антидепрессантов и пошел спать со мной, в мою
постель, – она кусает свою нижнюю губу, и слезы не переставая текут по ее щекам. – Я
проснулась утром и нашла его. Он был таким холодным. – Она закрывает глаза,
вздрагивает и смотрит на меня. – И я поняла, что он умер несколько часов назад. Его губы
были синими, – слеза катится вниз по ее щеке, и я вытираю ее своим большим пальцем. –
Он, должно был, подождал, пока я не засну, а затем принял таблетки. – Ее глаза
опускаются. – Я так долго чувствовала себя виноватой за то, что не проснулась раньше.
Возможно, тогда его можно было спасти.
– Посмотри на меня, – призываю я, мои руки все еще сжимают ее лицо. – Это не
твоя вина. Ты не виновата ни в чем из того, что произошло.
– Сейчас я это знаю. Большую часть своей жизни он страдал от депрессии, но
никогда мне об этом не говорил. Не было никаких признаков того, что что-то не так. Я
стала что-то подозревать лишь за месяц до его смерти, – она сжимает мои запястья своими
руками. – Он был сам не свой. Я все время спрашивала: что не так, а он говорил: что я
сошла с ума, и все выдумываю.
– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти,– она отпускает мои
запястья, и мои руки падают с ее лица на плечи. – Ты удивительная, – говорю я ей, сжимая
ее плечи.
Ее брови сходятся.
– С чего ты это взял?
– Ты через многое прошла, но не позволила всему случившемуся себя изменить.
Не позволила этому остановить твою жизнь.
От моих слов, она начинает неудержимо рыдать. Мои руки обхватывают ее, и я
тихонько глажу ее по волосам. В этот момент, я себя презираю, потому что не могу найти в
себе силы, чтобы уйти от нее, хотя точно знаю, что я для нее – самое худшее.
Глава 19
Зак
Лежа на диване с Ланой в моих руках, я чувствую покой в душе. Последние две
недели мы старались как можно больше времени проводить вместе. Она меняет меня:
никогда не думал, что смогу стать лучше. Моя потребность в мести была заменена
потребностью в Лане. Мое сердце, ранее наполненное ненавистью, сейчас переполнено
любовью, которую я к ней чувствую.
– О чем думаешь? – спрашивает она, глядя на меня через плечо. – Ты выглядишь
таким серьезным.
Я смотрю на нее сверху вниз.
– Я просто думал о том, насколько изменился с тех пор, как тебя встретил. Раньше
я не был хорошим человеком.
Она поворачивается на спину, сдвигая брови.
– Ненавижу, когда ты говоришь такие вещи. Ты замечательный человек, Зак. Ты
все время мне это показываешь своими действиями.
– Скоро я решусь, и расскажу тебе о своем прошлом и, после того как я это
сделаю, ты поменяешь свое мнение. Я хочу, что бы ты знала, что я никогда не был так
счастлив прежде, – я глажу ее по щеке тыльной стороной моих пальцев и смотрю в
бездонные озера голубовато–зеленого цвета. – Я люблю тебя, Лана, – ее глаза широко
открываются. – Я просто хочу, что бы ты это знала.
Она прикусывает губу и кивает. Я знаю, что ей нечего ответить, она не готова.
Возможно, никогда не будет готова.
Обхватив руками меня за шею, она тянет меня к себе, пока наши губы не
оказываются в дюйме друг от друга, и мы пристально смотрим друг другу в глаза. Ее глаза
говорят мне то, что она не может сказать, и сейчас этого достаточно.
Я захватываю ее губы, и подминаю ее под себя. Наши поцелуи долгие и
неторопливые. Она – моя зависимость. Я никогда не смогу ею насытиться.
Медленно снимаю каждую деталь нашей одежды, затем проскальзываю между ее
бедер. Мои толчки медленные, я не тороплюсь, растягиваю удовольствие. Сейчас я первый
раз в своей жизни занимаюсь любовью.
– Я хочу, что бы ты познакомился с моими друзьями, – сообщает мне Лана, во
время обеда в одном из кафе в нашем районе.
Я почти давлюсь кусочком бургера, который находится у меня во рту. Успокойся.
Я предостерегаю себя. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться.
Придерживайся плана.
– Да, я бы с удовольствием. Возможно, через несколько недель. А прямо сейчас, я
хочу, что бы ты вся принадлежала мне,– извернувшись, отвечаю я. Мне нужно провести с
ней больше времени, прежде чем смогу признаться во всех своих грехах. Мне нужно, что
бы она была настолько в меня влюблена, что смогла меня простить. Бля. Пот струйками
стекает вниз по моей спине. Я спокоен снаружи, но внутри чертовски нервничаю. Я
предвижу, что все, что мы имеем, будет стерто из-за моего признания. Рассказать ей обо
всем – вот что должно быть моим приоритетом, и сделать это нужно, прежде чем она
узнает обо всем сама.
– Я все время провожу с тобой, – она улыбается.
– Я знаю, но я жадный. Я пока не готов делить тебя с кем-либо еще, – подмигиваю
я.
Мы продолжаем, есть в уютной тишине, и, наконец-то, мое сердце снова бьется с
нормальной скоростью.
– Вот блин, – она трясет рукой, а затем сосет свой палец.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Я порезалась. Думаю, в моей сумочке есть лейкопластырь, – Лана кладет на стол
маленькую черную кожаную сумочку и роется в ней. Она выкладывает на стол по одной
вещи за раз. Гигиеническую губную помаду, жевательную резинку, бумажник и
сложенный лист бумаги. – Я знаю, что он где-то здесь, – бормочет она.
Мои глаза перемещаются к сложенному листку бумаги, который она вытащила.
Он выглядит старым; словно его раскрывали и складывали сотни раз. У меня разыгралось
любопытство.
– Вот он, – говорит она с торжествующей улыбкой, поднимая вверх
лейкопластырь. Я наблюдаю за тем, как она тщательно обматывает его вокруг пальца.
– Что это? – спрашиваю я, кивая подбородком в сторону сложенного листка
бумаги.
Кажется, что она запаниковала после моих слов.
– Это? – Она указывает на лист. Не знаю, почему он вызвал мое любопытство, мне
нужно знать, какие тайны в нем, у меня просто такое ощущение, что это важно.
– Это письмо, которое написал Кристофер перед самоубийством, – ее руки падают
на колени, и она съеживается. Она словно становится все меньше и меньше, на своем
стуле.
– Лана, все о’кей, ангел. Расскажи мне об этом, – я кладу руку на стол ладонью
вверх и жду, когда она положит на нее свою ладонь. Мои пальцы нежно обхватывают ее, и
я жду, когда она начнет свой рассказ.
– Я нашла это письмо после того, как полиция забрала тело Кристофера. В
письме, он рассказал, что всю свою жизнь страдал от депрессии. Он никогда мне об этом
не говорил, потому что рассматривал это как слабость и не хотел, чтобы я думала, что он
какой-то ущербный, – Лана делает глоток воды. – Он устал с этим бороться и не хотел, что
бы я через это проходила, – она замолчала, и я кивнул головой в знак поддержки. – Он
некоторое время вел себя странно, и я не могла понять, что с ним происходит. Думала, что
он со мной несчастлив и больше не хочет на мне жениться.
Лана перестает говорить и закрывает глаза. Она делает медленный глубокий вдох,
но когда ее глаза открываются, они блестят из-за непролитых слез.
– Он написал ... он написал, что хочет покинуть этот мир, держа меня на руках, –
она шмыгает носом и вытирает глаза свободной рукой.
Я все еще удерживаю ее другую руку.
Я смотрю в ее глаза, их наполняет так много боли.
– Он написал, что не мог придумать более совершенный способ отправиться в
неизвестность, чем держать в руках меня, человека, которого он любил больше всего.
Я отпускаю ее руку и сажусь на скамейку рядом с ней. Привлекаю ее в свои
объятия и глажу волосы, пока она тихо плачет. Она прошла через многое, но продолжает
двигаться вперед. Я – ублюдок, который ее эгоистично преследует и хочет быть с ней. Мои
секреты могут быть теми вещами, которые сломают ее навсегда.
– Останешься здесь сегодня ночью?
Ее голова поднимается, она смотрит на меня, сидящего рядом с ней на диване.
– Ты хочешь, что бы я осталась? – спрашивает она.
– Ты еще спрашиваешь? Если бы все зависело от меня, то ты бы оставалась здесь
со мной двадцать четыре часа, семь дней в неделю и никогда не уходила.
Она хихикает, а потом визжит, когда я обхватываю ее руками, несу к себе в
спальню и бросаю на кровать.
– У меня есть для тебя подарок, – я посмеиваюсь, когда ее глаза загораются. –
Знаю, что до сих пор тебе очень нравились мои сюрпризы. – Приспособление, висящее за
дверью, имело огромный успех. Думаю, это тебе тоже понравится. Раздевайся, –
приказываю я, когда расстегиваю свои штаны, а затем стягиваю рубашку-хенли. Снимаю
свои джинсы, трусы и носки одним плавным движением, медленно подхожу к ее
обнаженному телу, расслабленно лежащему на кровати. Подминаю ее под себя и глубоко
целую. Пока наши языки танцуют, я прижимаюсь кончиком члена к ее входу. Мне хочется
толкнуться в нее, но у меня запланировано кое-что особенное.
Мои губы движутся вниз по ее шее прямо соску. Я всасываю твердую, розовую
вершинку, а затем прикусываю ее зубами. Она задыхается и дергает своими бедрами.
– Тебе нравится, ангел?
– Ммм, – стонет она. Мой язык скользит, чтобы лизнуть другой сосок, а пальцы
проскальзывают в ее очень влажную киску.
– Да ... пожалуйста, – умоляет она, из-за чего мой член становится еще тверже.
– Перевернись, – приказываю я, садясь на корточки.
Она переворачивается на живот, а я ставлю ее на колени. Ее спина находится на
одном уровне с моей грудной клеткой.
– Не двигайся, – говорю я ей, когда тянусь к ящику тумбочки. Достаю манжеты
для бедер, которые купил для нее. Закрепляю один конец липучкой на бедре, а другой на
запястье. То же самое, проделываю с другой ногой и рукой, пока ее руки не оказываются
прикрепленными к бедрам с обеих сторон.
– Все хорошо, ангел? – спрашиваю я, чтобы удостовериться, что она не против.
– Мне нравится.
Ее неожиданный ответ практически заставляет меня потерять контроль. Обхватив
одной рукой ее живот, я опускаюсь, оказываясь прижатым грудью к ее спине. Лане сложно
удержать равновесие без использования рук. Ее щека упирается в матрас, задница поднята
вверх, и я не могу устоять от искушения и без предупреждения толкаюсь в нее своим
членом по самые шары.
– Ох, – выкрикивает она.
Я отстраняюсь и снова проникаю в ее тугие стены.
– Бля, – на мгновение сжимаю свои глаза и остаюсь неподвижным, пока борюсь за
контроль. – Ты моя, – рычу я, когда снова начинаю двигаться. – Я, бля, владею каждым
дюймом твоего тела.
Наблюдать за тем, как мой член входит и выходит из ее влагалища, – это
невероятно горячо. Похоже на то, что я трахаю ее задницу, и скоро, так и будет. Мысль о
том, что я буду находиться в ее тугой дырочке, толкает меня через край. Я выхожу из нее и
раскрашиваю ее соблазнительную попку своим семенем. Помечать территорию – это
мужской эквивалент животного инстинкта. Это что-то первобытное. Вид моего семени на
ее коже заставляет мой член твердеть снова.
Глава 20
Лана
– Дженни думает, что на днях видела Зака, – говорит Кайл Дереку на совещании.
Мы обсуждали будущих клиентов и их дела.
Голова Дерека подскакивает вверх.
– Что?
Я сосредотачиваюсь на своих заметках. Мне нравится составлять списки того, что
мне нужно сделать по каждому конкретному делу.
Кайл прикусывает свою нижнюю губу.
– Дженни думает, что, возможно, на днях видела Зака. Она была на Комм-авеню и
видела человека, очень на него похожего.
Я навострила уши при упоминании имени «Зак». Улыбаюсь, думая о моем Заке.